Версия для печати темы
Нажмите сюда для просмотра этой темы в обычном формате
Форумы Боевого Народа _ Креатив _ Истории из ДОМА на Окраине...
Автор: Ssweta 11.11.2011, 19:25
Истории из ДОМА на Окраине
http://www.radikal.ru
Так получилось, что мои друзья пишут рассказы. Я всегда с удовольствием жду их новинок.
Может кому-то из вас тоже захочется прочитать эти истории.
И поверьте, авторы будут искренне рады узнать ваше мнение - что им удалось, а что не получилось.
Критические отзывы в теме приветствуются.
Автор: Ssweta 11.11.2011, 19:36
Вичужанин, stalker Nik
"Встреча"
Рассказ стал победителем на литературном конкурсе "Твой выбор" на сайте СталкерУз. Это первая совместная творческая работа stalker Nik и Вичужанина.
Я искренне рада, что рассказ "Встреча" безоговорочно победил (все судьи отдали 1 место). Ставка, сделанная на сборный рассказ, когда знакомятся и рассказывают о себе двое, оказалась удачной. Кроме того, тема "рабства в Зоне" - неизбита, вообще редко где поднимается. Для Ника - его первая победа в литературных конкурсах (в литературных дуэлях - победы были и раньше). А Вичужанин (Толямбо) в этот раз прежде всего выиграл у себя - ему удалось привычную для его рассказов сдержанность совместить с эмоциональностью.
А это отрывок из рецензии Кости-Семена - ему отдельная благодарность за участие в конкурсе в качестве судьи: "Рабство в Зоне – по-моему очень не часто кто-то берется говорить об этом. Ну а героя истории мы знаем только по рассказам, лишь слышим его голос в заключении. Но это герой. И это Зона. Придирчивый критик сделает очень много замечаний, но Встреча остается самым мотивированным рассказом и самым сбалансированным. Без лишнего. Вот и славно."
[attachment=59370:attachment][attachment=59371:attachment][attachment=59372:atta
chment]
ВСТРЕЧА
Север
Грозовые тучи наливались свинцом, окрашиваясь в кроваво-багровый цвет. Порывы сильного ветра словно подгоняли меня в спину, так и, норовя сбить с ног в жухлую траву или в заросли разросшегося борщевика, вымахавшего в человеческий рост. Но падать мне никак было нельзя, приближался выброс, нужно было успеть найти надёжное укрытие. Думаю, что в подвале бывшей свинофермы будет в самый раз переждать смертоносную стихию Зоны отчуждения. За спиной раздался лай слепых псов, вероятно учуявших мой запах и взявшие след. Час от часу не легче! Хорошо, что убежище уже близко. С этой мыслью я и споткнулся, казалось бы, на ровном месте и кубарем полетел в придорожную канаву, обдирая в кровь ладони…
Не знаю, сколько, я провалялся в беспамятстве, но вряд ли долго, выброс, на моё счастье ещё не бушевал над Зоной. Я, поднял голову и потряс ею, словно стряхивая из волос песок и разгоняя муть перед глазами. И первое, что увидел: оскалившаяся пасть псевдопса, наблюдавшего за мной, налитыми кровью тёмными глазищами. С клыков зверюги стекала вязкая, желтоватая слюна. Наверно, он уже предвкушал вкусную и свежую пищу, готовясь к решающему броску. Я с тоской бросил взгляд на свой автомат, валявшийся в паре метров от меня. «Не успею! – мелькнула в голове печальная констатация факта».
Небеса разразились оглушительным громом, и псевдопёс на миг поднял клыкастую морду вверх, наблюдая за хороводом туч. В этот момент раздался негромкий хлопок, едва различимый на фоне небесной канонады. Зубастая голова мутанта разлетелась кровавыми ошмётками и тело, словно в замедленной съёмке, рухнуло на землю.
- Не вовремя ты тут разлёгся, приятель, – раздался чей-то хриплый голос. – Вот-вот грянет выброс!
Ник
Меня всегда привлекала смертоносная красота грядущего выброса. Еще самый первый раз, когда новичком пришел в Зону и увидел приближающийся Выброс, стоял как зачарованный и не сводил глаз от неба. Если бы подоспевшие сталкеры, не затянули меня силой в бункер, кранты пришли бы сталкеру - новичку в первый же день пребывания на Кордоне. С той поры прошло больше пяти лет, но и сейчас я любуюсь красками неба, с волнением и дрожью в теле, ощущая приближающуюся мощь стихии.
Для лучшего обзора, я забрался на крышу старого элеватора и приготовился к началу великого действа. Да, ожидался мощный Выброс, не менее восьми баллов по шкале Бергмана. Я весь «ушел в себя» в предвкушении зрелища. И тут… противный лай собак вывел меня из состояния транса. Матюгнувшись, я снял с плеча «Винторез» и, прильнув к окуляру прицела, начал осматривать окрестность в поисках «надоедливых соседей». Вот они… Раз, два, три – бегут клином, преследуя одинокого человека.
Что же, сам бывал в таких ситуациях – надо выручать бедолагу – Выброс подождет! Палец плавно нажал на спусковой крючок и свинцовая «пчела» вырвалась из тисков гильзы в поисках жертвы, которую наметил «пчеловод». Раз выстрел, два, три - нет больше кровожадных собак, но и бегущий парень куда-то пропал. Вот так незадача – не подстрелил ли и его невзначай? Пришлось спускаться с элеватора.
Бежать к месту исчезновения сталкера пришлось метров триста. Вот, впереди появилась заброшенная мелиоративная канава. С высоты ее не было видно, так как края ее густо заросли высоким борщевиком. Раздвинув руками заросли, увидел, неподвижно сидящего на дне канавы сталкера без оружия и готовящегося к нападению псевдопса. Медлить нельзя! Отработанным движением скинул «Винторез» с плеча, быстро прицелился и нажал на спусковой крючок. Девяти миллиметровая пуля снесла псевдопсу пол головы. Незнакомец, наконец-то, посмотрел на меня и благодарно улыбнулся. Только сейчас я увидел валявшийся в грязи «Калашников», видимо оброненный им при падении.
- Не вовремя ты тут разлёгся, приятель, – произнёс я охрипшим голосом. – Вот-вот грянет выброс!
С этими словами подхватил автомат сталкера и подал ему руку.
- Спасибо за помощь! Думал всё, кранты, - поблагодарил парень, поднимаясь на ноги и принимая протянутый автомат.
- Повезло тебе, что у меня тут кандейка подходящая имеется. Спрятаться от выброса в самый раз.
Снова грянул гром, багряные тучи, будто гигантский пресс, начали опускаться ниже, словно сдавливая пространство. Порывы ветра усилились многократно.
- Ёкарный бабай! Не успеем добежать! - воскликнул я, с тоской наблюдая, как в паре метров справа, набирающий силу ураган, поднял с земли ржавый лист железа и метнул в ближайшее дерево. Лист, словно бритва, срезал препятствие на своём пути.
- Люк! – закричал спасённый сталкер и схватил меня за руку, указывая на то место, где недавно лежала ржавая железяка.
- Давай, живо туда!
Знакомство
Не успел ещё мой спаситель задвинуть самодельный засов на крышке люка канализационного колодца, как снаружи грянул Выброс. Земля ощутимо дрогнула под моими ногами, голову словно сдавили тисками, а перед глазами всё поплыло. Я схватился за скобу лестницы, по которой спустился в это убежище, чтобы не свалиться на пол.
- Что? Хреново? – раздался рядом голос неожиданного напарника.
- Сейчас отпустит. Первые минуты Выброса меня постоянно так колбасит, - смахнув выступивший на лбу пот, ответил я осипшим голосом.
- На, глотни настойки - полегчает.
Мне в ладонь легла фляжка, и я медленно отвинтил крышку, всё ещё ощущая тошноту. Сплюнув вязкую слюну, я сделал большой глоток. Горько-сладкая жидкость приятно обожгла пищевод и привела меня, окончательно в чувство.
- Благодарю! Хорошая вещь, действительно стало веселее жить.
- Это точно! Ядрёная штука – на раз в чувство приводит, - ответил спаситель, настороженно осматривая наше нежданное убежище.
Небольшое вытянутое помещение, примерно метров пять длинной и три шириной, тускло освещалось чудом сохранившейся лампочкой, висящей под самым потолком. Посередине стоял деревянный стол, накрытый клеёнкой. К столу были придвинуты два перевёрнутых ящика, видимо исполняющие роль стульев. У дальней стены разместились грубо сколоченные двухъярусные нары. Здесь, на удивление, было сухо и тепло.
- А, что – хорошую берлогу кто-то себе обустроил, - нарушил молчание напарник. – Сколько раз мимо проходил и не знал, что тут есть такой схрон.
- Так не зря же листом, крышку люка прикрыли, - ответил я, присаживаясь на импровизированный стул. Ноги гудели после пробежки и требовали отдыха. – Ну, что, думаю теперь можно и познакомиться. Меня Севером кличут.
- Ник, - коротко представился спаситель и, сняв с плеч свой рюкзак, поставил его на стол.
Я внимательней присмотрелся к спутнику. На вид – лет тридцать пять. Высокого роста, широкоплечий, волевое лицо с добродушной улыбкой и цепкими, внимательными карими глазами. Накинутый капюшон дождевика прикрывал короткий ёжик волос. Раньше мы не встречались, не пересекались наши тропы в Зоне отчуждения.
Ник начал доставать из сидора нехитрую еду: тушёнку, галеты, плитку шоколада. Что-то неожиданно звякнуло о банку и покатилось по столу…
Тускло блеснула гильза от «СВД», и я подхватил её, не дав упасть на пол.
- Что это? – спросил Ник, бросив на меня короткий взгляд и, снова занялся сервировкой стола.
- Гильза с начинкой, - осторожно вынимая бумажку из латунной оболочки, ответил я.
- Неужели хозяин убежища решил нам поведать страшную тайну? – усмехнулся Ник, вынимая из рюкзака пластиковую бутылку с водой.
Я развернул аккуратно свёрнутую бумажку и прочёл вслух:
«Приветствую вас, в своей скромной обители. Надеюсь на вашу чистоплотность. Кто знает, вдруг судьба злодейка ещё не раз приведёт вас в это убежище. Джагур».
- Так значит это схрон Джагура? - удивлённо воскликнул Ник.
- По всей видимости, так и есть, - произнёс я, потирая небритый подбородок. Вихрь воспоминаний пронёсся перед мысленным взором, рисуя картины из прошлого.
- Отличный парень был, надёжный, - вздохнул мой новый знакомый.
- Почему был?! – настал мой черёд воскликнуть, мигом вынырнув из пучины воспоминаний.
- Почитай год, как пропал в Зоне. Ушёл и не вернулся, - скинув капюшон, ответил Ник.
- И что? Ни слуху, ни духу? – мой голос предательски дрогнул.
Ник внимательно посмотрел на меня и поставил на стол бутылку водки. И только после этого ответил:
- Поговаривают, что подписался на задание яйцеголовых с Янтаря. А эти умники, над чем-то экспериментировали и подставили парня. Однажды слышал в «долговском» баре, что Джагур зомбирован и бродит теперь в окрестностях озера, - Ник замолчал, разливая водку по стаканам. – Давай выпьем за то, чтобы это было враньём!
- Дай Бог, - прошептал я, принимая налитый стакан.
Мы молча чокнулись и выпили.
- А, ты, что, знал Джагура? – нарушил гнетущую тишину Ник .
- Да, было дело, познакомились…
История Севера
На улице лил дождь, словно небеса решили устроить новый всемирный потоп. Я в очередной раз смахнул с лица влагу, поплотней, запахнул куртку и решился, наконец, войти в бар. Сколько тут рядом не стой – всё равно приглашения вряд ли дождусь. Дешёвая вывеска, написанная от руки, синей краской, гласила: «Бар Колыма».
Дверь легко распахнулась, и я вошёл в тускло освещённый предбанник. После уличной прохлады и свежести, тут мне сразу стало душно. Запах табачного дыма, не свежей рыбы и пива - пропитал это заведение насквозь. Я невольно поморщился, но продолжил шагать в направлении следующей двери, вероятно ведущей уже непосредственно в бар. Денег в карманах – кот наплакал, так что особо выбирать не приходилось. В более менее приличное заведение меня наверно и на порог не пустили бы…
- Куда прёшь, фраер?! – раздался чей-то бас, откуда-то с левой стороны.
Я обернулся на голос и увидел в закутке небольшой столик. В полутьме, облокотившись на столешницу, сидел нахмурившийся верзила и с прищуром смотрел на меня.
- Чё надо? – снова пробасил незнакомец.
- Здорова, - дружелюбно поздоровался я. – Бар открыт?
- Здоровей видали, - хмыкнул мужик. – А что в баре забыл? Тут чужаков не любят!
- Я, на днях с одним пацаном познакомился. Назвался Занозой. Вот он мне и порекомендовал к бармену обратиться.
Верзила снова смерил меня придирчивым взглядом, наверно прикидывая: выкинуть меня сразу или всё-таки пустить в бар…
- Ладно. Иди. Михалыч пока не занят, - ответил наконец-то хмурый тип и достал папиросу.
Я молча кивнул и продолжил путь в бар.
Заведение не отличалось изысканной обстановкой, что впрочем, не стало для меня откровением. Грубо сколоченные столы, допотопные стулья и лавки, наверно ещё стоявшие здесь в прошлом веке. Вместо пепельниц на столах стояли консервные банки, почти везде заполненные окурками. Под потолком светились лампочки без плафонов, вокруг которых витали клубы табачного дыма. Посетителей в этот час было не много. Впрочем, не уверен, что здесь вообще бывает большой ажиотаж. Сейчас было занято два столика.
В дальнем конце зала располагалась барная стойка, за которой хозяйничал коренастый мужик лет сорока, с шикарными бакенбардами. На нём была кожаная жилетка, из-под которой виднелся чёрный вязаный свитер. На шее блестела массивная золотая цепочка с крестом.
Я не спеша приблизился к стойке и уселся на табуретку.
- Привет! Мне Заноза сказал, что вы можете помочь с проводником в Зону, - я достал из нагрудного кармана куртки пивную крышку, которую мне передал Заноза, заверивший, что это типа тайный знак, и положил на стойку перед барменом.
- Как звать? И пить, что ни будь, будешь? – спросил Михалыч и смахнул крышку в подставленную коробку.
- Толяном зовут. Сто грамм водки не помешают. Продрог весь, пока сюда добирался.
Бармен молча достал нужную бутылку и наполнил гранёный стакан.
- Держи. А где этот пройдоха?
Я выдохнул и осушил стакан одним глотком. Водка явно была палёной. На глаза невольно выступили слёзы, спазм перехватил горло.
Михалыч похлопал меня по спине, благо я согнулся над стойкой, пытаясь отдышаться.
- Вот и согрелся! – прохрипел я. – А Заноза обещал позже заскочить.
- На, закуси, - Михалыч достал откуда-то тарелку с нарезанной селёдкой, щедро посыпанной свежим луком. – А то вижу, слабоват ты для нашей водочки.
Я хотел было ответить, что это пойло мало похоже на водку, но благоразумно промолчал. Просто стал жевать предложенную закуску.
Когда я доедал последний кусочек рыбы, хлопнула дверь, впуская нового посетителя.
- А вот и Заноза. Лёгок на помине, - проворчал Михалыч, наблюдая за приближающимся парнем.
Заноза был среднего роста, худощав, с бледным лицом и впалыми щеками. Серые, не выразительные глаза, крючковатый нос и тонкая полоска губ. Лысую голову прикрывала чёрная кепка, серый брезентовый плащ мешком висел на нескладной фигуре.
- Не ждали?! – снимая кепку и стряхивая дождевые капли с плаща, произнёс Заноза. – Ну и погодка! Скоро, как в Риме, на гандолах рассекать будем. Михалыч, плесни для сугреву.
- Как был ты, темнотой не грамотной, так наверно им и помрёшь, - рассмеялся бармен, но водку, тем не менее, налил. – Рим это столица Италии. А на гондолах в Венеции плавают. Гандолами будешь с Манькой пользоваться.
Я не удержался и рассмеялся вместе с Михалычем. Заноза бросил на меня недовольный взгляд и взял протянутый стакан. В отличие от меня, этот гандольеро от выпитой сивухи даже не поморщился, только занюхал рукавом плаща.
- Так, что, пристроишь фраерка к делу? - проворчал Заноза, достав пачку «Беломора».
- Пристрою, люди всегда нужны, - ответил бармен. – Машина завтра с утра придёт, - Михалыч внимательно посмотрел на меня:
- Надеюсь, ты не передумал?
- Нет, готов. Завтра значит завтра.
***
Пришлось мне коротать ночь в подвальном помещении бара, с какими-то непонятными личностями, очень похожими на бомжей, но другого варианта не предвиделось. Одолеваемый сомнениями и ужасной вонью от соседей, я заснул только под самое утро. Когда нас растолкал Заноза, скомандовав подъём, я не чувствовал себя отдохнувшим.
К моему удивлению, ночных соседей посадили в тот же крытый ЗИЛ, куда погрузился и я. «Неужели они тоже решили попытать удачу в Зоне? – промелькнула мысль в моей голове». Но когда мужики стали охать, кряхтеть и ворчать, потирая ушибы, проклиная Занозу, то стало понятно, что их сюда загнали насильно. Последним в кузов забрался высокий, широкоплечий детина в кожаной куртке, спортивных трико, заправленных в высокие берцы. Коротко стриженый, жующий жвачку. Он окинул нас безразличным взглядом, достал из наплечной кобуры пистолет «ТТ», и с важным видом уселся на лавку. «Блин, куда меня занесло?!» Итого нас в кузове набралось десять человек.
- Далеко ехать? – поинтересовался я, у громилы.
Он смерил меня презрительным взглядом и проигнорировал вопрос.
Грузовик резко дёрнулся и я, чувствительно стукнувшись затылком о борт, выкинул дурные предчувствия из головы, покрепче вцепившись в лавку.
Ехали долго, мне показалось, что дороге не будет конца. Грузовик нещадно трясло на ухабах, и первая шишка оказалась далеко не последней.
Когда я уже потерял счёт времени и кое-как приспособился к такому родео, машина остановилась. Я с облегчением выбрался наружу, вслед за нашим надзирателем. С удовольствием вдохнул свежий воздух и размял затёкшие суставы. ЗИЛ остановился у КПП, перед закрытым шлагбаумом, рядом с которым стоял молодой сержант с автоматом наперевес. Из кабины грузовика вышел, Заноза и недовольно покосившись на меня, прошёл в здание КПП. В руках хмурого гандольеро был чёрный дипломат. Тут из кузова начали вылезать и мои попутчики.
Минут через пять, Заноза вышел довольный собой и без чемодана, в сопровождении толстого, усатого капитана. Они не спеша приблизились к нам. От офицера ощутимо попахивало перегаром.
- Ну и контингент у тебя! – усмехнулся толстяк, быстро оглядев нас. – Ты, что, на помойке их нашёл?
«Чья бы корова мычала! – подумал я, глядя на засаленный, мятый камуфляж усача».
- Почти, - засмеялся Заноза, достав пачку сигарет. Не спеша подкурил сигарету и предложил вояке.
Капитан взял сначала предложенную сигарету, но, недолго поразмышляв, заграбастал всю пачку.
- Ладно. Валите. И помните мою доброту, - произнёс капитан, выдохнув дым в лицо Занозы.
Вот так, можно сказать буднично, я попал за периметр, в Чернобыльскую Зону Отчуждения. Деньги открывают многие двери, не говоря уже о шлагбаумах, которые охраняют военные с нищенской зарплатой…
***
Когда КПП скрылось за поворотом, мы прошли по старой асфальтированной дороге ещё метров триста и свернули на небольшую тропу, ведущую в берёзовую рощу. Пока особых изменений я не заметил, всё тот же ландшафт, мутанты вокруг не кружат. Разве что пения и щебетания птиц не слышно и в воздухе больше не ощущается свежести. Может это сказывается усталость после изнуряющей тряски в грузовике…
На краю рощи нас ждали. Трое вооружённых людей, все в брезентовых плащах. Двое с ружьями в руках, третий - бородатый мужик лет сорока, с короткоствольным автоматом.
- Здорова Бородач! - приветственно махнул рукой Заноза, шедший последним. Он обогнал нас, и первый вышел к встречающим.
- О, Заноза! – блеснув железной фиксой, улыбнулся бородатый мужик и пожал протянутую ладонь. – Давненько не виделись.
- Как тут дела? После Свалки не скучно? – рассматривая спутников Бородача, спросил Заноза. – Смотрю, новых бойцов набрали.
- Дела у прокурора, у нас так, делишки. Пока всё спокойно, стрижём капусту да в общак отстёгиваем. На Свалке конечно по жарче было, но и здесь забот хватает…
У всех встречающих на плащах были пришиты шевроны с надписью «Ренегаты» и изображением скорпиона. По всей видимости, одна из бандитских группировок Зоны.
- Да, новичков хватает, - продолжал Бородач. – А ты кого в этот раз привёз? – будто нас и не было рядом, поинтересовался бандит.
- Восемь бомжар и одного фраера. С ним сами определитесь: новичком пристроить или в рыбаки записать, - ответил Заноза.
Мне очень не понравились высказывания гандольеро, но пришлось промолчать.
Примерно через полтора часа, пройдя рощу и помесив сапогами болотную грязь, мы вышли к какому-то хутору, окружённому крепким частоколом забора. С вышками охраны по периметру. Нас естественно заметили часовые с вышек и когда мы подошли ближе, ворота распахнулись.
Первое что бросилось в глаза: три деревянных кола, воткнутые в землю, в центре хутора. Но самое ужасное, что на них были нанизаны человеческие черепа! Табличка под ними гласила: «Кто работает, тот ест, а лентяи попадают на это место!».
Меня передёрнуло, к горлу подкатил горький ком, а по спине пробежал холодок. «Гостеприимно нас встречают! Как будущих ударников социалистического труда».
Бородач повернулся к нам с ехидной улыбочкой:
- Добро пожаловать на Рыбацкий хутор!
***
Меня, после короткой беседы с Бородачом, больше похожей на допрос, определили к новичкам банды. Накормили консервами, напоили чаем и, так как уже время приближалось к ночи, отправили отдыхать. Предупредив, что с утра будет работа.
Следующие семь дней прошли как в кошмарном сне. Каждое утро, мы выходили в Зону, сопровождая «рыбаков», чтобы они никуда не сбежали. В свою очередь, за нами следили трое опытных «ренегатов». Не заслужили мы ещё доверия, да и Зону ещё не нюхали – растолковал такое внимание Клещ, почти такой же новичок, как я.
О «рыбаках» стоит сказать отдельно. В основном это были бомжи, доставленные из-за периметра, которых поставляли Михалыч и его подручный Заноза. Но были и несколько пленных сталкеров. Поэтому и требовалась вооружённая охрана…
Они не ловили рыбу в местных водоёмах. Рыболовство заключалось в поисках артефактов. «Ренегаты» загребали жар чужими руками, не желая рисковать своими жизнями. Ведь артефакты появлялись не на пустом месте, а рядом с аномалиями. Легче гонять беззащитных людей по Зоне и снимать сливки с продажи улова.
За эту неделю погибло шесть «рыбаков» из числа бездомных. У сталкеров был опыт Зоны, поэтому они гибли не так часто.
Меня уже тошнило от такой работы, я возненавидел «ренегатов» всеми фибрами души и ждал подходящего момента, чтобы сбежать. Но одному было опасно. Я ещё плохо ориентировался в Зоне, не чувствовал аномалий. Поэтому вечером седьмого дня пошептался с Клещом, которому, на мой взгляд, тоже не очень нравилась такая жизнь. Он быстро кивнул и сказал, что подумает об этой идее.
***
Утро выдалось холодным. Даже в подвале, где для новичков оборудовали ночлежку, чувствовалась прохлада. Хотя обычно здесь было душно из-за большого количества народу в тесном помещении.
Я накинул на плечи куртку, взял пачку сигарет и не спеша поднялся наверх.
Хутор окутало туманом, так что видны были только силуэты ближайших домов. Где-то не очень далеко слышался шум возни, негромкие голоса…
Из тумана вышли двое и направились в мою сторону. При ближайшем рассмотрении это оказались Клещ и Шуруп, подручный Бородача.
- Дай сигаретку, - приблизившись, попросил Клещ.
Я угостил обоих и не спеша уселся на скамейку, стоявшую впритык к нашей хибаре.
- Фокс вернулся, - нарушил молчание, усевшийся рядом со мной, Шуруп.
Я уже слышал об этом бандите несколько историй. Он был легендой «Ренегатов». Ходит в Зону один и всегда возвращается с хорошим хабаром. Одевается, как гангстер из тридцатых годов прошлого столетия, типа держит марку…
- Ага. И не один…, - начал, было, Клещ.
Фокс, словно услышал, что тут зашла речь о нём и, неожиданно появился рядом с нами, вынырнув из тумана откуда-то с левой стороны дома.
Да, на него стоило посмотреть. Имидж крутого бандита, а-ля Аль Капоне, он соблюдал неукоснительно. Высокий, широкоплечий, короткий ёжик седых волос, зелёные глаза, прямой нос и пухлые губы. На подбородке небольшой шрам. Длиннополый кожаный плащ, фетровая шляпа. Не хватало только автомата «Томпсона» на плече. Вместо него была «СВД». Неужели он так и по Зоне ходит?!
Наверно вопрос отразился на моём удивлённом лице. Фокс улыбнулся и достал дорогой портсигар. Постучал по нему мундштуком коричневой сигариллы.
- Этот что ли? – кивнул он на меня.
Я заметил, как Клещ едва заметно кивнул Фоксу в ответ. Настучал крыса! Я рванулся, попытавшись вцепиться в горло предателя, но тяжёлый кованый ботинок, хлыща в шляпе, припечатал меня в стену. Левое плечо сразу онемело. Я, стиснул зубы и посмотрел с ненавистью на Клеща.
- Хочешь жить – умей вертеться! – нагло ухмыльнулся этот иуда, но всё же предусмотрительно отступил на шаг назад.
Фокс молниеносно ударил меня в лицо и, схватив за отвороты куртки, поднял с лавки.
- Это так, ты решил отблагодарить нас за гостеприимство?! – прошипел он, мне в лицо, брызгая слюной. – Что ж, «рыбаки» всегда нужны, а то дохнут, как мухи! В яму его, пусть пару деньков консервируется.
- Так там же этот, которого вы сегодня привели, - поднялся с лавки Шуруп.
Фокс бросил на него недовольный взгляд и прохрипел:
- Я не понятно выразился?!
***
Яма была вырыта в центре хутора, рядом с тремя кольями, на которых висели черепа. Она служила своеобразным карцером для провинившихся и пленных сталкеров, недавно попавших в руки «ренегатов». Глубина примерно метра три, диаметр полтора метра. Сверху накрыта тяжёлой железной решёткой.
Меня быстро доставили к яме. Клещ с трудом отодвинул решётку и потянулся за деревянной лестницей, по которой обычно спускали вниз узников карцера.
- Не надо, - махнул иуде, Фокс. – Принимай соседа, разведка! – крикнул он, уже в яму и резко толкнул меня вперёд.
Чтобы не свалиться на голову товарища по несчастью, да и самому чего ни будь не повредить, я вцепился в стенки ямы руками, а так как земля была сырой, заскользил вниз. Меня кто-то подстраховал снизу, ухватив за подмышки и, я удачно приземлился, по колено, погрузившись в грязную воду. Сверху, Клещ снова задвинул решётку и с ухмылкой плюнул в меня. Я, рукавом стёр с плеча слюну этого ублюдка и повернулся к незнакомцу.
Он был в вязаном свитере с оторванным левым рукавом, которым была перебинтована правая нога чуть выше колена. Импровизированная повязка пропиталась кровью. Правый глаз заплыл, на скуле свежая ссадина. На вид соседу было около сорока лет, густые слегка вьющиеся русые волосы с проседью на висках, двухдневная щетина. Голубые выразительные глаза внимательно смотрели на меня.
- Привет, - первым поздоровался я и, обтерев грязную ладонь о куртку, протянул её для рукопожатия. – Толян.
- Джагур, - представился новый знакомый и крепко пожал мою руку. – Какими судьбами в эти апартаменты? – спросил он, когда наверху затихли удаляющиеся шаги.
Я вздохнул и рассказал свою невесёлую историю, упустив из рассказа причины, побудившие меня искать счастья в Чернобыльской Зоне.
Джагур внимательно выслушал мой рассказ и когда я, закончил повествование своих злоключений, похлопал меня по плечу:
- Нельзя доверять первому встречному – продадут и глазом не моргнут! Тем более здесь, в этом гадюшнике! – устало вздохнул он и прислонился к влажной стенке ямы.
- А ты как здесь оказался? Шуруп сказал, что тебя Фокс привёл, - спросил я, чувствуя, как начинают мёрзнуть ноги в холодной воде.
Джагур потёр небритый подбородок, поморщился от прикосновения к ссадине и снова посмотрел на меня:
- Значит этот ублюдок, здесь Фоксом представился, - неожиданно улыбнулся Джагур. – В банде Борова его звали Гангреной. Несколько сталкерских кланов назначили награду за его голову. Он был палачом и личным телохранителем Борова, пока тот был жив. А после разгрома банды исчез. Все думали, сбежал на большую землю, а он вот где окопался!
– Я всё думаю: неужели он в таком прикиде и по Зоне ходит? – спросил я.
- Нет, конечно, - рассмеялся Джагур. - У него схрон примерно в километре от этого хутора. Там и переодевается в комбинезон «Сева» и маскировочную накидку. А этот прикид для понтов перед «ренегатами». Он не скрыл от меня свою конуру, значит, надеется, что я отсюда живым не выберусь. Но это, мы ещё посмотрим!
Я потоптался на месте, хлюпая водой и зябко поёжился, обхватив руками себя за плечи. Да, за два дня, мы тут окоченеем! Надо выбираться отсюда! Вопрос только: как?
- Валерьян, старшой у сталкеров на Кордоне, получил сведения, что на Агропроме и здесь, на болотах, стали пропадать честные бродяги сталкеры, - прервал Джагур, мои размышления. – И по старой дружбе попросил меня проверить информацию. Вот я и проверил на свою голову!
Я похлопал себя по куртке и достал из внутреннего кармана плоскую фляжку с водкой. Хорошо, что меня не обыскали, перед тем как сунуть в эту яму! Оружие мне ни разу не выдавали – вот и не посчитали нужным обыскивать.
- Держи, нам не повредит немного согреться, - я протянул фляжку Джагуру.
Он удивлённо посмотрел мне в глаза, но всё-таки взял её и благодарно кивнул. Непослушными пальцами отвинтил крышку, сделал большой глоток и, вернул обратно.
- Тебя разве не обыскали?
Я объяснил ситуацию и с удовольствием выпил. Хоть водка и была не очень качественной, но главное, что тепло от неё растеклось по телу. Сейчас это было очень кстати!
- Так что было на Агропроме? – вернулся я, к прерванному рассказу.
- Я несколько дней вёл наблюдение, разговаривал с людьми, интересуясь нужной темой. И выяснил, что сталкеры стали пропадать примерно месяц назад. А до этого тоже самое происходило в Тёмной долине у Свободы, но после усиления блокпостов и введения режима патрулирования территории – происшествия прекратились. У Ореста, командира сталкеров на Агропроме, таких возможностей, как у клана «Свобода» нет. Поэтому сталкеры опасались ходить в одиночку, но всё равно, время от времени, кто-то пропадал возвращаясь из ходки или находили уже трупы, обобранные до нитки, если мутанты не успели добраться…
Джагур тяжело вздохнул и кивнул на фляжку в моих руках. Я понял его без слов и протянул ему.
- Короче удалось мне выследить подонка, и я начал преследование. Но Гангрена перехитрил меня. Оказалось, что я шёл за его напарником, который выступал в роли наживки. Здесь, на болоте, я и попал в ловко расставленные сети.
- Надо было сразу мочить этого гада! – прошипел я, переживая неудачу Джагура. – Нафиг его было преследовать?
- Он многое мог рассказать. Наверняка у Гангрены есть осведомители, - устало ответил Джагур. – Но он меня переиграл, заманив в ловушку. Если бы знать, что у него есть напарник!
- Да, хитрая мразь, - прошептал я и посмотрел наверх. – Эх, как бы отсюда выбраться?! Может, попробуешь встать мне на плечи? Туман вроде ещё не рассеялся.
- Попробовать, конечно, можно, - ответил Джагур. – Но с моей прострелянной ногой быстро не побегаешь. Да и оружие не помешало бы.
-Да, ситуация.
В этот момент послышались приближающиеся шаги. Решётка поехала в сторону и показалась ехидная рожа Клеща.
- Не сдохли ещё? – крикнул он сверху.
- Только после тебя, гнида! – не удержался я от ответа.
- Помечтай, помечтай – заржал предатель и без предупреждения скинул вниз лестницу. – Эй, сталкерюга, поднимайся. Фокс хочет поговорить.
Я не успел увернуться, и лестница больно ударила меня в левое плечо. Я стиснул покрепче зубы, чтобы не доставить Клещу радость своим криком.
***
Джагур не спеша поднялся наверх, и я остался один в этом карцере. Согревающий эффект от выпитой водки прошёл и холод вновь начал брать своё. Я поёжился, потёр себя по предплечьям и потянулся к карману, где должна была лежать фляжка. Пусто. Блин, она у Джагура осталась!
Что же придумать, как отсюда сбежать? Если тут не помру от холода, сгину в Зоне в какой-нибудь аномалии. Надо же было довериться этому Клещу! Совсем разучился разбираться в людях. Сначала Заноза, теперь Клещ! Или может никогда и не умел толком этого делать?
Мои размышления и терзания прервали выстрелы наверху. Стреляли явно в деревне. Сначала короткая автоматная очередь, потом одиночный выстрел из пистолета.
- Спаси и сохрани, господи! – прошептал я и перекрестился.
В бессильной злобе, я ударил кулаком по влажной земле.
Снова послышались чьи-то шаги, вернее сюда кто-то бежал. Решётка в очередной раз открылась, и показалось испуганное лицо Шурупа.
- Осторожней, лестницу спускаю, - промямлил он, срывающимся голосом.
Я, полностью обескураженный, но с огоньком надежды, стал быстро карабкаться по лестнице наверх. Надежду и веру в спасение, подарил Шуруп, своим поведением… «Может он решил помочь нам с Джагуром?! – металась спасительная мысль в моём сознании».
- Давай в дом, - Шуруп махнул в сторону самой большой хибары в хуторе, когда я выбрался на поверхность.
Я знал, что в этом доме, самом обустроенном во всём поселении бандитов, располагался штаб «ренегатов». Правда, раньше в нём бывать не приходилось.
- Что за стрельба? – не удержался я от вопроса.
Шуруп проигнорировал вопрос и, проводив меня до дома, быстро куда-то побежал.
Я в недоумении поднялся по скрипучим ступенькам на крыльцо и открыл тяжёлую входную дверь. В лицо повеяло табачным дымом, перегаром и пороховой гарью…
Пройдя мимо пустующей тесной кухни, я очутился перед распахнутой дверью, ведущей в большую комнату. У входа валялся Клещ, с неестественно вывернутой головой. С его посиневших губ стекала тонкая струйка крови, глаза остекленели. Труп – к гадалке не ходи!
Я обошёл тело и увидел справа от себя, стоящего на коленях Фокса-Гангрену. Он бросил на меня ненавидящий взгляд и опустил голову. За ним стоял Джагур, приставивший к виску бандита пистолет, в другой руке сталкер держал «Винторез», дуло которого было направлено в мою сторону. Я оглядел комнату: стол перевёрнут, из-за него виднеются чьи-то ноги. Окна заколочены досками с наружной стороны. Стреляные гильзы валялись на толстом ковре чёрного цвета. Роскошь по меркам Зоны. В дальнем углу, прямо за Джагуром, на древнем трюмо, стоял радиопередатчик, из которого вился дымок из пулевого отверстия.
- Закрой двери и собери здесь оружие, какое найдёшь, - произнёс Джагур, опуская «Винторез». – Неизвестно, сколько придётся здесь держать осаду.
Я кивнул и бросился исполнять просьбу сталкера. Закрыл на массивный засов входную дверь. Видать хозяин опасался нежданных гостей и подготовился к осаде. Дверь изнутри была обита железом – то то я с трудом её открывал… Я осмотрел внимательно кухню, окна, на наше счастье, тоже были наглухо заколочены.
Я вернулся в комнату и обыскал сначала Клеща. Под ним обнаружил «ПМ», а в кармане куртки запасной магазин к нему. За перевёрнутым столом лежал Вася Пузырь, вернее его труп. Шестёрка Бородача. Под ним растекалась кровь. Я перевернул тело и быстро обыскал. На ремне обнаружил финку, а в наплечной кобуре было пусто. Наверно Джагур был вооружён его пистолетом. Я осмотрелся вокруг ещё раз, больше ничего огнестрельного не видать.
- ПДА не нашёл? – спросил Джагур, следивший за моими действиями.
Я показал все трофеи и, подняв перевёрнутую табуретку, облегчённо уселся на неё. Ноги гудели от усталости. Хорошо, что здесь было тепло!
- Плохо дело! – устало вздохнул Джагур. – Ни с кем не связаться. Значит и помощь ждать не от кого.
- Как тебе удалось одолеть эту кодлу?! – задал я вертевшийся на языке вопрос.
Джагур загадочно улыбнулся:
- Твоя фляжка пригодилась. Хорошо, что мы её не успели опустошить!
- А Шуруп не помогал?
- Кто? – сталкер задумался. – А, этот, что за тобой бегал. Нет, я вежливо попросил Гангрену, и он направил этого Шурупа за тобой.
Бандит сплюнул на пол и обматерил Джагура. Но, получив затрещину, умолк.
- Эй! Осадники! – неожиданно раздался с улицы голос Бородача. – Может, по-хорошему сдадитесь? Всё равно долго не продержитесь. Патроны, рано или поздно закончатся. А мы к тому времени будем злые и кровожадные! А сейчас ещё есть шанс умереть быстро. Я нэ больно зарэжу, - заржал бородатый бандит.
- А ты зайди и возьми нас, - ответил Джагур. – Первая пуля вашему Фоксу, следующая твоя.
- Ну и ладненько, - легко согласился Бородач. – Можешь застрелить этого павиана. Понтов много - пользы клану на грош. Короче через пять минут устроим вам погребальный костёр, если не выйдете! Больше уговаривать не буду!
Гангрена вскинул голову и дёрнулся, попытавшись подняться с колен. Джагур хлопнул его по плечу, придавая прежнее положение.
- Что, не хочется помирать?
- А ты, смотрю, прямо жаждешь поджариться! – прохрипел Гангрена.
- Значит судьба у меня такая, - вздохнул Джагур.
- Да, ты больной на всю голову! – заорал бандит. – Я гарантирую вам беспрепятственный выход с хутора. Обещаю, что вас никто не тронет.
- Обещал кабан, не есть жёлуди, вторую неделю кружа вокруг дуба, - мрачно усмехнулся Джагур. – Заткнись!
Мне тоже не хотелось помирать, но я не видел выхода из сложившейся ситуации. Я вытер выступившую испарину и закрыл глаза.
Через несколько минут, я почувствовал запах дыма и открыл отяжелевшие веки.
- Хрен с вами, - не выдержал Гангрена, увидев, как дым постепенно проникает в комнату. – Под ковром люк, ведущий в подвал. Там есть потайной выход на болота.
- Ну вот, давно надо было сказать, - ответил Джагур, толкая на пол бандита. – Открывай быстрее. Хотя постой! Неужели Бородач не знает про этот ход?
- Нет, он пока не в курсе, - отодвигая стол, ответил Гангрена. – Его всего три дня назад сюда прислали. Раньше он на Свалке подручным Йоги был.
Я помог Гангрене отодвинуть ковёр и оттащить тело Пузыря на кухню. Джагур открыл крышку люка и, наклонившись, посмотрел вниз.
- Толян, спускайся первым.
Я молча кивнул и полез вниз по шатким ступеням.
В подвале было на удивление просторно, правда, приходилось слегка нагибаться, чтобы не стукнуться головой об потолок. Помещение освещалось парой керосиновых ламп. Только вместо горящего фитиля, внутри светились какие-то неизвестные мне артефакты. По бокам располагались стеллажи с закрытыми коробками, в центре стоял небольшой металлический стол. На нём лежал «калаш» с глушителем и пара снаряжённых рожков, связанных между собой изолентой. Я взял автомат в руки и передёрнул затвор.
Вниз спустился Гангрена и следом за ним Джагур.
- Запри люк и показывай свой ход, Монте-Кристо болотный.
Гангрена сверкнул налитыми злобой глазами, но молча вернулся к люку.
- Теперь посмотрим… - начал, было, я, но не смог закончить фразу.
Бандит закрыл вход в подвал и быстро сунул руку в какую-то нишу рядом с люком.
- Джагур! – воскликнул я, направив автомат в голову Гангрены, но, не решаясь выстрелить. В его руках была зажата граната «Ф-1» с уже выдернутой чекой, большой палец нервно подрагивал на спусковой скобе.
- Пат, мужики! – улыбнулся Гангрена.
Джагур чертыхнулся от досады и присел на лавку рядом со столом.
- Что ты хочешь? – устало спросил он. – Наверх, по-моему, уже поздно.
- Когда выйдем на болото, расходимся краями, каждый в свою сторону! – ответил, Гангрена и, достав из кармана плаща платок, прикрыл им нос. Дым проник уже и сюда. – Да, и автомат один, мне оставите. Негоже по Зоне без оружия ходить.
- Договорились, - тихо ответил Джагур. – Снова, ты меня перехитрил. Но мы ещё обязательно встретимся!
- Угу, когда-нибудь пересечёмся…
Схрон Джагура
Ник разлил водку по стаканам и покачал головой:
- Неужели так и разошлись?
- Да. Пришлось. Главное живыми выбрались, - я взял в руки наполненный стакан, вспоминая окончание давней истории. – Джагур привёл меня на Агропром и пристроил к сталкерам Ореста. Там я и прошёл настоящее крещение Зоной. Почувствовал разницу между мародёрами и сталкерами. И сделал свой окончательный выбор: я сталкер и никакими пряниками меня теперь не заманишь в другой клан!
- А почему: Север? – спросил Ник.
- Джагур крестил, - улыбнулся я. – Когда шли на Агропром, я всё спрашивал, почему мы идём на север, ведь нам южнее надо…
- А что с Гангреной? Нашёл его Джагур?
- Не знаю. Когда в крайний раз виделись, он ответил, что пока не встретил.
Ник
Выслушав исповедь Севера, я вздохнул, разлил оставшуюся водку по стаканам и произнес:
- Да, угораздило тебя в историю вляпаться. Хорошо, что все благополучно завершилось. Что же, расскажу и я тебе свою историю…
Я ведь сталкером по иронии судьбы стал – вообще то, я военный, как и Джагур. Познакомились мы с ним еще в военном училище. Потом в одной части служили. После Большого Выброса, Зона начала расширяться и в нашей части начали формировать спец отряды для отправки в Зону, а точнее для охраны периметра. Мы с Джагом, к тому времени уже старлеи, первыми в один из отрядов записались. Романтики захотели и приключений. Как оказалось в дальнейшем, получили желаемого по полной программе…
Прибыв на назначенный блокпост, первым делом отправились к командиру, доложить о прибытии. Майору Козлову, похоже, было не до нас. Он бегал по комнате, матерясь и размахивая руками, периодически подбегая и хватая за грудки капитана, стоящего по стойке смирно и боящегося пошевелиться.
- Мать твою растак! Орал майор. – Как ты, мудозвон, умудрился в бою с одним единственным сталкером, двух моих лучших бойцов потерять?
Капитан, был облачен в спец броню «Берилл-М» и видимо, только что вернулся из рейда. Он виновато пытался оправдаться:
- Так мы же его в плен захватили…
- Давай его сюда. Живо!
Капитан бросился к выходу с такой прытью, что сбил по дороге стул.
- Ну, че пялитесь? Новенькие? Сколько вас прибыло? – майор, наконец-то, снизошел до нас.
- Нас двое и четыре сержанта во дворе ожидают, – отрапортовал я.
- Щас проверим, чем вы дышите, - Козлов злобно ухмыльнулся.
В это время, два дюжих сержанта втянули в комнату раненого сталкера. За ними вошел и уже знакомый нам капитан. Сталкер, совсем еще молодой парень лет двадцати, практически висел на руках у солдат, самостоятельно передвигаться он не мог. Видимо при захвате, ему прострелили обе ноги - не перевязанные раны продолжали кровоточить. Сержанты бросили сталкера на пол и тот с усилием, превозмогая боль, приподнялся, опершись на локоть. Майор, с перекошенным от дикой ярости лицом, подскочил к нему и со всей силы нанес окованным металлом берцем удар в лицо. Голова пленника дернулась, из рассеченного подбородка брызнула кровь, глаза закатились и он упал, перевернувшись на спину и потеряв сознание.
Меня передернуло от произошедшего. Я взглянул на Джагура и увидел, как вытянулось и побледнело у него лицо, а глаза остекленели – ничего хорошего это не предвещало. Козлов, сплюнув на валявшегося в луже крови сталкера, бросил нам:
- Расстреляете его в ближайшем овраге. А вы – он кивнул сержантам и капитану, - присмотрите за ними.
- Это самосуд! – голос Джагура срывался и дрожал, - Вы не имеете права! Его надо передать властям на Большую Землю.
- Ты мне здесь, указывать будешь? – нервный тик пробежал по красной с фиолетовыми прожилками, жирной морде майора. – Я здесь Власть, Царь и Бог!
Козлов подошел к Джагуру и толкнул его указательным пальцем в грудь. И зря это сделал - мощный апперкот свалил его с ног и отбросил к стенке. Сержанты тут же скрутили Джагура. Я бросился на помощь другу, но меня остановил окрик капитана и направленное мне в живот дуло автомата. Козлов сел, мотая головой. Выплюнул кровавую слюну и два передних верхних зуба и прошипел:
- Взять их! В карцер! Завтра под трибунал пойдут.
Через зарешеченное окошко светила луна. Мы сидели с Джагуром на холодном бетонном полу карцера и тихо переговаривались. Рядом лежал раненый сталкер. Мы сделали ему перевязку, пожертвовав свои рубашки, подложили камуфляжные куртки под голову и спину. Он был еще без сознания, лишь временами, что то бормотал и постанывал.
- Нет, ну это же надо, только прибыли и уже вляпались по самые не балуйся!
- Даа, теперь эта сука на нас такой рапорт накатает, что увольнение из рядов доблестных вооруженных сил, покажется радостью. Скорее всего, посадят.
- Да, ладно, может и прорвемся…
В коридоре послышались шаги. Звякнули ключи, отворяя замок. Дверь скрипнула и открылась. На пороге стоял караульный, молодой солдатик в звании ефрейтора.
- Бежать вам надо, ребята, - тихо прошептал он. – Завтра утром вас казнят.
- Ты че, сдурел? Какое казнят? Мы кадровые офицеры, а не бомжи потерянные. Нас под трибунал обещали отдать.
- Не будет никакого трибунала. Не вы первые. Не вы, последние. Так уже было не раз. Майор Козлов с неугодными, сам расправляется. Вас бросят в карьер к слепым псам – костей не останется, и спишут на боевые потери.
- Ясно. Ты с нами?
- Нет. Кровь на мне. Козлов всех заставляет пройти испытание убийством. Да и мать у меня одна, больная, еще двух братишек младших годует. Я ей деньги отсылаю, какая никакая помощь. Вы меня сзади вырубите, а я уж как-нибудь, отбрешусь.
- Что же ты, помочь нам решил?
- Если бы караульным не поставили, не помог бы. А так, не могу. Покойники снятся, совестно мне.
Что же, делать нечего – надо бежать. Вырубив нашего спасителя и прихватив его автомат и раненого сталкера, мы ушли с блокпоста в Зону. Сталкер тот братом Волка оказался. Пес его кличут, слыхал, небось? Он-то нам протеже перед Волком и устроил, приняли как родных. Так мы с Джагуром в Зоне и остались. Только после, наши пути разошлись, - я вздохнул и молча выпил водку.
***
- Вот значит, как вы с Джагуром в Зону попали, - начал было я, но в этот момент, в крышку люка кто-то неожиданно постучал.
Мы удивлённо переглянулись. Выброс только что закончился: кто мог так быстро сюда добраться?!
- Эй, бродяги – открывайте! Медведь в берлогу вернулся! – послышался приглушённый, но такой знакомый голос.
Грозовые тучи наливались свинцом, окрашиваясь в кроваво-багровый цвет. Порывы сильного ветра словно подгоняли меня в спину, так и, норовя сбить с ног в жухлую траву или в заросли разросшегося борщевика, вымахавшего в человеческий рост. Но падать мне никак было нельзя, приближался выброс, нужно было успеть найти надёжное укрытие. Думаю, что в подвале бывшей свинофермы будет в самый раз переждать смертоносную стихию Зоны отчуждения. За спиной раздался лай слепых псов, вероятно учуявших мой запах и взявшие след. Час от часу не легче! Хорошо, что убежище уже близко. С этой мыслью я и споткнулся, казалось бы, на ровном месте и кубарем полетел в придорожную канаву, обдирая в кровь ладони…
Не знаю, сколько, я провалялся в беспамятстве, но вряд ли долго, выброс, на моё счастье ещё не бушевал над Зоной. Я, поднял голову и потряс ею, словно стряхивая из волос песок и разгоняя муть перед глазами. И первое, что увидел: оскалившаяся пасть псевдопса, наблюдавшего за мной, налитыми кровью тёмными глазищами. С клыков зверюги стекала вязкая, желтоватая слюна. Наверно, он уже предвкушал вкусную и свежую пищу, готовясь к решающему броску. Я с тоской бросил взгляд на свой автомат, валявшийся в паре метров от меня. «Не успею! – мелькнула в голове печальная констатация факта».
Небеса разразились оглушительным громом, и псевдопёс на миг поднял клыкастую морду вверх, наблюдая за хороводом туч. В этот момент раздался негромкий хлопок, едва различимый на фоне небесной канонады. Зубастая голова мутанта разлетелась кровавыми ошмётками и тело, словно в замедленной съёмке, рухнуло на землю.
- Не вовремя ты тут разлёгся, приятель, – раздался чей-то хриплый голос. – Вот-вот грянет выброс!
Ник
Меня всегда привлекала смертоносная красота грядущего выброса. Еще самый первый раз, когда новичком пришел в Зону и увидел приближающийся Выброс, стоял как зачарованный и не сводил глаз от неба. Если бы подоспевшие сталкеры, не затянули меня силой в бункер, кранты пришли бы сталкеру - новичку в первый же день пребывания на Кордоне. С той поры прошло больше пяти лет, но и сейчас я любуюсь красками неба, с волнением и дрожью в теле, ощущая приближающуюся мощь стихии.
Для лучшего обзора, я забрался на крышу старого элеватора и приготовился к началу великого действа. Да, ожидался мощный Выброс, не менее восьми баллов по шкале Бергмана. Я весь «ушел в себя» в предвкушении зрелища. И тут… противный лай собак вывел меня из состояния транса. Матюгнувшись, я снял с плеча «Винторез» и, прильнув к окуляру прицела, начал осматривать окрестность в поисках «надоедливых соседей». Вот они… Раз, два, три – бегут клином, преследуя одинокого человека.
Что же, сам бывал в таких ситуациях – надо выручать бедолагу – Выброс подождет! Палец плавно нажал на спусковой крючок и свинцовая «пчела» вырвалась из тисков гильзы в поисках жертвы, которую наметил «пчеловод». Раз выстрел, два, три - нет больше кровожадных собак, но и бегущий парень куда-то пропал. Вот так незадача – не подстрелил ли и его невзначай? Пришлось спускаться с элеватора.
Бежать к месту исчезновения сталкера пришлось метров триста. Вот, впереди появилась заброшенная мелиоративная канава. С высоты ее не было видно, так как края ее густо заросли высоким борщевиком. Раздвинув руками заросли, увидел, неподвижно сидящего на дне канавы сталкера без оружия и готовящегося к нападению псевдопса. Медлить нельзя! Отработанным движением скинул «Винторез» с плеча, быстро прицелился и нажал на спусковой крючок. Девяти миллиметровая пуля снесла псевдопсу пол головы. Незнакомец, наконец-то, посмотрел на меня и благодарно улыбнулся. Только сейчас я увидел валявшийся в грязи «Калашников», видимо оброненный им при падении.
- Не вовремя ты тут разлёгся, приятель, – произнёс я охрипшим голосом. – Вот-вот грянет выброс!
С этими словами подхватил автомат сталкера и подал ему руку.
- Спасибо за помощь! Думал всё, кранты, - поблагодарил парень, поднимаясь на ноги и принимая протянутый автомат.
- Повезло тебе, что у меня тут кандейка подходящая имеется. Спрятаться от выброса в самый раз.
Снова грянул гром, багряные тучи, будто гигантский пресс, начали опускаться ниже, словно сдавливая пространство. Порывы ветра усилились многократно.
- Ёкарный бабай! Не успеем добежать! - воскликнул я, с тоской наблюдая, как в паре метров справа, набирающий силу ураган, поднял с земли ржавый лист железа и метнул в ближайшее дерево. Лист, словно бритва, срезал препятствие на своём пути.
- Люк! – закричал спасённый сталкер и схватил меня за руку, указывая на то место, где недавно лежала ржавая железяка.
- Давай, живо туда!
Знакомство
Не успел ещё мой спаситель задвинуть самодельный засов на крышке люка канализационного колодца, как снаружи грянул Выброс. Земля ощутимо дрогнула под моими ногами, голову словно сдавили тисками, а перед глазами всё поплыло. Я схватился за скобу лестницы, по которой спустился в это убежище, чтобы не свалиться на пол.
- Что? Хреново? – раздался рядом голос неожиданного напарника.
- Сейчас отпустит. Первые минуты Выброса меня постоянно так колбасит, - смахнув выступивший на лбу пот, ответил я осипшим голосом.
- На, глотни настойки - полегчает.
Мне в ладонь легла фляжка, и я медленно отвинтил крышку, всё ещё ощущая тошноту. Сплюнув вязкую слюну, я сделал большой глоток. Горько-сладкая жидкость приятно обожгла пищевод и привела меня, окончательно в чувство.
- Благодарю! Хорошая вещь, действительно стало веселее жить.
- Это точно! Ядрёная штука – на раз в чувство приводит, - ответил спаситель, настороженно осматривая наше нежданное убежище.
Небольшое вытянутое помещение, примерно метров пять длинной и три шириной, тускло освещалось чудом сохранившейся лампочкой, висящей под самым потолком. Посередине стоял деревянный стол, накрытый клеёнкой. К столу были придвинуты два перевёрнутых ящика, видимо исполняющие роль стульев. У дальней стены разместились грубо сколоченные двухъярусные нары. Здесь, на удивление, было сухо и тепло.
- А, что – хорошую берлогу кто-то себе обустроил, - нарушил молчание напарник. – Сколько раз мимо проходил и не знал, что тут есть такой схрон.
- Так не зря же листом, крышку люка прикрыли, - ответил я, присаживаясь на импровизированный стул. Ноги гудели после пробежки и требовали отдыха. – Ну, что, думаю теперь можно и познакомиться. Меня Севером кличут.
- Ник, - коротко представился спаситель и, сняв с плеч свой рюкзак, поставил его на стол.
Я внимательней присмотрелся к спутнику. На вид – лет тридцать пять. Высокого роста, широкоплечий, волевое лицо с добродушной улыбкой и цепкими, внимательными карими глазами. Накинутый капюшон дождевика прикрывал короткий ёжик волос. Раньше мы не встречались, не пересекались наши тропы в Зоне отчуждения.
Ник начал доставать из сидора нехитрую еду: тушёнку, галеты, плитку шоколада. Что-то неожиданно звякнуло о банку и покатилось по столу…
Тускло блеснула гильза от «СВД», и я подхватил её, не дав упасть на пол.
- Что это? – спросил Ник, бросив на меня короткий взгляд и, снова занялся сервировкой стола.
- Гильза с начинкой, - осторожно вынимая бумажку из латунной оболочки, ответил я.
- Неужели хозяин убежища решил нам поведать страшную тайну? – усмехнулся Ник, вынимая из рюкзака пластиковую бутылку с водой.
Я развернул аккуратно свёрнутую бумажку и прочёл вслух:
«Приветствую вас, в своей скромной обители. Надеюсь на вашу чистоплотность. Кто знает, вдруг судьба злодейка ещё не раз приведёт вас в это убежище. Джагур».
- Так значит это схрон Джагура? - удивлённо воскликнул Ник.
- По всей видимости, так и есть, - произнёс я, потирая небритый подбородок. Вихрь воспоминаний пронёсся перед мысленным взором, рисуя картины из прошлого.
- Отличный парень был, надёжный, - вздохнул мой новый знакомый.
- Почему был?! – настал мой черёд воскликнуть, мигом вынырнув из пучины воспоминаний.
- Почитай год, как пропал в Зоне. Ушёл и не вернулся, - скинув капюшон, ответил Ник.
- И что? Ни слуху, ни духу? – мой голос предательски дрогнул.
Ник внимательно посмотрел на меня и поставил на стол бутылку водки. И только после этого ответил:
- Поговаривают, что подписался на задание яйцеголовых с Янтаря. А эти умники, над чем-то экспериментировали и подставили парня. Однажды слышал в «долговском» баре, что Джагур зомбирован и бродит теперь в окрестностях озера, - Ник замолчал, разливая водку по стаканам. – Давай выпьем за то, чтобы это было враньём!
- Дай Бог, - прошептал я, принимая налитый стакан.
Мы молча чокнулись и выпили.
- А, ты, что, знал Джагура? – нарушил гнетущую тишину Ник .
- Да, было дело, познакомились…
История Севера
На улице лил дождь, словно небеса решили устроить новый всемирный потоп. Я в очередной раз смахнул с лица влагу, поплотней, запахнул куртку и решился, наконец, войти в бар. Сколько тут рядом не стой – всё равно приглашения вряд ли дождусь. Дешёвая вывеска, написанная от руки, синей краской, гласила: «Бар Колыма».
Дверь легко распахнулась, и я вошёл в тускло освещённый предбанник. После уличной прохлады и свежести, тут мне сразу стало душно. Запах табачного дыма, не свежей рыбы и пива - пропитал это заведение насквозь. Я невольно поморщился, но продолжил шагать в направлении следующей двери, вероятно ведущей уже непосредственно в бар. Денег в карманах – кот наплакал, так что особо выбирать не приходилось. В более менее приличное заведение меня наверно и на порог не пустили бы…
- Куда прёшь, фраер?! – раздался чей-то бас, откуда-то с левой стороны.
Я обернулся на голос и увидел в закутке небольшой столик. В полутьме, облокотившись на столешницу, сидел нахмурившийся верзила и с прищуром смотрел на меня.
- Чё надо? – снова пробасил незнакомец.
- Здорова, - дружелюбно поздоровался я. – Бар открыт?
- Здоровей видали, - хмыкнул мужик. – А что в баре забыл? Тут чужаков не любят!
- Я, на днях с одним пацаном познакомился. Назвался Занозой. Вот он мне и порекомендовал к бармену обратиться.
Верзила снова смерил меня придирчивым взглядом, наверно прикидывая: выкинуть меня сразу или всё-таки пустить в бар…
- Ладно. Иди. Михалыч пока не занят, - ответил наконец-то хмурый тип и достал папиросу.
Я молча кивнул и продолжил путь в бар.
Заведение не отличалось изысканной обстановкой, что впрочем, не стало для меня откровением. Грубо сколоченные столы, допотопные стулья и лавки, наверно ещё стоявшие здесь в прошлом веке. Вместо пепельниц на столах стояли консервные банки, почти везде заполненные окурками. Под потолком светились лампочки без плафонов, вокруг которых витали клубы табачного дыма. Посетителей в этот час было не много. Впрочем, не уверен, что здесь вообще бывает большой ажиотаж. Сейчас было занято два столика.
В дальнем конце зала располагалась барная стойка, за которой хозяйничал коренастый мужик лет сорока, с шикарными бакенбардами. На нём была кожаная жилетка, из-под которой виднелся чёрный вязаный свитер. На шее блестела массивная золотая цепочка с крестом.
Я не спеша приблизился к стойке и уселся на табуретку.
- Привет! Мне Заноза сказал, что вы можете помочь с проводником в Зону, - я достал из нагрудного кармана куртки пивную крышку, которую мне передал Заноза, заверивший, что это типа тайный знак, и положил на стойку перед барменом.
- Как звать? И пить, что ни будь, будешь? – спросил Михалыч и смахнул крышку в подставленную коробку.
- Толяном зовут. Сто грамм водки не помешают. Продрог весь, пока сюда добирался.
Бармен молча достал нужную бутылку и наполнил гранёный стакан.
- Держи. А где этот пройдоха?
Я выдохнул и осушил стакан одним глотком. Водка явно была палёной. На глаза невольно выступили слёзы, спазм перехватил горло.
Михалыч похлопал меня по спине, благо я согнулся над стойкой, пытаясь отдышаться.
- Вот и согрелся! – прохрипел я. – А Заноза обещал позже заскочить.
- На, закуси, - Михалыч достал откуда-то тарелку с нарезанной селёдкой, щедро посыпанной свежим луком. – А то вижу, слабоват ты для нашей водочки.
Я хотел было ответить, что это пойло мало похоже на водку, но благоразумно промолчал. Просто стал жевать предложенную закуску.
Когда я доедал последний кусочек рыбы, хлопнула дверь, впуская нового посетителя.
- А вот и Заноза. Лёгок на помине, - проворчал Михалыч, наблюдая за приближающимся парнем.
Заноза был среднего роста, худощав, с бледным лицом и впалыми щеками. Серые, не выразительные глаза, крючковатый нос и тонкая полоска губ. Лысую голову прикрывала чёрная кепка, серый брезентовый плащ мешком висел на нескладной фигуре.
- Не ждали?! – снимая кепку и стряхивая дождевые капли с плаща, произнёс Заноза. – Ну и погодка! Скоро, как в Риме, на гандолах рассекать будем. Михалыч, плесни для сугреву.
- Как был ты, темнотой не грамотной, так наверно им и помрёшь, - рассмеялся бармен, но водку, тем не менее, налил. – Рим это столица Италии. А на гондолах в Венеции плавают. Гандолами будешь с Манькой пользоваться.
Я не удержался и рассмеялся вместе с Михалычем. Заноза бросил на меня недовольный взгляд и взял протянутый стакан. В отличие от меня, этот гандольеро от выпитой сивухи даже не поморщился, только занюхал рукавом плаща.
- Так, что, пристроишь фраерка к делу? - проворчал Заноза, достав пачку «Беломора».
- Пристрою, люди всегда нужны, - ответил бармен. – Машина завтра с утра придёт, - Михалыч внимательно посмотрел на меня:
- Надеюсь, ты не передумал?
- Нет, готов. Завтра значит завтра.
***
Пришлось мне коротать ночь в подвальном помещении бара, с какими-то непонятными личностями, очень похожими на бомжей, но другого варианта не предвиделось. Одолеваемый сомнениями и ужасной вонью от соседей, я заснул только под самое утро. Когда нас растолкал Заноза, скомандовав подъём, я не чувствовал себя отдохнувшим.
К моему удивлению, ночных соседей посадили в тот же крытый ЗИЛ, куда погрузился и я. «Неужели они тоже решили попытать удачу в Зоне? – промелькнула мысль в моей голове». Но когда мужики стали охать, кряхтеть и ворчать, потирая ушибы, проклиная Занозу, то стало понятно, что их сюда загнали насильно. Последним в кузов забрался высокий, широкоплечий детина в кожаной куртке, спортивных трико, заправленных в высокие берцы. Коротко стриженый, жующий жвачку. Он окинул нас безразличным взглядом, достал из наплечной кобуры пистолет «ТТ», и с важным видом уселся на лавку. «Блин, куда меня занесло?!» Итого нас в кузове набралось десять человек.
- Далеко ехать? – поинтересовался я, у громилы.
Он смерил меня презрительным взглядом и проигнорировал вопрос.
Грузовик резко дёрнулся и я, чувствительно стукнувшись затылком о борт, выкинул дурные предчувствия из головы, покрепче вцепившись в лавку.
Ехали долго, мне показалось, что дороге не будет конца. Грузовик нещадно трясло на ухабах, и первая шишка оказалась далеко не последней.
Когда я уже потерял счёт времени и кое-как приспособился к такому родео, машина остановилась. Я с облегчением выбрался наружу, вслед за нашим надзирателем. С удовольствием вдохнул свежий воздух и размял затёкшие суставы. ЗИЛ остановился у КПП, перед закрытым шлагбаумом, рядом с которым стоял молодой сержант с автоматом наперевес. Из кабины грузовика вышел, Заноза и недовольно покосившись на меня, прошёл в здание КПП. В руках хмурого гандольеро был чёрный дипломат. Тут из кузова начали вылезать и мои попутчики.
Минут через пять, Заноза вышел довольный собой и без чемодана, в сопровождении толстого, усатого капитана. Они не спеша приблизились к нам. От офицера ощутимо попахивало перегаром.
- Ну и контингент у тебя! – усмехнулся толстяк, быстро оглядев нас. – Ты, что, на помойке их нашёл?
«Чья бы корова мычала! – подумал я, глядя на засаленный, мятый камуфляж усача».
- Почти, - засмеялся Заноза, достав пачку сигарет. Не спеша подкурил сигарету и предложил вояке.
Капитан взял сначала предложенную сигарету, но, недолго поразмышляв, заграбастал всю пачку.
- Ладно. Валите. И помните мою доброту, - произнёс капитан, выдохнув дым в лицо Занозы.
Вот так, можно сказать буднично, я попал за периметр, в Чернобыльскую Зону Отчуждения. Деньги открывают многие двери, не говоря уже о шлагбаумах, которые охраняют военные с нищенской зарплатой…
***
Когда КПП скрылось за поворотом, мы прошли по старой асфальтированной дороге ещё метров триста и свернули на небольшую тропу, ведущую в берёзовую рощу. Пока особых изменений я не заметил, всё тот же ландшафт, мутанты вокруг не кружат. Разве что пения и щебетания птиц не слышно и в воздухе больше не ощущается свежести. Может это сказывается усталость после изнуряющей тряски в грузовике…
На краю рощи нас ждали. Трое вооружённых людей, все в брезентовых плащах. Двое с ружьями в руках, третий - бородатый мужик лет сорока, с короткоствольным автоматом.
- Здорова Бородач! - приветственно махнул рукой Заноза, шедший последним. Он обогнал нас, и первый вышел к встречающим.
- О, Заноза! – блеснув железной фиксой, улыбнулся бородатый мужик и пожал протянутую ладонь. – Давненько не виделись.
- Как тут дела? После Свалки не скучно? – рассматривая спутников Бородача, спросил Заноза. – Смотрю, новых бойцов набрали.
- Дела у прокурора, у нас так, делишки. Пока всё спокойно, стрижём капусту да в общак отстёгиваем. На Свалке конечно по жарче было, но и здесь забот хватает…
У всех встречающих на плащах были пришиты шевроны с надписью «Ренегаты» и изображением скорпиона. По всей видимости, одна из бандитских группировок Зоны.
- Да, новичков хватает, - продолжал Бородач. – А ты кого в этот раз привёз? – будто нас и не было рядом, поинтересовался бандит.
- Восемь бомжар и одного фраера. С ним сами определитесь: новичком пристроить или в рыбаки записать, - ответил Заноза.
Мне очень не понравились высказывания гандольеро, но пришлось промолчать.
Примерно через полтора часа, пройдя рощу и помесив сапогами болотную грязь, мы вышли к какому-то хутору, окружённому крепким частоколом забора. С вышками охраны по периметру. Нас естественно заметили часовые с вышек и когда мы подошли ближе, ворота распахнулись.
Первое что бросилось в глаза: три деревянных кола, воткнутые в землю, в центре хутора. Но самое ужасное, что на них были нанизаны человеческие черепа! Табличка под ними гласила: «Кто работает, тот ест, а лентяи попадают на это место!».
Меня передёрнуло, к горлу подкатил горький ком, а по спине пробежал холодок. «Гостеприимно нас встречают! Как будущих ударников социалистического труда».
Бородач повернулся к нам с ехидной улыбочкой:
- Добро пожаловать на Рыбацкий хутор!
***
Меня, после короткой беседы с Бородачом, больше похожей на допрос, определили к новичкам банды. Накормили консервами, напоили чаем и, так как уже время приближалось к ночи, отправили отдыхать. Предупредив, что с утра будет работа.
Следующие семь дней прошли как в кошмарном сне. Каждое утро, мы выходили в Зону, сопровождая «рыбаков», чтобы они никуда не сбежали. В свою очередь, за нами следили трое опытных «ренегатов». Не заслужили мы ещё доверия, да и Зону ещё не нюхали – растолковал такое внимание Клещ, почти такой же новичок, как я.
О «рыбаках» стоит сказать отдельно. В основном это были бомжи, доставленные из-за периметра, которых поставляли Михалыч и его подручный Заноза. Но были и несколько пленных сталкеров. Поэтому и требовалась вооружённая охрана…
Они не ловили рыбу в местных водоёмах. Рыболовство заключалось в поисках артефактов. «Ренегаты» загребали жар чужими руками, не желая рисковать своими жизнями. Ведь артефакты появлялись не на пустом месте, а рядом с аномалиями. Легче гонять беззащитных людей по Зоне и снимать сливки с продажи улова.
За эту неделю погибло шесть «рыбаков» из числа бездомных. У сталкеров был опыт Зоны, поэтому они гибли не так часто.
Меня уже тошнило от такой работы, я возненавидел «ренегатов» всеми фибрами души и ждал подходящего момента, чтобы сбежать. Но одному было опасно. Я ещё плохо ориентировался в Зоне, не чувствовал аномалий. Поэтому вечером седьмого дня пошептался с Клещом, которому, на мой взгляд, тоже не очень нравилась такая жизнь. Он быстро кивнул и сказал, что подумает об этой идее.
***
Утро выдалось холодным. Даже в подвале, где для новичков оборудовали ночлежку, чувствовалась прохлада. Хотя обычно здесь было душно из-за большого количества народу в тесном помещении.
Я накинул на плечи куртку, взял пачку сигарет и не спеша поднялся наверх.
Хутор окутало туманом, так что видны были только силуэты ближайших домов. Где-то не очень далеко слышался шум возни, негромкие голоса…
Из тумана вышли двое и направились в мою сторону. При ближайшем рассмотрении это оказались Клещ и Шуруп, подручный Бородача.
- Дай сигаретку, - приблизившись, попросил Клещ.
Я угостил обоих и не спеша уселся на скамейку, стоявшую впритык к нашей хибаре.
- Фокс вернулся, - нарушил молчание, усевшийся рядом со мной, Шуруп.
Я уже слышал об этом бандите несколько историй. Он был легендой «Ренегатов». Ходит в Зону один и всегда возвращается с хорошим хабаром. Одевается, как гангстер из тридцатых годов прошлого столетия, типа держит марку…
- Ага. И не один…, - начал, было, Клещ.
Фокс, словно услышал, что тут зашла речь о нём и, неожиданно появился рядом с нами, вынырнув из тумана откуда-то с левой стороны дома.
Да, на него стоило посмотреть. Имидж крутого бандита, а-ля Аль Капоне, он соблюдал неукоснительно. Высокий, широкоплечий, короткий ёжик седых волос, зелёные глаза, прямой нос и пухлые губы. На подбородке небольшой шрам. Длиннополый кожаный плащ, фетровая шляпа. Не хватало только автомата «Томпсона» на плече. Вместо него была «СВД». Неужели он так и по Зоне ходит?!
Наверно вопрос отразился на моём удивлённом лице. Фокс улыбнулся и достал дорогой портсигар. Постучал по нему мундштуком коричневой сигариллы.
- Этот что ли? – кивнул он на меня.
Я заметил, как Клещ едва заметно кивнул Фоксу в ответ. Настучал крыса! Я рванулся, попытавшись вцепиться в горло предателя, но тяжёлый кованый ботинок, хлыща в шляпе, припечатал меня в стену. Левое плечо сразу онемело. Я, стиснул зубы и посмотрел с ненавистью на Клеща.
- Хочешь жить – умей вертеться! – нагло ухмыльнулся этот иуда, но всё же предусмотрительно отступил на шаг назад.
Фокс молниеносно ударил меня в лицо и, схватив за отвороты куртки, поднял с лавки.
- Это так, ты решил отблагодарить нас за гостеприимство?! – прошипел он, мне в лицо, брызгая слюной. – Что ж, «рыбаки» всегда нужны, а то дохнут, как мухи! В яму его, пусть пару деньков консервируется.
- Так там же этот, которого вы сегодня привели, - поднялся с лавки Шуруп.
Фокс бросил на него недовольный взгляд и прохрипел:
- Я не понятно выразился?!
***
Яма была вырыта в центре хутора, рядом с тремя кольями, на которых висели черепа. Она служила своеобразным карцером для провинившихся и пленных сталкеров, недавно попавших в руки «ренегатов». Глубина примерно метра три, диаметр полтора метра. Сверху накрыта тяжёлой железной решёткой.
Меня быстро доставили к яме. Клещ с трудом отодвинул решётку и потянулся за деревянной лестницей, по которой обычно спускали вниз узников карцера.
- Не надо, - махнул иуде, Фокс. – Принимай соседа, разведка! – крикнул он, уже в яму и резко толкнул меня вперёд.
Чтобы не свалиться на голову товарища по несчастью, да и самому чего ни будь не повредить, я вцепился в стенки ямы руками, а так как земля была сырой, заскользил вниз. Меня кто-то подстраховал снизу, ухватив за подмышки и, я удачно приземлился, по колено, погрузившись в грязную воду. Сверху, Клещ снова задвинул решётку и с ухмылкой плюнул в меня. Я, рукавом стёр с плеча слюну этого ублюдка и повернулся к незнакомцу.
Он был в вязаном свитере с оторванным левым рукавом, которым была перебинтована правая нога чуть выше колена. Импровизированная повязка пропиталась кровью. Правый глаз заплыл, на скуле свежая ссадина. На вид соседу было около сорока лет, густые слегка вьющиеся русые волосы с проседью на висках, двухдневная щетина. Голубые выразительные глаза внимательно смотрели на меня.
- Привет, - первым поздоровался я и, обтерев грязную ладонь о куртку, протянул её для рукопожатия. – Толян.
- Джагур, - представился новый знакомый и крепко пожал мою руку. – Какими судьбами в эти апартаменты? – спросил он, когда наверху затихли удаляющиеся шаги.
Я вздохнул и рассказал свою невесёлую историю, упустив из рассказа причины, побудившие меня искать счастья в Чернобыльской Зоне.
Джагур внимательно выслушал мой рассказ и когда я, закончил повествование своих злоключений, похлопал меня по плечу:
- Нельзя доверять первому встречному – продадут и глазом не моргнут! Тем более здесь, в этом гадюшнике! – устало вздохнул он и прислонился к влажной стенке ямы.
- А ты как здесь оказался? Шуруп сказал, что тебя Фокс привёл, - спросил я, чувствуя, как начинают мёрзнуть ноги в холодной воде.
Джагур потёр небритый подбородок, поморщился от прикосновения к ссадине и снова посмотрел на меня:
- Значит этот ублюдок, здесь Фоксом представился, - неожиданно улыбнулся Джагур. – В банде Борова его звали Гангреной. Несколько сталкерских кланов назначили награду за его голову. Он был палачом и личным телохранителем Борова, пока тот был жив. А после разгрома банды исчез. Все думали, сбежал на большую землю, а он вот где окопался!
– Я всё думаю: неужели он в таком прикиде и по Зоне ходит? – спросил я.
- Нет, конечно, - рассмеялся Джагур. - У него схрон примерно в километре от этого хутора. Там и переодевается в комбинезон «Сева» и маскировочную накидку. А этот прикид для понтов перед «ренегатами». Он не скрыл от меня свою конуру, значит, надеется, что я отсюда живым не выберусь. Но это, мы ещё посмотрим!
Я потоптался на месте, хлюпая водой и зябко поёжился, обхватив руками себя за плечи. Да, за два дня, мы тут окоченеем! Надо выбираться отсюда! Вопрос только: как?
- Валерьян, старшой у сталкеров на Кордоне, получил сведения, что на Агропроме и здесь, на болотах, стали пропадать честные бродяги сталкеры, - прервал Джагур, мои размышления. – И по старой дружбе попросил меня проверить информацию. Вот я и проверил на свою голову!
Я похлопал себя по куртке и достал из внутреннего кармана плоскую фляжку с водкой. Хорошо, что меня не обыскали, перед тем как сунуть в эту яму! Оружие мне ни разу не выдавали – вот и не посчитали нужным обыскивать.
- Держи, нам не повредит немного согреться, - я протянул фляжку Джагуру.
Он удивлённо посмотрел мне в глаза, но всё-таки взял её и благодарно кивнул. Непослушными пальцами отвинтил крышку, сделал большой глоток и, вернул обратно.
- Тебя разве не обыскали?
Я объяснил ситуацию и с удовольствием выпил. Хоть водка и была не очень качественной, но главное, что тепло от неё растеклось по телу. Сейчас это было очень кстати!
- Так что было на Агропроме? – вернулся я, к прерванному рассказу.
- Я несколько дней вёл наблюдение, разговаривал с людьми, интересуясь нужной темой. И выяснил, что сталкеры стали пропадать примерно месяц назад. А до этого тоже самое происходило в Тёмной долине у Свободы, но после усиления блокпостов и введения режима патрулирования территории – происшествия прекратились. У Ореста, командира сталкеров на Агропроме, таких возможностей, как у клана «Свобода» нет. Поэтому сталкеры опасались ходить в одиночку, но всё равно, время от времени, кто-то пропадал возвращаясь из ходки или находили уже трупы, обобранные до нитки, если мутанты не успели добраться…
Джагур тяжело вздохнул и кивнул на фляжку в моих руках. Я понял его без слов и протянул ему.
- Короче удалось мне выследить подонка, и я начал преследование. Но Гангрена перехитрил меня. Оказалось, что я шёл за его напарником, который выступал в роли наживки. Здесь, на болоте, я и попал в ловко расставленные сети.
- Надо было сразу мочить этого гада! – прошипел я, переживая неудачу Джагура. – Нафиг его было преследовать?
- Он многое мог рассказать. Наверняка у Гангрены есть осведомители, - устало ответил Джагур. – Но он меня переиграл, заманив в ловушку. Если бы знать, что у него есть напарник!
- Да, хитрая мразь, - прошептал я и посмотрел наверх. – Эх, как бы отсюда выбраться?! Может, попробуешь встать мне на плечи? Туман вроде ещё не рассеялся.
- Попробовать, конечно, можно, - ответил Джагур. – Но с моей прострелянной ногой быстро не побегаешь. Да и оружие не помешало бы.
-Да, ситуация.
В этот момент послышались приближающиеся шаги. Решётка поехала в сторону и показалась ехидная рожа Клеща.
- Не сдохли ещё? – крикнул он сверху.
- Только после тебя, гнида! – не удержался я от ответа.
- Помечтай, помечтай – заржал предатель и без предупреждения скинул вниз лестницу. – Эй, сталкерюга, поднимайся. Фокс хочет поговорить.
Я не успел увернуться, и лестница больно ударила меня в левое плечо. Я стиснул покрепче зубы, чтобы не доставить Клещу радость своим криком.
***
Джагур не спеша поднялся наверх, и я остался один в этом карцере. Согревающий эффект от выпитой водки прошёл и холод вновь начал брать своё. Я поёжился, потёр себя по предплечьям и потянулся к карману, где должна была лежать фляжка. Пусто. Блин, она у Джагура осталась!
Что же придумать, как отсюда сбежать? Если тут не помру от холода, сгину в Зоне в какой-нибудь аномалии. Надо же было довериться этому Клещу! Совсем разучился разбираться в людях. Сначала Заноза, теперь Клещ! Или может никогда и не умел толком этого делать?
Мои размышления и терзания прервали выстрелы наверху. Стреляли явно в деревне. Сначала короткая автоматная очередь, потом одиночный выстрел из пистолета.
- Спаси и сохрани, господи! – прошептал я и перекрестился.
В бессильной злобе, я ударил кулаком по влажной земле.
Снова послышались чьи-то шаги, вернее сюда кто-то бежал. Решётка в очередной раз открылась, и показалось испуганное лицо Шурупа.
- Осторожней, лестницу спускаю, - промямлил он, срывающимся голосом.
Я, полностью обескураженный, но с огоньком надежды, стал быстро карабкаться по лестнице наверх. Надежду и веру в спасение, подарил Шуруп, своим поведением… «Может он решил помочь нам с Джагуром?! – металась спасительная мысль в моём сознании».
- Давай в дом, - Шуруп махнул в сторону самой большой хибары в хуторе, когда я выбрался на поверхность.
Я знал, что в этом доме, самом обустроенном во всём поселении бандитов, располагался штаб «ренегатов». Правда, раньше в нём бывать не приходилось.
- Что за стрельба? – не удержался я от вопроса.
Шуруп проигнорировал вопрос и, проводив меня до дома, быстро куда-то побежал.
Я в недоумении поднялся по скрипучим ступенькам на крыльцо и открыл тяжёлую входную дверь. В лицо повеяло табачным дымом, перегаром и пороховой гарью…
Пройдя мимо пустующей тесной кухни, я очутился перед распахнутой дверью, ведущей в большую комнату. У входа валялся Клещ, с неестественно вывернутой головой. С его посиневших губ стекала тонкая струйка крови, глаза остекленели. Труп – к гадалке не ходи!
Я обошёл тело и увидел справа от себя, стоящего на коленях Фокса-Гангрену. Он бросил на меня ненавидящий взгляд и опустил голову. За ним стоял Джагур, приставивший к виску бандита пистолет, в другой руке сталкер держал «Винторез», дуло которого было направлено в мою сторону. Я оглядел комнату: стол перевёрнут, из-за него виднеются чьи-то ноги. Окна заколочены досками с наружной стороны. Стреляные гильзы валялись на толстом ковре чёрного цвета. Роскошь по меркам Зоны. В дальнем углу, прямо за Джагуром, на древнем трюмо, стоял радиопередатчик, из которого вился дымок из пулевого отверстия.
- Закрой двери и собери здесь оружие, какое найдёшь, - произнёс Джагур, опуская «Винторез». – Неизвестно, сколько придётся здесь держать осаду.
Я кивнул и бросился исполнять просьбу сталкера. Закрыл на массивный засов входную дверь. Видать хозяин опасался нежданных гостей и подготовился к осаде. Дверь изнутри была обита железом – то то я с трудом её открывал… Я осмотрел внимательно кухню, окна, на наше счастье, тоже были наглухо заколочены.
Я вернулся в комнату и обыскал сначала Клеща. Под ним обнаружил «ПМ», а в кармане куртки запасной магазин к нему. За перевёрнутым столом лежал Вася Пузырь, вернее его труп. Шестёрка Бородача. Под ним растекалась кровь. Я перевернул тело и быстро обыскал. На ремне обнаружил финку, а в наплечной кобуре было пусто. Наверно Джагур был вооружён его пистолетом. Я осмотрелся вокруг ещё раз, больше ничего огнестрельного не видать.
- ПДА не нашёл? – спросил Джагур, следивший за моими действиями.
Я показал все трофеи и, подняв перевёрнутую табуретку, облегчённо уселся на неё. Ноги гудели от усталости. Хорошо, что здесь было тепло!
- Плохо дело! – устало вздохнул Джагур. – Ни с кем не связаться. Значит и помощь ждать не от кого.
- Как тебе удалось одолеть эту кодлу?! – задал я вертевшийся на языке вопрос.
Джагур загадочно улыбнулся:
- Твоя фляжка пригодилась. Хорошо, что мы её не успели опустошить!
- А Шуруп не помогал?
- Кто? – сталкер задумался. – А, этот, что за тобой бегал. Нет, я вежливо попросил Гангрену, и он направил этого Шурупа за тобой.
Бандит сплюнул на пол и обматерил Джагура. Но, получив затрещину, умолк.
- Эй! Осадники! – неожиданно раздался с улицы голос Бородача. – Может, по-хорошему сдадитесь? Всё равно долго не продержитесь. Патроны, рано или поздно закончатся. А мы к тому времени будем злые и кровожадные! А сейчас ещё есть шанс умереть быстро. Я нэ больно зарэжу, - заржал бородатый бандит.
- А ты зайди и возьми нас, - ответил Джагур. – Первая пуля вашему Фоксу, следующая твоя.
- Ну и ладненько, - легко согласился Бородач. – Можешь застрелить этого павиана. Понтов много - пользы клану на грош. Короче через пять минут устроим вам погребальный костёр, если не выйдете! Больше уговаривать не буду!
Гангрена вскинул голову и дёрнулся, попытавшись подняться с колен. Джагур хлопнул его по плечу, придавая прежнее положение.
- Что, не хочется помирать?
- А ты, смотрю, прямо жаждешь поджариться! – прохрипел Гангрена.
- Значит судьба у меня такая, - вздохнул Джагур.
- Да, ты больной на всю голову! – заорал бандит. – Я гарантирую вам беспрепятственный выход с хутора. Обещаю, что вас никто не тронет.
- Обещал кабан, не есть жёлуди, вторую неделю кружа вокруг дуба, - мрачно усмехнулся Джагур. – Заткнись!
Мне тоже не хотелось помирать, но я не видел выхода из сложившейся ситуации. Я вытер выступившую испарину и закрыл глаза.
Через несколько минут, я почувствовал запах дыма и открыл отяжелевшие веки.
- Хрен с вами, - не выдержал Гангрена, увидев, как дым постепенно проникает в комнату. – Под ковром люк, ведущий в подвал. Там есть потайной выход на болота.
- Ну вот, давно надо было сказать, - ответил Джагур, толкая на пол бандита. – Открывай быстрее. Хотя постой! Неужели Бородач не знает про этот ход?
- Нет, он пока не в курсе, - отодвигая стол, ответил Гангрена. – Его всего три дня назад сюда прислали. Раньше он на Свалке подручным Йоги был.
Я помог Гангрене отодвинуть ковёр и оттащить тело Пузыря на кухню. Джагур открыл крышку люка и, наклонившись, посмотрел вниз.
- Толян, спускайся первым.
Я молча кивнул и полез вниз по шатким ступеням.
В подвале было на удивление просторно, правда, приходилось слегка нагибаться, чтобы не стукнуться головой об потолок. Помещение освещалось парой керосиновых ламп. Только вместо горящего фитиля, внутри светились какие-то неизвестные мне артефакты. По бокам располагались стеллажи с закрытыми коробками, в центре стоял небольшой металлический стол. На нём лежал «калаш» с глушителем и пара снаряжённых рожков, связанных между собой изолентой. Я взял автомат в руки и передёрнул затвор.
Вниз спустился Гангрена и следом за ним Джагур.
- Запри люк и показывай свой ход, Монте-Кристо болотный.
Гангрена сверкнул налитыми злобой глазами, но молча вернулся к люку.
- Теперь посмотрим… - начал, было, я, но не смог закончить фразу.
Бандит закрыл вход в подвал и быстро сунул руку в какую-то нишу рядом с люком.
- Джагур! – воскликнул я, направив автомат в голову Гангрены, но, не решаясь выстрелить. В его руках была зажата граната «Ф-1» с уже выдернутой чекой, большой палец нервно подрагивал на спусковой скобе.
- Пат, мужики! – улыбнулся Гангрена.
Джагур чертыхнулся от досады и присел на лавку рядом со столом.
- Что ты хочешь? – устало спросил он. – Наверх, по-моему, уже поздно.
- Когда выйдем на болото, расходимся краями, каждый в свою сторону! – ответил, Гангрена и, достав из кармана плаща платок, прикрыл им нос. Дым проник уже и сюда. – Да, и автомат один, мне оставите. Негоже по Зоне без оружия ходить.
- Договорились, - тихо ответил Джагур. – Снова, ты меня перехитрил. Но мы ещё обязательно встретимся!
- Угу, когда-нибудь пересечёмся…
Схрон Джагура
Ник разлил водку по стаканам и покачал головой:
- Неужели так и разошлись?
- Да. Пришлось. Главное живыми выбрались, - я взял в руки наполненный стакан, вспоминая окончание давней истории. – Джагур привёл меня на Агропром и пристроил к сталкерам Ореста. Там я и прошёл настоящее крещение Зоной. Почувствовал разницу между мародёрами и сталкерами. И сделал свой окончательный выбор: я сталкер и никакими пряниками меня теперь не заманишь в другой клан!
- А почему: Север? – спросил Ник.
- Джагур крестил, - улыбнулся я. – Когда шли на Агропром, я всё спрашивал, почему мы идём на север, ведь нам южнее надо…
- А что с Гангреной? Нашёл его Джагур?
- Не знаю. Когда в крайний раз виделись, он ответил, что пока не встретил.
Ник
Выслушав исповедь Севера, я вздохнул, разлил оставшуюся водку по стаканам и произнес:
- Да, угораздило тебя в историю вляпаться. Хорошо, что все благополучно завершилось. Что же, расскажу и я тебе свою историю…
Я ведь сталкером по иронии судьбы стал – вообще то, я военный, как и Джагур. Познакомились мы с ним еще в военном училище. Потом в одной части служили. После Большого Выброса, Зона начала расширяться и в нашей части начали формировать спец отряды для отправки в Зону, а точнее для охраны периметра. Мы с Джагом, к тому времени уже старлеи, первыми в один из отрядов записались. Романтики захотели и приключений. Как оказалось в дальнейшем, получили желаемого по полной программе…
Прибыв на назначенный блокпост, первым делом отправились к командиру, доложить о прибытии. Майору Козлову, похоже, было не до нас. Он бегал по комнате, матерясь и размахивая руками, периодически подбегая и хватая за грудки капитана, стоящего по стойке смирно и боящегося пошевелиться.
- Мать твою растак! Орал майор. – Как ты, мудозвон, умудрился в бою с одним единственным сталкером, двух моих лучших бойцов потерять?
Капитан, был облачен в спец броню «Берилл-М» и видимо, только что вернулся из рейда. Он виновато пытался оправдаться:
- Так мы же его в плен захватили…
- Давай его сюда. Живо!
Капитан бросился к выходу с такой прытью, что сбил по дороге стул.
- Ну, че пялитесь? Новенькие? Сколько вас прибыло? – майор, наконец-то, снизошел до нас.
- Нас двое и четыре сержанта во дворе ожидают, – отрапортовал я.
- Щас проверим, чем вы дышите, - Козлов злобно ухмыльнулся.
В это время, два дюжих сержанта втянули в комнату раненого сталкера. За ними вошел и уже знакомый нам капитан. Сталкер, совсем еще молодой парень лет двадцати, практически висел на руках у солдат, самостоятельно передвигаться он не мог. Видимо при захвате, ему прострелили обе ноги - не перевязанные раны продолжали кровоточить. Сержанты бросили сталкера на пол и тот с усилием, превозмогая боль, приподнялся, опершись на локоть. Майор, с перекошенным от дикой ярости лицом, подскочил к нему и со всей силы нанес окованным металлом берцем удар в лицо. Голова пленника дернулась, из рассеченного подбородка брызнула кровь, глаза закатились и он упал, перевернувшись на спину и потеряв сознание.
Меня передернуло от произошедшего. Я взглянул на Джагура и увидел, как вытянулось и побледнело у него лицо, а глаза остекленели – ничего хорошего это не предвещало. Козлов, сплюнув на валявшегося в луже крови сталкера, бросил нам:
- Расстреляете его в ближайшем овраге. А вы – он кивнул сержантам и капитану, - присмотрите за ними.
- Это самосуд! – голос Джагура срывался и дрожал, - Вы не имеете права! Его надо передать властям на Большую Землю.
- Ты мне здесь, указывать будешь? – нервный тик пробежал по красной с фиолетовыми прожилками, жирной морде майора. – Я здесь Власть, Царь и Бог!
Козлов подошел к Джагуру и толкнул его указательным пальцем в грудь. И зря это сделал - мощный апперкот свалил его с ног и отбросил к стенке. Сержанты тут же скрутили Джагура. Я бросился на помощь другу, но меня остановил окрик капитана и направленное мне в живот дуло автомата. Козлов сел, мотая головой. Выплюнул кровавую слюну и два передних верхних зуба и прошипел:
- Взять их! В карцер! Завтра под трибунал пойдут.
Через зарешеченное окошко светила луна. Мы сидели с Джагуром на холодном бетонном полу карцера и тихо переговаривались. Рядом лежал раненый сталкер. Мы сделали ему перевязку, пожертвовав свои рубашки, подложили камуфляжные куртки под голову и спину. Он был еще без сознания, лишь временами, что то бормотал и постанывал.
- Нет, ну это же надо, только прибыли и уже вляпались по самые не балуйся!
- Даа, теперь эта сука на нас такой рапорт накатает, что увольнение из рядов доблестных вооруженных сил, покажется радостью. Скорее всего, посадят.
- Да, ладно, может и прорвемся…
В коридоре послышались шаги. Звякнули ключи, отворяя замок. Дверь скрипнула и открылась. На пороге стоял караульный, молодой солдатик в звании ефрейтора.
- Бежать вам надо, ребята, - тихо прошептал он. – Завтра утром вас казнят.
- Ты че, сдурел? Какое казнят? Мы кадровые офицеры, а не бомжи потерянные. Нас под трибунал обещали отдать.
- Не будет никакого трибунала. Не вы первые. Не вы, последние. Так уже было не раз. Майор Козлов с неугодными, сам расправляется. Вас бросят в карьер к слепым псам – костей не останется, и спишут на боевые потери.
- Ясно. Ты с нами?
- Нет. Кровь на мне. Козлов всех заставляет пройти испытание убийством. Да и мать у меня одна, больная, еще двух братишек младших годует. Я ей деньги отсылаю, какая никакая помощь. Вы меня сзади вырубите, а я уж как-нибудь, отбрешусь.
- Что же ты, помочь нам решил?
- Если бы караульным не поставили, не помог бы. А так, не могу. Покойники снятся, совестно мне.
Что же, делать нечего – надо бежать. Вырубив нашего спасителя и прихватив его автомат и раненого сталкера, мы ушли с блокпоста в Зону. Сталкер тот братом Волка оказался. Пес его кличут, слыхал, небось? Он-то нам протеже перед Волком и устроил, приняли как родных. Так мы с Джагуром в Зоне и остались. Только после, наши пути разошлись, - я вздохнул и молча выпил водку.
***
- Вот значит, как вы с Джагуром в Зону попали, - начал было я, но в этот момент, в крышку люка кто-то неожиданно постучал.
Мы удивлённо переглянулись. Выброс только что закончился: кто мог так быстро сюда добраться?!
- Эй, бродяги – открывайте! Медведь в берлогу вернулся! – послышался приглушённый, но такой знакомый голос.
Автор: Ssweta 12.11.2011, 6:55
Greentigra
"Как Ерёма за ёлкой ходил"
Одно из новогодних поздравлений так и начинается: «желаем Вам под Новый год приятных праздничных хлопот»… Вас никогда не охватывал предпраздничный ажиотаж? Я не говорю о покупках подарков и выборе елочных игрушек, и даже не о составлении меню. Была бы ёлка да мандарины.
На Литературном конкурсе "Новогодние приключения в Чернобыльской Зоне отчуждения" рассказ «Как Ерёма за ёлкой ходил» – милая и легкая новогодняя сказка, слегка наивная, абсолютно беззлобная - разделил 1 место с другой комедийной историей. Осталось ощущение такого новогоднего чуда, в конце от запаха мандарин чуть слезы не навернулись на глаза. И не только потому что сбылась наивно-детская мечта Еремы – какой же Новый год - да без елочки с мандаринами (лучший подарок от Деда Мороза).
Наверное, еще потому что вспомнила свою детскую "ёлку, и деда Мороза с голосом отца". Каждую ночь пока стояла ёлка Дед Мороз мне приносил то яблоко в подарок, то мандарин, то конфету. А в Новогоднюю ночь, после того как я засыпала - обязательно был подарок. И как я не пыталась разоблачить родителей - у меня не получалось.
Здесь, как никогда, не хотелось пенять автору на ошибки, к сожалению есть малость. Кстати, не понравилась фамилия трактирщика (или кличка) Печкин, не в состоянии объяснить почему. Сразу вычислила – что не Дед Мороз попался Ереме, а контролер. Причем когда он вышел – я так и решила что предстоит ему встреча именно с контролером, но это нисколько не умаляет достоинства рассказа – это как с "Морозко" или "Ночь перед рождеством" – весь фильм наизусть знаешь, а посмотреть все-равно хочется).
И хотя закончилась сказка вполне предсказуемо (ну не мог же такой везунчик пропасть!), неожиданным для меня оказался ход с возвращением памяти – это ли не новогоднее чудо: «Ерёма лежал на снегу и плакал,сам не понимая отчего, от боли...или от нахлынувших воспоминаний. Он вспомнил всё. И ёлку эту, и деда Мороза с голосом отца... Отца, который ещё наверное жив, и ждёт его где-то там,в маленьком посёлке под Сибирью».
Эмоционально тема Нового года - как ожидания чуда, раскрыта, так и хочется задать вопрос – а мандарины будут?
[attachment=59373:attachment][attachment=59377:attachment][attachment=59376:atta
chment]
Как Ерёма за ёлкой ходил
В Зоне был уже поздний вечер. На дворе зима, 30 декабря, а погода мерзкая то дождь то снег...
Осторожные бродяги не желающие стать предпраздничным ужином мутантов, грелись в баре «Трюфель». Сейчас уже никто не помнил, откуда пошло это название, но оно прижилось и заведение пользовалось популярностью. Контингент здесь всегда собирался самый разный. Так как Трюфель находился рядом со станцией Янов бар автоматически считался территорией перемирия. Так уж повелось...
Бармен, высокий лысый дядька с большими усами по прозвищу Печкин был по совместительству и душой бара. Человеком он был добродушным, весёлым, но с хитринкой. Как говорится в одном анекдоте «У него не проскочишь».
В зале было необычайно тихо... Те счастливчики у которых за периметром ещё была семья, поспешили домой на праздники. Затея конечно рисковая, а что делать душа праздника просит...
– Ну что молодёжь, так и будем в потолок плевать или забацаем чего?- Печкин прищурившись наблюдал за дремавшими сталкерами- Всё таки Новый год на носу, а у нас...эээ...как просто в баре.
С ближнего столика ухмыльнулся пожилой кавказец:
– А тэбэ чиго надо? Пэсни-пляски, видишь нет настроения...
– Почему мне, всем надо! Надо чтобы бар новогодний был, огоньки там, звезда,ёлочка конечно.- Искренни возмутился бармен- Я бы даже стол накрыл, ананасы с печёным кабанчиком...ммм.- и Печкин причмокивая закатил глаза к потолку.
К стойке подошёл Закат,как обычно тихо,неслышно,словно кошка. Закат слыл первоклассным снайпером. Многие его побаивались,исходила от него какая-то угроза...
– А что Печкин, идея мне твоя по душе! Что мы не люди что ли? Праздника не хотим? Только вот ты мне одно скажи. Кто за ёлкой пойдёт? Или ты сам такой храбрый чтобы по Зоне с деревом гулять?..
Печкин лукаво улыбнулся- Да есть у меня мыслишка одна...-и понизив голос он забормотал- А что если нам Ерёму за ёлкой послать, а что он везучий... Глядишь и будем мы Новый год с ёлочкой встречать.
Ерёма сидел в дальнем углу и к разговору не прислушивался. Он уже давно ни к чьим разговорам не прислушивался... Сейчас он учился играть на гитаре и окружающий мир для него не существовал. Год назад, молодой сталкер Ерёма приполз в Трюфель полуживой. На ноги его конечно поставили, а вот умом он тронулся. Не то чтоб совсем, нет. Просто он стал как ребёнок, таких ещё ласково дурочками называют. Добрый,наивный,безотказный, в общем дитё и всё тут...Сталкеры все как один жалели его,некоторые даже завидовали его ненормальному состоянию...
– Печкин ты чё с дуба рухнул?! Пропадёт парень! Он ведь не соображает ни хрена! Гляди того скоро собачек слепых подкармливать начнёт...- Закат зло глядел то на бармена,то на Ерёму.
– А я те говорю, не пропадёт! Он вон как хорошо у меня посыльным работает. Тфу,тфу... Везёт ему, понимаешь! -Печкин постучал по стойке- И вообще,давай у него и спросим. Не пойдёт так и ладно. -и повернувшись к Ерёме Печкин позвал — Ерёма иди сюды,дело есть!
Ерёма нехотя отложил гитару и вразвалочку пошёл к стойке. Роста он был небольшого,зато плечами еле в дверь пролазил. Лицо приятное с мягкими чертами, как будто и не побывал он в неведомом кошмаре...И глаза светлые, чистые, как у верной собаки...
– Чиво тебе? Некогда мне,я мелодию новую учу...
– Мелодию он учит! А Новый год ты любишь?- Печкин с улыбкой смотрел на парня.
В глазах Ерёмы появился интерес.
– Новый год, люблю конечно! Это же красиво,ёлочка там,подарки...-и он заулыбался.
Закат смотрел на парня с сочувствием.
– Ну да ёлочка...только ёлочки то у нас и нету.
Бармен закурил и снова обратился к Ерёме:
– Вот мы и хотели тебе задание дать...ёлку принести. А мы бы пока бар украсили,да стол накрыли. Да ты наверно и не знаешь где ёлки то растут!- и Печкин показно махнул рукой.
Ерёма оживился ещё больше.
– Почему не знаю Печкин,знаю я. - заныл он — У сгоревшей деревни за лагерем учёных,там ещё туннель недалеко! Я схожу, принесу... Мне очень Новый год справить хочется! А мандарины будут?-Ерёма устремил умоляющий взгляд на Печкина.
Бармен даже смутился,в душе у него что-то заныло,стало стыдно...А вдруг и правда парень сгинет...
– Ну я попробую достать,но не обещаю. Слушай а вообще,если не хочешь ты не ходи! Мы и без ёлки справим...
Закат слушавший разговор рядом,усмехнулся понимая что бармена совесть заела.
– Нее, я без ёлки не хочу! Это как-то не по настоящему...Я вот завтра с утра как встану,так сразу и пойду.
Печкин вздохнул
– Ну смотри, если пойдёшь то иди сейчас спать. А с утра ко мне зайдёшь я тебя соберу.
До сгоревшей деревни Ерёма дошёл быстро. Пусть никто ему не верил,но Зона берегла его. Зверьё не трогало,мутанты обходили. Осталось подняться в горку к старому кладбищу, там ещё «жарка» обитает, и спуститься в низину за ним, где самолёт лежит. Погода сегодня стояла хорошая, дождя не было, шёл снег и Зона потихоньку укрывалась белым покрывалом. Ерёма шёл не спеша,он любил гулять по Зоне. Она была для него домом...другого дома парень не помнил.
Осторожно обойдя выжженную «жаркой» землю, он стал спускаться. Вот уже и ёлку видно, небольшая, пушистая, и огоньки так красиво горят... Ерёма встал как вкопанный. Огоньки?!...ну да, и звезда на макушке... Ерёма почувствовал себя совсем маленьким,как в детстве. А рядом с ёлкой сидел...парень не верил своим глазам...дед Мороз! Самый настоящий, с бородой,в длинном сине-серебристом одеянии. Ерёма пошёл тихонько к ёлочке, чуду, которого он не видел никогда, но которое было так знакомо...
– Ну что же ты? Не стесняйся, подходи ближе. Посиди со стариком. А то я уж тут давно сижу, даже поговорить не с кем...
Голос был таким близким,добрым.
– А вы что, настоящий дед Мороз?!
Ерёма присел недалеко от деда.
– Ну да, сегодня всё настоящие и ёлка и дед Мороз. А хороший всё таки праздник Новый год,да Ерёма? Ты вот маленький его очень любил и письма мне писал, а ещё мандарины ел... Много ел, а пахли они так хорошо...
Дед Мороз вздохнул с какой-то тоской,как будто он мандаринов никогда не ел. Ерёма улыбнулся ему.
– Да я и не помню ничего из детства...и вообще ничего не помню. Я только год помню один, и всё. А зачем же вы в Зону пришли? Здесь и детей-то нету...
– Ну почему нету! Ты просто их не замечаешь, а я вот вижу. Каждый сталкер как дитё, в душе на чудо надеется, увидеть его хочет. Только не все выживают после того как увидят...- Ерёма стал беспокойно озираться по сторонам, ведь он сейчас тоже чудо видел, мало ли чего.
– Да ты не бойся, с тобой ничего не случится, ты чистый — дед Мороз вздохнул — не такой как большинство. Таких как ты Зона любит и обижать не даёт. Да я и не стал бы тебя обижать, мне просто так захотелось тебе чудо показать...
Ерёма удивился
– А разве деды Морозы обижают?
– Дык всякое бывает, и деды Морозы всякие бывают... Как тебе ёлка,нравится?
Дед Мороз улыбнулся
– Конечно нравится! Я таких красивых ещё не видел наверное.
– Да я думаю видел, просто не помнишь- дед полез в карман- На вот, держи,угощайся-и он протянул Ерёме мандарин,казалось запах разнёсся по всей Зоне.
– Спасибо,а вы разве не хотите?-Парень отломил дольку и протянул старику, но тот помотал головой.
– Нет,я не хочу. Это мой подарок тебе. Ты ешь, а мне идти пора темнеет уже. Засиделись мы с тобой. Спасибо тебе Ерёма...
И дед Мороз не спеша пошёл в сторону туннеля...
Неожиданно сильный порыв ветра со снегом заставил парня зажмуриться, где-то в груди кольнуло, в голове повис туман. Ерёма лежал на снегу и плакал,сам не понимая отчего,от боли...или от нахлынувших воспоминаний. Он вспомнил всё. И ёлку эту, и деда Мороза с голосом отца...Отца который ещё наверное жив,и ждёт его где-то там,в маленьком посёлке под Сибирью.
Ерёма открыл глаза, поднялся со снега. Рядом стояла ёлка,самая обычная,не наряженная. Парень посмотрел в сторону туннеля. Дед Мороз ещё не спеша брёл...хотя нет,показалось. Это брёл контролёр. Ерёма вздохнул,улыбнулся и пошёл рубить ёлку. Ведь совсем скоро Новый год. Для Ерёмы, последний Новый год в Зоне...
Автор: Ssweta 12.11.2011, 9:19
ХронаФаг (Джагур)
"Пощечина"
Рассказ "Пощечина" стал победителем литературного конкурса на тему "Дети зоны". Название темы было предложено Алексеем Гравицким (автором многих книг, в том числе и "Аномальные каникулы"), кстати именно он и определил победителя конкурса.
Если предположить, что я волею случая оказалась бы на месте главного героя, я бы воспринимала происходящее именно так как описывает автор, пожалуй, и действовала практически так же. Осталось ощущение, что автору удалось «подглядеть в замочную скважину» за моим поведением и моими эмоциями и все верно передать. До мельчайших деталей.
Речь не только и не столько о сюжете, сколько о психологии поведения и взрослого человека, и поведения детей. Я прожила этот рассказ не только вместе с главным героем. Я была и Клещем, и этой девочкой с ее непосредственностью (Дядя, а у тебя правда нет пулек?), и даже ее братом, и совсем немного тем медиком рассказавшем историю о пропавших детях.
[attachment=59381:attachment]
ПОЩЕЧИНА
Припадая на ногу, Клещ выбрался, наконец, на берег. Преследователя не было видно, но это совсем не означало, что его больше нет. Камыш, густо опоясывающий болото, шуршал, и звук не был похож на тот, что издают заросли этого растения на ветру. Противник явно его настигает. Только шуршание раздавалось сразу со всех сторон. Болота не безжизненны и мелкие твари, испуганные перестрелкой, спешили спрятаться подальше, из-за чего определить хотя бы примерное местоположение преследователя было невозможно.
Спасительный лес темнел метрах в ста, но добраться до него быстро с простреленной ногой – нереально. Всё равно противник будет на берегу раньше. Стиснув зубы, Клещ опустился на землю. Можно было бы, и прыгать, но тогда преследователь станет стрелять, не выходя из камышей. Значит, двигаться только лёжа. Ползти туда, к лесу. Не для того, чтобы укрыться за деревьями, а чтобы расширить обзор. Увидеть преследователя первым – единственный шанс. Особенно если учесть, что в магазине всего пять патронов.
- Дурак, - в который раз процедил он сквозь зубы.
А как ещё назвать себя? Час назад, стоял на камне и расстреливал боезапас по небольшой стае слепых псов. Причём до этого, мутанты мирно резвились на поляне, не обращая на проходившего чуть в стороне сталкера никакого внимания. Взыграло мальчишество, да близость относительно безопасного Кордона дала о себе знать, вот и полез на камень. Пострелять захотелось. Забыл закон сталкерской подлости: «Всегда не хватает патрона потраченного впустую». Ну, перестрелял слепых псов, дальше-то что? А то. Увидел на болоте двух сталкеров у костерка. И одеты были обычно, ничем не примечательно, и на приближающегося к ним Клеща смотрели, не сказать, чтобы равнодушно, но и без всякой такой подозрительности. Да как всегда, при встрече в Зоне на незнакомца смотрят. Вот только шестое чувство сработало. Уже почти подошёл, когда кольнуло: «Не те они. Ой, не те. Может быть и сталкеры, но из той породы, что своего собрата без зазрения совести и малейших колебаний в болоте утопят, ради хабара». А как кольнуло, ждать не стал, сразу в сторону с тропинки в воду кинулся. Немного времени не хватило, чтобы до островка добраться и хорошую позицию занять. Затрещали автоматы, пули вокруг ложиться стали. Одна из них рукав куртки рванула. В том самом месте, где карман плечевой. Булькнул ПДА на прощание и ушёл на дно. Связи нет, датчика движений нет, патронов - последний магазин и два стервятника нагоняют. Такой вот расклад получился.
Прежде чем с островка снова в воду кинуться, Клещ немного пострелял. Удачно причём. Удалось ему от одного избавиться. Насмерть или нет, неизвестно. Только взмахнул руками парнишка бритый, в куртке штормовой, в воду упал и забарахтался. Зато второй в это время приноровился, ударил очередью, прицельно. Несколько пуль мимо просвистели, одна по бронежилету вскользь чиркнула, а ещё одна точно в ногу левую попала. Клещ её выставил, когда с колена стрелял. Онемела сразу, а в голове, будто граната взорвалась. Пелена чёрная на глаза упала. Охнул сталкер и, не глядя, очередью длинной, да веером, по болоту. Попасть не надеялся, конечно, но хоть секунду передышки ему надо было. Подействовало, спрятался стервятник за плавающую корягу и, тоже не глядя, автомат выставил, да в его сторону выстрелил несколько раз одиночными. А Клещ уже полз к воде, на ходу из разгрузки аптечку вынимая. За три года в Зоне только радиозащитные вещества принимал, но вот и время для промедола пришло. Вытащил шприц-тюбик, аптечку бросил, не до неё, колпачок белый скрутил и иглу в бедро. Прямо через брюки. Пальцами на пузырёк надавил - лекарство впрыснул. Ребята говорили, что действует почти сразу, так и получилось. Боль утихла, даже нога немного работать стала. К счастью стервятник только мышцу прострелил, кость целой осталась.
А потом Клещ плыл, иногда приостанавливаясь и стреляя в преследователя короткими очередями. Чтобы не особо усердствовал в погоне. Как стрелок, стервятник не ахти какой оказался, посуху, с боезапасом и ногой здоровой можно было бы поиграть в «прятки-бегалки-стрелялки». Но рана и противник, похоже, о ней знал. Да ещё наверняка выстрелы слышал, в той стороне, откуда Клещ шёл. Догадывался что боезапас у сталкера на исходе. Будет теперь его гнать, пока не добьёт. И для себя безопаснее - лицо-то Клещ разглядел, и добычу чует. Не пустым сталкер на Кордон возвращается, тут к гадалке не ходи.
Шуршание камыша выдавало быстрое приближение стервятника, а Клещ, успевший отползти метров на тридцать, боролся с двумя желаниями. Первое диктовал инстинкт – отползти как можно дальше от опасности. Второе подсказывал разум – выбрать укрытие более или менее надёжное и затаиться. Ждать. Промедол, конечно, обезболивал, вроде даже опьянение какое-то появилось, но не в силах оно было подействовать успокаивающе. Прополз Клещ мимо пенька удобного, локтями всё быстрее работал, показалось даже, что до леса добраться успеет. А потом как в голову ударило – времени не хватит и ровно вокруг, ни бугорка, ни кочки. Возвращаться надо. Развернулся и снова мысль – шуршание совсем близко, вот-вот появится. Нервы не выдержали – вскочил. Запрыгал на одной ноге к пеньку спасительному и тут стервятник появился. Почти в том же месте, где Клещ на берег выбрался. И нет бы, упасть, прицелиться, как следует. Куда там. Вскинул автомат и непонятно на что, надеясь, нажал спуск. Отщёлкал затвор пять последних патронов. Всё впустую по камышам разлетелось. И сразу ответная очередь. Первая же пуля в левое плечо ударила. Бронежилет лёгкий, не выдержал. Ожгло тупой, промедолом смягчённой, болью и развернуло. А тут и вторая в правый бок. И тоже через броню прошла. С ног сбила. Упал Клещ, скорчился. Понял что всё, конец. Лежит, рукой бок зажать пытается и, молча, на стервятника приближающегося смотрит. А тот не торопиться. Тоже видно понял, что всё. Автомат у пояса держит. Ствол на Клеща направил. И идёт, прихрамывая. Видно задел его сталкер всё ж таки. А может просто ногу подвернул, пока по болоту бежал. Лицо длинное, серое. Ощерился, зубы жёлтые, прокуренные выставил. А глаза так и горят.
- Ты чего…, - срывающимся голосом начал говорить стервятник приближаясь. – Чего бегаешь-то? Уйти думал? Да я тебя за Сирёньку, кореша моего, на куски порву. Я бы тебя даже за проволокой нашёл, козлина.
Тоже забыл правило. Видишь противника – стреляй. Клещ провёл рукой вдоль живота вниз, к поясу. Осторожно, чтобы внимание не привлечь. Слабая надежда, скорее всего ничего не получиться. Но сдаваться вот так просто он тоже не собирался.
- Я тебя сразу добивать не буду, - пообещал стервятник, останавливаясь в двух шагах и опуская автомат стволом вниз. – Я тебе сначала…
Клещ собрался, сосредоточился и резко, от пояса, швырнул снизу-вверх самодельный, с широким и тяжёлым лезвием, нож. Прокрутившись в воздухе тот, с тихим, немного чавкающим звуком, вошёл прямо в горло противника. Стервятник выронил автомат и вскинул, было руки вверх, к шее. Раздались хрип, клокотание, пытаясь набрать воздух в лёгкие, он повалился на спину, выгнулся, развернулся на бок и затих. Только ноги с десяток секунд ещё дергались в предсмертной агонии. Но Клещ этого уже не видел. Бросок отнял все силы, он провалился в короткое забытьё.
Однако вскоре сталкер очнулся. Три года в Зоне не проходят даром. Даже израненный почувствовал надвигающуюся опасность. И исходила она все из тех же камышей. Шуршание усилилось, доносилось нетерпеливое похрюкивание и кваканье. Болотные твари, почувствовав кровь и смерть, осмелели в предвкушении пира и готовились выйти на берег. Нужно было уползать и чем дальше, тем лучше. Лес тоже небезопасен, но здесь угроза - уже реальна.
Однако минут пятнадцать пришлось потратить на то, чтобы соорудить из тряпок и марли некое подобие подушек-тампонов. Клещ запихнул их под бронежилет. Одним заткнул рану на боку, другим левое плечо. Орудуя только правой рукой, как мог, поверх штанины перебинтовал голень. Боль пока была терпимой, в крайнем случае, есть ещё одна аптечка, но он сразу решил использовать ее, в крайнем случае.
Пока сидел, дальнейший путь представлялся затруднительным, но возможным. Однако первая же попытка встать закончилась неудачей. Замутило, выступил холодный пот и сталкер упал на правое колено, едва удерживаясь от того, чтобы не завалиться. Резкое движение отозвалось болью в боку, режущей и оглушающей. А ещё он почувствовал как там, под одеждой, заструилась из раны горячая кровь.
- Чёрт, - выругался Клещ.
Ситуация стала выглядеть более серьёзной, чем он представлял в начале. А шум в камышах всё нарастал. Тварей пока сдерживало только то, что он жив, но вскоре голод погонит их вперёд, придаст необходимой храбрости. Нужно отойти от этого места, оставить им труп – пусть пируют.
Прежде чем сделать вторую попытку, он нашарил рукой автомат, тот, что лежал ближе к стервятнику. Надо бы было ещё подсумок его проверить, магазины снаряжённые забрать, но Клещ понял, что это будет выше его сил. Главное сейчас встать.
Собравшись, он со стоном оторвался от притягивающей к себе земле и наконец, поднялся на одну ногу, удерживая вторую на весу. Попробовал наступить на раненую. Больно, но терпимо. Бок резануло, однако не так сильно, как в первый раз. Будь целой вторая рука, двигаться было бы легче. Но что есть, то есть.
Опёршись об автомат, сталкер проскочил один шаг и снова сорвался стон. Нет, так не пойдёт. И тут Клещ сообразил. Удерживая автомат, он снял с пояса ножны, взял кожаный ремешок в рот и стиснул его зубами. Потом собрался с духом и зашагал. Первые два десятка шагов дались с трудом, но потом вдруг стало легче. Тело приноровилось к боли, само нашло нужные, осторожные движения, поймало ритм. Достаточно быстро, для своего положения, Клещ начал удаляться в сторону леса. И едва только его фигура скрылась за кустарником, как из камышей начали выскакивать юркие, ростом с собаку, похожие на какую-то смесь больших ящериц и жаб твари. Перебегали на задних лапах с места на место, волоча при этом за собой длинный хвост, задерживались ненадолго, вытягивали плоские головы и внимательно, настороженно смотрели в ту сторону, куда ушёл сталкер. Опасались, наверное, что тот вернётся и отнимет их, природой узаконенную, добычу.
Удача отвернулась от Клеща после того, как он прошёл ещё метров сто по лесу. Старая, сухая ветка, укрывшаяся в траве. Он её не заметил, наступил на неё правой ногой. Другой конец поднялся и, зацепившись, сталкер всем телом рухнул на землю. Издав короткий вскрик, Клещ потерял сознание.
Сколько он пролежал без движения - неизвестно. Но придти в себя заставил услышанный сквозь боль, темноту и безразличие детский голосок:
- Я есть хочу.
А потом раздалось хныканье. Через бронежилет Клещ спиной почувствовал, что в него чем-то тыкают.
- Он ещё живой, - раздался над ним другой голос, тоже, без сомнения детский.- Подожди немного.
- Я не хочу ждать, - не унимался первый. - Я хочу есть.
- Ты тогда тоже канючила. А он вскочил и чуть нас самих не съел.
- Тот не такой был. Тот был большой и страшный и не дяденька вовсе. А у этого ножка болит. Он не вскакает.
- Сказал тебе – жди. Никуда не убежит.
- Убежит, - возразил, противореча недавнему утверждению о больной ноге, первый голосок.
Клещ пошевелился и приподнял голову. Тут же раздался удаляющийся лёгкий топоток. На секунду ему показалось, что в зарослях промелькнуло что-то розовое, но было это на самом деле, или привиделось, сказать точно нельзя.
Падение оказалось фатальным. Тело болело настолько сильно, что Клещ уже не помышлял о том, чтобы попробовать подняться. Даже это, небольшое движение головой далось ему с трудом, отдалось тупо в затылке, как будто обухом по голове ударило. Сталкер застонал, опустился и прижал лоб к прохладной земле. Показалось что так легче.
А через пару секунд он услышал осторожные, приближающиеся шаги. И едва различимый шёпот:
- Я боюсь, пойдём лучше за ящерками.
- На палку. Если будет вставать бей по голове.
Клещ снова приподнял голову и на секунду забыл о ранах. Представшая перед ним картина была настолько же нереальной для Зоны, как например, увидеть в центре родного Томска летающего псевдогиганта.
Первое что он заметил – сандалики. Маленькие, потёртые, голубые детские сандалики. Белые, вернее серые от грязи носочки. Исцарапанные, худые коленки. Над ними подол розового платьица. Клещ приподнял голову ещё немного. Да, это был ребёнок. Девочка лет шести. Круглое лицо, каштановые волосы, заплетённые хитроумными колечками косички и большие, синие банты. Наклонив голову, она с любопытством и опаской смотрела на него огромными серыми глазами. Левой рукой девочка прижимала к себе голую, одноногую куклу, в правой держала кривую сухую ветку, которой тут же принялась грозить:
- У…
Рядом с ней стоял мальчик. Постарше года на три. В красных кедах-кроссовках, длинных, с большими карманами на боках, шортах, из камуфлированной ткани и в зелёной футболке. Волосы у мальчика тоже были каштановые и несомненное сходство в чертах лица подсказывали, что это брат и сестра. Перед собой паренёк держал большой кухонный нож.
- Вы кто? – Прохрипел Клещ.
Мальчишка опустил нож и присел на корточки. Девочка быстро взглянула на брата и тоже присела.
- Я Илья, а это Ксюша, - ответил он Клещу.
- Дядя, а ты скоро умрёшь? – Спросила вдруг девочка.
Клещ даже поперхнулся, что отозвалось в голове новой волной боли.
- Я не умру, - прохрипел он сквозь силу.
- Умрёшь, - безапелляционно заявила малышка. – Ты ранетый, а все ранетые умирают.
- Молчи, дура, - оборвал её мальчик.
- Умирают, - упрямо настаивала девочка. – А ты сам дурак.
Клещ начал подниматься. Девочка тут же вскочила, размахнулась и неловко ударила его своей дубинкой по голове. Само собой никакого особого вреда взрослому мужчине это не принесло, однако изумление подействовало стимулирующее, он даже смог сделать рывок, вскакивая на ноги. Малышка завизжала, бросила своё оружие и побежала в заросли. Мальчишка встал, снова выставил перед собой нож, начал быстро отступать, но споткнулся и сел. Видимо это обстоятельство вызвало у него панику, потому что остаток пути до кустов, в которых скрылась сестра, он проделал на четвереньках, быстро перебирая руками и ногами.
Клещ постоял, немного, качаясь, потом ступил в сторону и прислонился к дереву. Поднял руку и начал шарить в разгрузке. Вторая аптечка нашлась сразу, но он перепутал шприц-тюбики. Взял другой, с красным колпачком, а саму аптечку выпустил. Хорошо хоть заметил вовремя, не ввёл совершенно ненужный ему сейчас афин, средство против химического отравления. Однако промедол лежал внизу. Вначале Клещ хотел наклониться, но сразу понял, что с раной в боку это невозможно. А для того чтобы присесть требовался поистине акробатический этюд. Вытягивая простреленную ногу и постоянно прижимаясь к стволу дерева, он медленно опустился, нашарил аптечку и вынул необходимое обезболивающее. Вколол его, дождался волны облегчения, вздохнул и прежде чем встать, сумел даже подтянуть за ремень и поднять с земли автомат.
За всеми этими манипуляциями внимательно следили дети. Они находились метрах в десяти, не появляясь из зарослей. До него донёсся их спор:
- Сбежит, - говорила девочка отчаянно.
- Не сбежит, - уверенно заявлял мальчик. – Он еле ходит.
Клещ попытался было рассуждать сам с собой, хотя бы попытаться определить что это? Галлюцинации, вызванные кровопотерей или наркотиком? Или всё происходит наяву? В пользу первого говорила полная нереальность, невозможность происходящего. В пользу второго царапина на лбу, в том месте, куда его ударила сухой веткой малышка. Но потом оставил попытки рассуждать. Единственное, что было понятно – нужно идти. Выбраться из этого странного леса с его малолетними обитателями, не зависимо от того, существуют они на самом деле, или являются плодом воображения.
И Клещ пошёл. Медленно, от одного дерева к другому, опираясь на автомат. Дети следовали по пятам. Когда сталкер останавливался, они тоже замирали на месте. Но если Клещ решал передохнуть, присесть ненадолго, мальчик тут же выставлял перед собой кухонный нож и начинал приближаться. Девочка в такие моменты пряталась за его спину и выглядывала оттуда всё с тем же настороженным любопытством. Один раз сталкер даже направил на них автомат, держа его в одной руке и, тут понял, что совершил ошибку. Там, на берегу. Он взял оружие, которое лежало ближе к стервятнику, но это оказался его собственный, разряженный автомат. В пробивающихся сквозь деревья лучах солнца, ясно сверкала небольшая сувенирная подковка, прикрученная к прикладу. Украшение, сделанное кем-то из прежних владельцев.
Открытие обескуражило сталкера. Автомат стал не более чем костылем, на который можно опираться и которым можно отмахиваться здоровой рукой, насколько позволит кровоточащий бок. Нож остался торчать в горле стервятника. А пистолет Макарова он неделю назад выменял вместе с боезапасом на продукты и эти самые две аптечки. Однако он пригрозил детям, сделал вид, что сейчас выстрелит. Малышка снова запищала и спряталась за спину брата, но тот очень даже рассудительно, для своего возраста, заметил:
- Он бы нас застрелил, если бы мог. Не бойся, у него пулек нет.
Из-за спины появилось круглое личико и, со всей своей непосредственностью, малышка тут же спросила:
- Дядя, у тебя, правда, пулек нет?
И сталкер не отвечая пошёл дальше. Один раз он решил отдохнуть во что бы то ни стало. Уверился, что дети не более чем галлюцинация, а значит, ничего с ним не случиться. Прислонился спиной к смолистой сосне и начал сползать. И тут пацан атаковал. Взял нож в левую руку, разбежался и ткнул его лезвием прямо в раненый бок. На этот раз пластина бронежилета, хоть и прострелянная, но выдержала. Однако Клеща ожгло нестерпимой болью.
- Ах, ты…, - прорычал сталкер и размахнулся автоматом, намереваясь опустить приклад на голову мелкого наглеца.
Тот отскочил шагов на пять, немного наклонился и стал тыкать ножом в пустое пространство перед собой. А девчушка взяла свою куклу в обе руки и, держа перед собой, сказала:
- Потерпи, Люся. Дядя умрет, и мы его кушать будем.
Клещ почувствовал, как на голове зашевелились волосы, настолько ужасной была вся эта сцена. Наркотики не наркотики, но инстинкт просто орал: «Беги».
И сталкер можно сказать побежал. Не в привычном смысле этого действия. Просто дальше он шел, не опираясь на автомат, не цепляясь за стволы деревьев, не обращая никакого внимания на раны. Не оглядываясь. И мало что различая перед собой из-за сплошной красной пелены перед глазами. Шаг, ещё шаг. Правую ногу вперёд, правой же рукой прижать бок, перебросить рывком левую и тут же снова правой. Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре.
Не определить, сколько времени он шёл как робот. Ни единой мысли в голове, кроме этого счёта. И всё время вперёд, только вперёд. Детишки, наверное, шли за ним, но попыток атаковать больше не делали. Да хоть и решились - вряд ли смогли бы его остановить.
Раз, два, три, четыре.
На несколько секунд зрение прояснилось. Или пелена спала или стало не так сумрачно. Клещ понял, что стоит на опушке. Метрах в двадцати перед ним ярко горит костёр. И несколько фигурок двигаются навстречу.
Вышел. Надо же, вопреки всему вышел и прямо на людей. Он опустился на колено, опёрся рукой о землю и оглянулся на лес. Ускользающим сознанием отметил розовое пятнышко среди деревьев.
Или всё-таки ему это только привиделось?
***
- Ну как дела, жертва промедола?
Клещ усмехнулся, поднялся и сел на госпитальную койку. В тот день ему повезло ещё раз. Он вышел не просто к людям, а к военным. Обычные солдаты из охранного батальона, патруль, что иногда ходит по Кордону. Они не стали добивать раненого сталкера и не бросили его умирать. Донесли на самодельных носилках до КПП. Начальник, перед этим хорошо отужинал, под бутылочку презентованного кем-то коньяка, через день его ждал отпуск на берегу Чёрного моря, так что расположение духа было, самым что ни на есть благоприятным. Он и отправил Клеща в госпиталь, вместе со своим солдатом. Тот себе незадолго до этого руку в кипятке обварил. Правда хабар и автомат после КПП исчезли в неизвестном направлении, но сталкер махнул рукой. Во-первых, можно считать это благодарностью за спасение своей жизни, а во-вторых, у Службы Безопасности Украины претензий не возникнет. Так, мелкое нарушение, незаконное проникновение за периметр. За это даже не штрафуют. Только что могут убить при задержании.
По требованию врача Клещ приподнял пижаму. Хирург наклонился, осмотрел синий шрам на боку, пощупал его пальцами и кивнул. Плечо и ногу даже смотреть не стал.
- Ну, вижу дела нормально, - сказал доктор. – Пожалуй, пора выписываться.
И он подмигнул сталкеру. Клещ улыбнулся, потом посерьёзнел и спросил:
- Геннадий Анатольевич, товарищ полковник…
- Да? – Врач остановился и внимательно посмотрел на пациента.
- Вы действительно считаете, что… ну, в общем, то, о чём я рассказывал, это из-за промедола?
- Промедол – наркотический, опиодный анальгетик, - по-книжному начал врач, потом ухмыльнулся. – Шприц-тюбики создавали в расчете, прежде всего на солдат. Быстро вколол себе или товарищу, обезболил, обезопасил от шокового состояния и продолжил бой, если возникнет такая необходимость. Так что воздействие по идее не должно вызывать галлюцинаций. Но наркотики на людей действуют по-разному, даже в небольшом количестве и иногда непредсказуемо. Тут всё от индивидуальных особенностей организма зависит.
Клещ машинально поднял руку ко лбу. Царапина давно уже зажила, даже следа не осталось, но он-то помнил. Да и полковник, начальник хирургического отделения, её видел. И понял это движение.
- Я же говорил. Видимо ты поцарапал лоб, когда падал, а потом истолковал это по-своему. Успокойся. Главное не злоупотребляй. А то некоторые попробуют и начинают потом при любом мелком порезе колоть. Хоть и лекарство, а всё ж наркотик. Привыкание вызывает.
Он повернулся было, чтобы уйти, однако вдруг остановился, пару секунд о чём-то размышлял, потом сказал медсестре:
- Иди в четвёртую, я сейчас.
Военврач прикрыл дверь, осмотрел пустую палату, потом вытащил из кармана пачку сигарет, выщелкнул одну и закурил. Клещ ждал. Не зря Геннадий Анатольевич остался. Явно не зря.
- Твоя история мне один случай напомнила, - начал полковник, выпуская клубы дыма. – Произошло это в две тысячи шестом году. Как раз после первого выброса. Я тогда в полевом госпитале, со спасателями был. И привели к нам женщину. Немолодую уже. Оцепление задержало, всё в Зону рвалась. Говорила дети у неё там. Естественно приняли за сумасшедшую. Зона ведь Зоной была ещё до выброса. Но психолог, который с ней работал, потом рассказал, что не всё так просто. Она оказывается, из этих мест была. Родилась и жила, до аварии на ЧАЭС, в восемьдесят шестом. Её с родителями эвакуировали, само собой. Однако те помыкались по стране, да вернулись на свой хутор. Благо он недалеко от периметра был. А женщина эта институт закончила и в Киеве работала. Замуж поздно вышла и вроде неудачно, я уж не помню всех подробностей. Двух детей родила. И иногда, ненадолго конечно, к своим родителям их привозила на хутор. Вот как раз перед выбросом она это и сделала. Такая трагедия.
Клещ молчал ошарашенный, потом, наконец, спросил:
- А как детей звали?
- Думаешь, я помню? В те дни такая кутерьма была, порой сами себя забывали. Так что не знаю ни имён, ни возраста. Вот в чём я точно уверен, так это пол. Мальчик и девочка. Она у всех встречных спрашивала: «мальчика и девочку, не видели?».
Он замолчал и сделал сразу несколько затяжек, видимо вспоминал и вновь переживал те дни. А Клещ подумал немного, после чего сказал:
- Да уж. Дети-людоеды в Зоне. Ни в каком кошмаре не приснится.
Полковник прищурился, посмотрел на Клеща пристально, потом стряхнул пепел на пол и спросил:
- Ты знаешь самый простой и эффективный способ прекратить истерику? – И не дожидаясь, ответил сам. – Пощёчина. Добротная такая, наотмашь. Моментально приводит в чувства. Но ведь бить человека по лицу нехорошо, особенно женщину. С точки зрения морали. Однако в данном случае пощёчина воспринимается как жестокая необходимость. Даже благо.
- Не понял? – Отозвался Клещ.
Он не уловил пока никакой связи.
- Посмотри на это с другой стороны. Ведь ребятишки практически выгнали тебя из леса. Заставили подняться и идти. Не знаю, галлюцинация это была, или нет. В общем, если бы ты продолжал валяться, то элементарно истёк кровью.
- Но…, - попытался возразить Клещ.
- А страх быть съеденным, - перебил его врач и опять ухмыльнулся. – Вызвал приток адреналина, который тебе был жизненно необходим. И, вполне вероятно, мобилизовал скрытые ресурсы организма. Скажу прямо, в твоём состоянии пройти такой путь, если судить по карте – маловероятно. Да ещё в бронежилете. Сними ты его - раны откроются. Перевязаться тебе ни за какие коврижки не удалось бы. Вот так-то.
- То есть, вы, Геннадий Анатольевич, хотите сказать что…
- Они тебя спасли. Или сам себя спас, своими видениями. Не важно. Главное, в конечном итоге, встал и до людей добрался. Я бы на твоём месте, после выписки, в церковь зашел, и по свечке поставил. Авось да зачтётся, не им, так самому.
- Спасибо, Геннадий Анатольевич. Прям камень с души. Я бы и не подумал никогда.
Клещ просветлел. А военврач опять подмигнул, потом, уже открывая дверь, приостановился на секунду и сказал:
- А промедолом всё же не увлекайся. Не то розовые слоники привидятся. Вот они тебя точно съедят.
Спасительный лес темнел метрах в ста, но добраться до него быстро с простреленной ногой – нереально. Всё равно противник будет на берегу раньше. Стиснув зубы, Клещ опустился на землю. Можно было бы, и прыгать, но тогда преследователь станет стрелять, не выходя из камышей. Значит, двигаться только лёжа. Ползти туда, к лесу. Не для того, чтобы укрыться за деревьями, а чтобы расширить обзор. Увидеть преследователя первым – единственный шанс. Особенно если учесть, что в магазине всего пять патронов.
- Дурак, - в который раз процедил он сквозь зубы.
А как ещё назвать себя? Час назад, стоял на камне и расстреливал боезапас по небольшой стае слепых псов. Причём до этого, мутанты мирно резвились на поляне, не обращая на проходившего чуть в стороне сталкера никакого внимания. Взыграло мальчишество, да близость относительно безопасного Кордона дала о себе знать, вот и полез на камень. Пострелять захотелось. Забыл закон сталкерской подлости: «Всегда не хватает патрона потраченного впустую». Ну, перестрелял слепых псов, дальше-то что? А то. Увидел на болоте двух сталкеров у костерка. И одеты были обычно, ничем не примечательно, и на приближающегося к ним Клеща смотрели, не сказать, чтобы равнодушно, но и без всякой такой подозрительности. Да как всегда, при встрече в Зоне на незнакомца смотрят. Вот только шестое чувство сработало. Уже почти подошёл, когда кольнуло: «Не те они. Ой, не те. Может быть и сталкеры, но из той породы, что своего собрата без зазрения совести и малейших колебаний в болоте утопят, ради хабара». А как кольнуло, ждать не стал, сразу в сторону с тропинки в воду кинулся. Немного времени не хватило, чтобы до островка добраться и хорошую позицию занять. Затрещали автоматы, пули вокруг ложиться стали. Одна из них рукав куртки рванула. В том самом месте, где карман плечевой. Булькнул ПДА на прощание и ушёл на дно. Связи нет, датчика движений нет, патронов - последний магазин и два стервятника нагоняют. Такой вот расклад получился.
Прежде чем с островка снова в воду кинуться, Клещ немного пострелял. Удачно причём. Удалось ему от одного избавиться. Насмерть или нет, неизвестно. Только взмахнул руками парнишка бритый, в куртке штормовой, в воду упал и забарахтался. Зато второй в это время приноровился, ударил очередью, прицельно. Несколько пуль мимо просвистели, одна по бронежилету вскользь чиркнула, а ещё одна точно в ногу левую попала. Клещ её выставил, когда с колена стрелял. Онемела сразу, а в голове, будто граната взорвалась. Пелена чёрная на глаза упала. Охнул сталкер и, не глядя, очередью длинной, да веером, по болоту. Попасть не надеялся, конечно, но хоть секунду передышки ему надо было. Подействовало, спрятался стервятник за плавающую корягу и, тоже не глядя, автомат выставил, да в его сторону выстрелил несколько раз одиночными. А Клещ уже полз к воде, на ходу из разгрузки аптечку вынимая. За три года в Зоне только радиозащитные вещества принимал, но вот и время для промедола пришло. Вытащил шприц-тюбик, аптечку бросил, не до неё, колпачок белый скрутил и иглу в бедро. Прямо через брюки. Пальцами на пузырёк надавил - лекарство впрыснул. Ребята говорили, что действует почти сразу, так и получилось. Боль утихла, даже нога немного работать стала. К счастью стервятник только мышцу прострелил, кость целой осталась.
А потом Клещ плыл, иногда приостанавливаясь и стреляя в преследователя короткими очередями. Чтобы не особо усердствовал в погоне. Как стрелок, стервятник не ахти какой оказался, посуху, с боезапасом и ногой здоровой можно было бы поиграть в «прятки-бегалки-стрелялки». Но рана и противник, похоже, о ней знал. Да ещё наверняка выстрелы слышал, в той стороне, откуда Клещ шёл. Догадывался что боезапас у сталкера на исходе. Будет теперь его гнать, пока не добьёт. И для себя безопаснее - лицо-то Клещ разглядел, и добычу чует. Не пустым сталкер на Кордон возвращается, тут к гадалке не ходи.
Шуршание камыша выдавало быстрое приближение стервятника, а Клещ, успевший отползти метров на тридцать, боролся с двумя желаниями. Первое диктовал инстинкт – отползти как можно дальше от опасности. Второе подсказывал разум – выбрать укрытие более или менее надёжное и затаиться. Ждать. Промедол, конечно, обезболивал, вроде даже опьянение какое-то появилось, но не в силах оно было подействовать успокаивающе. Прополз Клещ мимо пенька удобного, локтями всё быстрее работал, показалось даже, что до леса добраться успеет. А потом как в голову ударило – времени не хватит и ровно вокруг, ни бугорка, ни кочки. Возвращаться надо. Развернулся и снова мысль – шуршание совсем близко, вот-вот появится. Нервы не выдержали – вскочил. Запрыгал на одной ноге к пеньку спасительному и тут стервятник появился. Почти в том же месте, где Клещ на берег выбрался. И нет бы, упасть, прицелиться, как следует. Куда там. Вскинул автомат и непонятно на что, надеясь, нажал спуск. Отщёлкал затвор пять последних патронов. Всё впустую по камышам разлетелось. И сразу ответная очередь. Первая же пуля в левое плечо ударила. Бронежилет лёгкий, не выдержал. Ожгло тупой, промедолом смягчённой, болью и развернуло. А тут и вторая в правый бок. И тоже через броню прошла. С ног сбила. Упал Клещ, скорчился. Понял что всё, конец. Лежит, рукой бок зажать пытается и, молча, на стервятника приближающегося смотрит. А тот не торопиться. Тоже видно понял, что всё. Автомат у пояса держит. Ствол на Клеща направил. И идёт, прихрамывая. Видно задел его сталкер всё ж таки. А может просто ногу подвернул, пока по болоту бежал. Лицо длинное, серое. Ощерился, зубы жёлтые, прокуренные выставил. А глаза так и горят.
- Ты чего…, - срывающимся голосом начал говорить стервятник приближаясь. – Чего бегаешь-то? Уйти думал? Да я тебя за Сирёньку, кореша моего, на куски порву. Я бы тебя даже за проволокой нашёл, козлина.
Тоже забыл правило. Видишь противника – стреляй. Клещ провёл рукой вдоль живота вниз, к поясу. Осторожно, чтобы внимание не привлечь. Слабая надежда, скорее всего ничего не получиться. Но сдаваться вот так просто он тоже не собирался.
- Я тебя сразу добивать не буду, - пообещал стервятник, останавливаясь в двух шагах и опуская автомат стволом вниз. – Я тебе сначала…
Клещ собрался, сосредоточился и резко, от пояса, швырнул снизу-вверх самодельный, с широким и тяжёлым лезвием, нож. Прокрутившись в воздухе тот, с тихим, немного чавкающим звуком, вошёл прямо в горло противника. Стервятник выронил автомат и вскинул, было руки вверх, к шее. Раздались хрип, клокотание, пытаясь набрать воздух в лёгкие, он повалился на спину, выгнулся, развернулся на бок и затих. Только ноги с десяток секунд ещё дергались в предсмертной агонии. Но Клещ этого уже не видел. Бросок отнял все силы, он провалился в короткое забытьё.
Однако вскоре сталкер очнулся. Три года в Зоне не проходят даром. Даже израненный почувствовал надвигающуюся опасность. И исходила она все из тех же камышей. Шуршание усилилось, доносилось нетерпеливое похрюкивание и кваканье. Болотные твари, почувствовав кровь и смерть, осмелели в предвкушении пира и готовились выйти на берег. Нужно было уползать и чем дальше, тем лучше. Лес тоже небезопасен, но здесь угроза - уже реальна.
Однако минут пятнадцать пришлось потратить на то, чтобы соорудить из тряпок и марли некое подобие подушек-тампонов. Клещ запихнул их под бронежилет. Одним заткнул рану на боку, другим левое плечо. Орудуя только правой рукой, как мог, поверх штанины перебинтовал голень. Боль пока была терпимой, в крайнем случае, есть ещё одна аптечка, но он сразу решил использовать ее, в крайнем случае.
Пока сидел, дальнейший путь представлялся затруднительным, но возможным. Однако первая же попытка встать закончилась неудачей. Замутило, выступил холодный пот и сталкер упал на правое колено, едва удерживаясь от того, чтобы не завалиться. Резкое движение отозвалось болью в боку, режущей и оглушающей. А ещё он почувствовал как там, под одеждой, заструилась из раны горячая кровь.
- Чёрт, - выругался Клещ.
Ситуация стала выглядеть более серьёзной, чем он представлял в начале. А шум в камышах всё нарастал. Тварей пока сдерживало только то, что он жив, но вскоре голод погонит их вперёд, придаст необходимой храбрости. Нужно отойти от этого места, оставить им труп – пусть пируют.
Прежде чем сделать вторую попытку, он нашарил рукой автомат, тот, что лежал ближе к стервятнику. Надо бы было ещё подсумок его проверить, магазины снаряжённые забрать, но Клещ понял, что это будет выше его сил. Главное сейчас встать.
Собравшись, он со стоном оторвался от притягивающей к себе земле и наконец, поднялся на одну ногу, удерживая вторую на весу. Попробовал наступить на раненую. Больно, но терпимо. Бок резануло, однако не так сильно, как в первый раз. Будь целой вторая рука, двигаться было бы легче. Но что есть, то есть.
Опёршись об автомат, сталкер проскочил один шаг и снова сорвался стон. Нет, так не пойдёт. И тут Клещ сообразил. Удерживая автомат, он снял с пояса ножны, взял кожаный ремешок в рот и стиснул его зубами. Потом собрался с духом и зашагал. Первые два десятка шагов дались с трудом, но потом вдруг стало легче. Тело приноровилось к боли, само нашло нужные, осторожные движения, поймало ритм. Достаточно быстро, для своего положения, Клещ начал удаляться в сторону леса. И едва только его фигура скрылась за кустарником, как из камышей начали выскакивать юркие, ростом с собаку, похожие на какую-то смесь больших ящериц и жаб твари. Перебегали на задних лапах с места на место, волоча при этом за собой длинный хвост, задерживались ненадолго, вытягивали плоские головы и внимательно, настороженно смотрели в ту сторону, куда ушёл сталкер. Опасались, наверное, что тот вернётся и отнимет их, природой узаконенную, добычу.
Удача отвернулась от Клеща после того, как он прошёл ещё метров сто по лесу. Старая, сухая ветка, укрывшаяся в траве. Он её не заметил, наступил на неё правой ногой. Другой конец поднялся и, зацепившись, сталкер всем телом рухнул на землю. Издав короткий вскрик, Клещ потерял сознание.
Сколько он пролежал без движения - неизвестно. Но придти в себя заставил услышанный сквозь боль, темноту и безразличие детский голосок:
- Я есть хочу.
А потом раздалось хныканье. Через бронежилет Клещ спиной почувствовал, что в него чем-то тыкают.
- Он ещё живой, - раздался над ним другой голос, тоже, без сомнения детский.- Подожди немного.
- Я не хочу ждать, - не унимался первый. - Я хочу есть.
- Ты тогда тоже канючила. А он вскочил и чуть нас самих не съел.
- Тот не такой был. Тот был большой и страшный и не дяденька вовсе. А у этого ножка болит. Он не вскакает.
- Сказал тебе – жди. Никуда не убежит.
- Убежит, - возразил, противореча недавнему утверждению о больной ноге, первый голосок.
Клещ пошевелился и приподнял голову. Тут же раздался удаляющийся лёгкий топоток. На секунду ему показалось, что в зарослях промелькнуло что-то розовое, но было это на самом деле, или привиделось, сказать точно нельзя.
Падение оказалось фатальным. Тело болело настолько сильно, что Клещ уже не помышлял о том, чтобы попробовать подняться. Даже это, небольшое движение головой далось ему с трудом, отдалось тупо в затылке, как будто обухом по голове ударило. Сталкер застонал, опустился и прижал лоб к прохладной земле. Показалось что так легче.
А через пару секунд он услышал осторожные, приближающиеся шаги. И едва различимый шёпот:
- Я боюсь, пойдём лучше за ящерками.
- На палку. Если будет вставать бей по голове.
Клещ снова приподнял голову и на секунду забыл о ранах. Представшая перед ним картина была настолько же нереальной для Зоны, как например, увидеть в центре родного Томска летающего псевдогиганта.
Первое что он заметил – сандалики. Маленькие, потёртые, голубые детские сандалики. Белые, вернее серые от грязи носочки. Исцарапанные, худые коленки. Над ними подол розового платьица. Клещ приподнял голову ещё немного. Да, это был ребёнок. Девочка лет шести. Круглое лицо, каштановые волосы, заплетённые хитроумными колечками косички и большие, синие банты. Наклонив голову, она с любопытством и опаской смотрела на него огромными серыми глазами. Левой рукой девочка прижимала к себе голую, одноногую куклу, в правой держала кривую сухую ветку, которой тут же принялась грозить:
- У…
Рядом с ней стоял мальчик. Постарше года на три. В красных кедах-кроссовках, длинных, с большими карманами на боках, шортах, из камуфлированной ткани и в зелёной футболке. Волосы у мальчика тоже были каштановые и несомненное сходство в чертах лица подсказывали, что это брат и сестра. Перед собой паренёк держал большой кухонный нож.
- Вы кто? – Прохрипел Клещ.
Мальчишка опустил нож и присел на корточки. Девочка быстро взглянула на брата и тоже присела.
- Я Илья, а это Ксюша, - ответил он Клещу.
- Дядя, а ты скоро умрёшь? – Спросила вдруг девочка.
Клещ даже поперхнулся, что отозвалось в голове новой волной боли.
- Я не умру, - прохрипел он сквозь силу.
- Умрёшь, - безапелляционно заявила малышка. – Ты ранетый, а все ранетые умирают.
- Молчи, дура, - оборвал её мальчик.
- Умирают, - упрямо настаивала девочка. – А ты сам дурак.
Клещ начал подниматься. Девочка тут же вскочила, размахнулась и неловко ударила его своей дубинкой по голове. Само собой никакого особого вреда взрослому мужчине это не принесло, однако изумление подействовало стимулирующее, он даже смог сделать рывок, вскакивая на ноги. Малышка завизжала, бросила своё оружие и побежала в заросли. Мальчишка встал, снова выставил перед собой нож, начал быстро отступать, но споткнулся и сел. Видимо это обстоятельство вызвало у него панику, потому что остаток пути до кустов, в которых скрылась сестра, он проделал на четвереньках, быстро перебирая руками и ногами.
Клещ постоял, немного, качаясь, потом ступил в сторону и прислонился к дереву. Поднял руку и начал шарить в разгрузке. Вторая аптечка нашлась сразу, но он перепутал шприц-тюбики. Взял другой, с красным колпачком, а саму аптечку выпустил. Хорошо хоть заметил вовремя, не ввёл совершенно ненужный ему сейчас афин, средство против химического отравления. Однако промедол лежал внизу. Вначале Клещ хотел наклониться, но сразу понял, что с раной в боку это невозможно. А для того чтобы присесть требовался поистине акробатический этюд. Вытягивая простреленную ногу и постоянно прижимаясь к стволу дерева, он медленно опустился, нашарил аптечку и вынул необходимое обезболивающее. Вколол его, дождался волны облегчения, вздохнул и прежде чем встать, сумел даже подтянуть за ремень и поднять с земли автомат.
За всеми этими манипуляциями внимательно следили дети. Они находились метрах в десяти, не появляясь из зарослей. До него донёсся их спор:
- Сбежит, - говорила девочка отчаянно.
- Не сбежит, - уверенно заявлял мальчик. – Он еле ходит.
Клещ попытался было рассуждать сам с собой, хотя бы попытаться определить что это? Галлюцинации, вызванные кровопотерей или наркотиком? Или всё происходит наяву? В пользу первого говорила полная нереальность, невозможность происходящего. В пользу второго царапина на лбу, в том месте, куда его ударила сухой веткой малышка. Но потом оставил попытки рассуждать. Единственное, что было понятно – нужно идти. Выбраться из этого странного леса с его малолетними обитателями, не зависимо от того, существуют они на самом деле, или являются плодом воображения.
И Клещ пошёл. Медленно, от одного дерева к другому, опираясь на автомат. Дети следовали по пятам. Когда сталкер останавливался, они тоже замирали на месте. Но если Клещ решал передохнуть, присесть ненадолго, мальчик тут же выставлял перед собой кухонный нож и начинал приближаться. Девочка в такие моменты пряталась за его спину и выглядывала оттуда всё с тем же настороженным любопытством. Один раз сталкер даже направил на них автомат, держа его в одной руке и, тут понял, что совершил ошибку. Там, на берегу. Он взял оружие, которое лежало ближе к стервятнику, но это оказался его собственный, разряженный автомат. В пробивающихся сквозь деревья лучах солнца, ясно сверкала небольшая сувенирная подковка, прикрученная к прикладу. Украшение, сделанное кем-то из прежних владельцев.
Открытие обескуражило сталкера. Автомат стал не более чем костылем, на который можно опираться и которым можно отмахиваться здоровой рукой, насколько позволит кровоточащий бок. Нож остался торчать в горле стервятника. А пистолет Макарова он неделю назад выменял вместе с боезапасом на продукты и эти самые две аптечки. Однако он пригрозил детям, сделал вид, что сейчас выстрелит. Малышка снова запищала и спряталась за спину брата, но тот очень даже рассудительно, для своего возраста, заметил:
- Он бы нас застрелил, если бы мог. Не бойся, у него пулек нет.
Из-за спины появилось круглое личико и, со всей своей непосредственностью, малышка тут же спросила:
- Дядя, у тебя, правда, пулек нет?
И сталкер не отвечая пошёл дальше. Один раз он решил отдохнуть во что бы то ни стало. Уверился, что дети не более чем галлюцинация, а значит, ничего с ним не случиться. Прислонился спиной к смолистой сосне и начал сползать. И тут пацан атаковал. Взял нож в левую руку, разбежался и ткнул его лезвием прямо в раненый бок. На этот раз пластина бронежилета, хоть и прострелянная, но выдержала. Однако Клеща ожгло нестерпимой болью.
- Ах, ты…, - прорычал сталкер и размахнулся автоматом, намереваясь опустить приклад на голову мелкого наглеца.
Тот отскочил шагов на пять, немного наклонился и стал тыкать ножом в пустое пространство перед собой. А девчушка взяла свою куклу в обе руки и, держа перед собой, сказала:
- Потерпи, Люся. Дядя умрет, и мы его кушать будем.
Клещ почувствовал, как на голове зашевелились волосы, настолько ужасной была вся эта сцена. Наркотики не наркотики, но инстинкт просто орал: «Беги».
И сталкер можно сказать побежал. Не в привычном смысле этого действия. Просто дальше он шел, не опираясь на автомат, не цепляясь за стволы деревьев, не обращая никакого внимания на раны. Не оглядываясь. И мало что различая перед собой из-за сплошной красной пелены перед глазами. Шаг, ещё шаг. Правую ногу вперёд, правой же рукой прижать бок, перебросить рывком левую и тут же снова правой. Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре.
Не определить, сколько времени он шёл как робот. Ни единой мысли в голове, кроме этого счёта. И всё время вперёд, только вперёд. Детишки, наверное, шли за ним, но попыток атаковать больше не делали. Да хоть и решились - вряд ли смогли бы его остановить.
Раз, два, три, четыре.
На несколько секунд зрение прояснилось. Или пелена спала или стало не так сумрачно. Клещ понял, что стоит на опушке. Метрах в двадцати перед ним ярко горит костёр. И несколько фигурок двигаются навстречу.
Вышел. Надо же, вопреки всему вышел и прямо на людей. Он опустился на колено, опёрся рукой о землю и оглянулся на лес. Ускользающим сознанием отметил розовое пятнышко среди деревьев.
Или всё-таки ему это только привиделось?
***
- Ну как дела, жертва промедола?
Клещ усмехнулся, поднялся и сел на госпитальную койку. В тот день ему повезло ещё раз. Он вышел не просто к людям, а к военным. Обычные солдаты из охранного батальона, патруль, что иногда ходит по Кордону. Они не стали добивать раненого сталкера и не бросили его умирать. Донесли на самодельных носилках до КПП. Начальник, перед этим хорошо отужинал, под бутылочку презентованного кем-то коньяка, через день его ждал отпуск на берегу Чёрного моря, так что расположение духа было, самым что ни на есть благоприятным. Он и отправил Клеща в госпиталь, вместе со своим солдатом. Тот себе незадолго до этого руку в кипятке обварил. Правда хабар и автомат после КПП исчезли в неизвестном направлении, но сталкер махнул рукой. Во-первых, можно считать это благодарностью за спасение своей жизни, а во-вторых, у Службы Безопасности Украины претензий не возникнет. Так, мелкое нарушение, незаконное проникновение за периметр. За это даже не штрафуют. Только что могут убить при задержании.
По требованию врача Клещ приподнял пижаму. Хирург наклонился, осмотрел синий шрам на боку, пощупал его пальцами и кивнул. Плечо и ногу даже смотреть не стал.
- Ну, вижу дела нормально, - сказал доктор. – Пожалуй, пора выписываться.
И он подмигнул сталкеру. Клещ улыбнулся, потом посерьёзнел и спросил:
- Геннадий Анатольевич, товарищ полковник…
- Да? – Врач остановился и внимательно посмотрел на пациента.
- Вы действительно считаете, что… ну, в общем, то, о чём я рассказывал, это из-за промедола?
- Промедол – наркотический, опиодный анальгетик, - по-книжному начал врач, потом ухмыльнулся. – Шприц-тюбики создавали в расчете, прежде всего на солдат. Быстро вколол себе или товарищу, обезболил, обезопасил от шокового состояния и продолжил бой, если возникнет такая необходимость. Так что воздействие по идее не должно вызывать галлюцинаций. Но наркотики на людей действуют по-разному, даже в небольшом количестве и иногда непредсказуемо. Тут всё от индивидуальных особенностей организма зависит.
Клещ машинально поднял руку ко лбу. Царапина давно уже зажила, даже следа не осталось, но он-то помнил. Да и полковник, начальник хирургического отделения, её видел. И понял это движение.
- Я же говорил. Видимо ты поцарапал лоб, когда падал, а потом истолковал это по-своему. Успокойся. Главное не злоупотребляй. А то некоторые попробуют и начинают потом при любом мелком порезе колоть. Хоть и лекарство, а всё ж наркотик. Привыкание вызывает.
Он повернулся было, чтобы уйти, однако вдруг остановился, пару секунд о чём-то размышлял, потом сказал медсестре:
- Иди в четвёртую, я сейчас.
Военврач прикрыл дверь, осмотрел пустую палату, потом вытащил из кармана пачку сигарет, выщелкнул одну и закурил. Клещ ждал. Не зря Геннадий Анатольевич остался. Явно не зря.
- Твоя история мне один случай напомнила, - начал полковник, выпуская клубы дыма. – Произошло это в две тысячи шестом году. Как раз после первого выброса. Я тогда в полевом госпитале, со спасателями был. И привели к нам женщину. Немолодую уже. Оцепление задержало, всё в Зону рвалась. Говорила дети у неё там. Естественно приняли за сумасшедшую. Зона ведь Зоной была ещё до выброса. Но психолог, который с ней работал, потом рассказал, что не всё так просто. Она оказывается, из этих мест была. Родилась и жила, до аварии на ЧАЭС, в восемьдесят шестом. Её с родителями эвакуировали, само собой. Однако те помыкались по стране, да вернулись на свой хутор. Благо он недалеко от периметра был. А женщина эта институт закончила и в Киеве работала. Замуж поздно вышла и вроде неудачно, я уж не помню всех подробностей. Двух детей родила. И иногда, ненадолго конечно, к своим родителям их привозила на хутор. Вот как раз перед выбросом она это и сделала. Такая трагедия.
Клещ молчал ошарашенный, потом, наконец, спросил:
- А как детей звали?
- Думаешь, я помню? В те дни такая кутерьма была, порой сами себя забывали. Так что не знаю ни имён, ни возраста. Вот в чём я точно уверен, так это пол. Мальчик и девочка. Она у всех встречных спрашивала: «мальчика и девочку, не видели?».
Он замолчал и сделал сразу несколько затяжек, видимо вспоминал и вновь переживал те дни. А Клещ подумал немного, после чего сказал:
- Да уж. Дети-людоеды в Зоне. Ни в каком кошмаре не приснится.
Полковник прищурился, посмотрел на Клеща пристально, потом стряхнул пепел на пол и спросил:
- Ты знаешь самый простой и эффективный способ прекратить истерику? – И не дожидаясь, ответил сам. – Пощёчина. Добротная такая, наотмашь. Моментально приводит в чувства. Но ведь бить человека по лицу нехорошо, особенно женщину. С точки зрения морали. Однако в данном случае пощёчина воспринимается как жестокая необходимость. Даже благо.
- Не понял? – Отозвался Клещ.
Он не уловил пока никакой связи.
- Посмотри на это с другой стороны. Ведь ребятишки практически выгнали тебя из леса. Заставили подняться и идти. Не знаю, галлюцинация это была, или нет. В общем, если бы ты продолжал валяться, то элементарно истёк кровью.
- Но…, - попытался возразить Клещ.
- А страх быть съеденным, - перебил его врач и опять ухмыльнулся. – Вызвал приток адреналина, который тебе был жизненно необходим. И, вполне вероятно, мобилизовал скрытые ресурсы организма. Скажу прямо, в твоём состоянии пройти такой путь, если судить по карте – маловероятно. Да ещё в бронежилете. Сними ты его - раны откроются. Перевязаться тебе ни за какие коврижки не удалось бы. Вот так-то.
- То есть, вы, Геннадий Анатольевич, хотите сказать что…
- Они тебя спасли. Или сам себя спас, своими видениями. Не важно. Главное, в конечном итоге, встал и до людей добрался. Я бы на твоём месте, после выписки, в церковь зашел, и по свечке поставил. Авось да зачтётся, не им, так самому.
- Спасибо, Геннадий Анатольевич. Прям камень с души. Я бы и не подумал никогда.
Клещ просветлел. А военврач опять подмигнул, потом, уже открывая дверь, приостановился на секунду и сказал:
- А промедолом всё же не увлекайся. Не то розовые слоники привидятся. Вот они тебя точно съедят.
Автор: Ssweta 14.11.2011, 18:22
Black Hawk
"Зов Припяти"
Рассказ вошел в финал конкурса, посвященого двухлетию сайта СталкерУЗ.
Рецензия от Greentigra:
"Несмотря на то что действующих лиц можно сказать двое, рассказ живой. Атмосфера Зоны чувствуется очень сильно. Странная история двух людей, которых смерть практически захватила в свои объятия. Страх который ощутили герои в г.Припять передался и мне. Чувствуешь одиночество города, его холод и пустоту. Вспоминая и представляя пустой, покрытый пылью подъезд и заброшенную квартиру в которой обитают призраки времён счастливого детства Юрия, охватывает сочувствие и понимание беды произошедшей тогда. Припять вернула Юрия обратно в детство, пусть по своему, жестоко, но я думаю что качаясь на качелях он был счастлив. И та незначительная для кого то история с документами, как мне кажется принесла печаль и чувство скорби Олегу… Потерять товарища страшно, ещё страшнее слушать страшилки и байки о сталкере призраке сидящем на качелях. Драматическая история, а к драмам я всегда была неравнодушна."
[attachment=59495:attachment][attachment=59493:attachment]
ЗОВ ПРИПЯТИ
Посвящается пользователям сайта Stalker.Uz
- Он сделает нас сильнее!!
- Мо-но-лит!
- Мы – братья!
- Мо-но-лит!!
- Никто, кроме нас не узнает его главную тайну!!
- Мо-но-лит!!!
Высокая, почти до потолка, худая конструкция из металлического, деревянного, и прочего хлама возвышалась в центре тускло освещенной комнаты, выход из которой был закрыт массивной дубовой дверью. Вокруг этой «глыбы» сидели по-турецки восемь мужчин в серых комбинезонах, поверх которых, закрыв лишь грудь, сидели толстые, черные бронежилеты. Мужчины смотрели на «глыбу» с широко открытыми глазами, непроизвольно шевеля губами, и хором выкрикивая «Мо-но-лит!!» с интервалом в одну секунду.
Еще один мужчина, лицо которого выражало спокойствие, стоял в стороне от конструкции. Он стоял как ведущий в телешоу, и устрашающим голосом произносил странные словосочетания: «Мы – сила Зоны», « Монолит даст нам все!!».
Потом все встали, и склонили головы, а мужчина, которого звали Предводитель, и который повторял странные фразы, сказал:
- Среди нас двое новых сталкеров. Они пришли к нам, в наше братство.
Внезапно по двери кто-то ударил с внешней стороны, и она, не выдержав, сорвалась с петель и с грохотом упала на дощатый пол. Мужчины, схватились за свои автоматы, начали было искать укрытие, но укрытий не было. В проеме выбитой двери показались несколько стволов, которые застрочили по мужчинам. Шестеро тут же упали замертво, сверженные свинцом. Двое, воспользовавшись этим, успели спрятаться за «глыбой». Один шепнул другому:
- На пол и не двигайся.
Они так и сделали. Последний же мужчина с криком выпрыгнул в окно, в надежде убежать, но его сбили с ног, и последнее, что он увидел, было дулом пистолета.
В комнату вошли трое в бронежилетах одной из сильнейших группировок Зоны – «Долга». Долговцы, лица которых закрывали противогазы, обошли мертвых сталкеров и подошли к двоим, лежащим возле «глыбы».
- Вот же сектанты!! – сказал один из долговцов. – Сжигать их надо!
- Слышь, Гильза, я не помню, чтобы вы в них попали. – с неуверенностью заметил лейтенант Рожков, кивнув на мужчин.
- Верно, не было их видно..- сказал долговец по кличке Вася Косолапый.
Сердце у лежавших заколотились под страхом смерти.
Немного подумав, капитан «Долга» Андрей «Гильза» Михаленко крикнул:
- Да ну их к черту!! Патроны на вес золота, тратить их еще на всяких монолитовцев!
С этими словами, он ударил прикладом «ОЦ-14» по конструкции. Та, как карточный домик, развалилась, а составляющие башни упали на лежащих мужчин.
- Чтоб наверняка! – объяснил свои действия капитан. – Все, пойдем!!
Конвой «Долга», в составе которого было два джипа и около дюжины солдат, покинул место ликвидации бойцов «Монолита».
* * *
Едва вдали затих звук двигателя последнего джипа, монолитовец Юрий Сказов приподнялся на корточки, отчего весь хлам, который упал на него, посыпался вниз с его спины. Голова раскалывалась от удара по ней остатком от чугунной сковороды. Тряхнув ею, он толкнул рукой лежащего рядом:
- Вставай, они убрались.
Сталкер повернул голову и взглянул на Юрия. Потом он встал в полный рост, оттряхнул с себя пыль, и осмотрел комнату.
- Японский магнитофон, какого… что здесь «Долг» забыл? Вот сволочи..- он подошел к одному из мертвых сектантов, и, пошарив по его карманам, спросил Юру. – Дальше что делать?
Юрий, которой все это время наблюдал за действиями напарника, развел руками и сказал:
- Я откуда знаю? Мы вообще с тобой здесь первый день, в «Монолите». Мы ж новички.. Вишь, как церемония принятия нас в братство закончилось. И Предводитель мертв. – кивком головы он указал на тело одного из поверженных.
- Где ближайший блокпост наших?
- В Припяти. – он встретился глазами со сталкером. – Точнее, на окраинах.. А может и в городе, точно не знаю.
- Черт.. не хочу я туда соваться. – сталкера передернуло. – Там же ни одного сталкера не было. – с этими словами он поднял с пола чью-то «FN2000».
- Сталкеров не было.. А монолитовцы были. Назад нельзя, там Армейские склады кишмя кишат свободовцами. – Юра подошел к сталкеру и взглянул в его зеленые глаза. - К тому ж, что там страшного-то? Я там жил раньше.
- Жил?? – удивился сталкер.
- Нет, блин, Припять всегда такой была! – буркнул Юрий, перешагнув через труп монолитовца и взяв из его рук «FN2000». – Тебя как зовут-то? – повернувшись к сталкеру спросил он.
-Олег. Олег Ценеридзе.
- Меня Юра. – он пожал Олегу руку. – Ясно, ясно… - вздохнул он. – Ладно…эээ.. пойдем… В Припять. – Юра зарядил винтовку. – Там встретим кого-нибудь из «Монолита». А там… А там посмотрим.
* * *
Выйдя из комнаты, сталкеры первым делом обошли здание, в котором они находились. Это была двухэтажная постройка из белого кирпича, с закрытыми ставнями и пробитой крышей. Далее, они определили по КПК, где находиться север, и приблизительно составили путь до Припяти. Проверив снаряжение, они отправились в путь.
Местность, по которой проходил их путь, была мрачная, голая. Деревьев почти не было, лишь изредка попадались кустики с сухими серыми листиками, которые опадали на землю, покрытую немногочисленными клочками темно-желтой травы.
Первые несколько километров Юра и Олег двигались с предельной осторожностью; Юра кидал болты на землю, тем самым прощупывая аномалии, а Олег осматривал окрестности на случай возникновения какой-либо опасности.
- А ты, что, из Грузии, что-ли? – спросил Юра, кидая очередной болт.
- Нет, у меня отец грузин, а родился и вырос я в Тюмени.
- А что тебя в Зону потянуло-то?
- Да про артефакты услышал. – сказал Олег, вглядываясь в даль и опуская винтовку. – Жили бедно, считай на гроши, а тут.. образования хорошего не смог получить, кое-как сводил концы с концами. Ну, разбогатеть можно двумя способами… аномалия впереди. – заметил Олег. – Ну, так вот, либо в бандиты, либо сюда. Я решил сюда. А к «Монолиту» пришел, лишь для того, что бы вглубь Зоны пройти. Артефакты новые найти. Знаешь, сталкер был такой, кличка у него была такая, Беспечный. Или просто Бес. Он потом стал Темным, под выброс попал, что-ли? Лица его не видели, всегда скрывался, и никто не знает, где он. Даже Болотный Доктор, говорят…
- Ну, да, как же не знать, он же Выжигатель отключил. – раздраженно перебил его Юра.
- Ну, так после того, как он отключил этот самый Выжигатель, я слыхал от сталкеров, что путь к Монолиту, ну, к Исполнителю Желаний открыт. И решил рвануть. – закончил свой рассказ Олег. – А ты?
- Да я, как-то, тоже из-за артефактов, из-за Монолита. Да и на Припять взглянуть хотелось. – коротко ответил Юрий.
- Ясно, ясно…
- Тихо!! – шепнул ему Юра.
До монолитовцев стало доносится какое-то пение. Как будто вой. Они переглянулись, и заметив ближайшие кусты, Юра жестом приказал Олегу двигаться туда. Добежав до кустиков, которые были ростом с человека, сталкеры залезли в них, и стали вглядываться вдаль.
К ним приближались какие-то сталкеры. Двое в обычных куртках, а один в комбинезоне «Заря». Они шатались, и горланили какую-то песню, причем, ежеминутно икая.
- Пьяные. – сказал Олег. – Обождем?
- Да, мало ли. – согласился напарник.
Тем временем, пьяные сталкеры зашагали быстрее. Вдруг, двое из них, которые были одеты в куртки, оторвались от земли на полметра и начали кружиться, как будто их засасывал смерч. Сталкер в «Заре» не успел и отойти, как его нога оказалась в воздушном потоке, а через секунду, он нырнул в него полностью. Покружившись так полминуты, сталкеры упали на землю.
Юра и Олег вылезли из своего укрытия, и подбежали к ним. Сталкеры не подавали признаков жизни.
- Аномалия. – сказал Юра, схватив Олега за шиворот и отбежав назад на метров на пять; аномалия вновь начала действовать.
- Еле увернулись. – процедил сквозь зубы Олег. – Гляди! – он указал на двухэтажное здание из белого кирпича, которое находилась в ста метрах от аномалии. – Они, по ходу, оттуда вышли.
- Значит, там могут быть сталкеры. А нам лишние проблемы не нужны.. Так… - Юра достал КПК и посмотрел карту. –Если сейчас свернем на северо-запад, то через полкилометра выйдем на железнодорожное полотно, а оно ведет в Припять. – Хм.. Другого выбора нет.. К тому же, – ухмыльнулся он, - мы вряд ли заблудимся.
Свернув налево, и пройдя около полукилометра, сталкеры действительно вышли на железнодорожное полотно. К тому времени погода испортилась, задул холодный ветер, пошел дождь. Сталкеры промокли насквозь, было тяжело идти.
Наконец, на горизонте показались верхушки многоэтажек.
- Вот он. М о й город. – сказал Юра и улыбнулся.
- Скучал по нему? – спросил его сталкер.
- А ты как думаешь?...
* * *
Припять… Город, который некогда был «коммунистическим раем», превратился в город-призрак, несущий в себе печаль и скорбь. Город – призрак встретил двух сталкеров-монолитовцей холодным, пронизывающим ветром и обильным дождем.
С тех пор, как Юрий покинул родной город с семьей, ничего не изменилось. Почти ничего. Все те же здания, деревья на своих местах. Только не было людей, знакомых лиц, друзей. Здания потускнели от времени, кое-где на стенах виднелись дыры, штукатурка потрескалась, отваливалась целыми кусками. Листья на деревьях были желтые, высохшие, безжизненные. Дороги завалены мусором: бумагой, бутылками. Такой стала Припять, после 35 лет отчуждения.
Олег глазами искал монолитовцей. Ему страшно было находиться здесь, страшно, не из-за мутантов, зомби, которых и не было видно, ему был страшен сам город, его пустота, то отчаяние, которое хранили в себе стены этих домов.
Юрий же, наоборот, впервые за три года скитаний по Зоне почувствовал себя счастливым. Наконец-то он попал сюда… так хочется вновь пройтись по знакомым улицам, погонять мяч, покататься на старом велосипеде, поболтать ни о чем с приятелями. Но всего этого не было. Все это он оставил в далеком 86-ом…
Они проходили мимо какого-то здания, как вдруг из кустов, что росли прямо посреди асфальтированной дороги, выглянул снорк. Олег шел впереди, поэтому он первый заприметил мутанта, но не успел он и крикнуть, как снорк прыгнул на него и вцепился ему в грудь, начиная царапать бронежилет. Олег, под тяжестью снорка, упал, и попытался ударить по мутанту кулаком.
Юра подбежал к товарищу и прикладом винтовки ударил снорка по голове. Тот отскочил на несколько метров назад, зарычал, и хотел было вновь кинуться на лежащего Олега, но Юрий начал стрелять по твари. Пара выстрелов сделали свое дело: снорк завыл и распластался на дороге.
Подав товарищу руку, Юрий недовольно буркнул:
- Нынешние жители Припяти… твари…блин.
Олег отряхнувшись, спросил:
- Где все наши? Что нам делать?
- Не знаю. Если их здесь нет, дело гиблое. Придется возвращаться. А по нашим костюмам нас быстро узнают.
- Н-да. И негде здесь сталкерских курток взять.
- Да по одному нашему оружию нас заметят.
Монолитовцы замолчали. Дальше идти было не куда. Впереди – ЧАЭС, до которой не доходил ни один из сталкеров, если пойти назад – нарвешься на блокпосты «Свободы» .
- Дело дрянь. – заметил Юра. Немного подумав, он сказал. - Слушай, тут мой дом не далеко, пойдем, посмотрим? Я, считай, для этого только и пошел в «Монолит», чтобы в Припять попасть.
- А далеко? – заколебался Олег, нервно постукивая пальцем по курку.
- Не, улица Лазарева, дом 9. Пойдем! Как раз, там отдохнем, подумаем, что дальше делать.
Шли товарищи около километра, по пути, который указал Юра. То и дело он рассказывал Олегу о городе, указывая рукой в ту часть города, где находился объект:
- Во-о-он там детская поликлиника. А вон там, - он указал рукой на серый, девятиэтажный дом, -Там находилась прачечная.
Олег делал вид, что ему интересно. На самом деле, город прививал ему тоску, хотелось поскорее убраться отсюда, да еще и Юра потащил его в свою бывшую квартиру. Но, как ни крути, надо было где-то остановиться; ноги болели так, как будто сейчас отвалятся.
Наконец, Юрий приказал остановиться. Они пришли к девятиэтажному серому дому, на котором была нарисована, потемневшая от времени, красная цифра «9». Дом насчитывал четыре подъезда, в каждом из которых были настежь открыты двери.
- Ну, вот я и дома. – улыбнулся Юра. Повернувшись к Олегу, он добавил: - Я жил во втором подъезде, на девятом этаже.
- На девятом? – сипло переспросил он.
- На девятом, на девятом.
* * *
Во второй подъезд дома номер «9» проникли два луча света. Они пробежались по дальней стене, по пыльному полу из маленького желтого кафеля. Следом за ними, в подъезд вошли, шаркая армейскими сапогами, двое сталкеров. Зайдя на первый этаж они осмотрели две параллельные двери, покрытые голубой краской, которая почти слезла, осмотрели закрытые коричневые двери лифта.
- Да… - тихим голосом сказал Юрий. – Все так и осталось, когда мы уезжали. - Пойдем, - сказал он, глядя на остолбеневшего Олега.
Монолитовцы начали подниматься наверх. Юрию и Олегу было не по себе от картины одиночества.
Пыль. Кругом быль, паутина. Штукатурка отваливалась от стен, стекла, выходящие наружу дома, были мутными, грязными, на подоконниках лежала пыль, толщиною в несколько сантиметров, а то и больше. На ступеньках встречался мусор: окурки, бутыли, семечки; все, что не успели убрать, и что уже никогда не уберут.
Шли медленно; поднявшись на пятый этаж, сталкеры услышали резкий, громкий крик. Они остановились, боясь идти дальше, озираясь по сторонам и крепко сжав рукоятки своих «FN2000».
- Что это? – со страхом спросил Олег, у которого колотилось сердце от услышанного крика.
- Не знаю. – ответил Юра, который был напуган не меньше своего товарища.
Крик повторился, но уже снизу. Затем сверху. Потом слева, справа.
- Что за хрень здесь твориться??? – крикнул Олег, дрожащий от страха.
- Не ори. – сказал его напарник, и, подойдя к стене, приложил к ней ухо.
Крик повторился.
- Такое чувство, как будто стены кричат. – ответил он.
- Сплюнь. – сказал еще более испугавшийся Олег. Потом он не выдержал и крикнул. – Какого черта ты сюда нас привел???
- Да что ты… что ты.. пока нас не трогают, что ты распереживался?? – в свою очередь крикнул Юрий.
Тяжело дыша, Олег, не говоря не слова, начал подниматься дальше. Юрий проследовал за ним.
Добравшись до девятого этажа, Юрий подошел к двери, которая располагалась ближе к будке, в которой находился пульт управления лифтом, и тихонько приоткрыл ее.
Войдя в пустой тамбур, Юрий достал из кармана отмычку, и, подойдя к левой двери, начал ковыряться в замке; Олег молча стоял подле напарника. Наконец, после пятиминутной возни с замком, язычёк щелкнул, и Юра толкнул дверь. Напарники вошли в квадратный коридор квартиры.
Все осталось таким же, как и в далеком 86-ом. Те же обои на стенах, тот же деревянный шкаф на ножках, то же маленькое зеркало, а под ним – тумбочка с стеклянными полочками, а на ней - расческа, заколки, мамины духи «Огни Москвы» за два шестьдесят; новые, так и неиспользованные.
- Вот здесь, Олежка, я и жил. – грустно сказал Юра. – Да-а-а…..все осталось таким, каким и было тогда, когда мы уехали, 28 апреля.
Олежка что-то промычал.
Направо из коридора шла дверь в ванную комнату и туалет. Налево шла дверь в зал, а рядом с нею – кухня, направо - комната, где жил Юра.
Юра медленным шагом дошел до зала; Олег плелся сзади. Войдя в зал, у Юры покраснели глаза: здесь все было такое родное, забытое. Старый диван, накрытый пледом, папины книжки в стеклянном шкафу. Ковер, старый советский ковер, покрывал толстый слой пыли. Телевизор «Горизонт» в углу – почти новый, по тем временам. Родительская кровать, закрытая красным одеялом, в клеточку.
Юра обошел комнату, изучил все детали. Потом вышел на балкон. Открыв, не без усилий, окна, он посмотрел, высунувшись из окна вниз. Глотнув воздуха, он молча прошел мимо напарника.
Так они обследовали остальные комнаты; там было менее интересно, почти все вещи забрали тогда с собой, кроме мебели.
Монолитовцы вышли в коридор.
- Юра, вынеси мусор!
Юра в страхе обернулся, и посмотрел на Олега:
- Ты слышал??
- Что?
- Женский голос!
- Чего??
- Опять двойка? Ах ты…!! – сказал женский голос.
- Опять он!! – сказал Юра Олегу.
- Эй! – испугался тот. –Не пугай меня!
- Ты что, опять испачкался??? Марш в ванну!!
- Что? – крикнул Юрий, со страхом озираясь.
- Юра, ты… - начал было Олег, но его голос перекрыл другой голос, мужской, более грубый:
- Зачем ты прогулял математику? А??
- Что.. – начал было Юрий, но вдруг, он перестал видеть, почувствовал слабость, и упал, не слыша криков Олега, а слыша только голоса, которые то упрекали его, то хвалили:
- Чтоб больше не было такого!
- Вот молодец, - сказал счастливый женский голос. – Ведь можешь, когда хочешь!
- Я…я.. – начал было Юра, но голоса говорили громко, перебивая друг друга:
- Не надо было лезть туда. – сказал мужской голос.
- Ешь! Без разговоров!
Юра крикнул, увидел свет, и он почувствовал, что проваливается сквозь землю, и падает в пропасть...
* * *
Олег вынес товарища из подъезда и, кряхтя, положил его на землю. Вытерев пот с лица, он начал бить Юру по щекам.
Юрий пришел в себя. Он глубоко вздохнул, и открыл глаза.
- Что.. что происходит? – ошалело спросил он.
- Ты слышал голоса какие-то. – тяжело дыша ответил Олег, доставая аптечку.
- Голоса??
- Да, ты орал, а потом упал, и не двигался!
- Да?? – неуверенно спросил он. – Не…не помню. Не надо! – сказа он, увидев шприц в руках Олега. – Я в порядке.
Юрий встал и посмотрев по сторонам увидел детские качели, на которых он катался в детстве. Они были синего цвета, краска уже облупилась. Юрий сел на качели, взялся двумя руками за поручни, и закачался.
Он почувствовал себя счастливым. Такого счастья он никогда не испытовал. На дворе было лето, деревья покрытые зелеными листьями, качались в такт с ветром. Он видел свой двор, ребят, гоняющих мяч, старушек, сидящих на лавочке возле подъезда, машины, снующие туда-сюда. Он видел свое детство.
- Юра, пойдем! -окликнул его Олег.
Но Юрий качался на качелях с улыбкой, не слыша его зова.
- Юра!!
Олег подбежал к нему, и увидел его стеклянные глаза, его застывшую улыбку и крикнул:
- ЮРА!!!
Вдруг его слух пронизал звук, похожий на звук, который издает чайник, когда он кипит, и пар выходит через узкое горлышко; звук становился громче и пронзительнее. Олег, не в силах больше терпеть его, закрыл уши руками и упал на колени. Повернув голову налево, в сторону ЧАЭС, он увидел, что к ним приближается толпа монстров: собак, кабанов, плотей.
- Юра…Юра, монстры!! – крикнул сквозь пронзительный звук Олег, пытаясь остановить качели, но монстры приближались, звук становился сильнее, закладывало уши, Юра улыбался….
Крикнув от бессилия, Олег вскочил, развернулся и побежал, что есть силы вон из проклятого города. Свернув за угол красного здания, он увидел мертвого свободовца, над которым сидел кровосос, готовясь пообедать. Не дожидаясь, когда кровосос его заметит, Олег свернул вправо, и, добежав до конца города, выбежал на железнодорожное полотно…
* * *
Добравшись до Армейских складов, Олег, усталый и голодный, обменял монолитовский костюм на куртку сталкера у какого-то бомжа, и, попав на базу «Свободы», прикинулся раненым. Его отправили на территорию «Долга» - в бар «Сто рентген», где долговский врач, не обнаружил ничего, кроме царапин, и, обматерив «Свободу» и Олега, выгнал его из кабинета.
Так Олег стал вольным сталкером. В беседе с барменом, он узнал, что «Долг» недавно развязал войну с «Монолитом», которую долговцы выигрывали. Олег собирал артефакты, выполнял поручения бармена, учил новичков, в общем, жил обыденной сталкерской жизнью…
Как-то сидя в баре, Олег был свидетелем того, как сталкеры, недавно отправившиеся в Припять, и прибывшие обратно, рассказывали о сталкере, который качался на качелях с безумной улыбкой, и который не отзывался на зов. Несколько раз они проходили мимо него, и видели одну и ту же картину.
- Мы нашли пропуск в Зону, валявшийся возле него. Вообще, страшно было находиться возле него, смотреть в ЭТИ глаза. Бррр… - сказал один из сталкеров. – Кому пропуск?
- Мне! – выпалил Олег, и, отдав тысячу рублей, причем, сталкеры посмеялись над ним, открыл его. На пропуске было написано:
«Пропуск в Чернобыльскую Зону отчуждения
Сказов, Юрий Михайлович. 1970 года рождения, г. Припять, Украинская ССР.»
Автор: Ssweta 14.11.2011, 19:14
Капюшон
"Настроение", "Гроза", "Шел дождь"
Все три рассказа объединяет персонаж - Дзот. Рассказы "Настроение" и "Гроза" были представлены на литературных дуэлях. Рассказ "Шел дождь" на конкурсе, посвященом двухлетию сайта СталкерУЗ, занял 3 место (так решили судьи), но простые читатели не согласились с этим решением и приз зрительских симпатий был отдан именно этому рассказу.
[attachment=59498:attachment][attachment=59499:attachment][attachment=59500:atta
chment]
НАСТРОЕНИЕ
Мой путь в Припять начинался со станции Янов. Именно тут мне следовало найти документы, в которых содержался маршрут в Припять. Зачем мне, простому сталкеру, понадобилось в город призрак? Ну как известно все сталкеры жуть как жадны до денег. Так вот и я, не исключение. Когда эти ребята посулили мне пол лимона зеленых, я просто не смог отказаться. В чем суть дела? Да я и сам толком не понял. Сказали, что в Припяти, напротив КБО «Юбилейный», стоит многоэтажка. И в подвале этой многоэтажки поселился примерзкий кровосос. Он на днях загрыз, или засосал, или убил, не в том суть дела… Короче он убил двух ихних ребят, и им жуть как хочется получить голову этого зверька. Плевое дело, если бы не в Припяти этот дом стоит. Ан нет… В городе призраке, в нем самом. И вот теперь, получив наводку от Зверобоя (не за бесплатно само собой), я шарился по заводу «Юпитер».
Погода благодать, и даже мелкий моросящий дождь не мог испортить мне настроения. Я целиком и полностью был в предвкушении получки в пол лимона… Дорога до заводских корпусов заняла у меня чуть меньше часа. По пути я заскочил в «Бетонную Ванну» и выловил оттуда «Кровь Камня». Артефакт, конечно, не сулил мне золотых гор, но все же способствовал подъему самооценки, да и настроения.
И вот я, улыбаясь во весь рот, ступил на территорию заводского комплекса. Страховое место, ничего не скажешь. Ветер, свистит в пустых коридорах, хлопает остатками оконных рам. Где-то затявкали слепыши, потом я увидел, как их слепая мама пробежала из одного корпуса в другой. Рука машинально стянула АК с плеча. Хорошая машинка, проверенная временем. Купил за бешеные деньги. Гаваец еле достал. Говорит, пришлось у самого Сидоровича перекупать, а тот на такие вещи… сука, одним словом. Но сейчас этот автомат у меня, и в руках с ним, я чувствую себя увереннее.
Ребята говорили, что тут на заводе пси собака одна водилась. И мамой клялись, что еле удрали от нее. Это и не давало мне покоя… Конечно у страха глаза велики, а мой боезапас не бесконечен… Встречаться с этой «пси аномалией» мне не хотелось. Подумав об этой псине, я сразу вспомнил анекдот, который мне Рокки рассказал:
«идет как-то сталкер Петров по лесу. Идет значит, видит впереди поляна, посреди поляны танк, а вокруг танка, скачет какой-то круглый предмет. Ну, Петров с автоматом наперевес подходит ближе, и задает странный вопрос:
- Ты - аномалия, артефакт или мутант новый?
- Я - Пух, – отвечал живой плюшевый медведь…»
Вот таких вот медведей мне и не хотелось бы встречать больше всего.
Я медленно двигался в сторону главного заводского корпуса. По словам Лоцмана, там должны хранятся чертежи и планы проходов в Припять. Их-то мне и надо найти. Проводники на раз отказывались браться за это дело. Мол работа тяжелая, а средств я им мало предоставляю… Ну и хрен с вами, сам разберусь.
Мечты о деньках испарились сами собой, когда мне пришлось отстреливаться от небольшой стаи тушканов. Они были настолько злыми и голодными, что мне пришлось потратить на них два магазина.
Главный корпус Завода встретил меня непроглядным мраком, и запахом плесени. Вонь была такой, что я нацепил респиратор. Ну а от мрака меня удачно спасал налобный фонарь. И так, я поднялся на второй этаж, и начал бесцеремонно ворошить бумаги… А их тут было… Возникло такое ощущение, что сталкеры в этом месте не бывали. Обычно на растопку костра уходит много бумаги… А здесь все было нетронутым.
Нужную мне папку я обнаружил на полу, под старым, прогнившим письменным столом. По всей видимости, планы подходов к Припяти были положены в выдвижной ящик. Но он оказался недолговечен. Прогнил, и все его содержимое упало на пол. Помимо планов я нашел под столом ТТ, и старого формата респиратор. Респиратор был ни на что негоден, ибо фильтров к тому уже не найти, а вот ТТ я не поленился упаковать в рюкзак.
Планы гласили, что имеется два пути в Припять. Первый – под землей, и наполнен он ядовитым газом. Значит для того чтоб по нему пройти, мне нужен костюм класса «СЕВА», с замкнутой системой дыхания. Средств на такую роскошь у меня не было… А второй путь лежал по поверхности, и единственным путем было – преодоление реки Припять. Найти лодку мне казалось еще менее выполнимым, чем собрать денег на костюм. А заказ надо выполнить в течении пяти дней. Поиск же и лодки, и средств к переправе через реку, мог занять больше недели. Все мое настроение напрочь исчезло. Из кармана выскальзывала огромная сумма денег… Какое там настроение будет…
Сзади что-то хрустнуло, и я уставился на черный проем двери. Из темноты выплыл человеческий силуэт. Дуло моего автомата сразу ткнулось ему в грудь. Человек поднял руки, и улыбнувшись (он был без намордника) сказал:
- Брось сталкер! Я тебе ничего не сделаю – как в доказательство своих слов он поднял руки вверх. Ну, хоть картину пиши. Два сталкера, встреча на «Юпитере»… Юмор юмором, а мне было не до шуток.
- Ты кто? – с изрядной злостью спросил я.
Сталкер улыбнулся еще шире, после чего сказал:
- Н, ну народ пошел! Проводник я! Не признал?
До меня дошло какой у меня шанс… Ведь Проводник знает все тропы Зоны… И все что мне оставалось, так это упросить его провести меня. Но как? Денег он не берет, едой тоже... И работу не какую не потребует в оплату. Вот черт, кажись снова облом…
- Ты прости, не признал. Атмосфера тут такая. Давит что-то, – начал извиняться я.
- Да ладно не казнись, сталкер… Тебе случаем не в Припять надо? А то мне помощник нужен…
Это был мой подарок от судьбы. И я был бы истинным идиотом, если бы отказался. А как я знаю, за сталкером Дзотом такого не водилось…
- Именно туда. Я вот тут схемы…
- Да не нужны нам схемы, – улыбнулся Проводник, - люди нам нужны… Были. Теперь вот не нужны. Пойдем на свежий воздух, а то меня эта вонь задолбила.
Мы покинули главный заводской корпус. Дождь из мелкого моросящего превратился в ливень. Я снял респиратор, и жадно начал глотать свежий воздух, пахнущий озоном. И какой дурак сказал, что это полезно!? Проводник же первым делом достал свой лептоп, и начал набивать кому-то сообщение. Он делал это так увлеченно, что поневоле заинтересовался и я.
- Какие-то проблемы? – вежливо осведомился я.
- Нет никаких проблем. Сейчас еще двое подойдут. Может, знаешь их? Бивень и Крот.
Даааа… Вот попал, так попал. Бивень и Крот – мои заклятые враги. И как меня угораздило попасть в их сногсшибательную кампанию!? Говорят, что когда-то эти ребята работали на Борова. Но однажды их логово вынес, в прямом смысле слова, Стрелок. Как эти двое остались живы, хрен знает. Но они живы, и свою ненависть к сталкерам не забыли. За углом весь хабар отберут, а в баре сядут рядышком выпить… Ирония судьбы, или как? Мне тащиться с этими ребятами до Припяти. И поспать-то, толком не получится…
Пока я размышлял, Проводник внимательно осматривал меня… Людей, что ли не видел?! Улыбка на его лице с каждой минутой моего осмотра становилась все шире…
- Так вы знакомы? – Переспросил он.
- Да, встречались пару раз…
- Вот и ладненько, в таком случае не будем тратить времени на знакомства.
И вот только сейчас я разглядел все обмундирование Проводника. На нем был дорогой научный костюм, с замкнутой системой дыхания, ярко зеленого цвета. За плечом старый, облезлый и изрядно худой вещмешок. На предплечье левой руки, прицеплен наладонник. В кобуре на бедре, старенький «Глок». И все. Я даже удивился, как этот человек сумел изучить все тропы Зоны, используя только эти средства защиты. Нет, комбинезон отличный, но вот отсутствие оружия меня удивляло…
Мы стояли под дождем, на крыльце главного заводского корпуса. Дождь приутих, и снова превратился в морось… Ждать я, откровенно говоря, очень не любил. И тот час ожидания «фраерков» меня доканал. Чем я только не успел позаниматься… И АК почистил, и вещмешок перебрал, и даже почту проверить успел. Помимо прочего спама, на личку мне пришло одно сообщение, от старой знакомой. Сколько же лет я ее не видел. А ведь мой поход в Зону начинался с нее… Но это длинная история…
Наконец подошли и Бивень с Кротом. Бивень – высокий амбал, был облачен в экзо скелет. А Крот был парнем поскромнее и носил старенький, видавший виды комбинезон «Булат». У обоих на вооружении стояла бельгийская винтовка FN FAL. Хороша машинка. Но я поддерживаю отечественного производителя.
- Ну что все в сборе? – осведомился Проводник. Ответом ему послужило молчание. – Ну что ж, тогда вперед с песней, заключил он и повел нас на запад от завода.
Припять встретила нас… относительно дружелюбно, если не считать пары псевдо-собак выскочивших из прачечной. Бивень с Кротом расстреляли их из своих бельгиек так быстро, что я даже не успел передернуть затвор АК. Одно хорошо. Эти два имбицила обеспечивали относительную безопасность по пути в город Призрак.
Мы остановились в старой прачечной, на втором этаже. Дождь так и не переставал лить, а это здание, хоть и имело немало трещин в потолке, давало хоть немного сухости. Мы развели костер посредине комнаты, разложили спальные мешки. Проводник вызвался дежурить первым. Никто особо и не сопротивлялся. Уставшие после перехода, озлобленные дождем, замороженные непогодой и угнетенные атмосферой мертвого города, мы сразу же уснули, даже предварительно не поев…
Велико было мое удивление, когда проснувшись, я не обнаружил ни Проводника, ни двух амбалов… В центре тлели остатки вчерашнего костра, вещмешок остался не тронутым, что весьма удивительно, учитывая то, что рядом ночевали два претупных элемента. Ну ладно, так даже лучше. К одиночеству я попривык. Единственное что плохо, так это мое незнание этого города. Я потянулся к наладоннику, и открыл карту. Значит, мне предстояло двигаться на север, приблизительно километр. Там была отметка «КБО «Юбилейный»»… Туда-то мне и надо…
Я подхватил АК, зарядил, от греха подальше, повесил на плечи вещмешок, двинулся к отметке на карте…. Дождь на улице лил, не переставая, берцы постоянно вязли в грязи. Из асфальта пробивалась жухлая трава. Идти по бывшим тротуарам было тяжелее, чем по пересеченке. Растения цеплялись за штанины комбеза, так и норовясь отодрать от них кусок. Капюшон насквозь промок, дождевая вода попадала в глаза, от чего те не переставая, слезились. В конце концов, этот аттракцион «кислотный дождь» мне надоел, и я натянул тактические очки. Жить сразу стало намного проще.
Обходя одну из воронок, расположившихся в центре детской площадки, я наткнулся на артефакт «Грави». И снова настроение поднялось, и несмотря на то что я продрог до костей, улыбка не сползала с лица. Хлюпая по лужам, как ребенок, я постепенно приближался к КБО. Ветер, как и недавно на заводе, выл в пустых домах. Хлопал рамами выбитых окон. Жуть. Меня аж передернуло, так жутко. По спине побежали мурашки. Но еще страшнее мне стало, когда я добрался до места. И увидел конечную цель своего путешествия. Огромного сосателя, ростом в два с половиной метра. Он был таким здоровым, что пригибался, для того чтоб пройти в подъезд. Но что более удивительное, так это-то что около подъезда лежали, в неестественных позах Бивень и Крот. Оба были сложены пополам, в прямом смысле этого слова. Головы обоих лежали у ног. Видно мучительная смерть. Сломанный хребет… Настроение снова испарилось. Уж если эти двое, со своими бельгийками в экзоскелете не смогли победить этого монстряку, то что же делать мне? Одинокому сталкеру? Предательская мысль махнуть на все рукой и уйти отсюда восвояси, свербела в голове. Но в то же время, жадность до денег брала свое.» Пол лимона зеленых, за убийства одного мутанта». Эх была, не была…
Я снял вещмешок, и с самого дня достал подствольный гранатомет. Новенький ГП-30, приобретенный за огромные деньги. Сейчас это была моя последняя надежда на богатство. Я присоединил ОГ к автомату, зарядил в него гранату. На приклад примотал специальную хрень, которая смягчает удар. Не помню ее названия…
И вот с мыслью о несметном богатстве я двинулся к дому, в котором поселился этот танк с щупальцами. Я старался шагать как можно тише, не наступать на сухие ветки и осколки стекол. Но как назло у меня это плохо получалось. От тел моих недавних спутников, в сторону подъезда тянулся длинный кровавый след. Желчь подступила к горлу. Но сейчас нужно держать себя в руках. Шаг, еще один, пауза. Снова два шага и пауза. От напряжения в ушах свистело, и все-то я слышал это удары моего сердца. Пот тек так, как будто я в пустыне сахаре, не смотря на то, что я на самом деле в Припяти под холодным дождем.
Темнота подъезда встретила меня не только неизведанностью, но и ужасным смрадом. Респиратор я натягивать не стал. Это лишний шум, который может привлечь хищника. Фонарь я тоже не включил. Пришлось постоять на пороге и подождать когда глаза привыкнут к темноте.
Я стоял, на месте, не шевелясь. Было тихо. Но внезапно тишину нарушил не то вопль, не то вой. И на меня из темноты выскочила огромная фигура. Не знаю то ли от страха, то ли от того что я этого ждал, но мой АК мгновенно выстрелил. И попал! Грудь монстра взрыли фонтаны от пуль. Кровь брызнула мне в лицо. Пытаясь ускользнуть из-под потоков этой жидкости, я присел на корточки и откатился внутрь коридора. Это мне и спасло жизнь. Ослепшая от боли тварь начала махать лапами перед собой, кромсая воздух огромными когтями. Недолго думая, я выстрелил из подствольника. Это было глупо. Ударная волна от взрыва сбила меня с ног. Тварь снова взревела, теперь уже громче. Но что было, потом я не помню. Удар от взрывной волны сбил меня с ног, и я ударился затылком об бетон. В глазах моментально стало темно, свист в ушах превратился в гул, и я провалился в небытие.
Что-то ударило меня по щеке. Потом снова и снова. И продолжало бить до тех пор, пока я не открыл глаза. Было темно, в ноздри бил ужасный смрадный запах. Темноту рассеял луч света от фонарика. Передо мной на коленях сидел... Проводник. Он улыбался во весь рот. Меня вообще это удивляло. Взрослый человек, много времени проведший в Зоне, а улыбается как ребенок. Тогда следовало назвать его не Проводником, а Смайлом…
В голове гудело, и первым делом я потянулся к фляге. Сорвав ее с пояса я присосался к горлышку, и стал жадно глотать воду. Проводник смотрел на меня, все так же продолжая улыбаться. После недолгой паузы он начал говорить. Его слова с трудом долетали до моего сознания:
- ..у т…ешь… Лил… Аки эт..о…сос…ля…
- Что? – переспросил я.
- Ничего! Говорю зверь ты Дзот. Замочил эту тварину. А эти вдвоем не смогли. – Теперь слова сталкера отчетливо понимались мною.
Я окинул поле боя взглядом. Трупа монстра не было на первом этаже, но следы крови вели на второй этаж. Я поднялся, не без помощи Проводника. Голова кружилась, и хотелось выпустить наружу всю желчь. Но я удержался, и, опираясь одной рукой на стену, другой на Проводника, поплелся на второй этаж.
Кровосос лежал луже бурой крови, облокотившись спиной к стене. Левая лапа была почти оторвана, она болталась лишь на остатках жесткой кожи. Грудь пробита моими пулями. Голова безжизненно повисла на грудь. Проводник подал мне охотничий нож и кивком указал на тушу монстра. Я понял его, и приблизившись занес нож над телом…
В баре «Лодырь», собралось немало народу. Все хотели своими глазами посмотреть на отрубленную голову гигантского кровососа, и своими ушами услышать историю о ее добыче. Гул, издаваемый толпой, поднимался и до номеров, расположенных на втором этаже.
Я лежал и смотрел на вентилятор, вращающийся под потолком. Под кроватью, в большой спортивной сумке, лежала несусветная сумма денег. И это поднимало мне настроение. Я лежал и улыбался, так как будто мне было всего десять лет…
ГРОЗА
***
«Привет. Я тут недавно прочитала твое письмо. Зачем ты так? Ведь у нас все было отлично… Я знаю, ты хотел как лучше, может это и правильный выбор. Но мне было очень тяжело и больно. Думать, что тебя больше нет, и никогда уже не будет рядом… У меня слов не хватает. Зачем? Прошло десять лет, и мне приходит письмо. Я думала, что буду читать с презрением… Но такое… Почему ты не сказал… Дурак… Я тебя ненавижу!»
***
Я дочитал письмо. «Да уж Дзот. Насолил ты девчонке. Она ведь тебя любила, а ты так поступил с ней. Но то, что было, то прошло. И сейчас ты в Зоне. А тут… Тут не до любви». Я прицепил ПДА на запястье, подтянул поближе к себе АК. Костер давал немного тепла и света. И в кругу этого света я чувствовал себя в безопасности. Думалось, что стоит только ступить во тьму и все…Конец… Письмо от Ирки настроило меня на пессимизм. Был веселый Дзот, Да весь вышел.
Ночь была звездной, на небосклоне висели миллиарды звезд. Здесь в Зоне, я ни разу не увидел, ни одного созвездия. Ни Малой Медведицы, ни Большой. Только сиреневая муть. Сначала это немного раздражало, но потом я привык. Привык и к тому, что порой ночую один посреди темного леса, возле костра, с пистолетом в руке. Привык, что спину оттягивает вещмешок и контейнер под артефакты. Я так привык к этой жизни, что напоминание о прошлом будоражило. Иришка… Дурак я. «Но кто знал, что такие заболевания лечатся, но только в Зоне, только здешними умельцами?! Прости.»
Я встал и прошелся вокруг огня, поминутно наклоняясь и подбирая остатки сушняка. Ночь была теплой, воздух за день прогрелся и сейчас постепенно остывал. Дождя не было уже долго, и теплая Зона немного настораживала. «Этакий курорт со своими Каруселями» - подумалось мне.
После сражения с кровососом прошло чуть больше месяца. Все деньги, я спустил на новый комбинезон. Новейшая разработка научников с Янатря. Единственное что мне не нравилось так это цвет. Темно-зеленый, как болотная тина. Мерзость. Зато маскироваться в нем хорошо. Не видно на расстоянии вытянутой руки.
Сушняк я сложил недалеко от спальника, чтоб было удобно подбрасывать. Я достал из кобуры старенький «Walter P-88», и пристроился у старого тополя, облокотившись спиной о ствол. Сон пришел моментально, глаза закрылись, я сразу уснул, окунувшись в еще более кромешную темноту.
Теперь ветка хрустнула где-то правее от того места, куда я целился. Черт. В предрассветных сумерках ничерта не видно. Я водил АК из стороны в сторону, ища цель. Тварь была крупной, не рычала, передвигалась почти бесшумно, только изредка хрустели ветки. «Неужели кровосос? Или химера? Блин вот попал». Я стоял под тополем, плотно прижавшись спиной к стволу. Лучшая тактика, если вы сражаетесь с кровососом. Но если это химера…. Тактику для борьбы с ней просто напросто не придумали. Выживших нет, после встречи с ней. Если только Дезертир да Болотный Доктор. Но я-то не обладаю такими «способностями» как они. Так что пусть лучше будет кровосос.
Справа что-то шелохнулось. Я мгновенно вскинул автомат в том направлении и дал короткую очередь. Пустота размылась, обнажив сутулое тело кровососа. Из его ноги шла кровь. Не сильно, но видимо ощутимо. Иначе он бы не покинул режим стелс. Тварь побежала влево, уходя из-под огня. Я же не стремился израсходовать все патроны, стрелял короткими очередями по два – три патрона.
Тварь прыгнула в высокий кустарник, и я потерял ее из виду. «Черт! То стелсит, то по кустам шкерится» - размышлял я. Адреналин бил в голову, я не слышал ничего кроме ударов собственного сердца. Я сделал шаг вперед, потом еще. Подхватил вещмешок левой рукой и закинул за плечо. Оглянулся назад. Сзади метрах в пятидесяти в небольшой ямке, уютно расположился «трамплин». Я начал медленно шагать, спиной к аномалии. Сейчас моим планом было загнать монстра в смертельную ловушку. Медленно я начал пятиться, поминутно оглядываясь. Кровосос не выявлял себя.
Мне оставалось десять метров пройти, но за спиной возник монстр. Точнее, понять то что это был монстр, я даже не успел. По спине меня огрело что-то тяжелое, в глазах потемнело. По инерции я сделал еще два шага вперед, споткнулся за какой-то корень и упал. Монстр не стал ждать, пока я поднимусь, и ринулся на меня, яростно размахивая руками. Первых два удара я не почувствовал, спасибо кевлару. Но остальные… казалось, что все мои ребра сломаны. И не только ребра, но еще левая рука и обе ноги. Я просто лежал и получал удары. Комбинезон выдерживал, не рвался от когтей, но удары лап были тяжелыми. Я уже начал терять сознание. Тварь все колошматила меня, не зная усталости. «Чтоб ты сдохла, ять!» - в сердцах прохрипел я.
Кровососы – суки жестокие. Они всегда мучают жертву перед смертью. Вандалы. Многие сталкеры погибли от их смертельных ласк. Многие, но сегодня Хозяева Зоны сжалились над одним. Надо мной…
Прогремел выстрел. Потом еще. Потом снова. Кровосос задергался, из его груди хлынула кровь. Туша завалилась на меня, придавив мое измученное тело. Я уже ничего не чувствовал, видел через мутную пелену. «Ну, вот Дзот, пришло твое время» - эта мысль вспыхнула и въелась в мой мозг. Я уже не думал ни о чем кроме этого. Ничего не слышал. Просто лежал под тушей монстра.
Темнота поглотила сознание. Я провалился в небытие. Мрак и темнота обступили меня со всех сторон…
***
- Рома! Открой! Я же знаю что ты там! – всхлипывала за дверью Иришка.
«Ну не мог я открыть! Пойми, так будет лучше, для тебя же. Не надо, уйди» - думал я. По лицу скатывались слезы. Ведь не просто терять того человека, который тебе очень дорог.
- Рома! Рома… – девушка плакала. Я слышал, как она скатилась спиной по двери, и усевшись под дверью плакала. Как бы я хотел сейчас быть рядом с ней, обнять, утешить… Сделать все чтоб она улыбнулась…
- Я тебя ненавижу! Выкрикнула она и побежала вниз по лестнице, плача. Плача от того что ушла любовь и она осталась одна. Плакал и я, зная, что больше ее не увижу.
***
- Очухается он! Я тебе говорю, Дзот парень крепкий. Недавно вон в Припять ходил. Так вернулся еще и вон с той башкой кровососа.
- Я надеюсь. – ответил подавленный женский голос.
- Не переживай… Неделя – Две и очнется. Бегать будет как плоть – заржал бармен Коготь.
Я лежал, открыв оставшийся глаз. Левый я видимо потерял тогда, в лесу у тополя. Знакомая комната бара «Лодырь», кровать привычной жесткости. Я лежал и вспоминал свое прошлое. Мерзостное, наполненное болью. Но оно было моим. Я совершил много ошибок и просто сбежал. Сбежал сюда в Зону.
Я попытался встать, облокотившись на левую руку. Боль сковала всю левую половину тела. Черт. Не хватало проваляться в койке пару месяцев. Я снова упал в кровать. « И так пройдет еще два месяца» - подумал я. Надо же было так вляпаться.
Дверь тихонько скрипнула и на пороге появилась девушка. Невысокая ростом, с черными волосами…. Мне не составило труда узнать ее. Человек из прошлого. Призрак для души. Она вошла тихо, почти бесшумно. Лишь скрип двери выдал ее появление.
Я открыл глаза. За годы, проведенные в Зоне, я привык моментально просыпаться. Я не верил своим глазам. Точнее глазу. Она здесь, она пришла. Не думаю, что разговор состоялся бы. Я просто не знал что говорить, не знал с чего начать. Она прошла в угол комнаты, к столу, взяла стул, и поставив рядом с кроватью села. Я повернул голову в ее сторону. Она очень устала, долго не спала. Ей многое пришлось пережить. Все это я прочитал в глазах. В ее глубоком взгляде. Она наклонилась, положила голову мне на грудь и заплакала. Так же как тогда.… Много лет назад. А я снова начал чувствовать себя скотом…
***
Прошло два месяца. Я снова вернулся к нормальной жизни, и только один потерянный глаз напоминал о той схватке. Мы часто болтали с Иришкой. В ее жизни, как и в моей все стабильно. Муж, дочь, квартира. Она рассказала, как ей было тяжело, как она жила все это время. А я сотни раз просил у нее прощения.
- Ир…. Прости….Но так и вправду было лучше. Я…. Вылечить такое можно было только тут. А потом…. Зона ведь просто так не отпускает. Вот я и осел здесь. Живу, собираю артефакты, продаю. Коготь говорит, что большинство артефактов уходит к вам на Большую Землю, как лекарства. Вот и ищу, чтоб ни у кого не сломалась жизнь так же, как у меня..
- Нас…
- Иришка? А зачем ты приехала? Здесь ведь не курорт, а карусели совсем не такие как в парке…
- Не знаю. Просто…. Ты ведь мой друг. А я почувствовала, что тебе плохо. Что тебе нужна помощь. Вот и прилетела.
- А когда улетаешь?
- Завтра.
- Это хорошо.
Девушка вопросительно посмотрела на меня, слегка улыбнувшись, спросила:
- Я уже тебе так надоела?
- Да нет, конечно! Просто мне так спокойней. Когда ты там, далеко от сюда, от опасности.
- Я поняла – она засмеялась.
И вместе с ней, вновь, смеялась моя душа. Впервые за все эти годы. Прошлое меня отпустило, сказало, что я волен жить дальше, без оглядки на него. И я жил, я хотел жить…
***
- Ну, пока!! – Ирка кинулась мне на шею. Я крепко ее обнял. Теперь точно, не скоро увидимся – Ты тут будь поосторожнее. Больше не натыкайся на гуманоидов.
- Я очень постараюсь. – Я улыбнулся.
Иринка отстранилась и побежала к вертолету.
В этот день пошел долгожданный всеми дождь. Сильный ливень продолжался уже долго, земля пропиталась водой. Не летная погода, думалось мне, но у Иринки билет. И больше возможности улететь отсюда в этом месяце не будет.
Лопасти завращались, машина поднялась в воздух и полетела. Полетело и мое прошлое, прочь. Теперь я буду свободен. Вертолет улетел на юг, туда, где нет опасных монстров и каруселей, туда, где всегда светит солнце….
Я вернулся в бар поздно. Коготь стоял за стойкой, зал был на половину пуст. Я подошел к бармену, и заказал водки. Сто грамм выпились легко и быстро.
Все время пока я был в зале, Коготь как-то странно на меня смотрел. Как будто что-то хотел сказать. Я подошел к стойке и спросил:
- Коготь не томи! Говори че надумал. Берусь за любую работу….
-Тут такое дело Дзот…
- Ну!
- Вертолет упал….
Сердце ушло. Нет не в пятки. Вообще неизвестно куда. Я выронил графин, расплескав остатки водки.
- Как упал?!
- В аномалию влетели.
- КАК!? – взревел я.
- Дзот успокойся…
Я не стал его слушать. Просто двинул в челюсть. Развернулся и пошел в комнату. Закинул все свои пожитки в вещмешок, подхватил АК и вышел на улицу.
В Зоне разыгралась Гроза. Дождь лил с неистовой силой. Как будто она тоже плакала. Но нет, я-то знаю, что Зона никого просто так не отпускает. Я знал, что все это она сделала!
Из глаза снова катились слезы, я снова потерял ее. Я снова остался один. Прошлое меня отпустило, но настоящее жестко напомнило о себе.
Я знал, как можно все исправить. Знал что это тяжело, знал, что могу не дойти до конца. Но в душе разразилась гроза, и затушить эту агонию можно только одним способом…
Достав ПДА, я поставил маркер на Припяти. Теперь мой путь лежал на Север. Туда, где мало кто выживает…
ШЕЛ ДОЖДЬ
Шел дождь. Которую неделю, небеса низвергали на Зону потоки воды. Земля раскисла, берцы мягко тонули в лужах и грязи. Это мне напомнило Чечню. Там тоже всегда слякоть была, так же как и тут над головой пролетали пули, и ты был вечно перемазан грязью и кровью товарищей. Чечня – Зона, разница не велика. Тут Припять – город призрак, полуразрушенный, с засевшими на высотках снайперами, там – Грозный. И там, в Чечне, так же как и тут я понял, что нет предела человеческой жадности. Она вездесуща, витает в воздухе, как и бактерии.
Дождь все лил, вода попадала за шиворот, прорезиненный комбинезон не помогал. Мы промокли, оголодали и злились на Хозяев Зоны и на Дзота. «Черт он! А не Дзот! Столько людей на смерть ведет!» - Сказал как-то один из нас. Я был с ним не согласен. Если есть работа и за нее прилично заплатят, то почему бы за нее не взяться?
Мы подошли к какой-то речушке. Через нее был подвешен деревянный мост. Доски раскисли от постоянной влажности, перил не было. Так вот посмотришь, и не хочется идти на ту сторону. Остаться бы здесь да поискать сухого убежища. Я оглянулся, силясь найти это самое убежище, но его не было. Лишь под старой и ржавой ЛЭП тихо потрескивала Электра. Мерзкая штука. Не люблю я ее.
- Дзот! Чего встали? – Выкрикнул Серый.
- Серый, если хочешь попробовать первым, милости просим – огрызнулся Дзот.
- Ты за языком-то следи… Горемыка. – Вот так всю дорогу. Серому только повод дай, он и из мухи слона раздует. А Дзот последнее время в себе замкнулся, и найти с ним общий язык было очень трудно.
Дзот не стал подливать масла в огонь и шагнул на мостки. Доски под его ногами заскрипели, сталкер поскользнулся и еле удержался на ногах.
- Неваляшка – Подстебнулся Серый.
Дзот только и кинул на него яростный взгляд. Надо бы их примерить, а то нам еще переться и переться, а эти двое скоро глотки себе перегрызут.
Сталкер поднялся, и уже более уверенней, пошел вперед. По центру моста он взял чуть правее, обходя кисель. Все время, АК-47 нашего ведущего был снят с предохранителя. Я все думал чего он, так опасается, но вот прямо перед ногами Дзота, из камыша выпрыгнула кошка. Сталкер не растерялся и всадил в нее две пули. Да…. Такой реакции можно позавидовать.
Сделав еще пару шагов, Дзот оказался на том берегу. Он повернулся к нам лицом и вопросительно посмотрел на оставшихся позади. Этот взгляд носил ярко выраженное «Ну? Кто следующий?». Я не стал ждать остальных и ступил на доски. Подо мной они не скрипели, я не поскальзывался, и так же благополучно обойдя кисель, дошел до противоположной стороны.
Через пятнадцать минут, еще пять человек оказались с нами. Последние двое, решили преодолеть реку сразу вместе. Они ступили на доски одновременно, шли достаточно уверенно. Но вот один проходя мимо киселя, не удержался на ногах и стал падать. Он вытянул вперед руку, ища опору, но ничего рядом не было. Видя, что ему не за что ухватиться, сталкер схватил за ногу своего напарника, таща его вместе с собой в аномалию.
Но тот не растерялся, пнул его в локтевой сустав, от чего рука напарника разжалась, и его прямо таки засосала эта мерзкая зеленая субстанция. Аномалия поглотила человека, вместе с одеждой, автоматом и воплями. Не осталось ничего.
Второй же сталкер благополучно добрался до противоположной стороны. Некоторые смотрели на него ошарашено, а я был только «за». Чем меньше людей останется к концу экспедиции, тем больше денег нам дадут. Простая логика.
Пока, целью нашего путешествия была Припять. И Дзот более или менее уверенно вел нас к ней. Он знал дорогу, а большего мне знать и не нужно было. Главное, чтоб потом деньги отдали.
Наша группа двинулась дальше, не оставив после себя ни одного следа. И только дождь мог знать, где мы.
***
Третий день пути. Третий день как идет дождь. Третий день, как я хочу загнать этих тупых увальней в аномалию. Но без них я никогда не доберусь до Монолита. До исполнителя Желаний. Это – игра на миллион, и я обязан ее выиграть.
Легенда о Монолите, однажды так меня взбудоражила, что я вбил себе в голову непременно до него добраться. Добраться чего бы мне это ни стоило. Но потом, когда появилась работа и моя жизнь в Зоне закрутилась, я и перестал думать о своих желаниях. Я просто пытался выжить. До тех пор, пока Иринка не разбилась, мне не было дела до загадочного камня. Но теперь, я непременно должен до него добраться.
- Дзот! Ну, мать твою! Да остановись же! Мы еле ноги переставляем, а ты все идешь как неугомонный. Энергетика что ли хряпнул? – Крикнул мне Легион из центра колонны. Я оглянулся, строй и впрямь растянулся, в длинную колонну. Сталкеры шли, понурив головы и еле переставляя ноги. «Еще и погода эта дерьмовая!» . Все как всегда не к стати. Нужно было искать место для ночлега, а ближайшего убежища в округе я и не знал. Но как командир экспедиции, я должен был заботиться о своих бойцах, и поэтому в ближайшее время мне необходимо было найти место для отдыха.
Я достал наладонник и включил режим навигации. Места эти по памяти я знал плохо, эти маршрутом ходил только один раз и то в другом направлении. Так что без карты мне не обойтись.
Сейчас мы были ровно посередине, между Военными Складами и Темной Долиной. Если взять чуть западнее, то вскоре выйдем к небольшому заводскому комплексу. Если возьмем восточнее, то наткнемся на небольшую деревушку, покинутую еще после первой катастрофы. Я стоял в нерешительности. Что до комплекса , что до деревушки идти одно и то же расстояние, но и там и там могут быть «коренные» жители, в виде кровососов. Уж очень они такие места любят. Надо бы посоветоваться с ребятами.
- Сом! Серый! Гунн! Ходь сюды, разговор есть.
Трое отделились от основного отряда, и подошли ко мне. Я, закрывая рукой экран от идущего дождя, быстро обрисовал им картину.
- Ну…Ты глава, тебе и решать - сказал Сом. Будучи наемником, он не очень-то любил думать, на нем была вся огнестрельная часть операции. Но вот Легион и Серый были сталкерами, Легион – из Свободы, а Серый так вообще бывший Чистонебовец. Они-то должны хоть немного думать головой.
- Я за Деревню! – Ответил Гунн на мой вопросительный взгляд. – Там хоть каждому хата достанется, – сталкер улыбнулся и продолжил, – и потом, если там сосатели засели, то для маневра больше места.
- А я за комплекс, – Серый немного замялся, – места хоть для маневра и меньше, но здание не развалено на сто процентов. Раньше заводы так строили, что и правнукам нашим останется.
«Нет, ну они издеваются!» - подумалось мне. И как теперь решать. То есть от меня зависит и то, как мы проведем ночь.
- Так, ладно. Раз единогласно не решили, то идем к деревне. Там даже если и дома разрушены, у нас палатки есть. А в темных железобетонных конструкциях всегда сосатели живут. Идем на восток! – Скомандовал я. Группа, услышав, что скоро будет привал, с новыми силами двинула в указанном направлении.
«Ну, да помогут нам Хозяева!» - подумал я и шагнул вперед.
***
- К деревне! В железобетонных предпочитают! Ага, как же! Вот вернись и повтори это тем, кого сожрали! – Крикнул мне в лицо Леший. Яростно смотря на меня и попутно отбиваясь ножом от кровососа. Еще молодой мутант, сам прыгнул на сталкера в экзоскелете. И напоролся на нож.
- Сколько же их тут? – Крикнул кто-то справа. А я уже не слушал. Передо мной, только что перешел в режим стелс огромный кровосос. «Чет мне на вас везет ребятки, последнее время» - подумал я, моргнув одним глазом. Второй я потерял тоже во время схватки с таким же вот уродом. Справа, в мою сторону мчался еще один монстр, но на его пути возник Леший и ударом кулака (в экзоскелете все суставы усилены сервоприводами) опрокинул монстра на землю, после чего вонзил ему в грудь нож.
Мой противник не выдавал себя длительное время, но вот пространство прямо передо мной замигало, и откуда не возьмись, выпрыгнул кровосос. Я попытался уклониться от выпада его правой руки в мою сторону, но не успел. Когти полоснули по броне пластинам на груди, и я потеряв равновесие упал. Тварь кинулась на меня сверху, сцепила руки на горле и начала яростно бить головой о мягкую землю. Было не больно, но мир начал кружиться, так что я чуть не вывернул наизнанку желудок. Тварь все пыталась оглушить меня, а я левой рукой вытянул из ботинка охотничий нож, и с размаху вонзил в то место головы, где у человека уши. Тварь взревела, начала пытаться дотянуться своими щупальцами до моего лица. Я прокрутил нож в голове монстра. Кровь из раны ударила фонтаном. Тварь обвисла и упала, придавив меня своим весом.
Кое-как, выбравшись из-под туши монстра, я оглядел поле боя. Из восьми моих спутников осталось пятеро. Я, Сом, Гунн, Леший и Серый. Остальные, были либо утащены, либо съедены тут же. Одного сталкера твари расчленили… Мерзкое зрелище.
- Все целы? – отдышавшись, спросил я.
- Ага! Все! - Огрызнулся Серый, и, посмотрев на трупы, крикнул – Пацаны вставайте, мы всех завалили!
- Шутник блин – задыхаясь, прохрипел Леший.
- Нам бы лучше убраться отсюда поскорее, а то эти твари вернутся! Будет нам с вами….. Приключение льва Банифаце – попытался пошутитьГунн.
И то дело говорит. Мы прошлись по переулкам и собрали оставшееся снаряжение от спутников. Наскребли себе немного патронов, сняли фляги с водой.
- Похоронить бы….. – Запричитал Серый.
- Валяй, но я тебя здесь ждать не буду – ответил ему Леший.
- Все! Заткнитесь! Нам идти надо! Я веду, Леший и Гунн в центре, Сом замыкающий. Идем тихо, общаемся посредством жестов. Привал я скомандую.
Мы двинулись, стараясь не шуметь. После схватки мы потеряли все силы, что в нас еще теплились, и теперь часто останавливались, чтоб передохнуть. Мы прошли совсем мало, не ушли на безопасное расстояние. Но идти дальше сил просто не было, и мы, углубившись в небольшой лесок у границы Военных Складов, разбили лагерь. Поставили две палатки, разожгли небольшой костерок. Я остался дежурить первым, через два часа меня должен был сменить Леший.
Сидя у костра, я открыл карту, и начал продумывать свои дальнейшие шаги. Дойдем до Радара, оттуда в Припять. Наверное. А можно и через Лиманск попробовать пройти. Не знаю. Мозг начал гудеть, в глазах потемнело. Я упал лицом в грязь и провалился в небытие.
***
Зимний холодный день, а мы с Иркой в парке у фонтана. Опоздали на сеанс в кинотеатр и теперь обречены, скитаться еще два часа. Мне так хорошо рядом с ней. Никогда не чувствовал такого. Эх Ирка… Она засмеялась.
- Ты чего?
- Да так. Ты бы себя видел.
- В смысле?
- Ты когда обо мне думать начинаешь, то краснеешь.
- Да ладно? А откуда знаешь, что я о тебе думаю?
- Ну… А о ком тебе еще думать?
- Ир, я, наверное, должен тебе сказать….
- Тссс – она приложила свой пальчик к моим губам – Я знаю Ром.
- Я тебя люблю.
- И я тебя люблю.
Я ее обнял и, и понял, что хочу всю жизнь быть с ней. Только вот голова болела с каждым днем все сильнее.
***
- Дзот! Очухайся! Дзот! – Леший молотил Дзота по щекам.
- Да не парься! К утру очухается! – Сонным голосом говорил Серый, укутываясь в спальник.
Я сидел на выходе из палатки и наблюдал весь этот цирк. Ну что за люди? Ну, стало плохо человеку, ну и что теперь? Один только Легион спокоен… Сидит только да улыбается во весь рот. Курнул, небось… Петрушки.
Я поднялся и подошел к костру. Пламя горело ровно, ничто не мешало ему. Ни ветра, ни дождя. Кстати, а дождь ведь кончился. Наконец-то. Сев на бревно я уставился в огонь и начал слушать Зону. Слушать, как гудят аномалии и воют мутанты, как где-то от монстров отстреливаются сталкеры.
В голове не было ни одной мысли. «Ну, и что делать будем Сом?» - Начал я разговор сам с собой. Привычка с детства. « Дальше с ними идти? Или самому по себе? Чего я тащусь с ними. Дорогу найду, а стрелять умею лучше, чем все они вместе взятые». Я посмотрел по сторонам. Скоро совсем стемнеет, надо бы сходить за сушняком. Хотя какой тут сушняк, три дня дождь лил. Но, как говорится, дуракам везет. Я взял свой РПК и пошел в лесок.
Сухих веток не было, зато я нашел живого слепого пса. Ну, был живой, да стал мертвый. Стемнело, и найти лагерь я не мог. Может и пространственная аномалия, черт знает. Но блуждал я длительное время. Периодически, то слева, то справа я видел свет от костра. Но как только я начинал двигаться в его направлении свет уходил. Окончательно выбившись из сил, я решил присесть под деревом. Скрученный ствол, сухие ветки и ни одного листка. Романтика. Я прикрыл глаза и задремал.
Не знаю, сколько времени прошло. Разбудили меня крики «спутников». Нет ну идиоты… Нет, чтобы прислать сообщение на планшетник, они орут как резанные . Я потянулся к наладоннику и с ужасом обнаружил что его нет на месте. Ну да ладно, пойду на крики и выйду к этим придуркам.
Я поднялся и зашагал на звуки. Голова гудела, звуки стали доноситься как будто с другого мира. Было такое ощущение, что мне на голову натянули чугунный котелок, и периодически по этому котелку били. Я потерял ориентир, меня постоянно тянуло свернуть с прямого пути. Ноги запинались, и чтобы хоть как-то снизить нагрузку я кинул на землю РПК. Стало легче, но в голове застучала предательская мысль : «Вернись и подбери!». А я не мог, ноги меня уже не слушались. Перед глазами всполохнуло пламя, ровным столбом ударило в небо. «Нет! Только не это! Только не в аномалию!» - думал я, панически ища выход из этой загадки. Ничего не приходило на ум, а я по прежнему продолжал идти навстречу пламени.
Внезапно небо и земля поменялись местами, мир закружился перед глазами. В ушах нарастал свист, а потом раздался хлопок…
***
- Ну и где его черти носят? За сушняком он пошел. Тут лесок пройти за двадцать минут можно, его уже три часа нет. Ты ему сообщения на КПК отправлял? – суетился Серый.
- Да отправлял! Угомонись болотник. Не вернется - без него пойдем. Его выбор. – Как всегда холодно ответил Леший.
Я вылез из палатки. Было жутко холодно, и я поспешил обуться и выйти на улицу. Сделав пару упражнений для разогрева, я присоединился к беседе.
- О! Дзот очнулся! Как спалось начальник? – Вскрикнул Серый, увидев, как я вылез из палатки.
- Дзот… У нас тут Сом пропал. Искать будем? – Спросил Гунн.
- На КПК писали?
- Да писали. Не отвечает.
- Странно…
- А ну тихо! Там где-то жарка сейчас полыхнула. Может наш наемник ломится? Айда посмотрим? – воодушевился Серый.
Мы все ломанулись на звук, царапая руки и лица о сухие ветки. Бежали долго, я даже удивился. Вроде бы по карте лесок был маленьким, а наяву… Ну это ведь Зона. Чем черт не шутит?!
Перед нами предстала такая картина: Сом, с вытаращенными от страха глазами идет в жарку.
По-видимому он сопротивлялся, но его что-то тянуло в эту ловушку. Сталкер хрипел, изо рта текла пена.
- Спекся наемник! – заключил Гунн увидев эту картину.
- Н-да-а... – протянул Серый.
Сом посмотрел на меня. В его глазах читался нечеловеческий страх и просьба о помощи. Но рисковать я не больно-то и хотел. Сталкера тянуло на аномалию, и он уже просто не мог сопротивляться. Внезапно, Сома подбросило и со страшной силой закрутило… А потом раздался Хлопок.
***
Снова пошел Дождь. Снова земля раскисла, хотя почему снова? Она и не высыхала. Мы шли, утопая в мутной жиже, именуемой лужами. Еда в вещмешках промокла, а от сухпайков уже на изнанку выворачивало. В общем, настроения на беседы не было ни у кого. Вот только периодически стали цепляться Гунн с Лешим. Их грызня меня задолбала, но я понимал, что без них могу не дойти до ЧАЭС.
- Доверься свободовцу, так только на конопляное поле и заведет.
- А ты пойди, покури мухоморов, избавь людей от мигрени.
- Не зарывайся, а то сейчас вставлю…
- Ничего ты мне не вставишь. Вставлялка не выросла еще. Иди куда ведут и заткнись.
- Заткнитесь оба – не выдержал Серый – А то щас обоих пристрелю. Раскудахтались тут, куры наряженные.
Я шел, молча, периодически поглядывая на детектор аномалий. Карусели, трамплины, изредка попадались жарки. Берцы хлюпали, с капюшона вода стекала прямо в лицо. Нервы кончились, были да вышли. И мне казалось, что еще пара таких перепалок, и я пристрелю всех троих. К чертям псевдособачьим.
По моим прикидкам, мы уже подходили к тоннелю, по которому нас в прошлый раз вел Проводник. Для того чтоб в этом удостовериться, я достал КПК. Да, я не прогадал. Действительно, через два километра будет тоннель, который ведет в Припять. Туда-то нам и надо.
- Эй! Чего встали? И так холодно, так мы еще и под дождем стоим.
- Леший, если знаешь, куда нам идти, то милости прошу. Веди. Но заведешь не туда, первым застрелю.
- Застрелит он…
Я убрал наладонник обратно, и шагнул вперед.
- Блин Дзот! Мы жрать хотим! Не пора ли передохнуть?
- Дойдем до места, отдохнешь. Немного осталось.
Два километра по Зоне, не то, что тоже самое расстояние по асфальтированной дорожке в Киеве. Вскоре перед нами предстал тоннель, темный и длинный. Из него тянуло плесенью, а может даже и тухлятиной. Сталкеры сразу стали ворочать носы, а вот я не чувствовал запахов.
- Не, не, Дзот! Я туда ни ногой! – Запротестовал Серый.
- Как хочешь. Ты волен идти куда хочешь.
- Ну и ладно. Пережду тут непогоду и потопаю в «Лодырь». Ну нафиг твои закидоны. Я жить хочу, а в этой пещере хрен знает, кто водится.
- Серый! Заткнись и иди! – Гунн начинал беситься, мне послышалось, что он передернул затвор СВД.
- Ну и пойду…
Серый закинул за плечи вещмешок, накинул капюшон и пошел обратно.
- Ну и вали! – в сердцах крикнул я, но думаю, ему уже не было дела.
***
- Я больше с тобой никуда не пойду Дзот! Столько народу положил, Только для того, чтоб добраться до этого Саркофага! Все для того чтоб загадать желание! – Прохрипел Гунн.
- Знаешь Гунн… Может ты, и считаешь меня сумасшедшим… Но мне это было нужно. Просто… Так надо…
Я посмотрел на умирающего сталкера. Лицо сталкера обуглилось и покрылось пузырями, из которых вытекала какая-то жидкость, правое плечо было окровавлено. Граната взорвалась слишком быстро, пара осколков, вошли в область сердца, да еще и эта радиация его съедает. Нет не жилец.
- Леший сука! Кинул нас! Вот тут, там, где необходимо держаться вместе! Сука… – в агонии кричал Гунн.
Я потянулся к кобуре и достал старенький «Вальтер». Не могу я смотреть на то, как он мучается. Прости брат. Я нацелился на его голову и нажал спусковой крючок. Выстрел. Сталкер утих.
А мне нужно пройти еще чуть-чуть. Совсем не много до мечты.
Саркофаг – гиблое место. Счетчик так верещал, что мне пришлось его выключить. Препараты не помогали, меня тошнило, и постоянно терзала отдышка. Я уже понял, что обратно мне не вернуться, а если и вернуться, то только на грузовике смерти. Да и не к чему мне было возвращаться. Сейчас не главное думать об обратном пути, нужно для начала дойти до цели.
Я шагал по длинному темному коридору. То справа, то слева попадались ответвления, ведущие в неизвестность. Иногда на пути мне попадались трупы сталкеров, воняющие, так что в глазах слезилось. Но я шел, ведь осталось совсем немного.
Лестница, пролет, еще пролет. Я поднимался к Исполнителю, и все чаще в голове звучал зычный голос Исполнителя Желаний. Я уже не слышал выстрелов и криков следующих за мной. Я шел на этот голос.
***
Я нарвал в парке цветов, и улыбаясь, шел к ней. Нарциссы, ее любимые. Эх Ирка, как же я тебя люблю. Лето, солнце т она.
- Рома?
- Да, милая.
- Ром подожди минутку, я не готова.
- Ладно, как скажешь.
Я присел на диван и включил телевизор. По новостям снова говорили о Чернобыле и второй катастрофе, где-то в Турции упал самолет. У меня зазвонил телефон. Врач звонит, наверное на счет результатов.
- Алло? Роман?
- Да.
- Тут такое дело….
- Говорите.
- У вас опухоль мозга. И осталось вам пару месяцев.
Я молчал, молчал, не зная, что ответить, не зная, как расскажу об этом Ирке.
- Роман, вы ко мне зайдите на днях .
- Хорошо…..
- Мы что ни будь, придумаем. Не расстраивайтесь.
Из телефона раздавались гудки, и их ноты как будто хоронили меня……
***
Из дыры в крыше лился свет. Он падал на Камень, от чего тот блестел всеми цветами радуги. Я дошел. Я добрался.
- Я знаю, что ты хочешь! - прозвучало у меня в голове.
- Я хочу…
- Ты хочешь вернуть Ее.
- Да.
- Но за это я могу потребовать и твою жизнь!
- Я согласен…
- Уверен сталкер? Ведь ты можешь попросить и богатство и власть…
- Нет…
Голова начала трещать. Я закатил глаза от боли. В потолке Саркофага как будто установили огромный экран и по нему крутились картинки из того что я пережил. Припять, улыбающийся Проводник, голова кровососа и огромные деньги под кушеткой, письмо от Иринки. Странно, но буквы в письме постепенно размылись и текста никакого не осталось. Голова болела со страшной силой, из моего рта вырывались крики боли. А картинки в потолке все плясали. Вертолет, на котором летела Иринка домой, стоит на взлетной площадке. Крики превратились в хрип. Иринка, которая меня только что обнимала, как бы растворяется и превращается ни в что. Тополь, костер. Я уже ничего не чувствую, тело обмякло и я упал, судорожно сжимая в руке гайку от болта. Я лежал лицом к потолку на котором все так же крутились изображения. Тополь, кровосос, лапы, боль, снова боль….
- Сталкер! – Говорил Монолит – Ты ведь умрешь мучительно. Я сделаю так, что она не прилетит сюда, но ты умрешь!
Я прохрипел в ответ что-то невнятное. Мне было до одурения больно. На предплечье завибрировал ПДА. На экран спроектировалось изображение с наладонника.
«Сталкер Дзот. Мертв. Причина смерти: Высокая степень облучения, многочисленные огнестрельные раны. Дата смерти: 25. 06. 2013.»
***
Город жил своей привычной жизнью. По проспектам ездили машины, по тротуарам шли люди. В школах скоро должен был прозвучать последний звонок. Скоро намечалось лето, и люди, готовились к отпускам.
- Ир! Ну чего ты там забыла!? Ты новости давно не смотрела? Там же АД самый настоящий! Радиация и сталкеры. Еще неизвестно, что хуже….
- Я знаю, что ему там плохо и я ему нужна!
- А нужна ли ты ему? Он ведь бросил тебя однажды!
- Ты ведь не знаешь причин!
- У тебя дети! А вдруг ты там погибнешь? Не дай Бог конечно! Но все же! Ты подумала о них?
- Успокойся Леша! Все…
- Нет! Я не пущу! Хоть убей не пущу.
- Не знаю….. Сердце у меня не на месте…
- Ир! Не надо. Живи своей жизнью, и не тревожь былое…
- Возможно, ты прав…
- Милая, я тебя люблю, и поверь… Без тебя жить не смогу
Девушка улыбнулась, обняла своего мужа и навсегда отпустила свое прошлое. Теперь она не будет жить оглядываясь...
Автор: Zarinzaman 15.11.2011, 9:54
Начну с последнего мною прочитанного. Про Ерёму.
Эпизод читается легко. Это важно. Зона интересна всякими чудесами, но дурачек на побегушках у бармена, это претит всем ее законам. Контролер не может различать блаженных больших "детей", от заядлых сталкерюг. Хотя может, это одно из чудес, её Величества ЗОНЫ. Может я, как мужчина первый раз прочитавши не проникся, второй раз душещипательно так, как человеку, не лишенному сентиментальности. :+:
Теперь "Пощечина".
Очень удачно, описан бой и его подробности. Кровожадно, дети-людоеды. Очень печальная картина. Будучи отцом, безумно любящим свое чадо, для меня этот эпизод стал безумно-удручающим, оттого конечно он и хорош, что выводит из себя! История главврача, разъясняет многое и сводит все к юмору! :+:
И наконец Встреча.
Великолепно сбалансированный рассказ, с закрученным сюжетом и переплетением историй в стиле Тарантино. Читал на одном дыхании, главные герои, находится в разных уголках Зоны, в каждом из них, детально описывается вся атмосфера их окружающая, ощущение близости неимоверно реалистичное. :+:
Автор: Ssweta 15.11.2011, 14:20
Вичужанин (Толямбо Север)
"Полёты во сне и наяву"
Рассказ «Полеты во сне и наяву» (название то какое – ну совсем не новогоднее) вместе с историей про Ерёму разделил 1 место на конкурсе «Новогодние приключения в Чернобыльской Зоне отчуждения".
В этом рассказе порадовало все от таких живых диалогов и описания персонажей до атмосферы Зоны – все же аномалии встречаются, и сам факт отсутствия "генеральных баталий с монстрами" (ну есть небольшая стычка со "слепышами", да с кабаном), такая юмористически-саркастическая комедия. А уж за одно отсутствие межклановых междоусобиц автору огромное спасибо.
Защемило только когда Дед мороза ребята увидели – решила что и здесь автор "оригинального жанра" нам контролера подкинет. Так ведь нет – Дед ОтМорозок попался... Больше всего порадовал факт, что сама так и не вычислила - кто в наряде Деда Мороза.
Кстати, причина похода в новогоднем наряде весьма позабавила. Я даже пофантазировала на тему – а если бы сталкеры в баре проиграли друзьям в карты (или на спор) пошли "по елочку" в Дед-Морозовском прикиде – как бы струхнул браток около елки – подумал что контролер по его душу идет – ведь и так от собак с кабаном не отделаться...
[attachment=59511:attachment][attachment=59512:attachment][attachment=59515:atta
chment]
Полеты во сне и наяву
Сон был ярким и красочным. Воспоминания из детства, такого далёкого, словно из другой жизни, где были мама и папа, сестрёнка со смешными косичками и кот Петька...
Я был наполнен детским счастьем, пока чьи-то руки не вырвали меня из сонного царства воспоминаний.
- Шурави, вставай, - знакомый голос вернул меня, в постылое настоящее. Я отмахнулся от вредного "будильника", прервавшего такой сладкий сон. - Просыпайся, ёшкин кот! Я, что ли за тебя дежурить буду? - продолжал ворчать тот же голос.
- Не гунди, встаю уже. - Я открыл сонные глаза и поглядел на стоящего рядом с койкой Митяя. - Такой сон оборвал!
- После дежурства досмотришь, - усмехнулся приятель. - Девчонки хоть красивые были? - колдуя с чайником, спросил Митяй.
- Какие девчонки? - я непонимающе уставился в его спину.
- Из сонного рая, - не оборачиваясь, ответил Митяй, кидая в стаканы с кипятком, пакетики с чаем.
С верхней койки раздался смех Мухомора.
- Тьфу, на вас, балаболы! - принимая вертикальное положение, и разминая затёкшие суставы, ворчу в ответ на похабную шутку.
- Чай готов, садитесь жрать, пожалуйста, - усаживаясь на свою кровать, со стаканом в руках, изрёк любимую фразу Митяй.
Я, не спеша, обул свои берцы и, поднявшись, подошёл к столу. Кроме пары стаканов с чаем, на нём стояли открытые банки с тушёнкой.
- А где хлеб с маслом, кулинар? - изобразив кислую мину на лице, поворачиваюсь к Митяю.
- Дед мороз обещал после праздников, - сделав глоток чая, ответил приятель.
Наверху опять заржал Мухомор. Я обернулся и кинул в него, прихваченный со стола коробок спичек.
- Хватит ржать, как беременная кобыла! Спускайся на грешную землю и беги за дровами. - Охрипшим голосом, оборвал я смех любителя шуток и лопухов...
Митяй поперхнулся чаем и чуть не выронил стакан от смеха. Мухомор ухмыльнулся и быстро спрыгнул вниз.
- Ес сэр! - отсалютовал он и, обувшись, одевшись, выскочил на улицу.
Удовлетворённо кивнув головой, я взял банку с тушёнкой и принялся за завтрак. Но через несколько секунд прервал это занятие.
- Ёлки палки! - прожевав мясо, воскликнул я. - Митяй, глянь в ПДА, какое сегодня число?
- Тридцать первое декабря, - не глядя в наладонник, ответил друг. - Я ж не просто так бородатого дедушку вспомнил.
- А, что вчера не напомнил, оболтус?! Надо же отметить такой праздник, - прислушиваясь к шуму на улице, произнёс я.
- Сам, только ночью посмотрел в календарь, - нахмурившись, ответил Митяй, так же, как я, услышавший подозрительно знакомый рокот с улицы, не предвещавший ничего хорошего...
По лестнице прогрохотали ботинки и, в распахнувшуюся дверь вломился взлохмаченный Мухомор.
- Т т там это, - заикаясь, начал он, тараща на нас, свои зелёные глазищи.
- Дед мороз? - потирая небритый подбородок, шучу я. Хотя было не до смеха.
- Ага, угадал! Возьми из мешка подарок, - отталкивая с пути Мухомора, пробасил вошедший прапорщик, и передёрнул затвор автомата.
От него разило перегаром, потом и луком. Убойная смесь, сразу захотелось выйти на свежий воздух. Но прапор вряд ли позволит. Он чувствовал себя хозяином положения. А направленный на нас ствол автомата, отбивал охоту шутить.
- Здравствуй дедушка, - с иронией поздоровался я. – Что тебя привело в нашу обитель? – глядя в красные, то ли от перепою, то ли от злости, глаза, интересуюсь у вояки.
Он обвёл нас мутным взглядом и, видимо решив, что я тут за старшего, удовлетворённо кивнул головой.
- Поязви, поязви, - хмыкнул прапор. – Вот ёлку мне добудешь, тогда вместе посмеёмся.
- Какую ещё ёлку? – удивлённо спросил Мухомор.
- Под которой подарки детишкам кладут и хоровод водят, - покосился на него вояка.
- За периметром они перевелись что ли? – чувствую, отказ не прокатит.
- Не ваше дело! – надулся прапор. - Короче, мне нужна ёлка, желательно не облезлая жердь, с парой веток. А, если в придачу к ней, принесёте пару лечебных артефактов, даю слово, что обеспечу вашей компании беспрепятственный проход на большую землю, в течение целого месяца. Правда, только через мой блокпост. – На опухшем лице вояки, появилась улыбка.
- Может, обойдёмся только артефактами? – с надеждой спросил Митяй. – Через десять минут они у вас будут.
Прапор задумчиво почесал затылок.
- Нет, не покатит. Это не моя прихоть. Скажу по секрету, к нам полковник прибыл с проверкой. Злой, как слепая собака. Вот он и потребовал на праздник, установить ёлку, – нахмурившись, поведал исполнительный вояка. - Так, что пацаны, с вас ёлка. Мы и так вас терпим под боком, вопреки всем инструкциям.
- Ага, терпите! – не удержался я. - Сидорович отстёгивает за это терпение, каждый месяц.
- Пять минут на раздумья и если не будет дан положительный ответ, мы начинаем зачистку территории от незаконных элементов! – раздражённо прохрипел прапор и вышел на улицу.
Воцарилась тишина. Митяй достал сигарету и задымил. Мухомор, как всегда, когда сильно нервничал, начал чесать свою помеченную задницу, от которой и пошло его прозвище.
Я поднял с пола коробок и, задумавшись, стал вертеть его в пальцах.
- Мухомор, не мельтеши перед глазами, дай подумать спокойно, - ходивший взад вперёд парень, мешал сосредоточиться.
- А, что тут думать? Где мы эту берёзу достанем?! – нервно воскликнул Мухомор, усаживаясь на кровать.
- Шурави, я видел за элеватором подходящую ель. Но там, сам знаешь, всегда кабаны пасутся и слепыши бегают. – Обратился ко мне Митяй. – Дотащим ли сюда её?
- А, что, это мысль. – Ухватился я, за эту идею. – Если вояки подгонят свой БМП к элеватору, тащить ёлку, далеко не придётся.
- Думаешь, они согласятся? – с сомнением спросил друг. – Они без приказа, не любят по Зоне разъезжать.
- Если пообещаем притащить ещё и артефакты, надеюсь, согласятся.
- Иди, попробуй договориться с этим прапором. В конце концов, это им нужна ёлка.
***
Через час, мы вышли из деревни. Я, Митяй и Мухомор. Мне всё-таки удалось договориться с прапорщиком о БМП. Пришлось, правда, сразу отдать артефакт «Кровь камня», но он был не настолько ценен, чтобы о нём жалеть.
Дул холодный ветер, небольшой мороз пощипывал лицо.
Я поёжился и поднял воротник телогрейки, накинутой поверх комбинезона «Заря». На плече висел мой верный «калаш», не раз, выручавший в непростых ситуациях.
Первым шёл Митяй, проверяя тропу старым, проверенным способом. С помощью болтов. Он не первый год топчет со мной эту заражённую территорию, так что, я доверял его интуиции.
Вторым топал Мухомор, вертя головой во все стороны. Он здесь всего третий месяц, опыта мало, но стреляет хорошо и пару раз ходил с нами до Агропрома. Правда суётся по дурости, куда не следует. Свою кличку заработал, через неделю пребывания здесь в Зоне. Были мы тогда на АТП, зачищали участок от стаи слепых псов. И ждали возвращения из дальней ходки, группу Сибиряка.
Мухомора в ту пору звали просто Егор. Наелся он просроченной тушёнки и побежал, в обнимку с ружьём, по нужде в кусты. Облегчился и подтёрся подвернувшимся под руку лопухом. А когда мы вернулись в деревню, начал начёсывать свою пятую точку, словно её скипидаром намазали. Побежал к нашему «Айболиту». Тот глянул на Егорова, больное место, окрасившееся красно-белыми пятнами и, выдал вердикт, что давно таких мухоморов не встречал. Неделю, Егор ходил к доктору на уколы и, в конце концов, поборол свой недуг. С тех пор его и стали звать Мухомором.
Хлопком разрядилась аномалия, оборвав мои воспоминания и напоминая, что мы в Чернобыльской Зоне Отчуждения, а не на прогулке.
- «Птичья карусель» притаилась, позавчера её здесь не было, - поведал ведущий. – Давайте за мной, след в след, обойдём её левее, а там уже недалеко до ёлки будет.
- Я за пригорком, заметил пару слепышей, - подал голос Мухомор.
- Пара нам не страшна. Вот если сбегутся на шум, остальные обитатели этой территории, тогда придётся туго, - ответил я, снимая автомат с плеча.
Мы осторожно двинулись в обход аномалии. Митяй выбирал безопасный проход, а мы с Мухомором, поглядывали по сторонам.
Минут через десять, вдали наконец-то показалась цель нашего путешествия. Небольшая, пушистая ель.
- Кто это вокруг нашей ёлки суетится? – остановился Митяй и достал из чехла бинокль.
- Мутанты? – присматриваясь, спросил Мухомор.
- Ёлы пукки или по-нашему дед мороз, - удивлённо произнёс Митяй.
- Неужто прапор нас опередил? – не понял я, подходя к ведущему.
- Прапор наверняка в БМП греется, около элеватора, - ответил Митяй, передавая мне свой бинокль. – Сам посмотри.
Я направил оптику на ель и удивлённо присвистнул. Нашу ёлочку, кто-то пытался срубить, размахивая топором. Лесоруб был одет в красный тулуп, как у деда мороза. Потом взгляд зацепил слепого пса, прыгающего вокруг новогоднего персонажа и, я понял, что лесоруб не ёлку рубит, а от собаки топором отмахивается.
- Ну, что там? – переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливо спросил Мухомор.
- Дед мороз, - ответил я, отдавая бинокль. – Пляшет со слепышом вокруг ели.
- Хорош прикалываться, - надулся Мухомор. – Какие здесь на фиг дед морозы?!
- Вот и у меня возник, тот же вопрос, - оглядывая прилегающую территорию, произнёс я. – У вас нет неприятных ощущений, писка в ушах или головокружения?
- На контролёра намекаешь? – нахмурился Митяй. – Откуда ему на Кордоне взяться?! Да и не чувствую я, ничего странного.
- У меня это, - покраснел Мухомор. – Задница сильней зачесалась, и пить охота, сил нет.
- Сушняк у тебя, после самогонки Сидора и зад свой, чаще мазью айболитовской мажь, – улыбнулся я. – Пошли тогда спасать дед мороза, а то загрызут его собаки, останемся без подарков. А насчёт появления на Кордоне контролёра, тут не зарекайся, Митяй. Зона любит сюрпризы подкидывать, сам знаешь. Помню, Сибиряк рассказывал, про псевдогиганта, у АТП. Со стороны тёмной долины прорвался.
- Хороший был сталкер, - вздохнул Митяй и продолжил путь к ели.
Чем ближе мы подходили, тем отчётливей были слышны лай собак и мат «деда мороза».
Неожиданно, из близлежащего кустарника, нам наперерез вылетел молодой кабан.
Мухомор не сплоховал и влепил ему дробь из своего ружья, прямо в клыкастую морду. Мутировавший зверь мотнул мохнатой башкой, разбрызгивая крупные капли крови. Но, к сожалению не сдох, а взрыхлив подмороженную землю, ринулся на нас.
Митяй добил кабана короткой очередью из автомата. Пробежав по инерции пару метров, мутант замер у ног проводника.
- Вот и рождественский кабанчик на наш стол, - перезаряжая ружьё, нервно хихикнул Мухомор.
- А что, если правильно замариновать, вполне сгодится, - прислушиваясь к звукам в кустах, из которых выскочил кабан, произнёс я.
- Пошли уже, а то дед мороз на дерево полез, слепыши прибывают! – взволнованно сказал Митяй.
Действительно, лесоруб затейник лез на какое-то высокое дерево, под которым кружилось уже три слепых пса, а четвёртый, вцепился за красный тулуп и барахтался в воздухе.
Мы поспешили к месту схватки, не решаясь с такого расстояния открывать стрельбу.
Приблизившись к ели, Митяй точным выстрелом повалил заметившего нас пса.
Мухомор снова не подвёл и двумя выстрелами, убил вторую собаку, кинувшуюся на нас. Третий охотник на деда мороза, почуяв, что пахнет порохом, сбежал, скрывшись в валежнике. А массовик затейник, топором сбил с тулупа, последнего слепыша, размозжив ему череп.
- Ох, ты, «каменный цветок»! – послышался голос Мухомора.
Я обернулся и успел только крикнуть:
- Стой, дурила! Трамплин!
Но было уже поздно, коварная аномалия схватила растяпу и выплюнула, словно из катапульты.
Мухомор с воплем, поминая нецензурными словами маму слепышей и чьих-то далёких родственников, пролетел, словно снаряд, несколько метров и, припечатался в ёлку. Она не выдержав веса, нашего приятеля, с хрустом подломилась и рухнула на землю.
- Э, братва, вы чё, с моей ёлкой творите?! – послышался вопль с дерева.
Обернувшись на крик, я увидел, как дед мороз, быстро спускается вниз.
- Оп-па! Ошибочка пацаны вышла, - увидев направленные на него стволы автоматов, пробормотал ряженый мародёр. Спутать их манеру общения, было невозможно. – Кстати, типа спасибо за помощь, а то, сколько бы мне на дереве пришлось изображать из себя фрукт… - улыбнулся гопник, сверкнув железной фиксой.
- Ты, что так вырядился, клоун? – спросил Митяй, оглядываясь на место падения нашего летающего Мухомора.
- Пойду, гляну, может, жив разгильдяй, - встревожено произнёс я, направляясь к поваленной ели.
- Так, это, братва за ёлкой послала, когда я в карты продул. Вот и плащик этот понтовый надели на меня, чтобы типа деда отморозка изображать. А, мне, чё, главное тепло, - послышался за спиной ответ мародёра.
Ёлка зашевелилась, раздался стон Мухомора.
Я облегчённо вздохнул и поспешил на помощь.
Оттащив ель в сторону, склонился над охающим приятелем. Лицо исцарапано, из рассечённой брови течёт кровь, под левым глазом наливается синяк.
- Ну и рожа у тебя Шарапов! – качая головой, вспомнил я фразу из старого фильма.
- Вот это полёт, - прошептал Мухомор, вымученно, улыбаясь.
- Счастливый ты гриб, наверно во мху родился, - вынимая аптечку из рюкзака, улыбаюсь в ответ.
***
Через час мы вышли к элеватору, где нас ждали вояки, греющиеся рядом с БМП, у небольшого костра.
Надо было видеть их удивлённые лица, когда мы приблизились.
Дед мороз, тащивший на плече ёлку, прихрамывающий Мухомор, с перебинтованной головой, опирающийся на плечо Митяя. Я замыкал процессию, волоча тушу кабанчика. Не пропадать же добру…
Я был наполнен детским счастьем, пока чьи-то руки не вырвали меня из сонного царства воспоминаний.
- Шурави, вставай, - знакомый голос вернул меня, в постылое настоящее. Я отмахнулся от вредного "будильника", прервавшего такой сладкий сон. - Просыпайся, ёшкин кот! Я, что ли за тебя дежурить буду? - продолжал ворчать тот же голос.
- Не гунди, встаю уже. - Я открыл сонные глаза и поглядел на стоящего рядом с койкой Митяя. - Такой сон оборвал!
- После дежурства досмотришь, - усмехнулся приятель. - Девчонки хоть красивые были? - колдуя с чайником, спросил Митяй.
- Какие девчонки? - я непонимающе уставился в его спину.
- Из сонного рая, - не оборачиваясь, ответил Митяй, кидая в стаканы с кипятком, пакетики с чаем.
С верхней койки раздался смех Мухомора.
- Тьфу, на вас, балаболы! - принимая вертикальное положение, и разминая затёкшие суставы, ворчу в ответ на похабную шутку.
- Чай готов, садитесь жрать, пожалуйста, - усаживаясь на свою кровать, со стаканом в руках, изрёк любимую фразу Митяй.
Я, не спеша, обул свои берцы и, поднявшись, подошёл к столу. Кроме пары стаканов с чаем, на нём стояли открытые банки с тушёнкой.
- А где хлеб с маслом, кулинар? - изобразив кислую мину на лице, поворачиваюсь к Митяю.
- Дед мороз обещал после праздников, - сделав глоток чая, ответил приятель.
Наверху опять заржал Мухомор. Я обернулся и кинул в него, прихваченный со стола коробок спичек.
- Хватит ржать, как беременная кобыла! Спускайся на грешную землю и беги за дровами. - Охрипшим голосом, оборвал я смех любителя шуток и лопухов...
Митяй поперхнулся чаем и чуть не выронил стакан от смеха. Мухомор ухмыльнулся и быстро спрыгнул вниз.
- Ес сэр! - отсалютовал он и, обувшись, одевшись, выскочил на улицу.
Удовлетворённо кивнув головой, я взял банку с тушёнкой и принялся за завтрак. Но через несколько секунд прервал это занятие.
- Ёлки палки! - прожевав мясо, воскликнул я. - Митяй, глянь в ПДА, какое сегодня число?
- Тридцать первое декабря, - не глядя в наладонник, ответил друг. - Я ж не просто так бородатого дедушку вспомнил.
- А, что вчера не напомнил, оболтус?! Надо же отметить такой праздник, - прислушиваясь к шуму на улице, произнёс я.
- Сам, только ночью посмотрел в календарь, - нахмурившись, ответил Митяй, так же, как я, услышавший подозрительно знакомый рокот с улицы, не предвещавший ничего хорошего...
По лестнице прогрохотали ботинки и, в распахнувшуюся дверь вломился взлохмаченный Мухомор.
- Т т там это, - заикаясь, начал он, тараща на нас, свои зелёные глазищи.
- Дед мороз? - потирая небритый подбородок, шучу я. Хотя было не до смеха.
- Ага, угадал! Возьми из мешка подарок, - отталкивая с пути Мухомора, пробасил вошедший прапорщик, и передёрнул затвор автомата.
От него разило перегаром, потом и луком. Убойная смесь, сразу захотелось выйти на свежий воздух. Но прапор вряд ли позволит. Он чувствовал себя хозяином положения. А направленный на нас ствол автомата, отбивал охоту шутить.
- Здравствуй дедушка, - с иронией поздоровался я. – Что тебя привело в нашу обитель? – глядя в красные, то ли от перепою, то ли от злости, глаза, интересуюсь у вояки.
Он обвёл нас мутным взглядом и, видимо решив, что я тут за старшего, удовлетворённо кивнул головой.
- Поязви, поязви, - хмыкнул прапор. – Вот ёлку мне добудешь, тогда вместе посмеёмся.
- Какую ещё ёлку? – удивлённо спросил Мухомор.
- Под которой подарки детишкам кладут и хоровод водят, - покосился на него вояка.
- За периметром они перевелись что ли? – чувствую, отказ не прокатит.
- Не ваше дело! – надулся прапор. - Короче, мне нужна ёлка, желательно не облезлая жердь, с парой веток. А, если в придачу к ней, принесёте пару лечебных артефактов, даю слово, что обеспечу вашей компании беспрепятственный проход на большую землю, в течение целого месяца. Правда, только через мой блокпост. – На опухшем лице вояки, появилась улыбка.
- Может, обойдёмся только артефактами? – с надеждой спросил Митяй. – Через десять минут они у вас будут.
Прапор задумчиво почесал затылок.
- Нет, не покатит. Это не моя прихоть. Скажу по секрету, к нам полковник прибыл с проверкой. Злой, как слепая собака. Вот он и потребовал на праздник, установить ёлку, – нахмурившись, поведал исполнительный вояка. - Так, что пацаны, с вас ёлка. Мы и так вас терпим под боком, вопреки всем инструкциям.
- Ага, терпите! – не удержался я. - Сидорович отстёгивает за это терпение, каждый месяц.
- Пять минут на раздумья и если не будет дан положительный ответ, мы начинаем зачистку территории от незаконных элементов! – раздражённо прохрипел прапор и вышел на улицу.
Воцарилась тишина. Митяй достал сигарету и задымил. Мухомор, как всегда, когда сильно нервничал, начал чесать свою помеченную задницу, от которой и пошло его прозвище.
Я поднял с пола коробок и, задумавшись, стал вертеть его в пальцах.
- Мухомор, не мельтеши перед глазами, дай подумать спокойно, - ходивший взад вперёд парень, мешал сосредоточиться.
- А, что тут думать? Где мы эту берёзу достанем?! – нервно воскликнул Мухомор, усаживаясь на кровать.
- Шурави, я видел за элеватором подходящую ель. Но там, сам знаешь, всегда кабаны пасутся и слепыши бегают. – Обратился ко мне Митяй. – Дотащим ли сюда её?
- А, что, это мысль. – Ухватился я, за эту идею. – Если вояки подгонят свой БМП к элеватору, тащить ёлку, далеко не придётся.
- Думаешь, они согласятся? – с сомнением спросил друг. – Они без приказа, не любят по Зоне разъезжать.
- Если пообещаем притащить ещё и артефакты, надеюсь, согласятся.
- Иди, попробуй договориться с этим прапором. В конце концов, это им нужна ёлка.
***
Через час, мы вышли из деревни. Я, Митяй и Мухомор. Мне всё-таки удалось договориться с прапорщиком о БМП. Пришлось, правда, сразу отдать артефакт «Кровь камня», но он был не настолько ценен, чтобы о нём жалеть.
Дул холодный ветер, небольшой мороз пощипывал лицо.
Я поёжился и поднял воротник телогрейки, накинутой поверх комбинезона «Заря». На плече висел мой верный «калаш», не раз, выручавший в непростых ситуациях.
Первым шёл Митяй, проверяя тропу старым, проверенным способом. С помощью болтов. Он не первый год топчет со мной эту заражённую территорию, так что, я доверял его интуиции.
Вторым топал Мухомор, вертя головой во все стороны. Он здесь всего третий месяц, опыта мало, но стреляет хорошо и пару раз ходил с нами до Агропрома. Правда суётся по дурости, куда не следует. Свою кличку заработал, через неделю пребывания здесь в Зоне. Были мы тогда на АТП, зачищали участок от стаи слепых псов. И ждали возвращения из дальней ходки, группу Сибиряка.
Мухомора в ту пору звали просто Егор. Наелся он просроченной тушёнки и побежал, в обнимку с ружьём, по нужде в кусты. Облегчился и подтёрся подвернувшимся под руку лопухом. А когда мы вернулись в деревню, начал начёсывать свою пятую точку, словно её скипидаром намазали. Побежал к нашему «Айболиту». Тот глянул на Егорова, больное место, окрасившееся красно-белыми пятнами и, выдал вердикт, что давно таких мухоморов не встречал. Неделю, Егор ходил к доктору на уколы и, в конце концов, поборол свой недуг. С тех пор его и стали звать Мухомором.
Хлопком разрядилась аномалия, оборвав мои воспоминания и напоминая, что мы в Чернобыльской Зоне Отчуждения, а не на прогулке.
- «Птичья карусель» притаилась, позавчера её здесь не было, - поведал ведущий. – Давайте за мной, след в след, обойдём её левее, а там уже недалеко до ёлки будет.
- Я за пригорком, заметил пару слепышей, - подал голос Мухомор.
- Пара нам не страшна. Вот если сбегутся на шум, остальные обитатели этой территории, тогда придётся туго, - ответил я, снимая автомат с плеча.
Мы осторожно двинулись в обход аномалии. Митяй выбирал безопасный проход, а мы с Мухомором, поглядывали по сторонам.
Минут через десять, вдали наконец-то показалась цель нашего путешествия. Небольшая, пушистая ель.
- Кто это вокруг нашей ёлки суетится? – остановился Митяй и достал из чехла бинокль.
- Мутанты? – присматриваясь, спросил Мухомор.
- Ёлы пукки или по-нашему дед мороз, - удивлённо произнёс Митяй.
- Неужто прапор нас опередил? – не понял я, подходя к ведущему.
- Прапор наверняка в БМП греется, около элеватора, - ответил Митяй, передавая мне свой бинокль. – Сам посмотри.
Я направил оптику на ель и удивлённо присвистнул. Нашу ёлочку, кто-то пытался срубить, размахивая топором. Лесоруб был одет в красный тулуп, как у деда мороза. Потом взгляд зацепил слепого пса, прыгающего вокруг новогоднего персонажа и, я понял, что лесоруб не ёлку рубит, а от собаки топором отмахивается.
- Ну, что там? – переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливо спросил Мухомор.
- Дед мороз, - ответил я, отдавая бинокль. – Пляшет со слепышом вокруг ели.
- Хорош прикалываться, - надулся Мухомор. – Какие здесь на фиг дед морозы?!
- Вот и у меня возник, тот же вопрос, - оглядывая прилегающую территорию, произнёс я. – У вас нет неприятных ощущений, писка в ушах или головокружения?
- На контролёра намекаешь? – нахмурился Митяй. – Откуда ему на Кордоне взяться?! Да и не чувствую я, ничего странного.
- У меня это, - покраснел Мухомор. – Задница сильней зачесалась, и пить охота, сил нет.
- Сушняк у тебя, после самогонки Сидора и зад свой, чаще мазью айболитовской мажь, – улыбнулся я. – Пошли тогда спасать дед мороза, а то загрызут его собаки, останемся без подарков. А насчёт появления на Кордоне контролёра, тут не зарекайся, Митяй. Зона любит сюрпризы подкидывать, сам знаешь. Помню, Сибиряк рассказывал, про псевдогиганта, у АТП. Со стороны тёмной долины прорвался.
- Хороший был сталкер, - вздохнул Митяй и продолжил путь к ели.
Чем ближе мы подходили, тем отчётливей были слышны лай собак и мат «деда мороза».
Неожиданно, из близлежащего кустарника, нам наперерез вылетел молодой кабан.
Мухомор не сплоховал и влепил ему дробь из своего ружья, прямо в клыкастую морду. Мутировавший зверь мотнул мохнатой башкой, разбрызгивая крупные капли крови. Но, к сожалению не сдох, а взрыхлив подмороженную землю, ринулся на нас.
Митяй добил кабана короткой очередью из автомата. Пробежав по инерции пару метров, мутант замер у ног проводника.
- Вот и рождественский кабанчик на наш стол, - перезаряжая ружьё, нервно хихикнул Мухомор.
- А что, если правильно замариновать, вполне сгодится, - прислушиваясь к звукам в кустах, из которых выскочил кабан, произнёс я.
- Пошли уже, а то дед мороз на дерево полез, слепыши прибывают! – взволнованно сказал Митяй.
Действительно, лесоруб затейник лез на какое-то высокое дерево, под которым кружилось уже три слепых пса, а четвёртый, вцепился за красный тулуп и барахтался в воздухе.
Мы поспешили к месту схватки, не решаясь с такого расстояния открывать стрельбу.
Приблизившись к ели, Митяй точным выстрелом повалил заметившего нас пса.
Мухомор снова не подвёл и двумя выстрелами, убил вторую собаку, кинувшуюся на нас. Третий охотник на деда мороза, почуяв, что пахнет порохом, сбежал, скрывшись в валежнике. А массовик затейник, топором сбил с тулупа, последнего слепыша, размозжив ему череп.
- Ох, ты, «каменный цветок»! – послышался голос Мухомора.
Я обернулся и успел только крикнуть:
- Стой, дурила! Трамплин!
Но было уже поздно, коварная аномалия схватила растяпу и выплюнула, словно из катапульты.
Мухомор с воплем, поминая нецензурными словами маму слепышей и чьих-то далёких родственников, пролетел, словно снаряд, несколько метров и, припечатался в ёлку. Она не выдержав веса, нашего приятеля, с хрустом подломилась и рухнула на землю.
- Э, братва, вы чё, с моей ёлкой творите?! – послышался вопль с дерева.
Обернувшись на крик, я увидел, как дед мороз, быстро спускается вниз.
- Оп-па! Ошибочка пацаны вышла, - увидев направленные на него стволы автоматов, пробормотал ряженый мародёр. Спутать их манеру общения, было невозможно. – Кстати, типа спасибо за помощь, а то, сколько бы мне на дереве пришлось изображать из себя фрукт… - улыбнулся гопник, сверкнув железной фиксой.
- Ты, что так вырядился, клоун? – спросил Митяй, оглядываясь на место падения нашего летающего Мухомора.
- Пойду, гляну, может, жив разгильдяй, - встревожено произнёс я, направляясь к поваленной ели.
- Так, это, братва за ёлкой послала, когда я в карты продул. Вот и плащик этот понтовый надели на меня, чтобы типа деда отморозка изображать. А, мне, чё, главное тепло, - послышался за спиной ответ мародёра.
Ёлка зашевелилась, раздался стон Мухомора.
Я облегчённо вздохнул и поспешил на помощь.
Оттащив ель в сторону, склонился над охающим приятелем. Лицо исцарапано, из рассечённой брови течёт кровь, под левым глазом наливается синяк.
- Ну и рожа у тебя Шарапов! – качая головой, вспомнил я фразу из старого фильма.
- Вот это полёт, - прошептал Мухомор, вымученно, улыбаясь.
- Счастливый ты гриб, наверно во мху родился, - вынимая аптечку из рюкзака, улыбаюсь в ответ.
***
Через час мы вышли к элеватору, где нас ждали вояки, греющиеся рядом с БМП, у небольшого костра.
Надо было видеть их удивлённые лица, когда мы приблизились.
Дед мороз, тащивший на плече ёлку, прихрамывающий Мухомор, с перебинтованной головой, опирающийся на плечо Митяя. Я замыкал процессию, волоча тушу кабанчика. Не пропадать же добру…
Автор: Вичужанин 15.11.2011, 15:04
Ssweta Zarinzaman - спасибо за ваши тёплые отзывы!!! И Благодарю Светлячок, что открыла эту тему!
Автор: Ssweta 15.11.2011, 16:15
Фоторепортаж: За артефактами к "Радару" [attachment=59519:attachment]
(автор идеи и исполнитель - Вичужанин)
Все мы родом из детства...
Вот и я, до сих пор не наигрался.
Собираясь за грибами, вспомнил, что у нас на сопках, есть почти заброшенная радиолокационная станция. Поэтому в рюкзак положил фотоаппарат. А так как детство ещё щипает за пятую точку, туда же, в рюкзак, отправился и пневматический пистолет.
И вот что из этого вышло:
1. [attachment=59516:attachment] 2. [attachment=59517:attachment] 3. [attachment=59518:attachment] 4. [attachment=59520:attachment]
1. Вроде хорошее место, а детектор показывает, что артефактов здесь нет.
2. Но собаки уже заинтересовались непрошеными гостями.
3. Дорога не была лёгкой прогулкой... Путь преграждали большие валуны.
4. Стаи собак и голодных кровососов (комаров) кружили вокруг, не давая расслабиться и заняться поиском артефактов...
5. [attachment=59521:attachment] 6. [attachment=59522:attachment] 7. [attachment=59523:attachment] 8. [attachment=59524:attachment]
5. Хорошо, что было где укрыться.
6. Вдруг завибрировал детектор, где-то рядом артефакт...
7. Вот и первый артефактик, Удача улыбнулась мне!
8. [attachment=59525:attachment] 9. [attachment=59526:attachment] 10.[attachment=59527:attachment] 11. [attachment=59529:attachment]
8. Вдали показались опасные антенны "Радара"
9. Охрана не спала, нужно соблюдать осторожность... И собаки тут как тут!
10. Но нас не остановят преграды...
11. И вот он, оплот Монолитовцев - "Радар"
[attachment=59528:attachment] Вот такая получилась Грибалка.
Автор: Ssweta 16.11.2011, 15:28
Вичужанин, ХроноФаг
"Шут"
[attachment=59607:attachment]
ШУТ
А вот послушайте рассказ. Я его услышал у костра от сталкера по имени Шут (Кое-кто его знает, так что в особых представлениях он не нуждается). А рассказал он это, когда мы в компании с другими заспорили насчёт того, полезен вообще анабиот или так, разводилово:
- Я этот самый анабиот в первый раз у шведов увидел. Водил как-то двоих в Припять, как раз когда Выжигатель отключили. Кто помнит то время, страсть что творилось. Все ломанулись в центр, поля артефактов искать. Даже у должников половина удрала вместе с Черепом. Типа там центр, значит там и Зону уничтожить можно. Да только фиг там, вся их идеология – за артами ломанулись. Но, я отвлёкся.
Так вот пахал я тогда на одну сволочь, бармена Федотыча. Ох, и тварина же был, хоть о мёртвых и нельзя, но недаром же ему кто-то голову свинцом нашпиговал, когда он из своей берлоги вылез свежим воздухом подышать. Так вот задолжал я тогда ему. Заказ один провалил, ну и повесил этот кровосос на меня неустойку. И ласково так предлагает, мол, хочешь долг списать? Ну а кто не хочет то? Ясень пень. И выкатывает мне арбуз – нужно двух иностранцев, учёных в Припять сводить. Видно башлянули они ему неплохо, у «интуристов» всегда бабла до горла, не то, что наши яйцеголовые, последний башмак без соли доедают. Гранты там всякие… ну не суть.
Я поначалу даже опешил, но он давай меня уговаривать. Да долго не пришлось ему стараться, у меня ведь тоже скулы при слове Припять сводило. В общем, взял я работёнку. Команда у меня тогда была Роджер, Кот, Дикий, Шуруп. Все ребята надёжные в деле не раз проверенные. Ну, трое то с радостью. У них ведь тоже чесалось. А Шуруп как всё равно пятой точкой что-то почувствовал – не пошёл. Я даже наехал на него, типа в кабалу вместе вляпались, а расплачиваться одному? Ну а он в ответ ахинею, как мне тогда казалось, понёс, мол, сам подумай: монолитовцев, военсталкеры - спецназ Зоны штурмует, взять не может, а что мы? Бессмертные что-ль? В общем, я подумал - сдрейфил парень. Ну и ладно, пусть лучше сразу уйдёт, чем с ним таким рисковать.
В общем, взял я двух интуристов, одного Эрик звали точно, другого не то Ульрих, не то Ульбрик. Как-то так короче. По-русски вроде и говорили, но чисто дети. Идти, стоять, спать да жрать они понимают, а что больше – ни в зуб ногой. По-английски, правда, чешут, но я в английском, не лучше чем они в русском. Однако того что знали - хватало. Объяснялись.
Ну и вот, вышли короче, без приключений почти до самого перекрёстка добрались. Без приключений я имею ввиду ничего серьезного, так мелочёвка. А там, на блокпост фанатиков наскочили. Стоит БТР поперёк дороги, вокруг аномалии, по обочинам холмы, фонят, так что прикуривать можно. Ну что сказать, только через него. Я полез. Вот нет бы, постоять вначале, прислушаться, но видно до этого всё хорошо было – расслабились. А они за бэтэром как раз и стояли. Метрах в двадцати. Меня увидели и ну палить. Я-то вниз ссыпался, быстро так, но и они не лохи оказались, даром, что навскидку палили. Замешкайся я, ходил бы сейчас без башни. А так только плечо цапнуло и то по касательной. Ну, Роджер то их снял, был у него бросок фирменный, он из «лимончика» чеку выдёргивал, запал отпускал, но кидал не сразу, а чуть помешкав. Граната как бы в воздухе лопалась и всё накрывала. Если, скажем стоишь, или бежишь то даже упасть не успеешь. В общем, разделались с ними, моим плечом занялись, вот Эрик когда меня своими фирменными снадобьями потчевал анабиот и засветил. Я, конечно, заинтересовался, что за хрень? В Зоне то лишние знания не помешают. Он, как мог, объяснил, типа лекарство от выброса. И про время ещё что-то талдычил, я так и не понял тогда что. Подумал, развели интуристов, как раз месяца за три до этого пошла лажа, что такое лекарство есть. Тогда даже кое-кто из «гербалайщиков» появился, чудо средством торговать. Только они ведь не учли, что сталкер так просто не купится, сперва проверит. А проверка простая: коммивояжера за шиворот и под выброс. Жестко? Зато справедливо. Они ведь, по сути, нашими жизнями торговать хотели. А вдруг кто б поверил и…
Ну вот. Короче с фанатиками то двумя мы разделались. И нет бы, переждать, посмотреть что будет. Дальше попёрли. Уж очень нам не терпелось на Клондайк посмотреть. А ведь шуманули же. Вот нас тёпленькими и приняли. Как раз, немного до Припяти не доходя. Налетели на засаду, что бараны. Не знаю, кто как, я только видел, как Роджера с гаусски сняли. А потом самого как по затылку что-то хлопнуло, я и потух. До сих пор не в курсе, что с остальными. Скорее всего, там и полегли, иначе хоть кто-нибудь бы всплыл за это время. А я очухался уже под вечер и где-бы вы думали? В камере. Да не просто в камере, а на проходной ЧАЭС. Ну, что-то вроде проходной. В этой комнатке видно до аварии караул оружие хранил. Окон нет, стены бетонные, дверь решётчатая на замке. Чисто бомбоубежище. И фанатик стоит. Гляделки на меня вылупил, не то, что не шелохнется, даже не смигнет. А рядом ещё один тусит, вроде за старшего. Поглядел, что я очнулся и позвал кого-то. Пришёл мужик. Седой уже, благообразный такой, что монах одет, в плащ с капюшоном. И давай он меня, сволочь, ласково так расспрашивать, кто мы, и зачем в Припять шли. Ну, послал я его, куда обычно сволочей посылают. А он давай изгаляться, гад. Типа, всё одно, они знали про нашу группу, просто он хотел посмотреть буду ли я добровольно сотрудничать или нет. Я ему в том смысле отвечаю, что давай, будете бить, навру с три короба, какой вам с этого прок? А он типа удивился. Да ты что, мол? Пытки это прошлый век. Ну и огорошил меня. Вроде как завтра говорит, засунут тебя в установку, мозги промоют, и сам всё расскажешь. Ещё, - добавил, - обижаться будешь, что слушать никто не хочет. Ну, я ему в ответ показал классический жест – левая ладонь на сгибе правой руки и кулак вверху. А он скотина, на часового показывает, такой же, говорит, весельчак был. Я пригляделся, ёклмэнэ, так то ж Сироп. Дружок мой из должников. Вот тут я реально понял, что мне полный слепой писец подкрался. Уж если они Сиропа, парня, который ни Воронина, ни Черепа, ни во что не ставил - таким сделали. Это его, то, классного бойца, из спецназовцев…
А Седой, гад, увидел, что я потух и ржёт. Потом мне через решётку давай из рюкзака вещи кидать. Вот, говорит, расслабься напоследок. Водочки попей, наркотой по-ширяйся, да консервой закуси. Ножика, говорит не дам, вдруг ты подземный ход выкопаешь. Но ты, мол, парень крепкий, зубами разгрызёшь. И ушёл дьявол. Вот бы его встретить один на один, во бы я тогда поржал…
Ну что, сел я, давай кумекать, как мне лыжи нарисовать да слинять оттуда. И так прикидывал, и этак ничего путного не выходит. Всё одно через часового идти. А на посту Сироп, я его в шутку то никогда завалить не мог, а тут он уже шутить не будет. Решил я его разговорить, да только без толку. Молчит как рыба. Вообще меня не узнаёт. Я уж знакомых всех перебрал, истории разные совместные рассказывал, чтобы ему память вернуть – бесполезняк. Вот полночи он торчал, не вру, ей-ей, и полночи я, что дурной со статуей разговаривал. Старший их изредка заглянет и дальше уходит. Я так думаю, он посты проверял. Служба у них, конечно, поставлена что надо. Да и как иначе, не люди – роботы. А потом тот зашёл с каким-то хмырём, тот Сиропа и сменил. Ну, тут уж ничего не попишешь. Сироп-то, хоть ровно стоял, этот же чуть к решётке подойдёшь - за затвор хватается. Нервный какой-то. Видно после обработки всё-таки что-то в них остаётся от прежней жизни. Сироп он огромный, чисто Шварц, а этот щуплый какой-то, плюгавенький. Этого-то я может и завалил бы, да только он даже к замку подойти не даст…
Сел я в уголок, голову повесил. Последнее что подумал, да и хрен с ним со всем. Придут за мной, я водочки для храбрости хряпну и буду их зубами грызть, пока не пристрелят. Ну а что ещё оставалось делать? Роботом? Ну, его…
Ну и уснул, как-то. Вот уж не думал что засну, но вымотался сильно. Да и контузия ещё не прошла. А проснулся от грохота. Вы этот грохот знаете. Предвестник выброса. Любой, кто хоть раз выброс в Зоне пережил, проснётся хоть трезвый, хоть пьяный, хоть в реанимации. Я ещё по привычке помещение взглядом окинул, ну да что волноваться то? Я уже рассказывал, в этой оружейке не то, что выброс, атомную войну пережить можно. Тут и ампулу заметил. Мне её вчера Седой кинул, мол – ширяйся. За наркоту принял. Она и правда, по цвету чем то на дурь похожа, что я у свободовцев как то видел. Я потом думал, откуда она у меня взялась то? Самое логичное, что, не мой рюкзак это был, который Седой шмонал. Я, когда мы в засаду-то вляпались, свой я скинул, чтоб воевать легче было. А Эрик всё рядом со мной держался. Видно когда меня накрыло, он, добрая душа свой скинул да мне под голову подложил. Ну а фанатики, когда меня после боя нашли, наверное, с ним и прихватили. Больше никак.
Хотел я, уже было на ампулу каблуком наступить, только слышу - гудит что-то. Встал я, через дверку решётчатую выглянул, мама дорогая. Шибздик этот, на коленях стоит, руки вверх задрал и гудит. Ну, вообще, дурдом на выезде.
Взял я консерву да как запульнул в этого… «Заткнись, - кричу, - трансформатор, недоделанный». Банка консервная по дуге и в голову этого идиота.
Ноль эмоций. А ведь хорошо так припечаталась. Смачно. Я даже не поверил, взял бутылку, да и запустил следом. Ну, до головы то, та не долетела, о плечевой шарнир экзыча разбилась. Да только он и на этот раз без внимания.
А тут с разных сторон ему вторят. Тоже воют. Вообще цирк. И так нехорошо мне от этого воя сделалось. Так тоскливо. Взял я да с ноги, с разбега по замку как пнул, Джеки Чан, недобитый блин. Фиг там, не попал. Промахнулся, да упал, только что ногу не вывихнул. А решёточка то возьми и откройся. Она ведь даже не закрытая была… А может и закрыта, только замок давно уже сгнил. Не знаю, выяснять не стал. Подобрал я ампулу, хоть и думал что развод, но всё одно пропадать, пистолет для инъекций всегда со сталкером в кармане ну и вдоль стеночки. Автоматик только втихую прихватил у фанатика. Хотел боеприпас слямзить да не решился. И никакого плана у меня в голове не было. Только бы на улицу, подальше от этих… волков воющих.
Выход нашёл быстро. На площадь когда вышел, уже накатывала первая волна выброса. Вот меня и заштормило. В убежище то, сами знаете, стакан с водой ставят. Тебя швыряет, кажется, сейчас всё вокруг рухнет, а на стакан глянешь – уровень спокойный, на поверхности ни дрожи. Это ж в голове у тебя землетрясение, не в реале. Ну, раза два я точно на площадь рухнул, лицо разбил. И всё жду со страхом, когда ж по-настоящему накатит то. А небо уже играет, во, где радуга. Ну, нет, думаю, фиг я так куда доберусь. Собрал шары в кучу, огляделся. Вижу, стоит домик, такой знакомый. Над входом буквы «. ост.н.ца». Да я и без них бы догадался, что это советский отель. У нас в городке такой же стоит. Один в один проект, с одной чертёжки. Всё. Решаю туда пробираться. Домик большой, есть где спрятаться, если что… Ну если вдруг найдут, так повоюю хоть напоследок, а не найдут, с темнотой слиняю.
Да только добраться не успел. Дошёл до грузовичка, что на площади стоял и тут налетело. Ох, не советую я вам ребята второй фазы дожидаться. Скрутило от боли так, что белый свет померк. Всё, абсолютно всё на части рвётся. Зубы вставные и те ноют. Нет, думаю не дойду. Вот только за что хвататься: сразу застрелится, или Эриково чудо-средство испробовать? Уже не соображал почти, вставил ампулу в приёмник, раздавил, и иньектором себе, прямо сквозь комбинезон…
От выброса больно, а тут ещё эта… сперва вроде как запекло, потом чувствую, мерзнуть в месте укола начало. И боль-то вроде как проходит. Ну, я обрадовался, пару шагов сделал и тут заколодило меня. Все онемело, шагнуть хочу и не могу. Руку поднять – бесполезно. И сознание, знаете, как в кино… Сцена, когда кончается, вроде как раз, и в затемнение всё. А потом другая сразу.
Вот и у меня так. Припять потухла. А потом глаза открываю – темно. Вонь стоит. Что-то хлопает и двигатель гудит. А тела не чувствую. Вообще. Я уж грешным делом подумал, что меня всё-таки того, в фанатики зароботизировали. А потом отошёл немного сел…
Мама дорогая. Я в кузове грузовика. Лежу на куче трупов. И кого там только не было… и вояки, и свободовцы, и должники. Да и наш брат сталкер, его по «Заре» узнать легко. А грузовик этот едет куда-то, да что там едет, прям, несётся – только полог брезентовый на ветру хлопает. Ну и вспомнил я тут рассказики-то. Что иногда из центра зоны такие грузовики как призраки появляются. Трупами набитые. Иные так аж до КПП, что на Кордоне долетают. Их там вояки из пулёмета расстреливают, а потом огнемётом выжигают. И сталкеров задержанных заставляют, что от грузовиков осталось закапывать. А иные не доезжают, в аномалию куда-нибудь вляпаются и в куски. И сами и груз их…
Ясное дело, поверья всякие. Вроде Зона души приняла, а от тел избавляется. Ну и докумекал я, что это не Зона, а фанатики эти. Чистоту блюдут. Там ведь под Припятью целые автоколонны стоят. Кто в механике разбирается, так без труда починить может. Вот они и набивают такой грузовичок смельчаками, которые поля искать лезли, или к исполнителю шли, а потом с одним из своих роботов отправляют подальше. А то ведь крысы, тушканы, вороны, туда-сюда, можно и чумы дождаться, или другой какой холеры. Ну а что рейсы эти санитарные слухами страшными обрастают, так это фанатикам только на руку. Не будут лишний раз в центр лезть. Вот и пускают грузовички эти под вечер, чтобы они в ночь по Зоне проносились, да Сталкеров пугали.
Вот только как я там оказался? Ну, есть мыслишка. Я на Янове с яйцеголовым одним разговаривал, кажется, Озеров звать, не помню точно. Вот он мне и поведал, что анабиот этот, он ведь как действует. Человека вроде как останавливает почти. Не просто пульс не прощупывается и дыхания совсем не заметно, а даже говорит, у тела температура падает и конечности деревенеют. И тогда, мол, нервная система на выброс перестаёт реагировать. Вот только процесс этот длится значительно дольше, чем сам выброс. От шести до восемнадцати часов. Так что от выброса то ты спасёшься, вот только после него налетит местный зоопарк, да схавает тебя за милую душу. Или свой брат сталкер за труп примет да помарадёрит. А куда ж ты в Зоне голый то? Короче говоря, я вот что думаю, прочухались эти трансформаторы после выброса, а меня нет, ну и пошли искать. А я на площади валяюсь, как и положено покойнику. Остываю. Прямо рядышком с грузовичком. Ну, взяли меня за руки, за ноги и в кузов. А к вечеру отправили. Вот так то.
А что касается остального, дождался я, когда грузовик этот притормозит немного да через задний борт и смайновался.
- Я этот самый анабиот в первый раз у шведов увидел. Водил как-то двоих в Припять, как раз когда Выжигатель отключили. Кто помнит то время, страсть что творилось. Все ломанулись в центр, поля артефактов искать. Даже у должников половина удрала вместе с Черепом. Типа там центр, значит там и Зону уничтожить можно. Да только фиг там, вся их идеология – за артами ломанулись. Но, я отвлёкся.
Так вот пахал я тогда на одну сволочь, бармена Федотыча. Ох, и тварина же был, хоть о мёртвых и нельзя, но недаром же ему кто-то голову свинцом нашпиговал, когда он из своей берлоги вылез свежим воздухом подышать. Так вот задолжал я тогда ему. Заказ один провалил, ну и повесил этот кровосос на меня неустойку. И ласково так предлагает, мол, хочешь долг списать? Ну а кто не хочет то? Ясень пень. И выкатывает мне арбуз – нужно двух иностранцев, учёных в Припять сводить. Видно башлянули они ему неплохо, у «интуристов» всегда бабла до горла, не то, что наши яйцеголовые, последний башмак без соли доедают. Гранты там всякие… ну не суть.
Я поначалу даже опешил, но он давай меня уговаривать. Да долго не пришлось ему стараться, у меня ведь тоже скулы при слове Припять сводило. В общем, взял я работёнку. Команда у меня тогда была Роджер, Кот, Дикий, Шуруп. Все ребята надёжные в деле не раз проверенные. Ну, трое то с радостью. У них ведь тоже чесалось. А Шуруп как всё равно пятой точкой что-то почувствовал – не пошёл. Я даже наехал на него, типа в кабалу вместе вляпались, а расплачиваться одному? Ну а он в ответ ахинею, как мне тогда казалось, понёс, мол, сам подумай: монолитовцев, военсталкеры - спецназ Зоны штурмует, взять не может, а что мы? Бессмертные что-ль? В общем, я подумал - сдрейфил парень. Ну и ладно, пусть лучше сразу уйдёт, чем с ним таким рисковать.
В общем, взял я двух интуристов, одного Эрик звали точно, другого не то Ульрих, не то Ульбрик. Как-то так короче. По-русски вроде и говорили, но чисто дети. Идти, стоять, спать да жрать они понимают, а что больше – ни в зуб ногой. По-английски, правда, чешут, но я в английском, не лучше чем они в русском. Однако того что знали - хватало. Объяснялись.
Ну и вот, вышли короче, без приключений почти до самого перекрёстка добрались. Без приключений я имею ввиду ничего серьезного, так мелочёвка. А там, на блокпост фанатиков наскочили. Стоит БТР поперёк дороги, вокруг аномалии, по обочинам холмы, фонят, так что прикуривать можно. Ну что сказать, только через него. Я полез. Вот нет бы, постоять вначале, прислушаться, но видно до этого всё хорошо было – расслабились. А они за бэтэром как раз и стояли. Метрах в двадцати. Меня увидели и ну палить. Я-то вниз ссыпался, быстро так, но и они не лохи оказались, даром, что навскидку палили. Замешкайся я, ходил бы сейчас без башни. А так только плечо цапнуло и то по касательной. Ну, Роджер то их снял, был у него бросок фирменный, он из «лимончика» чеку выдёргивал, запал отпускал, но кидал не сразу, а чуть помешкав. Граната как бы в воздухе лопалась и всё накрывала. Если, скажем стоишь, или бежишь то даже упасть не успеешь. В общем, разделались с ними, моим плечом занялись, вот Эрик когда меня своими фирменными снадобьями потчевал анабиот и засветил. Я, конечно, заинтересовался, что за хрень? В Зоне то лишние знания не помешают. Он, как мог, объяснил, типа лекарство от выброса. И про время ещё что-то талдычил, я так и не понял тогда что. Подумал, развели интуристов, как раз месяца за три до этого пошла лажа, что такое лекарство есть. Тогда даже кое-кто из «гербалайщиков» появился, чудо средством торговать. Только они ведь не учли, что сталкер так просто не купится, сперва проверит. А проверка простая: коммивояжера за шиворот и под выброс. Жестко? Зато справедливо. Они ведь, по сути, нашими жизнями торговать хотели. А вдруг кто б поверил и…
Ну вот. Короче с фанатиками то двумя мы разделались. И нет бы, переждать, посмотреть что будет. Дальше попёрли. Уж очень нам не терпелось на Клондайк посмотреть. А ведь шуманули же. Вот нас тёпленькими и приняли. Как раз, немного до Припяти не доходя. Налетели на засаду, что бараны. Не знаю, кто как, я только видел, как Роджера с гаусски сняли. А потом самого как по затылку что-то хлопнуло, я и потух. До сих пор не в курсе, что с остальными. Скорее всего, там и полегли, иначе хоть кто-нибудь бы всплыл за это время. А я очухался уже под вечер и где-бы вы думали? В камере. Да не просто в камере, а на проходной ЧАЭС. Ну, что-то вроде проходной. В этой комнатке видно до аварии караул оружие хранил. Окон нет, стены бетонные, дверь решётчатая на замке. Чисто бомбоубежище. И фанатик стоит. Гляделки на меня вылупил, не то, что не шелохнется, даже не смигнет. А рядом ещё один тусит, вроде за старшего. Поглядел, что я очнулся и позвал кого-то. Пришёл мужик. Седой уже, благообразный такой, что монах одет, в плащ с капюшоном. И давай он меня, сволочь, ласково так расспрашивать, кто мы, и зачем в Припять шли. Ну, послал я его, куда обычно сволочей посылают. А он давай изгаляться, гад. Типа, всё одно, они знали про нашу группу, просто он хотел посмотреть буду ли я добровольно сотрудничать или нет. Я ему в том смысле отвечаю, что давай, будете бить, навру с три короба, какой вам с этого прок? А он типа удивился. Да ты что, мол? Пытки это прошлый век. Ну и огорошил меня. Вроде как завтра говорит, засунут тебя в установку, мозги промоют, и сам всё расскажешь. Ещё, - добавил, - обижаться будешь, что слушать никто не хочет. Ну, я ему в ответ показал классический жест – левая ладонь на сгибе правой руки и кулак вверху. А он скотина, на часового показывает, такой же, говорит, весельчак был. Я пригляделся, ёклмэнэ, так то ж Сироп. Дружок мой из должников. Вот тут я реально понял, что мне полный слепой писец подкрался. Уж если они Сиропа, парня, который ни Воронина, ни Черепа, ни во что не ставил - таким сделали. Это его, то, классного бойца, из спецназовцев…
А Седой, гад, увидел, что я потух и ржёт. Потом мне через решётку давай из рюкзака вещи кидать. Вот, говорит, расслабься напоследок. Водочки попей, наркотой по-ширяйся, да консервой закуси. Ножика, говорит не дам, вдруг ты подземный ход выкопаешь. Но ты, мол, парень крепкий, зубами разгрызёшь. И ушёл дьявол. Вот бы его встретить один на один, во бы я тогда поржал…
Ну что, сел я, давай кумекать, как мне лыжи нарисовать да слинять оттуда. И так прикидывал, и этак ничего путного не выходит. Всё одно через часового идти. А на посту Сироп, я его в шутку то никогда завалить не мог, а тут он уже шутить не будет. Решил я его разговорить, да только без толку. Молчит как рыба. Вообще меня не узнаёт. Я уж знакомых всех перебрал, истории разные совместные рассказывал, чтобы ему память вернуть – бесполезняк. Вот полночи он торчал, не вру, ей-ей, и полночи я, что дурной со статуей разговаривал. Старший их изредка заглянет и дальше уходит. Я так думаю, он посты проверял. Служба у них, конечно, поставлена что надо. Да и как иначе, не люди – роботы. А потом тот зашёл с каким-то хмырём, тот Сиропа и сменил. Ну, тут уж ничего не попишешь. Сироп-то, хоть ровно стоял, этот же чуть к решётке подойдёшь - за затвор хватается. Нервный какой-то. Видно после обработки всё-таки что-то в них остаётся от прежней жизни. Сироп он огромный, чисто Шварц, а этот щуплый какой-то, плюгавенький. Этого-то я может и завалил бы, да только он даже к замку подойти не даст…
Сел я в уголок, голову повесил. Последнее что подумал, да и хрен с ним со всем. Придут за мной, я водочки для храбрости хряпну и буду их зубами грызть, пока не пристрелят. Ну а что ещё оставалось делать? Роботом? Ну, его…
Ну и уснул, как-то. Вот уж не думал что засну, но вымотался сильно. Да и контузия ещё не прошла. А проснулся от грохота. Вы этот грохот знаете. Предвестник выброса. Любой, кто хоть раз выброс в Зоне пережил, проснётся хоть трезвый, хоть пьяный, хоть в реанимации. Я ещё по привычке помещение взглядом окинул, ну да что волноваться то? Я уже рассказывал, в этой оружейке не то, что выброс, атомную войну пережить можно. Тут и ампулу заметил. Мне её вчера Седой кинул, мол – ширяйся. За наркоту принял. Она и правда, по цвету чем то на дурь похожа, что я у свободовцев как то видел. Я потом думал, откуда она у меня взялась то? Самое логичное, что, не мой рюкзак это был, который Седой шмонал. Я, когда мы в засаду-то вляпались, свой я скинул, чтоб воевать легче было. А Эрик всё рядом со мной держался. Видно когда меня накрыло, он, добрая душа свой скинул да мне под голову подложил. Ну а фанатики, когда меня после боя нашли, наверное, с ним и прихватили. Больше никак.
Хотел я, уже было на ампулу каблуком наступить, только слышу - гудит что-то. Встал я, через дверку решётчатую выглянул, мама дорогая. Шибздик этот, на коленях стоит, руки вверх задрал и гудит. Ну, вообще, дурдом на выезде.
Взял я консерву да как запульнул в этого… «Заткнись, - кричу, - трансформатор, недоделанный». Банка консервная по дуге и в голову этого идиота.
Ноль эмоций. А ведь хорошо так припечаталась. Смачно. Я даже не поверил, взял бутылку, да и запустил следом. Ну, до головы то, та не долетела, о плечевой шарнир экзыча разбилась. Да только он и на этот раз без внимания.
А тут с разных сторон ему вторят. Тоже воют. Вообще цирк. И так нехорошо мне от этого воя сделалось. Так тоскливо. Взял я да с ноги, с разбега по замку как пнул, Джеки Чан, недобитый блин. Фиг там, не попал. Промахнулся, да упал, только что ногу не вывихнул. А решёточка то возьми и откройся. Она ведь даже не закрытая была… А может и закрыта, только замок давно уже сгнил. Не знаю, выяснять не стал. Подобрал я ампулу, хоть и думал что развод, но всё одно пропадать, пистолет для инъекций всегда со сталкером в кармане ну и вдоль стеночки. Автоматик только втихую прихватил у фанатика. Хотел боеприпас слямзить да не решился. И никакого плана у меня в голове не было. Только бы на улицу, подальше от этих… волков воющих.
Выход нашёл быстро. На площадь когда вышел, уже накатывала первая волна выброса. Вот меня и заштормило. В убежище то, сами знаете, стакан с водой ставят. Тебя швыряет, кажется, сейчас всё вокруг рухнет, а на стакан глянешь – уровень спокойный, на поверхности ни дрожи. Это ж в голове у тебя землетрясение, не в реале. Ну, раза два я точно на площадь рухнул, лицо разбил. И всё жду со страхом, когда ж по-настоящему накатит то. А небо уже играет, во, где радуга. Ну, нет, думаю, фиг я так куда доберусь. Собрал шары в кучу, огляделся. Вижу, стоит домик, такой знакомый. Над входом буквы «. ост.н.ца». Да я и без них бы догадался, что это советский отель. У нас в городке такой же стоит. Один в один проект, с одной чертёжки. Всё. Решаю туда пробираться. Домик большой, есть где спрятаться, если что… Ну если вдруг найдут, так повоюю хоть напоследок, а не найдут, с темнотой слиняю.
Да только добраться не успел. Дошёл до грузовичка, что на площади стоял и тут налетело. Ох, не советую я вам ребята второй фазы дожидаться. Скрутило от боли так, что белый свет померк. Всё, абсолютно всё на части рвётся. Зубы вставные и те ноют. Нет, думаю не дойду. Вот только за что хвататься: сразу застрелится, или Эриково чудо-средство испробовать? Уже не соображал почти, вставил ампулу в приёмник, раздавил, и иньектором себе, прямо сквозь комбинезон…
От выброса больно, а тут ещё эта… сперва вроде как запекло, потом чувствую, мерзнуть в месте укола начало. И боль-то вроде как проходит. Ну, я обрадовался, пару шагов сделал и тут заколодило меня. Все онемело, шагнуть хочу и не могу. Руку поднять – бесполезно. И сознание, знаете, как в кино… Сцена, когда кончается, вроде как раз, и в затемнение всё. А потом другая сразу.
Вот и у меня так. Припять потухла. А потом глаза открываю – темно. Вонь стоит. Что-то хлопает и двигатель гудит. А тела не чувствую. Вообще. Я уж грешным делом подумал, что меня всё-таки того, в фанатики зароботизировали. А потом отошёл немного сел…
Мама дорогая. Я в кузове грузовика. Лежу на куче трупов. И кого там только не было… и вояки, и свободовцы, и должники. Да и наш брат сталкер, его по «Заре» узнать легко. А грузовик этот едет куда-то, да что там едет, прям, несётся – только полог брезентовый на ветру хлопает. Ну и вспомнил я тут рассказики-то. Что иногда из центра зоны такие грузовики как призраки появляются. Трупами набитые. Иные так аж до КПП, что на Кордоне долетают. Их там вояки из пулёмета расстреливают, а потом огнемётом выжигают. И сталкеров задержанных заставляют, что от грузовиков осталось закапывать. А иные не доезжают, в аномалию куда-нибудь вляпаются и в куски. И сами и груз их…
Ясное дело, поверья всякие. Вроде Зона души приняла, а от тел избавляется. Ну и докумекал я, что это не Зона, а фанатики эти. Чистоту блюдут. Там ведь под Припятью целые автоколонны стоят. Кто в механике разбирается, так без труда починить может. Вот они и набивают такой грузовичок смельчаками, которые поля искать лезли, или к исполнителю шли, а потом с одним из своих роботов отправляют подальше. А то ведь крысы, тушканы, вороны, туда-сюда, можно и чумы дождаться, или другой какой холеры. Ну а что рейсы эти санитарные слухами страшными обрастают, так это фанатикам только на руку. Не будут лишний раз в центр лезть. Вот и пускают грузовички эти под вечер, чтобы они в ночь по Зоне проносились, да Сталкеров пугали.
Вот только как я там оказался? Ну, есть мыслишка. Я на Янове с яйцеголовым одним разговаривал, кажется, Озеров звать, не помню точно. Вот он мне и поведал, что анабиот этот, он ведь как действует. Человека вроде как останавливает почти. Не просто пульс не прощупывается и дыхания совсем не заметно, а даже говорит, у тела температура падает и конечности деревенеют. И тогда, мол, нервная система на выброс перестаёт реагировать. Вот только процесс этот длится значительно дольше, чем сам выброс. От шести до восемнадцати часов. Так что от выброса то ты спасёшься, вот только после него налетит местный зоопарк, да схавает тебя за милую душу. Или свой брат сталкер за труп примет да помарадёрит. А куда ж ты в Зоне голый то? Короче говоря, я вот что думаю, прочухались эти трансформаторы после выброса, а меня нет, ну и пошли искать. А я на площади валяюсь, как и положено покойнику. Остываю. Прямо рядышком с грузовичком. Ну, взяли меня за руки, за ноги и в кузов. А к вечеру отправили. Вот так то.
А что касается остального, дождался я, когда грузовик этот притормозит немного да через задний борт и смайновался.
Автор: Ssweta 25.11.2011, 17:19
Dasty
"Призрак кошки"
[attachment=60008:attachment]
ПРИЗРАК КОШКИ
В схроне имело место Безобразие с большой буквы. Кузьма растерянно посмотрел по сторонам и поскреб затылок.
Нехитрая посуда разбросана по полу.. Обрывки когда-то старой книги, без начала и без конца, что-то там про любовь.. Валяющиеся вещи, свитер да майка.. Еще всякие мелочи..
Казалось, в старом погребе пронесся ураган. Правда теперь, этот самый ураган хитро и довольно смотрел из под скомканного одеяла.
- Паразит. - констатировал Кузьма. - Паразит и мерзавец. Ты что-же это творишь? На денек оставить нельзя? А на неделю ежели?
Взъерошенный котенок выбрался из под одеяла и вопросительно мяукнул.
Поругиваясь сталкер сноровисто наводил порядок и счастливо улыбался. Подозрительно обнюхав одну майку, он погрозил малышу кулаком и решительно сунул ее в буржуйку. Навел порядок на столе, подмел пол и стал разбирать рюкзак.
- А вот что я тебе принес! А! Во-от.. Смотри, Найденыш, что это? А? Не знаешь.. И правильно, откуда тебе.. Да не лезь ты под руку, все равно не справишься.. Консерва это. Паштет, понял? Знаешь, сколько Сидорович за нее содрал? У-у-у.. Обидчивый он.. Долго помнить будет, что я тебя ему не отдал.. Себе оставил..
Кузьма вскрыл банку и выложил немного паштета на уцелевший книжный лист. Найденыш накинулся на еду, урча и давясь от жадности. Сталкер присел на ящик возле стола, подпер рукой щеку и улыбаясь смотрел на котенка.
- Ага, не отдал. А как он просил. Отдай, говорит, пусть у меня в бункере живет.. И другие просили.. Не.. Никому я тебя не отдам. Я нашел, стало быть - у меня и жить будешь.. Завтра до речки схожу, глядишь, какой мелочи тебе наловлю..
Котенок возмущенно замяукал, глядя то на Кузьму, то на чисто вылизанный книжный лист. Кузьма хохотнул и выложил ему остатки паштета.
- Обжора ты, Найденыш, хоть и мелкий еще.. Всего ничего, как глаза прорезались, а жрешь как взрослый.. Да ладно, перебедуем. Ты ить главное что? Правильно! Главное - не гадь где ни попадя. Да ты ешь, ешь.. Я так.. Понимаю ж, малыш еще.. Научишься.. Эх..
Сталкер достал початую бутылку и плеснул немного в мятую жестяную кружку.
- Ну, будем здравы.. Ты да я.. Ты да я.
Кузьма подошел к лежанке и поправил одеяло. Потом он стянул сапоги и устало прилег.
Найденыш немедленно запрыгнул ему на грудь, лег и тихо замурлыкал. Старый сталкер почесывал котенка за ухом и улыбался. Он был счастлив. Таким он и провалился в глубокий сон..
Контролер оторвал взгляд от переставшего биться в агонии сталкера. Он оторвал руки от висков, встал и грузно зашагал к Болоту.
А на дороге, за его спиной, уже остывало изломанное аномалией тело.
Нехитрая посуда разбросана по полу.. Обрывки когда-то старой книги, без начала и без конца, что-то там про любовь.. Валяющиеся вещи, свитер да майка.. Еще всякие мелочи..
Казалось, в старом погребе пронесся ураган. Правда теперь, этот самый ураган хитро и довольно смотрел из под скомканного одеяла.
- Паразит. - констатировал Кузьма. - Паразит и мерзавец. Ты что-же это творишь? На денек оставить нельзя? А на неделю ежели?
Взъерошенный котенок выбрался из под одеяла и вопросительно мяукнул.
Поругиваясь сталкер сноровисто наводил порядок и счастливо улыбался. Подозрительно обнюхав одну майку, он погрозил малышу кулаком и решительно сунул ее в буржуйку. Навел порядок на столе, подмел пол и стал разбирать рюкзак.
- А вот что я тебе принес! А! Во-от.. Смотри, Найденыш, что это? А? Не знаешь.. И правильно, откуда тебе.. Да не лезь ты под руку, все равно не справишься.. Консерва это. Паштет, понял? Знаешь, сколько Сидорович за нее содрал? У-у-у.. Обидчивый он.. Долго помнить будет, что я тебя ему не отдал.. Себе оставил..
Кузьма вскрыл банку и выложил немного паштета на уцелевший книжный лист. Найденыш накинулся на еду, урча и давясь от жадности. Сталкер присел на ящик возле стола, подпер рукой щеку и улыбаясь смотрел на котенка.
- Ага, не отдал. А как он просил. Отдай, говорит, пусть у меня в бункере живет.. И другие просили.. Не.. Никому я тебя не отдам. Я нашел, стало быть - у меня и жить будешь.. Завтра до речки схожу, глядишь, какой мелочи тебе наловлю..
Котенок возмущенно замяукал, глядя то на Кузьму, то на чисто вылизанный книжный лист. Кузьма хохотнул и выложил ему остатки паштета.
- Обжора ты, Найденыш, хоть и мелкий еще.. Всего ничего, как глаза прорезались, а жрешь как взрослый.. Да ладно, перебедуем. Ты ить главное что? Правильно! Главное - не гадь где ни попадя. Да ты ешь, ешь.. Я так.. Понимаю ж, малыш еще.. Научишься.. Эх..
Сталкер достал початую бутылку и плеснул немного в мятую жестяную кружку.
- Ну, будем здравы.. Ты да я.. Ты да я.
Кузьма подошел к лежанке и поправил одеяло. Потом он стянул сапоги и устало прилег.
Найденыш немедленно запрыгнул ему на грудь, лег и тихо замурлыкал. Старый сталкер почесывал котенка за ухом и улыбался. Он был счастлив. Таким он и провалился в глубокий сон..
Контролер оторвал взгляд от переставшего биться в агонии сталкера. Он оторвал руки от висков, встал и грузно зашагал к Болоту.
А на дороге, за его спиной, уже остывало изломанное аномалией тело.
Автор: Kosenko 30.12.2011, 9:49
Я не профессиональный Критик, но сказать хочу. Рассказы из первой тройки - хороши, но мне ближе "Зов Припяти" от Black Hawk. Видимо потому, что я сам не был в городе детства 20 лет. Трудно съездить в город находящийся на границе с Афганистаном. Семья, хозяйство, работа, много чего сдерживает от поездки. Да и знакомых осталось там - раз, два и обсчёлся.
Я поставлю 5+ за "Зов Припяти". 
Автор: Ssweta 15.1.2012, 17:21
Verdandy
"Я всегда буду рядом"
[attachmentid=61803]
Я ВСЕГДА БУДУ РЯДОМ
Тишина. Такая же убаюкивающая, коварная, словно поверхность омута. Ты погружаешься в нее с головой, тонешь, идешь на дно, туда, где холод и мрак. Единственным звуком остается только биение сердца. Удар, удар, удар… мягкие толчки в грудной клетке. Я даже дыхание затаил, вслушиваясь. Здесь тишина была особенная – как едва уловимый звон разбившегося об кафель хрустального бокала, как эхо, навсегда заточенное в четырех стенах. Не уверен... может, показалось. Но именно это я слышу в Припяти.
Однако, ну и холодина. Поежившись, я достал из пачки сигарету. С удивлением обнаружил, что она последняя. Мелькнула безотчетная мысль приберечь ее для особого случая. Так многие делают. Но я не верю в особые случаи. Это только в кино герой, прежде чем помереть, успевает и покурить, и на жизнь посетовать. А я не герой. И умирать в ближайшее время не собираюсь. Хотя кто знает, кто знает…
Чиркнула зажигалка, и я с удовольствием затянулся, выпуская вверх струйку дыма. Прижался затылком к откосу, на миг закрыл глаза. Как хорошо… Я курил и любовался городом. Напротив оконного проема, в котором я сидел, высилась такая же панельная многоэтажка. Я посчитал этажи подо мной. Шесть. Я на седьмом. Семь – хорошее число. Мое любимое, между прочим.
Я проводил взглядом окурок, летящий вниз. И снова положил руку на цевье автомата. До рассвета оставались считанные минуты. Я терпеливо ждал, хотя сидеть в одной позе становилось все мучительнее. Но так хотелось увидеть солнце. Оно не заставило себя ждать. Первые лучи зажгли небо и достигли земли, приводя в движение тени, которые поспешно съеживались, разбегались по углам, являя взору город в его истинном обличье. По правде говоря, выглядел он сейчас куда лучше, чем обычно. Снегу не под силу было затянуть старые раны. Но он скрыл их под белым покрывалом, которое сейчас заискрилось на солнце, вызывая невольный вздох восхищения. Казалось, город спит. Отдыхает от войн, от лая псов и вечных перестрелок. И хотя это спокойствие было лишь иллюзией, я улыбнулся.
Солнце тем временем поднялось над крышами домов. Равнодушное, зимнее, но все также ослепительно-прекрасное. Казалось, до него рукой можно было достать. Я протянул ладонь. Тщетно. Лучи совсем не греют. Они словно ненастоящие. Только красивая фальшивка, как и все красивое, что было здесь. Настоящие лишь пустые дома, разбитые окна, уныние и тоска. Я сжал израненные пальцы в кулак, унимая дрожь, и спрыгнул с подоконника.
Пора возвращаться домой. Спускаясь вниз по лестнице, я в очередной раз подумал, что зря все это затеял. Только вымотался, замерз и патроны истратил. Но, отправляясь путь, я уже тогда был готов к провалу. И, тем не менее, пошел. Потому как не мог сидеть на месте, зная, что она возможно жива и что ей нужна помощь. Ведь я обещал, что всегда буду рядом. «Врешь» – вспомнились мне ее слова. Сказанные так просто, без упрека, без надежды на то, что я стану убеждать ее в обратном. Я и не стал. Знал, что вру. Просто не хотел в это верить.
Я вдруг замер. Сердце екнуло, отзываясь на короткий сигнал ПДА. Один человек. Причем совсем рядом. На крыльце. Стоит, не двигаясь. Я немного успокоился. Скорее всего, это зомби. Я снова начал спускаться, но теперь уже намного тише. Дверь в подъезд была прикрыта. Я осторожно приблизился и затаил дыхание, вслушиваясь. С противоположной стороны доносилось невнятное бормотание, от которого у меня всегда холодело в груди. Никто не знал, что это за существа – действительно живые трупы или все те же люди, пораженные неведомой болезнью, которая отнимала у них человеческий облик и разум. Однако я всегда был убежден, что они так или иначе страдают. И потому, встретив зомби, стрелял на поражение.
Щелкнул предохранитель, и я ударом ноги распахнул дверь. Зомби стоял совсем рядом. Настолько близко, что я успел различить цвет его глаз, прежде чем голова мертвяка разорвалась на куски от выстрела. Тело с глухим стуком упало назад. Я обошел его, даже не глянув. Свой маршрут я продумал еще накануне вечером. И, если взять нужный темп, то по моим расчетам я выберусь из города уже к полудню.
* * *
Сначала я не поверил своим глазам. Она сидела на капоте брошенного ЗИЛа, подперев голову руками. Лица, скрытого спутанными волосами, не было видно. Но я не мог ошибиться.
– Рита… – сказал я, делая шаг вперед, но автомат не опустил. Она была бы первой, кто презрительно бросил бы мне, что доверять нельзя никому, даже собственной тени.
Я боялся. Не за себя, нет. Боялся, что я опоздал. Шаг вперед. Еще один. Как пешка, которая двигается по клеткам к противоположному краю доски. В себя меня привел странный звук. Треск, счетчик Гейгера… Я все понял. И остановился. От ЗИЛа фонило так, что ни один нормальный человек не приблизился бы к нему и на десять метров.
Хотелось развернуться и побежать. Но я стоял на месте, забыв обо всем на свете. Рука с автоматом плетью повисла вдоль тела и АК-47, выскользнув из онемевших пальцев, ударился об асфальт. Я даже не заметил. Ноги подкосились. Я упал на колени. От боли в груди перехватило дыхание. Было такое чувство, что мне заехали тяжелым ботинком по ребрам. Я согнулся, судорожно хватая ртом воздух. Все вдруг потеряло смысл. Мне больше незачем было жить. Ведь то, чем я дорожил больше жизни, я уже потерял. Так зачем, зачем…
– Зачем? – заорал я.
И тут же умолк, потому что девушка вдруг сползла с капота и нетвердой походкой направилась в мою сторону. Я потянул было за ремень автомат, но так и не взял его в руки. Как бы там ни было, я не смогу ее застрелить. Снова вспыхнула надежда, что она меня узнала, что сейчас подойдет, прикрикнет своим властным голосом, отвесит оплеуху за неосторожность. И все будет как прежде. Но девушка даже не остановилась. Я не выдержал, схватил ее за рукав. Она замерла. Страх исчез, уступая место безысходности. Поднимаясь с колен, я знал, что сейчас увижу.
Осунувшееся лицо без какого-либо выражения, синяки под глазами, опущенные уголки губ – она выглядела измученной и смертельно уставшей. Я коснулся ее лица, ссадины на скуле. Она смотрела не мигая. Глаза у нее были, словно у куклы. Такие же красивые, синие, с длинными ресницами. Но не живые, блеклые. Равнодушные.
– Прости, – сказал я. – Прости... я не успел.
Я достал гранату и завертел головой в поисках укрытия. Совсем рядом было общежитие и распахнутая дверь подъезда. Если сделать все быстро, меня не заденет. Эта мысль обожгла, как раскаленное железо. Какой же я эгоист… Но я не мог просто бросить ее здесь. Ведь такая жизнь хуже смерти.
Дрожащими руками я вложил в ее ладонь гранату и выдернул чеку. Развернулся, готовясь бежать. И замер. Ее рука перехватила мое запястье, крепко сжала. Я без труда мог бы вырваться, но вместо этого шагнул к ней и обнял, рывком прижав к себе. По щекам хлынули слезы.
Мне вспомнилась наша комната в баре, наши разговоры ни о чем и глупые обещания. Я часто говорил, что всегда буду рядом, а ты отвечала: «Не верю». Наверное, просто чтобы позлить меня. А, может, и правда не верила?
Взрыва я не услышал…
Однако, ну и холодина. Поежившись, я достал из пачки сигарету. С удивлением обнаружил, что она последняя. Мелькнула безотчетная мысль приберечь ее для особого случая. Так многие делают. Но я не верю в особые случаи. Это только в кино герой, прежде чем помереть, успевает и покурить, и на жизнь посетовать. А я не герой. И умирать в ближайшее время не собираюсь. Хотя кто знает, кто знает…
Чиркнула зажигалка, и я с удовольствием затянулся, выпуская вверх струйку дыма. Прижался затылком к откосу, на миг закрыл глаза. Как хорошо… Я курил и любовался городом. Напротив оконного проема, в котором я сидел, высилась такая же панельная многоэтажка. Я посчитал этажи подо мной. Шесть. Я на седьмом. Семь – хорошее число. Мое любимое, между прочим.
Я проводил взглядом окурок, летящий вниз. И снова положил руку на цевье автомата. До рассвета оставались считанные минуты. Я терпеливо ждал, хотя сидеть в одной позе становилось все мучительнее. Но так хотелось увидеть солнце. Оно не заставило себя ждать. Первые лучи зажгли небо и достигли земли, приводя в движение тени, которые поспешно съеживались, разбегались по углам, являя взору город в его истинном обличье. По правде говоря, выглядел он сейчас куда лучше, чем обычно. Снегу не под силу было затянуть старые раны. Но он скрыл их под белым покрывалом, которое сейчас заискрилось на солнце, вызывая невольный вздох восхищения. Казалось, город спит. Отдыхает от войн, от лая псов и вечных перестрелок. И хотя это спокойствие было лишь иллюзией, я улыбнулся.
Солнце тем временем поднялось над крышами домов. Равнодушное, зимнее, но все также ослепительно-прекрасное. Казалось, до него рукой можно было достать. Я протянул ладонь. Тщетно. Лучи совсем не греют. Они словно ненастоящие. Только красивая фальшивка, как и все красивое, что было здесь. Настоящие лишь пустые дома, разбитые окна, уныние и тоска. Я сжал израненные пальцы в кулак, унимая дрожь, и спрыгнул с подоконника.
Пора возвращаться домой. Спускаясь вниз по лестнице, я в очередной раз подумал, что зря все это затеял. Только вымотался, замерз и патроны истратил. Но, отправляясь путь, я уже тогда был готов к провалу. И, тем не менее, пошел. Потому как не мог сидеть на месте, зная, что она возможно жива и что ей нужна помощь. Ведь я обещал, что всегда буду рядом. «Врешь» – вспомнились мне ее слова. Сказанные так просто, без упрека, без надежды на то, что я стану убеждать ее в обратном. Я и не стал. Знал, что вру. Просто не хотел в это верить.
Я вдруг замер. Сердце екнуло, отзываясь на короткий сигнал ПДА. Один человек. Причем совсем рядом. На крыльце. Стоит, не двигаясь. Я немного успокоился. Скорее всего, это зомби. Я снова начал спускаться, но теперь уже намного тише. Дверь в подъезд была прикрыта. Я осторожно приблизился и затаил дыхание, вслушиваясь. С противоположной стороны доносилось невнятное бормотание, от которого у меня всегда холодело в груди. Никто не знал, что это за существа – действительно живые трупы или все те же люди, пораженные неведомой болезнью, которая отнимала у них человеческий облик и разум. Однако я всегда был убежден, что они так или иначе страдают. И потому, встретив зомби, стрелял на поражение.
Щелкнул предохранитель, и я ударом ноги распахнул дверь. Зомби стоял совсем рядом. Настолько близко, что я успел различить цвет его глаз, прежде чем голова мертвяка разорвалась на куски от выстрела. Тело с глухим стуком упало назад. Я обошел его, даже не глянув. Свой маршрут я продумал еще накануне вечером. И, если взять нужный темп, то по моим расчетам я выберусь из города уже к полудню.
* * *
Сначала я не поверил своим глазам. Она сидела на капоте брошенного ЗИЛа, подперев голову руками. Лица, скрытого спутанными волосами, не было видно. Но я не мог ошибиться.
– Рита… – сказал я, делая шаг вперед, но автомат не опустил. Она была бы первой, кто презрительно бросил бы мне, что доверять нельзя никому, даже собственной тени.
Я боялся. Не за себя, нет. Боялся, что я опоздал. Шаг вперед. Еще один. Как пешка, которая двигается по клеткам к противоположному краю доски. В себя меня привел странный звук. Треск, счетчик Гейгера… Я все понял. И остановился. От ЗИЛа фонило так, что ни один нормальный человек не приблизился бы к нему и на десять метров.
Хотелось развернуться и побежать. Но я стоял на месте, забыв обо всем на свете. Рука с автоматом плетью повисла вдоль тела и АК-47, выскользнув из онемевших пальцев, ударился об асфальт. Я даже не заметил. Ноги подкосились. Я упал на колени. От боли в груди перехватило дыхание. Было такое чувство, что мне заехали тяжелым ботинком по ребрам. Я согнулся, судорожно хватая ртом воздух. Все вдруг потеряло смысл. Мне больше незачем было жить. Ведь то, чем я дорожил больше жизни, я уже потерял. Так зачем, зачем…
– Зачем? – заорал я.
И тут же умолк, потому что девушка вдруг сползла с капота и нетвердой походкой направилась в мою сторону. Я потянул было за ремень автомат, но так и не взял его в руки. Как бы там ни было, я не смогу ее застрелить. Снова вспыхнула надежда, что она меня узнала, что сейчас подойдет, прикрикнет своим властным голосом, отвесит оплеуху за неосторожность. И все будет как прежде. Но девушка даже не остановилась. Я не выдержал, схватил ее за рукав. Она замерла. Страх исчез, уступая место безысходности. Поднимаясь с колен, я знал, что сейчас увижу.
Осунувшееся лицо без какого-либо выражения, синяки под глазами, опущенные уголки губ – она выглядела измученной и смертельно уставшей. Я коснулся ее лица, ссадины на скуле. Она смотрела не мигая. Глаза у нее были, словно у куклы. Такие же красивые, синие, с длинными ресницами. Но не живые, блеклые. Равнодушные.
– Прости, – сказал я. – Прости... я не успел.
Я достал гранату и завертел головой в поисках укрытия. Совсем рядом было общежитие и распахнутая дверь подъезда. Если сделать все быстро, меня не заденет. Эта мысль обожгла, как раскаленное железо. Какой же я эгоист… Но я не мог просто бросить ее здесь. Ведь такая жизнь хуже смерти.
Дрожащими руками я вложил в ее ладонь гранату и выдернул чеку. Развернулся, готовясь бежать. И замер. Ее рука перехватила мое запястье, крепко сжала. Я без труда мог бы вырваться, но вместо этого шагнул к ней и обнял, рывком прижав к себе. По щекам хлынули слезы.
Мне вспомнилась наша комната в баре, наши разговоры ни о чем и глупые обещания. Я часто говорил, что всегда буду рядом, а ты отвечала: «Не верю». Наверное, просто чтобы позлить меня. А, может, и правда не верила?
Взрыва я не услышал…
Впервые опубликован на stalker-gsc.ru
Автор: Ssweta 17.1.2012, 17:49
Verdandy
"Просто ей не надо слов"
[attachmentid=61859]
ПРОСТО ЕЙ НЕ НАДО СЛОВ
Посвящается Стерху.
Сидорович орал, как потерпевший. Подумаешь, стащил колбасу с бутерброда, на ней что, Зона клином сошлась? Сам вон какой откормленный, а поделится жалко. Я смотрел на него из-под табурета, оценивая ситуацию. Может, улизнуть по-тихому? Хлопнула дверь – это на крики барыги прибежал охранник. Сидорович сказал что-то резко, показывая на меня толстым, как сосиска пальцем. Следующее, что я увидел, – ухмыляющаяся физиономия Клима. Страшное, скажу вам, зрелище. Но Сидорович с веником еще страшнее, а потому я позволил схватить себя за шкирку и вытащить на свет божий.
– Иди сюда, маленький проказник, – Клим подхватил меня и, особо не церемонясь, понес в сторону выхода.
– Черте что, – недовольно буркнул Сидорович. – Развели тут зоопарк. В следующий раз...
Дослушать угрозу я не успел – Клим затрусил вверх по лестнице и вышел из бункера. Опасность миновала, теперь можно и на свободу. Я извернулся, пытаясь вырваться, но не тут-то было. Клим только хохотнул, тряхнул меня, прижимая крепче. Он все дальше уходил от бункера в сторону домов. Наконец остановился возле деревянного забора и наклонился, бережно опуская меня в траву.
– А ты еще легко отделался, – усмехнулся он. – Но больше не попадайся, а то дядя Сидорович опять веником отлупит.
Он потрепал меня по голове. Хороший все-таки человек, Клим, руки у него грубые, больше привыкшие гладить цевье автомата, но сердце доброе. Никогда меня не обижает.
Запах еды щекотал ноздри, звал за собой туда, где сталкеры что-то жарили на костре, я собрался было направиться к ним, но вдруг вспомнил, что возвращаться домой еще не время. Сегодня есть дела поважнее. Ночь медленно вступала в свои права. И почему ее здесь так не любят? Прекрасное время суток, для приключений – самое то. Я давно заметил, что если отойти от деревни, все меняется. Пропадает чувство защищенности, нюх обостряется, становясь более восприимчивым к запахам, которые приносит ветер. Большинство из них были незнакомы. А те, которые я знал, вселяли тревогу. Запах пороха, крови... и еще чего-то гнилостно-сладкого, как подпорченная груша. Я шел, прислушиваясь к своим ощущениям, ориентируясь скорее по ним. Там, словно на карте, был проложен уже давно изученный маршрут.
Услышав рык, я припал к земле. Но мысль, которую я почуял острее любого звука, была хорошей.
«Не бойся».
Легко сказать, когда ты – огромный, уверенный в собственных силах, зверь.
Она вышла из тьмы, позволяя себя увидеть. Черная, гибкая, словно кошка. Настоящая хищница. Когда открываешь ей свои мысли, возникает странное чувство, будто тебя затягивает в холодную, липкую трясину. К этому невозможно привыкнуть. Можно только поверить на слово.
«Не бойся. Я тебя не трону»
Как и в первый раз, как и каждый раз – дрожь, пробирающая до кончика хвоста. Страх перед мощью и порочной вседозволенностью. Восхищение. Она прекрасна.
«Ну здравствуй»
Она склонилась так низко, что ее глаза оказались на одном уровне с моими. От нее знакомо пахло полынью и утренней росой. Я не выдержал, лизнул ее в нос.
«Я тоже соскучилась, малыш»
«Ну что, пойдем?»
Молчаливое согласие – и вот мы уже бок о бок, она идет, грациозно переставляя лапы, а я – бегу трусцой. Иначе не поспеть. Времени на поиски и так мало. А надежды на успех – еще меньше. Она ищет своего ребенка. Я – свою маму. Нас объединяет только это.
Вдвоем ведь искать веселее.
На следующее утро я принес Сидоровичу дохлую мышь. Пусть порадуется.
– Не пойму я, Крест, зачем он тебе? – Драго поднял вилку с наколотым на нее кусочком тушенки, заставляя меня встать на задние лапы. – Только гадит, жрет и спит. Бесполезный комок шерсти.
Мы сидели в баре. Точнее, это сталкеры сидели, а я заглядывал в глаза Драго, клянча обворожительно пахнущее мясо. Тот ухмыльнулся и отправил тушенку в рот. Я проводил вилку завистливым взглядом и отвернулся. Ни стыда не совести.
– Не, брат, ты не прав, – Гречка подтолкнул его локтем. – Он у нас еще и мышелов оказывается.
Сталкеры заржали. Я удивленно посмотрел на них и принялся вылизывать жестяную банку. Бесполезное занятие – только язык поранил об острые края. Обиженно фыркнув, я попытался спрыгнуть со стола, но Хозяин вовремя выставил ладонь. Я ткнулся в нее, ласкаясь.
«Ну же, обрати на меня внимание».
Это всегда срабатывает. Хозяин погладил меня за ухом, провел пальцами по шерстке, и я благодарно замурлыкал, выгибая спину.
– Ага, видели бы вы физиономию Сидора, – рассмеялся он.
– А ты молодец, кот, ничего не скажешь, – Драго утер проступившую слезу.
И снова меня все тискают. С чего они вообще взяли, что мне это нравится? Я упал на спину, чтобы было легче отбиваться, поднял вверх лапы, выпустил коготки. Но рук было слишком много. Я царапался и кусался, понимая, как жалко сейчас выгляжу. Хозяин улыбался. В такие моменты я замечал что-то странное в его глазах. Будто растаявшие льдинки блестели на солнце. То же самое я замечал, когда он гладил меня и говорил ласково: «Кот». Не знаю я, как люди это называют, но мне нравится такой его взгляд.
Я сделал то, чего он от меня ожидал, – куснул за большой палец. Но легонько так, игриво. Он смотрел и улыбался, а я понимал, ради чего все это. Ради улыбки Хозяина. Что может быть важнее?
Я догадывался, что все это бесполезно. Но с наступлением ночи меня неудержимо тянуло в Зону. Бродить по невидимым тропам, беззвучно кричать в темноту. Только бы не сидеть на месте. И я выскальзывал из объятий Хозяина, из тепла его рук – навстречу враждебному ветру и неизбежности.
Она находила меня сама. Направляла мыслью, вселяла надежду. Ее присутствие волновало и одновременно давало чувство защищенности. Мутанты Зоны не смели приближаться, когда мы бродили вместе по ночной Зоне, я видел их только мельком. И совсем не боялся.
В ту ночь она впервые подошла к деревне так близко. Я ощутил ее присутствие сразу, но холод и беспорядочность хлынувших в душу мыслей сбивали с толку, не позволяя опомнится. Что-то случилось. И она была в отчаянье. Я подбежал к двери, поскреб ее, привлекая внимание Хозяина.
– Опять на прогулку? – он отложил рюкзак и встал с кровати.
Подошел, но выпускать меня не спешил. Я поднял голову, беспокойно завертелся.
«Ну пожалуйста, это очень важно»
– Не в этот раз, – Хозяин присел на корточки, попытался взять меня на руки, но я лишь жалобно мяукнул.
– Что, сильно приспичило? Ну ладно, – он выпрямился. – Только погоди, я с тобо...
Едва дверь открылась, я бросился бежать. Он окликнул меня, но я не остановился.
Нельзя, чтобы ее кто-то увидел.
Я проскользнул в щель между досками забора и побежал наугад, чувствуя, как стремительно сокращается расстояние между нами. Она вышла навстречу из ближайших зарослей. Замерла, не решаясь подойти ближе.
«В чем дело?»
«Люди», – бросила она, раздраженно махнув хвостом.
И столько ненависти было в этой мысли, что я невольное поежился. Образ, возникший перед глазами, разительно отличался от моего собственного восприятия людей – в нем воплотилось нечто, напоминающее сгусток мрака, вроде бы такого понятного и объяснимого, но вместе с тем и смертельно опасного, коварного, безжалостного. Я удивился.
«Он совсем другие»
И попытался передать ей образ своего Хозяина, но она была слишком взволнована, чтобы понять его правильно.
«Я ухожу», – заявила вдруг она.
«А как же наши поиски?»
«Это бесполезно»
«Тогда зачем ты пришла?»
«Идем со мной»
Мольба, с которой она это сказала, потрясла меня, унося на мгновение в прошлое.
Пять рыжих комочков и ускользающий образ. Кошка оборачивается, смотрит.
«Идем», – торопит она меня.
У нее глаза цвета неба. Как и у меня.
«Ты согласен?»
Я не успел ответить. Позади вспыхнул свет фонарика и раздалось знакомое «кис-кис-кис». Я испугался, но лишь на миг. Наконец-то я познакомлю ее с Хозяином! Тогда она увидит, какие люди хорошие, и не станет убегать.
Я призывно пискнул и тут же испуганно сжался, когда она страшно взревела в ответ на зов моего Хозяина и прыгнула вперед.
«Человек!»
«Постой, он тебя не обидит!» – крикнул я.
Но она уже неслась к Хозяину. Автомат в его руках – та самая безобидная игрушка, ремнем которой я еще с утра играл – ожил, выплюнул огонь и трескучий, режущий слух звук. Я не понимал, что происходит, ужас человека, зверя и мой собственный слились воедино, сплелись узлом, больно ударяя, путая мысли. И все же одной удалось вырваться из клубка сцепившихся чувств, окрепнуть, взлететь, как занесенный для смертельного удара нож.
«Умри!»
«Нет!»
Я бросился к Хозяину, растянувшемуся на земле, загородил его собой. Занесенная лапа так и не опустилась, замерла.
«Не мешай!» – услышал я раздраженный рык.
Хозяин стремительно слабел – я почувствовал, что жизнь покидает его, мысли блекнут, растворяются в боли. И вдруг понял, что он важнее всего. Важнее даже прошлого, которого я и не помнил толком. Он – настоящее. И я нужен ему. Здесь. Сейчас.
«Уходи»
«Это твой ответ?»
Теперь ей тоже стало больно. Гораздо больнее, чем от пуль, прошедших навылет сквозь тело. Ранения заживут. Все, кроме одного – того, что задело сердце гораздо раньше. Гораздо глубже.
«Его не вернуть»
Она и сама уже это поняла. Попятилась, а потом развернулась и бросилась бежать.
«Прощай»
Она не ответила, а через минуту я и вовсе перестал ощущать ее присутствие.
Ушла. Я подошел к Хозяину. Его мысли успокоились, сжались в тугой комок. И больше не двигались. Я забрался под его руку, улегся, прижимаясь. Положил голову на сложенные лапы, зажмурился.
Я вспоминал тот день, когда я впервые увидел его. Было пасмурно, и целый день лил дождь, я сидел у забора, который казался мне границей этого недружелюбного серого мира, жался к нему, пытаясь согреться. Но доски были холодными, а трава сырой, и я дрожал всем телом. Потом из сплошной стены дождя показалась тень. Такая же серая, под стать Зоне. Испугаться не успел. Руки подхватили меня, оторвали от земли. Человек прижал меня к себе так бережно, что я сразу понял – не обидит. И стало так уютно, будто накрыли с головой одеялом.
Теперь же я лежал рядом с Хозяином, пытаясь отдать, вернуть назад все то спасительное тепло, которым он когда-то поделился со мной. Если получится – пусть даже мне опять станет так же пусто и одиноко на душе, как тогда, – только бы он жил. Ведь без него и моя жизнь потеряет смысл.
Я вдруг услышал хруст ветки. Кто-то шел...
«Помогите!» – крикнул я, поднимая голову.
И меня услышали.
Я замер на пороге, прислушиваясь. Если заметят – мне несдобровать, здесь лазарет, а Медик, похоже, совсем двинулся, не любит он животных, точно знаю. Говорит, что они людей постоянно калечат. Врет он все.
– Хорошо, что кровь успели вовремя остановить, – сказал этот блюститель чистоты. – Ранение серьезное, пролежи он там еще минуту, и был бы уже не жилец.
– Мы вовремя подоспели, – ответил Драго. – Я как раз патрулировал ночью, а тут слышу – рев и стрельба. Как вы думаете, что это было?
– Кровосос, – пожал плечами Медик. – Матерый и в край обнаглевший кровосос. Это ж надо, раньше на Кордоне безопасно было, а теперь кровососы пожаловали.
– Крест утверждает, что это была химера. Когда мы его нашли...
– Бред, – отмахнулся Медик. – В кровососа я еще могу поверить, но чтоб химера.
– Вот и я говорю, бред, – Драго задумчиво поскреб подбородок и добавил тихо. – Будь там химера, она бы его сразу и прикончила.
Медик согласно кивнул. Воспользовавшись моментом, я проскользнул в маленькую комнатку справа. Здесь пахло какой-то лекарственной дрянью. Я подбежал к кровати и запрыгнул на нее. Хозяин спал. Я устроился у него на груди – буду охранять покой, но он вдруг открыл глаза.
– Кот, – шепнул Хозяин еле слышно.
Я ткнулся лбом в его раскрытую ладонь. Он гладил меня, приговаривая:
– Кот, котейка... бесполезный ты мой комок меха.
И целовал в нос.
Я так и не понял, что значит «бесполезный». Но наверняка что-то очень хорошее, потому что, произнося эти слова, Хозяин каждый раз улыбается. Ладно, буду «бесполезным». Ведь главное – его улыбка.
«Люблю тебя, Хозяин...»
Он не может это услышать. Но я знаю – он чувствует. И когда он шепчет что-то мне прямо в ухо, я не понимаю. Но его ласковые прикосновения, его тепло и забота – вот вся та любовь, которую не выразить словами.
Просто ей не нужно слов.
Сидорович орал, как потерпевший. Подумаешь, стащил колбасу с бутерброда, на ней что, Зона клином сошлась? Сам вон какой откормленный, а поделится жалко. Я смотрел на него из-под табурета, оценивая ситуацию. Может, улизнуть по-тихому? Хлопнула дверь – это на крики барыги прибежал охранник. Сидорович сказал что-то резко, показывая на меня толстым, как сосиска пальцем. Следующее, что я увидел, – ухмыляющаяся физиономия Клима. Страшное, скажу вам, зрелище. Но Сидорович с веником еще страшнее, а потому я позволил схватить себя за шкирку и вытащить на свет божий.
– Иди сюда, маленький проказник, – Клим подхватил меня и, особо не церемонясь, понес в сторону выхода.
– Черте что, – недовольно буркнул Сидорович. – Развели тут зоопарк. В следующий раз...
Дослушать угрозу я не успел – Клим затрусил вверх по лестнице и вышел из бункера. Опасность миновала, теперь можно и на свободу. Я извернулся, пытаясь вырваться, но не тут-то было. Клим только хохотнул, тряхнул меня, прижимая крепче. Он все дальше уходил от бункера в сторону домов. Наконец остановился возле деревянного забора и наклонился, бережно опуская меня в траву.
– А ты еще легко отделался, – усмехнулся он. – Но больше не попадайся, а то дядя Сидорович опять веником отлупит.
Он потрепал меня по голове. Хороший все-таки человек, Клим, руки у него грубые, больше привыкшие гладить цевье автомата, но сердце доброе. Никогда меня не обижает.
Запах еды щекотал ноздри, звал за собой туда, где сталкеры что-то жарили на костре, я собрался было направиться к ним, но вдруг вспомнил, что возвращаться домой еще не время. Сегодня есть дела поважнее. Ночь медленно вступала в свои права. И почему ее здесь так не любят? Прекрасное время суток, для приключений – самое то. Я давно заметил, что если отойти от деревни, все меняется. Пропадает чувство защищенности, нюх обостряется, становясь более восприимчивым к запахам, которые приносит ветер. Большинство из них были незнакомы. А те, которые я знал, вселяли тревогу. Запах пороха, крови... и еще чего-то гнилостно-сладкого, как подпорченная груша. Я шел, прислушиваясь к своим ощущениям, ориентируясь скорее по ним. Там, словно на карте, был проложен уже давно изученный маршрут.
Услышав рык, я припал к земле. Но мысль, которую я почуял острее любого звука, была хорошей.
«Не бойся».
Легко сказать, когда ты – огромный, уверенный в собственных силах, зверь.
Она вышла из тьмы, позволяя себя увидеть. Черная, гибкая, словно кошка. Настоящая хищница. Когда открываешь ей свои мысли, возникает странное чувство, будто тебя затягивает в холодную, липкую трясину. К этому невозможно привыкнуть. Можно только поверить на слово.
«Не бойся. Я тебя не трону»
Как и в первый раз, как и каждый раз – дрожь, пробирающая до кончика хвоста. Страх перед мощью и порочной вседозволенностью. Восхищение. Она прекрасна.
«Ну здравствуй»
Она склонилась так низко, что ее глаза оказались на одном уровне с моими. От нее знакомо пахло полынью и утренней росой. Я не выдержал, лизнул ее в нос.
«Я тоже соскучилась, малыш»
«Ну что, пойдем?»
Молчаливое согласие – и вот мы уже бок о бок, она идет, грациозно переставляя лапы, а я – бегу трусцой. Иначе не поспеть. Времени на поиски и так мало. А надежды на успех – еще меньше. Она ищет своего ребенка. Я – свою маму. Нас объединяет только это.
Вдвоем ведь искать веселее.
На следующее утро я принес Сидоровичу дохлую мышь. Пусть порадуется.
– Не пойму я, Крест, зачем он тебе? – Драго поднял вилку с наколотым на нее кусочком тушенки, заставляя меня встать на задние лапы. – Только гадит, жрет и спит. Бесполезный комок шерсти.
Мы сидели в баре. Точнее, это сталкеры сидели, а я заглядывал в глаза Драго, клянча обворожительно пахнущее мясо. Тот ухмыльнулся и отправил тушенку в рот. Я проводил вилку завистливым взглядом и отвернулся. Ни стыда не совести.
– Не, брат, ты не прав, – Гречка подтолкнул его локтем. – Он у нас еще и мышелов оказывается.
Сталкеры заржали. Я удивленно посмотрел на них и принялся вылизывать жестяную банку. Бесполезное занятие – только язык поранил об острые края. Обиженно фыркнув, я попытался спрыгнуть со стола, но Хозяин вовремя выставил ладонь. Я ткнулся в нее, ласкаясь.
«Ну же, обрати на меня внимание».
Это всегда срабатывает. Хозяин погладил меня за ухом, провел пальцами по шерстке, и я благодарно замурлыкал, выгибая спину.
– Ага, видели бы вы физиономию Сидора, – рассмеялся он.
– А ты молодец, кот, ничего не скажешь, – Драго утер проступившую слезу.
И снова меня все тискают. С чего они вообще взяли, что мне это нравится? Я упал на спину, чтобы было легче отбиваться, поднял вверх лапы, выпустил коготки. Но рук было слишком много. Я царапался и кусался, понимая, как жалко сейчас выгляжу. Хозяин улыбался. В такие моменты я замечал что-то странное в его глазах. Будто растаявшие льдинки блестели на солнце. То же самое я замечал, когда он гладил меня и говорил ласково: «Кот». Не знаю я, как люди это называют, но мне нравится такой его взгляд.
Я сделал то, чего он от меня ожидал, – куснул за большой палец. Но легонько так, игриво. Он смотрел и улыбался, а я понимал, ради чего все это. Ради улыбки Хозяина. Что может быть важнее?
Я догадывался, что все это бесполезно. Но с наступлением ночи меня неудержимо тянуло в Зону. Бродить по невидимым тропам, беззвучно кричать в темноту. Только бы не сидеть на месте. И я выскальзывал из объятий Хозяина, из тепла его рук – навстречу враждебному ветру и неизбежности.
Она находила меня сама. Направляла мыслью, вселяла надежду. Ее присутствие волновало и одновременно давало чувство защищенности. Мутанты Зоны не смели приближаться, когда мы бродили вместе по ночной Зоне, я видел их только мельком. И совсем не боялся.
В ту ночь она впервые подошла к деревне так близко. Я ощутил ее присутствие сразу, но холод и беспорядочность хлынувших в душу мыслей сбивали с толку, не позволяя опомнится. Что-то случилось. И она была в отчаянье. Я подбежал к двери, поскреб ее, привлекая внимание Хозяина.
– Опять на прогулку? – он отложил рюкзак и встал с кровати.
Подошел, но выпускать меня не спешил. Я поднял голову, беспокойно завертелся.
«Ну пожалуйста, это очень важно»
– Не в этот раз, – Хозяин присел на корточки, попытался взять меня на руки, но я лишь жалобно мяукнул.
– Что, сильно приспичило? Ну ладно, – он выпрямился. – Только погоди, я с тобо...
Едва дверь открылась, я бросился бежать. Он окликнул меня, но я не остановился.
Нельзя, чтобы ее кто-то увидел.
Я проскользнул в щель между досками забора и побежал наугад, чувствуя, как стремительно сокращается расстояние между нами. Она вышла навстречу из ближайших зарослей. Замерла, не решаясь подойти ближе.
«В чем дело?»
«Люди», – бросила она, раздраженно махнув хвостом.
И столько ненависти было в этой мысли, что я невольное поежился. Образ, возникший перед глазами, разительно отличался от моего собственного восприятия людей – в нем воплотилось нечто, напоминающее сгусток мрака, вроде бы такого понятного и объяснимого, но вместе с тем и смертельно опасного, коварного, безжалостного. Я удивился.
«Он совсем другие»
И попытался передать ей образ своего Хозяина, но она была слишком взволнована, чтобы понять его правильно.
«Я ухожу», – заявила вдруг она.
«А как же наши поиски?»
«Это бесполезно»
«Тогда зачем ты пришла?»
«Идем со мной»
Мольба, с которой она это сказала, потрясла меня, унося на мгновение в прошлое.
Пять рыжих комочков и ускользающий образ. Кошка оборачивается, смотрит.
«Идем», – торопит она меня.
У нее глаза цвета неба. Как и у меня.
«Ты согласен?»
Я не успел ответить. Позади вспыхнул свет фонарика и раздалось знакомое «кис-кис-кис». Я испугался, но лишь на миг. Наконец-то я познакомлю ее с Хозяином! Тогда она увидит, какие люди хорошие, и не станет убегать.
Я призывно пискнул и тут же испуганно сжался, когда она страшно взревела в ответ на зов моего Хозяина и прыгнула вперед.
«Человек!»
«Постой, он тебя не обидит!» – крикнул я.
Но она уже неслась к Хозяину. Автомат в его руках – та самая безобидная игрушка, ремнем которой я еще с утра играл – ожил, выплюнул огонь и трескучий, режущий слух звук. Я не понимал, что происходит, ужас человека, зверя и мой собственный слились воедино, сплелись узлом, больно ударяя, путая мысли. И все же одной удалось вырваться из клубка сцепившихся чувств, окрепнуть, взлететь, как занесенный для смертельного удара нож.
«Умри!»
«Нет!»
Я бросился к Хозяину, растянувшемуся на земле, загородил его собой. Занесенная лапа так и не опустилась, замерла.
«Не мешай!» – услышал я раздраженный рык.
Хозяин стремительно слабел – я почувствовал, что жизнь покидает его, мысли блекнут, растворяются в боли. И вдруг понял, что он важнее всего. Важнее даже прошлого, которого я и не помнил толком. Он – настоящее. И я нужен ему. Здесь. Сейчас.
«Уходи»
«Это твой ответ?»
Теперь ей тоже стало больно. Гораздо больнее, чем от пуль, прошедших навылет сквозь тело. Ранения заживут. Все, кроме одного – того, что задело сердце гораздо раньше. Гораздо глубже.
«Его не вернуть»
Она и сама уже это поняла. Попятилась, а потом развернулась и бросилась бежать.
«Прощай»
Она не ответила, а через минуту я и вовсе перестал ощущать ее присутствие.
Ушла. Я подошел к Хозяину. Его мысли успокоились, сжались в тугой комок. И больше не двигались. Я забрался под его руку, улегся, прижимаясь. Положил голову на сложенные лапы, зажмурился.
Я вспоминал тот день, когда я впервые увидел его. Было пасмурно, и целый день лил дождь, я сидел у забора, который казался мне границей этого недружелюбного серого мира, жался к нему, пытаясь согреться. Но доски были холодными, а трава сырой, и я дрожал всем телом. Потом из сплошной стены дождя показалась тень. Такая же серая, под стать Зоне. Испугаться не успел. Руки подхватили меня, оторвали от земли. Человек прижал меня к себе так бережно, что я сразу понял – не обидит. И стало так уютно, будто накрыли с головой одеялом.
Теперь же я лежал рядом с Хозяином, пытаясь отдать, вернуть назад все то спасительное тепло, которым он когда-то поделился со мной. Если получится – пусть даже мне опять станет так же пусто и одиноко на душе, как тогда, – только бы он жил. Ведь без него и моя жизнь потеряет смысл.
Я вдруг услышал хруст ветки. Кто-то шел...
«Помогите!» – крикнул я, поднимая голову.
И меня услышали.
Я замер на пороге, прислушиваясь. Если заметят – мне несдобровать, здесь лазарет, а Медик, похоже, совсем двинулся, не любит он животных, точно знаю. Говорит, что они людей постоянно калечат. Врет он все.
– Хорошо, что кровь успели вовремя остановить, – сказал этот блюститель чистоты. – Ранение серьезное, пролежи он там еще минуту, и был бы уже не жилец.
– Мы вовремя подоспели, – ответил Драго. – Я как раз патрулировал ночью, а тут слышу – рев и стрельба. Как вы думаете, что это было?
– Кровосос, – пожал плечами Медик. – Матерый и в край обнаглевший кровосос. Это ж надо, раньше на Кордоне безопасно было, а теперь кровососы пожаловали.
– Крест утверждает, что это была химера. Когда мы его нашли...
– Бред, – отмахнулся Медик. – В кровососа я еще могу поверить, но чтоб химера.
– Вот и я говорю, бред, – Драго задумчиво поскреб подбородок и добавил тихо. – Будь там химера, она бы его сразу и прикончила.
Медик согласно кивнул. Воспользовавшись моментом, я проскользнул в маленькую комнатку справа. Здесь пахло какой-то лекарственной дрянью. Я подбежал к кровати и запрыгнул на нее. Хозяин спал. Я устроился у него на груди – буду охранять покой, но он вдруг открыл глаза.
– Кот, – шепнул Хозяин еле слышно.
Я ткнулся лбом в его раскрытую ладонь. Он гладил меня, приговаривая:
– Кот, котейка... бесполезный ты мой комок меха.
И целовал в нос.
Я так и не понял, что значит «бесполезный». Но наверняка что-то очень хорошее, потому что, произнося эти слова, Хозяин каждый раз улыбается. Ладно, буду «бесполезным». Ведь главное – его улыбка.
«Люблю тебя, Хозяин...»
Он не может это услышать. Но я знаю – он чувствует. И когда он шепчет что-то мне прямо в ухо, я не понимаю. Но его ласковые прикосновения, его тепло и забота – вот вся та любовь, которую не выразить словами.
Просто ей не нужно слов.
Впервые опубликован на stalker-gsc.ru
Автор: Ssweta 18.1.2012, 12:32
ХроноФаг (Джагур)
"Вероника"
[attachmentid=61885]
ВЕРОНИКА
- Смотри, звезды…
Она заворожено смотрела вверх. В разрыве туч появилось глубокое чёрное небо, усеянное крупными звёздами. Они переливались и подмигивали друг другу. Людям, расположившимся на плащ-палатке, рядом с полевым лагерем – тоже.
- Там созвездие, - сказал он. – Волосы Вероники.
Она скосила на него свои лучистые, серые глаза.
- Не обманывай. – И погрозила пальцем.
- Ну, не совсем там, - он улыбнулся. – Но есть такое созвездие. Однажды Фараон отправился на войну…
- А из какого сектора? – Она чуть приподнялась, перевернулась на бок и оперлась головой на руку.
Он легонько щёлкнул её по носу:
- Секторов тогда не было. Были страны. Те же сектора, но немного по-другому.
- Ты обманщик, до войны секторов не было никаких, - Она хлопнула его ладошкой по плечу, но он поймал за руку и притянул девушку к себе.
Несколько секунд они боролись, в шутку конечно, но вдруг она замерла. Посмотрела ему в глаза и тихо сказала:
- Боюсь…
А потом прижалась лицом к груди и затряслась в рыданиях.
- Я… я…, - голос его был потерянный, слабый - … не знаю…
Она подняла лицо. На длинных ресницах висели слезы, но лицо, освещённое далёкими отблесками костра, было как никогда прекрасно.
- Ничего это... Ты просто скажи, что это будет не зря.
- Я не знаю, - повторил он. – Мы все погибнем. Но, ради общего дела. Мы должны дать им шанс прорваться. И тогда…
Он провёл рукой по её длинным волосам и продолжил. Но тон сменился. И следующие слова были сказаны совсем по-другому. Не бездумным, механическим повторением речей агитатора, а с нежностью и мукой человека колеблющегося от страшного выбора:
- Кто-то должен это остановить. Эту войну. Это безумие. Уже больше ста лет мы живём в аду, другого слова просто не найти. Они же половину планеты выжгли и никак не могут успокоиться. А люди… Люди должны работать, любить, растить детей, а не убивать… Ох, извини…
Слезы уже не висели. Они текли в два ручья. Она стирала их кулаками, но не могла остановиться.
- У нас тоже могли бы быть дети…, - навзрыд сказала девушка.
Он тяжело вздохнул:
- Да, могли. У нас был, да даже и сейчас ещё есть выбор. Никто и никого не пошлёт на смерть насильно. Но, я не смогу отступить. Ради других. Я решил, никто меня не остановит.
Она взглянула на него потемневшими от слёз глазами и робко улыбнулась:
- Неужели ты думаешь, что я тебя оставлю? Мы вместе сделаем это. Я тоже решила и это тоже мой выбор.
Он достал из кармана платок, выбрал на нём место почище, стал вытирать ей лицо. Девушка остановила руку и прижалась к ней щекой. На секунду. На мгновение. Потом отняла платок и осторожно вытерла глаза.
- Так что там с Фараоном? – Спросила она.
- С каким? – Не понял он сначала, но потом сообразил. – Ах, с этим. Он на войну уехал. А его женой была Вероника. И у неё были длинные и красивые волосы, их называли чудом.
- А у меня красивые волосы? – Спросила она, перебрасывая косичку с затылка вперёд.
Половину волос девушка заплетала в косу, а половина оставалась свободной. Кто ввёл эту моду уже неизвестно, однако такая манера отличалась некоторым изяществом.
А ещё эта коса означала незамужнюю девушку. Учитывая, что большинство мужчин воевали - причёска была распространена повсеместно.
- У тебя прекрасные волосы, - ответил он.
- Опять обманываешь? – Она через силу попыталась улыбнуться. – И что дальше было?
- Дальше? А дальше фараон этот воевал, воевал. Долго воевал. И вот Вероника поклялась, что если муж вернётся с войны живой, то она острижёт свои волосы и пожертвует их Храму Богини Любви. Кстати и имя её – Вера и Ника. Это Вера в Победу.
- Ты так много знаешь, - восхитилась она.
- Учился когда-то, - ответил он и продолжил. – В общем, фараон вернулся, притом с Победой. Вероника исполнила обещание - остригла свои волосы и отдала в Храм. Но они оттуда пропали. Тут фараон естественно возмутился, давай всем грозить, что поубивает. Но пришёл один мудрый старик-звездочёт и сказал, что волосы не украли. Их Богиня Любви забрала себе на небо и теперь это созвездие Волос Вероники. Погоди, сейчас вспомню древнюю поэму:
- Не гневайся, царь мой! - Воскликнул старик.-
И выслушай волю небес.
Тебе, повелитель, богиня дарит Великое чудо чудес! –
Взгляните на небо, туда, где Арктур сияет, как искра, вдали,
Где Ковш Семизвездный и царственный Лев узор драгоценный сплели...
Там ныне на небе по воле богов
Созвездием блещут они.
Смотри, повелитель! - Взглянул фараон,
И все посмотрели за ним.
И правда, где Регул когда-то светил
Да тлели Мицар и Алькор,
Рассыпал по небу алмазную пыль
Волос Вероники узор...
Он замолчал. Она тоже молчала – потрясённая. Потом всё-таки произнесла:
- Красиво. Я больше половины не поняла, но всё равно красиво. Неужели люди действительно умели раньше так говорить?
- Они ещё вспомнят, что это значит – говорить красиво. И научатся писать стихи своим любимым. Я в это верю.
- Я тоже, - прошептала она, прижимаясь к нему. – Поцелуй меня…
Но тут в темноте раздались осторожные шаги. Кто-то приближался к ним. Тихо, но в тоже время не скрываясь особо – так чтобы они смогли услышать.
- Гарри, Вероника, - Это был голос командира группы. – Пора выходить.
Вероника стеснялась. Подумать только, через каких-то двадцать минут «пластид» разнесёт её тело на части, а она стоит в нижнем белье, красная от смущения и по возможности пытается прикрыться.
Дракон аккуратно одевал на девушку начинённую взрывчаткой жилетку. Гарри стоял неподалёку, прижимаясь к стене. Иногда он бросал на неё полный боли и отчаяния взгляд, в ответ на который она улыбалась и кивала головой, молча подбадривая парня.
Командир группы – Фантом, тихо давал распоряжения:
- Значит, запоминайте все. Как только…, - он запнулся, быстро глянул в сторону Вероники и не стал продолжать, перескочив на следующие действия. – Быстро врываемся, занимаем караульное помещение и держимся. Полчаса, не меньше. За это время сюда стянут все находящиеся в городе подразделения и тогда наши ребята пойдут на прорыв. Наместник в этот раз не должен выскользнуть и его захватят. Мы сами вызвались на это дело и знаем, что нас ждёт. Смерть и Победа!
- Смерть и Победа! – Тихо произнесли остальные.
Он окинул взглядом группу. Лица, такие разные. Одни сосредоточены, другие бледные, третьи равнодушные. По-разному. Но взгляды решительные. После этого Фантом похлопал Гарри по плечу.
- Проблемы, - вдруг тихо сказал Дракон.
Гарри вскинул голову и шагнул в их сторону. Но Фантом приостановил парня и качнул головой в сторону сапёра, что означало молчаливый вопрос.
- Одежда, - пояснил Дракон. - Она у неё облегающая. За километр будет видно. И от тесноты что-нибудь может сработать раньше времени.
- Чёрт…
Фантом беспомощно оглянулся. Вероника была растеряна. Да и остальные стали тревожно переглядываться - весь план мог рухнуть из-за такой мелочи. Взгляд командира упал на древко со свёрнутым флагом. Они хотели установить его над караульным помещением как дополнительный стимул для поднятия боевого духа. Большое ярко-красное полотнище…
Его и использовали в качестве платья.
- Только спиной к ним не поворачивайся, - предупредил Дракон и отошёл.
Вероника была готова. Последние минуты её, такой короткой жизни которую она решила положить на алтарь Свободы. Пожертвовать для Победы над противником, который никак не хотел заканчивать эту бессмысленную и жестокую войну всех против всех. И Гарри не выдержав, сорвался со своего места намереваясь заключить девушку в объятья.
Его остановили – для общей безопасности. Всё-таки начинка жилета была по силе такая же, как крупная авиабомба. И Вероника, прикусив губу, печально бросила прощальный взгляд на парня и шагнула за угол разрушенной стены.
Вначале, сидящие на танке солдаты, облачённые в свои противорадиационные и защищающие от пуль, костюмы её не видели. Она держалась вне поля их зрения. Маршрут был тщательно спланирован. Как и необходимые движения изображающие реакцию. У часовых не должно было возникнуть подозрений, иначе они просто откроют стрельбу.
Вышла Вероника из бокового проулка в паре десятков метров от поста. Вышла вроде как случайно, не ожидая увидеть здесь пост Федеральных сил. А когда якобы заметила - сразу подалась назад.
- Стой! – Последовал громкий требовательный окрик.
- Это откуда к нам такое нарисовалось? - Хохотнул один из солдат и постучал прикладом автомата по танку.
Открылся люк башни и показалась голова танкиста.
- О-па, - воскликнул он. – А мы ещё ехать не хотели. Ребята, тут у нас кое-что на горизонте появилось…
- Иди сюда, - потребовал старший у Вероники.
- Я… я… ухожу, - отступая назад, пролепетала девушка.
- Мы тебя не обидим… сильно, - с хохотом пообещал всё тот же солдат. – По разу обидим и отпустим.
- Сюда, я тебе сказал, - приказал старший и вскинул автомат.
Одинокая, чумазая, босая девушка, в каком-то немыслимом платье на улицах полуразрушенного города. Для солдат это была привычная картина – не всё ж жителям по подвалам прятаться. Иногда выходят. На свою голову.
Вероника шла к ним. Ветер развевал одежду и трепал волосы. В руке она сжимала подаренный Гарри жёлтый искусственный цветок. Подаренный ещё при первой встречи. Сам он нашёл его в каком-то чудом сохранившемся цветочном магазинчике. Выставочный образец. Реклама пережившая целую эпоху войн и разрухи. В другой руке девушка сжимала кнопку детонатора.
Из танка вылез экипаж. На лицах ухмылки - солдаты предвкушали развлечение. Те, кто сидел на броне спрыгнули на землю. Сейчас они получат… своё.
Вероника подошла к ним вплотную. Один из солдат положил руку на плечо, чтобы подтолкнуть её к танку и удивлённо воскликнул:
- Какого…
Вероника нажала кнопку…
Неподалёку хлопали одиночные выстрелы – головорезы Фантома добивали застигнутых врасплох и оглушённых взрывом солдат из небольшого гарнизона. Сам командир стоял немного не доходя до уцелевшего, хотя и пострадавшего от мощного взрыва танка и инструктировал Дракона:
- Всё что найдёте, тащите в грузовик. Старайтесь брать что подороже. Не как прошлый раз, натаскали ерунды – потом сбывать замучились. Всё – действуй.
Отпустив помощника, Фантом приблизился к Гарри. Парень спокойно стоял возле разбитой витрины и равнодушно глядел на кусок красной, ещё дымящейся материи, свисающей с балконной решетки.
- Ну, надо же, - Сказал Фантом. – Уже третья и ни одной осечки. Где ты их только находишь?
Гарри отвернулся от шевелящегося на ветру полотнища, сунул в рот сигарету, которую до того разминал в пальцах и прикурил. Затянулся, выпустил дым и промолчал.
- Может мне самому попробовать их «убеждать»? – Спросил Фантом и сделал несколько неприличных жестов. – Я после облучения о-го-го чего могу. Девки млеют.
Но Гарри всё также молча, смотрел на развеселившегося вдруг головореза. И тот перешел, наконец, к делу:
- Профи ждёт оплаты? – С усмешкой спросил Фантом, после чего достал из кармана туго перевязанный свёрток и бросил Гарри. – Держи.
Тот поймал, взвесил его в руке и несколько удивлённо спросил:
- Это что?
- Как договаривались – пять монет. – Фантом ощерился. – Но поскольку у меня сейчас золота нет, я тебе серебра отсыпал. Все по весу один к шести.
- Ты издеваешься? Кажется, я ясно сказал – только золотом.
- Ну, нету его у меня сейчас, - Фантом развёл руками. – Вот сброшу сегодняшнюю добычу, будет. Получишь свою долю золотом. Захочешь и серебро обменяешь. Один к пяти, так и быть – приму.
Гарри опустил свёрток в поясную сумку:
- Значит, моя доля увеличивается, - постановил он.
Фантом скривился, отчего большой шрам пересекающий лицо вздулся и посинел:
- А вот тут уж без вариантов, - отрезал он. – Ребята и так недовольны, что ты получаешь столько же, сколько и они, а в самом налёте не участвуешь. Думаешь - привёл девку и на этом всё? Это я их в кулаке держу, иначе они давно бы условия пересмотрели.
- Не пересмотрят и ты - это знаешь, - ответил Гарри. – С девчонками налёты на ура проходят. Если бы не она, половина из них сейчас бы здесь валялась. А вторая со связанными руками от танковых гусениц уползти пыталась.
Фантом сплюнул в сторону обильной, тягучей слюной и сказал:
- Может быть и так. Но доля остаётся прежней. – Он поднял руку, останавливая пытавшегося что-то сказать Гарри. – Дослушай до конца. Доля прежняя, но следующую девку возьму за семь. Через две недели. Успеешь?
Гарри кивнул. Потом сказал:
- Научи наконец своих молчать. Как рот откроют – уголовщина прёт. Только пошлых шуточек не хватает, «Борцам за Свободу». И сам… Какой ещё к черту Наместник? У Федералов – Президент. Не думай, что они все - дуры.
- Ладно, тебе. Инструктор нашёлся. Хотя со знаменем ты неплохо придумал. Прям аж самому умереть захотелось, до того впечатляет.
- А вот это как раз возможно, - ответил Гарри. – Ещё два-три налёта и Федералы сообразят что к чему. Начнут девочек на подходе расстреливать. А потом местность прочёсывать - искать тех, кто живую бомбу зарядил.
Фантом нахмурился. Подумал немного, потом оптимистично заявил:
- От «чёса» уходить – дело нехитрое. А прикроется лавочка здесь, в другой сектор уйдём. К Коммунистам, или Республиканцам. Альянс ещё есть. Монархисты. Да этих секторов больше чем… Пока они друг с другом грызутся не пропадём. Было бы кому добычу сбрасывать.
Гарри кивнул:
- В общем то, да. Значит через две недели на прежнем месте. Девчонку зовут Кристина. Почти созрела. И не оговорись, как прошлый раз. Кристина. Надеюсь, запомнишь.
Он повернулся и сделал пару шагов к выходу из города.
- А всё-таки ты сволочь! – Бросил ему в спину главарь мародёров. – И мразь!
Гарри остановился. Повернулся. Поправил автомат. В этот момент налетевший порыв ветра сорвал остаток кумачового полотнища и бросил прямо в лицо Фантому.
- Ой, ё…, - воскликнул тот, отскакивая назад и отбрасывая от себя потемневший от крови и прожженный кусок ткани.
- Вот именно, - сказал Гарри, наблюдая за этой сценой и, добавил. – Именно так…
Она заворожено смотрела вверх. В разрыве туч появилось глубокое чёрное небо, усеянное крупными звёздами. Они переливались и подмигивали друг другу. Людям, расположившимся на плащ-палатке, рядом с полевым лагерем – тоже.
- Там созвездие, - сказал он. – Волосы Вероники.
Она скосила на него свои лучистые, серые глаза.
- Не обманывай. – И погрозила пальцем.
- Ну, не совсем там, - он улыбнулся. – Но есть такое созвездие. Однажды Фараон отправился на войну…
- А из какого сектора? – Она чуть приподнялась, перевернулась на бок и оперлась головой на руку.
Он легонько щёлкнул её по носу:
- Секторов тогда не было. Были страны. Те же сектора, но немного по-другому.
- Ты обманщик, до войны секторов не было никаких, - Она хлопнула его ладошкой по плечу, но он поймал за руку и притянул девушку к себе.
Несколько секунд они боролись, в шутку конечно, но вдруг она замерла. Посмотрела ему в глаза и тихо сказала:
- Боюсь…
А потом прижалась лицом к груди и затряслась в рыданиях.
- Я… я…, - голос его был потерянный, слабый - … не знаю…
Она подняла лицо. На длинных ресницах висели слезы, но лицо, освещённое далёкими отблесками костра, было как никогда прекрасно.
- Ничего это... Ты просто скажи, что это будет не зря.
- Я не знаю, - повторил он. – Мы все погибнем. Но, ради общего дела. Мы должны дать им шанс прорваться. И тогда…
Он провёл рукой по её длинным волосам и продолжил. Но тон сменился. И следующие слова были сказаны совсем по-другому. Не бездумным, механическим повторением речей агитатора, а с нежностью и мукой человека колеблющегося от страшного выбора:
- Кто-то должен это остановить. Эту войну. Это безумие. Уже больше ста лет мы живём в аду, другого слова просто не найти. Они же половину планеты выжгли и никак не могут успокоиться. А люди… Люди должны работать, любить, растить детей, а не убивать… Ох, извини…
Слезы уже не висели. Они текли в два ручья. Она стирала их кулаками, но не могла остановиться.
- У нас тоже могли бы быть дети…, - навзрыд сказала девушка.
Он тяжело вздохнул:
- Да, могли. У нас был, да даже и сейчас ещё есть выбор. Никто и никого не пошлёт на смерть насильно. Но, я не смогу отступить. Ради других. Я решил, никто меня не остановит.
Она взглянула на него потемневшими от слёз глазами и робко улыбнулась:
- Неужели ты думаешь, что я тебя оставлю? Мы вместе сделаем это. Я тоже решила и это тоже мой выбор.
Он достал из кармана платок, выбрал на нём место почище, стал вытирать ей лицо. Девушка остановила руку и прижалась к ней щекой. На секунду. На мгновение. Потом отняла платок и осторожно вытерла глаза.
- Так что там с Фараоном? – Спросила она.
- С каким? – Не понял он сначала, но потом сообразил. – Ах, с этим. Он на войну уехал. А его женой была Вероника. И у неё были длинные и красивые волосы, их называли чудом.
- А у меня красивые волосы? – Спросила она, перебрасывая косичку с затылка вперёд.
Половину волос девушка заплетала в косу, а половина оставалась свободной. Кто ввёл эту моду уже неизвестно, однако такая манера отличалась некоторым изяществом.
А ещё эта коса означала незамужнюю девушку. Учитывая, что большинство мужчин воевали - причёска была распространена повсеместно.
- У тебя прекрасные волосы, - ответил он.
- Опять обманываешь? – Она через силу попыталась улыбнуться. – И что дальше было?
- Дальше? А дальше фараон этот воевал, воевал. Долго воевал. И вот Вероника поклялась, что если муж вернётся с войны живой, то она острижёт свои волосы и пожертвует их Храму Богини Любви. Кстати и имя её – Вера и Ника. Это Вера в Победу.
- Ты так много знаешь, - восхитилась она.
- Учился когда-то, - ответил он и продолжил. – В общем, фараон вернулся, притом с Победой. Вероника исполнила обещание - остригла свои волосы и отдала в Храм. Но они оттуда пропали. Тут фараон естественно возмутился, давай всем грозить, что поубивает. Но пришёл один мудрый старик-звездочёт и сказал, что волосы не украли. Их Богиня Любви забрала себе на небо и теперь это созвездие Волос Вероники. Погоди, сейчас вспомню древнюю поэму:
- Не гневайся, царь мой! - Воскликнул старик.-
И выслушай волю небес.
Тебе, повелитель, богиня дарит Великое чудо чудес! –
Взгляните на небо, туда, где Арктур сияет, как искра, вдали,
Где Ковш Семизвездный и царственный Лев узор драгоценный сплели...
Там ныне на небе по воле богов
Созвездием блещут они.
Смотри, повелитель! - Взглянул фараон,
И все посмотрели за ним.
И правда, где Регул когда-то светил
Да тлели Мицар и Алькор,
Рассыпал по небу алмазную пыль
Волос Вероники узор...
Он замолчал. Она тоже молчала – потрясённая. Потом всё-таки произнесла:
- Красиво. Я больше половины не поняла, но всё равно красиво. Неужели люди действительно умели раньше так говорить?
- Они ещё вспомнят, что это значит – говорить красиво. И научатся писать стихи своим любимым. Я в это верю.
- Я тоже, - прошептала она, прижимаясь к нему. – Поцелуй меня…
Но тут в темноте раздались осторожные шаги. Кто-то приближался к ним. Тихо, но в тоже время не скрываясь особо – так чтобы они смогли услышать.
- Гарри, Вероника, - Это был голос командира группы. – Пора выходить.
Вероника стеснялась. Подумать только, через каких-то двадцать минут «пластид» разнесёт её тело на части, а она стоит в нижнем белье, красная от смущения и по возможности пытается прикрыться.
Дракон аккуратно одевал на девушку начинённую взрывчаткой жилетку. Гарри стоял неподалёку, прижимаясь к стене. Иногда он бросал на неё полный боли и отчаяния взгляд, в ответ на который она улыбалась и кивала головой, молча подбадривая парня.
Командир группы – Фантом, тихо давал распоряжения:
- Значит, запоминайте все. Как только…, - он запнулся, быстро глянул в сторону Вероники и не стал продолжать, перескочив на следующие действия. – Быстро врываемся, занимаем караульное помещение и держимся. Полчаса, не меньше. За это время сюда стянут все находящиеся в городе подразделения и тогда наши ребята пойдут на прорыв. Наместник в этот раз не должен выскользнуть и его захватят. Мы сами вызвались на это дело и знаем, что нас ждёт. Смерть и Победа!
- Смерть и Победа! – Тихо произнесли остальные.
Он окинул взглядом группу. Лица, такие разные. Одни сосредоточены, другие бледные, третьи равнодушные. По-разному. Но взгляды решительные. После этого Фантом похлопал Гарри по плечу.
- Проблемы, - вдруг тихо сказал Дракон.
Гарри вскинул голову и шагнул в их сторону. Но Фантом приостановил парня и качнул головой в сторону сапёра, что означало молчаливый вопрос.
- Одежда, - пояснил Дракон. - Она у неё облегающая. За километр будет видно. И от тесноты что-нибудь может сработать раньше времени.
- Чёрт…
Фантом беспомощно оглянулся. Вероника была растеряна. Да и остальные стали тревожно переглядываться - весь план мог рухнуть из-за такой мелочи. Взгляд командира упал на древко со свёрнутым флагом. Они хотели установить его над караульным помещением как дополнительный стимул для поднятия боевого духа. Большое ярко-красное полотнище…
Его и использовали в качестве платья.
- Только спиной к ним не поворачивайся, - предупредил Дракон и отошёл.
Вероника была готова. Последние минуты её, такой короткой жизни которую она решила положить на алтарь Свободы. Пожертвовать для Победы над противником, который никак не хотел заканчивать эту бессмысленную и жестокую войну всех против всех. И Гарри не выдержав, сорвался со своего места намереваясь заключить девушку в объятья.
Его остановили – для общей безопасности. Всё-таки начинка жилета была по силе такая же, как крупная авиабомба. И Вероника, прикусив губу, печально бросила прощальный взгляд на парня и шагнула за угол разрушенной стены.
Вначале, сидящие на танке солдаты, облачённые в свои противорадиационные и защищающие от пуль, костюмы её не видели. Она держалась вне поля их зрения. Маршрут был тщательно спланирован. Как и необходимые движения изображающие реакцию. У часовых не должно было возникнуть подозрений, иначе они просто откроют стрельбу.
Вышла Вероника из бокового проулка в паре десятков метров от поста. Вышла вроде как случайно, не ожидая увидеть здесь пост Федеральных сил. А когда якобы заметила - сразу подалась назад.
- Стой! – Последовал громкий требовательный окрик.
- Это откуда к нам такое нарисовалось? - Хохотнул один из солдат и постучал прикладом автомата по танку.
Открылся люк башни и показалась голова танкиста.
- О-па, - воскликнул он. – А мы ещё ехать не хотели. Ребята, тут у нас кое-что на горизонте появилось…
- Иди сюда, - потребовал старший у Вероники.
- Я… я… ухожу, - отступая назад, пролепетала девушка.
- Мы тебя не обидим… сильно, - с хохотом пообещал всё тот же солдат. – По разу обидим и отпустим.
- Сюда, я тебе сказал, - приказал старший и вскинул автомат.
Одинокая, чумазая, босая девушка, в каком-то немыслимом платье на улицах полуразрушенного города. Для солдат это была привычная картина – не всё ж жителям по подвалам прятаться. Иногда выходят. На свою голову.
Вероника шла к ним. Ветер развевал одежду и трепал волосы. В руке она сжимала подаренный Гарри жёлтый искусственный цветок. Подаренный ещё при первой встречи. Сам он нашёл его в каком-то чудом сохранившемся цветочном магазинчике. Выставочный образец. Реклама пережившая целую эпоху войн и разрухи. В другой руке девушка сжимала кнопку детонатора.
Из танка вылез экипаж. На лицах ухмылки - солдаты предвкушали развлечение. Те, кто сидел на броне спрыгнули на землю. Сейчас они получат… своё.
Вероника подошла к ним вплотную. Один из солдат положил руку на плечо, чтобы подтолкнуть её к танку и удивлённо воскликнул:
- Какого…
Вероника нажала кнопку…
Неподалёку хлопали одиночные выстрелы – головорезы Фантома добивали застигнутых врасплох и оглушённых взрывом солдат из небольшого гарнизона. Сам командир стоял немного не доходя до уцелевшего, хотя и пострадавшего от мощного взрыва танка и инструктировал Дракона:
- Всё что найдёте, тащите в грузовик. Старайтесь брать что подороже. Не как прошлый раз, натаскали ерунды – потом сбывать замучились. Всё – действуй.
Отпустив помощника, Фантом приблизился к Гарри. Парень спокойно стоял возле разбитой витрины и равнодушно глядел на кусок красной, ещё дымящейся материи, свисающей с балконной решетки.
- Ну, надо же, - Сказал Фантом. – Уже третья и ни одной осечки. Где ты их только находишь?
Гарри отвернулся от шевелящегося на ветру полотнища, сунул в рот сигарету, которую до того разминал в пальцах и прикурил. Затянулся, выпустил дым и промолчал.
- Может мне самому попробовать их «убеждать»? – Спросил Фантом и сделал несколько неприличных жестов. – Я после облучения о-го-го чего могу. Девки млеют.
Но Гарри всё также молча, смотрел на развеселившегося вдруг головореза. И тот перешел, наконец, к делу:
- Профи ждёт оплаты? – С усмешкой спросил Фантом, после чего достал из кармана туго перевязанный свёрток и бросил Гарри. – Держи.
Тот поймал, взвесил его в руке и несколько удивлённо спросил:
- Это что?
- Как договаривались – пять монет. – Фантом ощерился. – Но поскольку у меня сейчас золота нет, я тебе серебра отсыпал. Все по весу один к шести.
- Ты издеваешься? Кажется, я ясно сказал – только золотом.
- Ну, нету его у меня сейчас, - Фантом развёл руками. – Вот сброшу сегодняшнюю добычу, будет. Получишь свою долю золотом. Захочешь и серебро обменяешь. Один к пяти, так и быть – приму.
Гарри опустил свёрток в поясную сумку:
- Значит, моя доля увеличивается, - постановил он.
Фантом скривился, отчего большой шрам пересекающий лицо вздулся и посинел:
- А вот тут уж без вариантов, - отрезал он. – Ребята и так недовольны, что ты получаешь столько же, сколько и они, а в самом налёте не участвуешь. Думаешь - привёл девку и на этом всё? Это я их в кулаке держу, иначе они давно бы условия пересмотрели.
- Не пересмотрят и ты - это знаешь, - ответил Гарри. – С девчонками налёты на ура проходят. Если бы не она, половина из них сейчас бы здесь валялась. А вторая со связанными руками от танковых гусениц уползти пыталась.
Фантом сплюнул в сторону обильной, тягучей слюной и сказал:
- Может быть и так. Но доля остаётся прежней. – Он поднял руку, останавливая пытавшегося что-то сказать Гарри. – Дослушай до конца. Доля прежняя, но следующую девку возьму за семь. Через две недели. Успеешь?
Гарри кивнул. Потом сказал:
- Научи наконец своих молчать. Как рот откроют – уголовщина прёт. Только пошлых шуточек не хватает, «Борцам за Свободу». И сам… Какой ещё к черту Наместник? У Федералов – Президент. Не думай, что они все - дуры.
- Ладно, тебе. Инструктор нашёлся. Хотя со знаменем ты неплохо придумал. Прям аж самому умереть захотелось, до того впечатляет.
- А вот это как раз возможно, - ответил Гарри. – Ещё два-три налёта и Федералы сообразят что к чему. Начнут девочек на подходе расстреливать. А потом местность прочёсывать - искать тех, кто живую бомбу зарядил.
Фантом нахмурился. Подумал немного, потом оптимистично заявил:
- От «чёса» уходить – дело нехитрое. А прикроется лавочка здесь, в другой сектор уйдём. К Коммунистам, или Республиканцам. Альянс ещё есть. Монархисты. Да этих секторов больше чем… Пока они друг с другом грызутся не пропадём. Было бы кому добычу сбрасывать.
Гарри кивнул:
- В общем то, да. Значит через две недели на прежнем месте. Девчонку зовут Кристина. Почти созрела. И не оговорись, как прошлый раз. Кристина. Надеюсь, запомнишь.
Он повернулся и сделал пару шагов к выходу из города.
- А всё-таки ты сволочь! – Бросил ему в спину главарь мародёров. – И мразь!
Гарри остановился. Повернулся. Поправил автомат. В этот момент налетевший порыв ветра сорвал остаток кумачового полотнища и бросил прямо в лицо Фантому.
- Ой, ё…, - воскликнул тот, отскакивая назад и отбрасывая от себя потемневший от крови и прожженный кусок ткани.
- Вот именно, - сказал Гарри, наблюдая за этой сценой и, добавил. – Именно так…
Автор: Ssweta 15.2.2012, 16:15
Вичужанин (Толямбо Север)
«История Тяпы»
[attachmentid=67527][attachmentid=67528]
ИСТОРИЯ ТЯПЫ
Я бежал из последних сил. Пот градом катил со лба, застилая глаза. В висках пульсировала кровь, сердце гулко стучало в груди, пытаясь вырваться наружу. Сейчас уже и не вспомню, когда в последний раз приходилось так бегать. Наверно в армии, на марш-броске, но тогда была совсем другая история… Сейчас же я бежал на перегонки со смертью. Сходил, называется, по «грибным» местам после выброса! Хотел первым успеть. Успел. Если бы не эскорт слепых псов, то можно было бы считать вылазку за артефактами удачной. Парочка «ломтей мяса», «огненный шар» и самое главное, что удалось найти, это « душа». Может, для кого это невесть какой хабар, но для меня, можно сказать, целое состояние. За последние пару месяцев ничего дороже «каменного цветка» не находил, а тут сразу столько добра. Подумал, всё, удача снова мне улыбнулась, асталависта…
Я мельком обернулся посмотреть далеко ли преследователи. В метрах двадцати от меня нёсся матёрый псевдопёс, наверно вожак этой кровожадной стаи. Я смахнул со лба испарину и заметил в бетонном заборе, вдоль которого бежал, небольшой пролом. С трудом протиснувшись в дыру, я очутился на железнодорожных путях. Кругом полуразвалившиеся, проржавевшие товарные вагоны. Вряд ли в них можно было спрятаться, но другого выбора не было и я, черпая остатки сил, побежал между составами, взглядом выискивая подходящее убежище. Утробное рычание псов, чуявших запах жертвы, раздавалось всё ближе. Стиснув зубы, я сунул руку в расстёгнутую кобуру и на бегу достал пистолет. Снова обернулся и выстрелил в сторону преследователей. На удивление, какой-то пёс взвизгнул и я, улыбнувшись своему удачному выстрелу, кубарем полетел на землю, сдирая ладони в кровь. Чертыхнувшись, вскочил на ноги. Левое колено пронзила боль, в глазах потемнело, но я, ощутимо прихрамывая, побежал. Вернее сказать поковылял, мысленно начав читать отходную молитву.
Неожиданно, слева от меня, в товарном вагоне со скрипом и гулом, распахнулась створка двери и высунулась чья-то рука.
- Руку! – раздался чей-то незнакомый голос с хрипотцой.
Я с надеждой протянул свою ладонь и меня тут же, рывком, втащили в вагон.
***
Сначала на четвереньках, потом лёжа на влажном полу вагона, так как снова напомнило о себе ушибленное колено, я медленно приходил в себя, с хрипом вдыхая затхлый воздух. Ладони саднило, но сейчас пока было не до мелких ссадин.
- Очухался, бедолага? – раздался всё тот же голос незнакомца.
- Почти, - прохрипел я. – Спасибо за помощь. Хабаром отплачу.
Я повернулся на бок и искоса посмотрел на спасителя. Передо мной, на корточках, сидел бородатый мужик в засаленной телогрейке, из-под которой виднелись тельняшка и бронежилет с разгрузкой. На коленях лежала двустволка. Экипировку дополняли солдатские галифе и кирзовые сапоги гармошкой. Не хватало шапки ушанки с красной звездой, до полного сходства с партизаном второй мировой. Её заменяла выцветшая бандана серого цвета. На вид, крепышу было больше сорока. Прищуренные глаза внимательно смотрели на меня.
- На, глотни водички, - бородач протянул мне открытую фляжку.
Благодарно кивнув, я с удовольствием приложился губами к горлышку и сделал сначала небольшой глоток. Тёплая вода, словно бальзам потекла внутрь.
Снаружи остервенело залаяли собаки, и я невольно вздрогнул, проливая мимо следующую порцию воды.
- Не боись. Сюда этим тварям не забраться, - успокаивающе похлопал меня по плечу спаситель. – Меня кстати Молчуном кличут.
- Тяпа, - вернув фляжку и кое-как усевшись, представился я и протянул ладонь.
Новый знакомый крепко стиснул мою пятерню, а затем поднялся и подошёл к небольшой щели в двери вагона. По всей видимости, она служила для обзора местности.
Я обвёл взглядом неожиданное убежище. Вагон освещался небольшим огарком свечи и дневным светом, лившимся в несколько щелей в потолке и стенах. Но всё равно света было мало и, в вагоне царил полумрак. Или это после улицы мне так казалось. Я заметил, что изнутри к стенам вагона то ли приварены, то ли просто приставлены, большие листы толстого на вид железа. Хорошая защита от пуль. На полу валялись два полосатых матраса. Стол заменял перевёрнутый ящик, накрытый какой-то тряпкой. На нём стояла раскрытая банка тушёнки и распечатанная пачка галет. «Неужели Молчун здесь постоянно живёт?»
- Так и кружат заразы, - оборвал мою мысль бородач, возвращаясь к столу. – Чуют, что мы туточки, а достать, кишка тонка. Жрать будешь?
- Буду, - стягивая с плеч рюкзак, ответил я.
Выложив на стол банку килек в томатном соусе и полбуханки чёрствого хлеба, я задал крутившийся в голове вопрос:
- Ты здесь постоянно, что ли живёшь?
- А что, разве плохое жилище? – вопросом на вопрос ответил Молчун, ловко открыв ножиком банку консервов.
- Да ничего, вижу даже броня есть. А как же выбросы?
- Ага, теперь есть, - кивнул головой Молчун. – Чуть Богу душу не отдал, пока сюда пару листов перетаскивали с Кипером. А выбросы я обычно в другом месте пережидаю. Сегодня в первой здесь довелось укрываться от этой напасти. И то сдуру.
- Это как? – не удержался я от очередного вопроса.
- Перебрал вчера лишку и отрубился, - усмехнулся Молчун. – Но, как видишь, живой ещё.
Я удивлённо покачал головой и принялся за еду. Желудок давно подавал сигналы спасения.
***
Утолив голод, я, достав мятую пачку сигарет, вытряхнул из неё пару штук и предложил Молчуну.
- Спасибо, у меня своя махорка. Только что-то на удивление не хочется.
Чиркнув дешёвой зажигалкой, я подкурил сигарету и с удовольствием сделал глубокую затяжку. Нога отзывалась тупой болью, ладони жгло от ссадин, но я всё равно наслаждался минутами отдыха. После такой пробежки, хорошо было расслаблено сидеть и ни о чём не думать.
- Давно в Зоне? – подал голос Молчун.
- Кто тебя прозвал Молчуном? – проворчал я, вместо ответа. – Скорей уж болтун.
- Да есть шутники, - улыбнулся бородач.
- Почти год здесь. Вот думаю, не пора ли домой вернуться. Хватит с меня этих приключений. Сыт по самое горло. Думал денег заработать, да видно не судьба. Почти всё уходит на еду да патроны. Даже на комбез путёвый денег не хватает.
- Тут удачу надо за хвост поймать, да и нюх на артефакты не последнее дело, - произнёс Молчун, поглаживая бороду. – Вот, например, сейчас чую, что в твоём рюкзаке есть неплохие арты.
Я подвинул к ногам свой полупустой рюкзак и вынул из него контейнер, где покоились найденные артефакты. Осторожно открыл крышку. Вагон осветился мягким светом.
- Держи, я же обещал отблагодарить…
Внезапно раздался пронзительный гудок паровоза и через мгновение вагон дёрнулся.
- Что за чертовщина?! – вскочил я на ноги, не обращая внимания на боль.
Послышался свист и шипение выпускаемого пара и состав стал медленно набирать ход. Но этого же не может быть! Кругом же насквозь всё проржавело, вросло в землю… В памяти всплыла одна байка, рассказанная в баре пьяным сталкером, про поезд-призрак. Но кто поверит в пьяные бредни?! Если всему верить, то мы с Молчуном должны в ближайшее время стать куклами Зоны, то есть зомби. Легенда гласила, что поезд-призрак действует на людей наподобие «Выжигателя мозгов»…
На моё плечо опустилась тяжёлая рука, и я перевёл взгляд на Молчуна. Лоб тут же покрылся испариной, а по спине потёк холодный пот. Я отшатнулся в сторону, отступил на пару шагов и, споткнувшись, полетел на пол. Послышался треск ломающихся досок, я приземлился точно на «стол».
А ко мне медленно приближался Молчун. Вернее тот, кто раньше им был. Сейчас же, словно по мановению волшебной палочки, ко мне шёл зомби. Хотя какая к чёрту палочка, она всегда ассоциируется с добром, но никак не с ходячим трупом.
Кожа, на лице моего спасителя, покрылась трупными пятнами. Недавно густая борода, свисала неопрятными, грязными клочьями. Вместо выразительных, зелёных глаз, на меня пялились бельма налившиеся кровью.
В горле застрял колючий комок, мешавший вырваться крику. Я судорожно стал шарить в кобуре, пытаясь нащупать пистолет. Но она была пуста. Точно: при падении, когда убегал от собак, я его выронил, а подобрать времени не было.
Молчун в это время подошёл вплотную и занёс свой сапог для удара. Я перекатился в сторону и подобрал попавшийся под руку обломок доски. Хоть что-то. Бородатый зомби неуклюже развернулся в мою сторону и что-то невнятно забормотал. По спине пробежали мурашки, и я быстро поднялся с пола, выставив перед собой обломок. «Где-то же должно лежать ружьё и ножик Молчуна, - промелькнула в голове спасительная мысль». Я мельком посмотрел на пол, но ничего не успел увидеть. Зомби неожиданно прыгнул на меня, снова сбивая с ног. Я взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но всё равно не устоял и чувствительно ударился спиной о настил вагона. Но охать от боли не было времени, Молчун, навалился сверху, вдавливал меня в пол и пытался дотянуться до моего горла скрюченными пальцами. Я пытался вдохнуть, но из груди вырывался только хрип. Перед глазами всё поплыло, когда холодные пальцы зомби, сомкнулись на моём горле. Я стиснул зубы и из последних сил, ударил обрубком доски в висок душителя, вложив в удар всю накопившуюся злость и отчаянье. Острый конец легко вошёл в височную кость.
На моё лицо брызнула тёмная кровь. Молчун громко завыл и ослабил хватку. Я с трудом отпихнул его в сторону и на коленках пополз к двери, под мерный перестук колёс, несущегося в неизвестном направлении поезда.
Я распахнул створку двери и вдохнул свежий воздух, который приятно обдувал моё разгорячённое лицо. Перед глазами проносился знакомый пейзаж болот. В моей памяти всплыла карта местности, и я тревожно перевёл взгляд в ту сторону, куда нёсся состав. Вдалеке показался разрушенный мост, а за ним темнел провал тоннеля, с покосившейся надписью «Тузла» наверху.
- Час от часу не легче! – невольно воскликнул я.
За спиной снова раздалось глухое рычание, и моё плечо сдавили цепкие пальцы Молчуна. Просто больше было не кому.
- Да уймись ты, бедолага, - прошептал я и резко присев, перебросил спасителя в проём двери, выбросив из вагона неугомонного пассажира.
Пора и мне сходить, а то проеду свою остановку с названием Жизнь. Анализировать всё случившееся буду потом, в спокойной обстановке. Я почему-то был уверен, что это всё как-то связано с выбросом.
Автор: Ssweta 24.2.2012, 13:45
Вичужанин (Толямбо Север)
«Черный хутор»
[attachmentid=63308]
ЧЁРНЫЙ ХУТОР
Утро выдалось на удивление тёплым и солнечным. Солнце вообще в Зоне отчуждения редкий гость, тут быстро привыкаешь к «вечной осени»… Поэтому такими минутами стоит наслаждаться.
Вот я и стоял на крыльце дома, который в последние недели стал моим жилищем и, подставив солнечным лучам своё бледное лицо, жмурился и улыбался, словно мартовский кот. Если одним словом охарактеризовать моё настроение, то отлично бы подошло: умиротворение. Даже традиционная утренняя сигарета так и осталась не подкуренной.
- Эй, Ломоть, - раздался знакомый голос, вернувший меня с небес на землю. – Тебя Петрович зовёт.
Я нехотя открыл правый глаз и увидел у распахнутой двери бара, Клеща, помощника местного торговца. Он призывно махал мне рукой.
- Сейчас покурю и приду, - крикнул я в ответ и вернулся к солнечным ваннам, предчувствуя, что порученец Петровича не даст мне покоя.
- Так кури, а не стой столбом, - недовольно проворчал Клещ и шумно высморкался.
Тяжело вздохнув, я открыл глаза и, чиркнув зажигалкой, подкурил сигарету.
Бар «У камина» располагался в подвале полуразрушенного сельмага. Петрович, бывший сталкер, наладил хорошие связи с учёными с Янтаря, договорился о поставках продовольствия и боеприпасов взамен на артефакты и разные услуги. И подобрав подходящее помещение, открыл свою торговую точку. Со временем, бар стал пользоваться популярностью среди сталкеров из-за удобного расположения на просторах Зоны и не слишком грабительских цен. А своё название заведение получило после того, как Петрович заказал Малевичу, местного разлива, нарисовать натюрморт. Недолго думая, непризнанный художник выпил стопарь самогонки и намалевал на стене бара камин. Торгаш хмыкнул и убрал не пригодившийся холст в подсобку… С тех пор, точку так и называли: «У камина».
Я не спеша спустился по скрипучим ступеням в помещение бара. Народу в этот утренний час было мало. За ближайшим столиком клевал носом Перец, завсегдатай заведения, спившийся сталкер, когда-то бывший неплохим искателем артефактов. Он взглянул на меня мутным взглядом и приветливо кивнул, едва не стукнувшись лбом о стол. Я похлопал его по плечу и прошёл к барной стойке, где стоял с кружкой пива мой напарник Сёма.
- Уже похмеляешься, - недовольно шепнул я на ухо парня, с которым в последнее время ходил в Зону.
Сёма, с широкой улыбкой на лице, развернулся всем телом ко мне, чуть не расплескав пенный напиток. Ему было двадцать пять лет. Накачанный атлет, с простым, добродушным лицом, носом картошкой, зелёными глазами и короткими светлыми волосами.
- Привет, Ломоть, - обдав меня перегаром, поздоровался Семён. – Так не ради пьянки, а здоровья для, - с этими словами он сделал большой глоток пива и, утерев с губ пену, хотел что-то добавить, но я уже подошёл к стойке и смотрел на торговца:
- Звал, Петрович?
Местный воротила теневого бизнеса молча кивнул и, вытерев свои руки тряпкой, поманил за собой в кабинет. На его место, за барную стойку, тут же встал Клещ.
Кабинет был просторный, освещался мягким, не ярким светом, лившимся из трёх настенных светильников. У противоположной стены от входа стоял письменный стол, сколоченный местными умельцами. На нём стояли открытый ноутбук и деревянный стакан с ручками и карандашами. На стене, за столом, висела карта Зоны отчуждения. Справа от стола, стоял древний диван, на котором я с удивлением увидел симпатичную девушку, облачённую в оранжевый комбинезон экологов. Её голубые глаза изучающе смотрели на меня.
Я немного смутился, всё-таки редко здесь приходится общаться с противоположным полом и, кашлянув в кулак, поздоровался.
- Знакомься, это Анастасия. Научный сотрудник с базы на Янтаре. В Зоне недавно, вот ищет проводника, - садясь в своё любимое кожаное кресло за столом, произнёс Петрович.
- Ломоть, - коротко представился я. – А, что, на Янтаре перевелись проводники?
- Нет, не перевелись, - мотнула она головой, отчего её густые каштановые волосы, волной окутали плечи. – Если быть откровенной, то я здесь нелегально. Профессор запретил мне сейчас работать. Точнее работать в полевых условиях.
Я прошёл к столу Петровича и уселся на гостевую табуретку. Торгаш смотрел на меня и ждал положительный ответ. Других вариантов, он в своём кабинете не терпел.
- Куда вы хотите попасть? И почему ваш «проф», против? – я перевёл взгляд с Петровича на девушку.
- Мне надо в «чёрный хутор», хочу установить датчики. А профессор утверждает, что в течение ближайших трёх дней должен произойти Выброс. Он опасается…
- Я понял, - прервал я Анастасию. – Так почему бы нам не пойти после аномальной волны?
- Мне важны показания приборов во время Выброса. А следующий не хочется ждать, неизвестно, когда он будет, аккумуляторы датчиков могут сесть. Неужели мы не успеем за три дня уложиться? – девушка с надеждой и мольбой смотрела на меня.
Я прикинул примерный маршрут. Если Выброс грянет через три дня, то в принципе успеваем, в крайнем случае, в хуторе есть один надёжный подвал. Если конечно его не обжили мутанты и если Зона не прогремит раньше предполагаемого профессором срока. Что-то многовато «если» для одной экспедиции.
- Вы согласны? – прервала мои размышления заказчица. – Или мне искать другого проводника? Может всё дело в цене?
- Я ещё не слышал цифр, чтобы думать, хорошая это цена риска или оно того не стоит.
- Ломоть, - подал голос Петрович. – Помоги Насте. Боеприпасами и едой обеспечу.
Я достал из пачки сигарету и, задумчиво постучав ею по ногтю большого пальца, левой руки, перевёл внимание на посредника.
- А если с нами, не дай Бог, что произойдёт? Профессор же против. Что ты ему скажешь?
- Ты, что, струсил? Вроде не принято говорить о плохом перед вылазкой в Зону…
- Петрович! Не гони лошадей, - начал я, но тут уже девчонка оборвала меня.
- Пять тысяч долларов. Это всё, что могу дать. Да или нет?
- Хорошая цена, согласен. Но чтобы вы беспрекословно слушали каждое моё слово.
- Договорились, - от её улыбки, как будто стало светлей в этом кабинете.
- Вот и отлично, - потирая ладони, произнёс торговец.
Когда я выходил из кабинета, меня не покидало ощущение, что Настя не всё договаривает.
***
Вернувшись в зал, я увидел, как мой напарник о чём-то спорит с Перцем. Перед ними, на стойке бара, стояла почти целая бутылка водки, пустые стопки и сухарики на закуску. Клещ смотрел на эту сладкую парочку и улыбался.
- Что, не можете решить, брать второй пузырь или нет? – подходя к стойке бара, поинтересовался я.
- Ага, - заржал помощник Петровича.
Я не удостоил его взглядом, просто взял бутылку и, завинтив крышку, собрался её убрать в рюкзак.
- Э, Ломоть, ты чего? – возмутился Сёма. – Мы только по одной всего выпили.
- Хватит, - оборвал я его возражения. – Сегодня выход в Зону, готовься.
- Ломоть, возьми меня, - умоляюще посмотрел на меня Перец, почти трезвым голосом. – Загнусь здесь без дела.
- Не, Перчик, мы ж не в кабак идём, - самоуверенно заявил напарник. – Мы вдвоём ходим вполне…
- Цыц, малой, - оборвал я речь Сёмы. – Без тебя разберусь.
Наверно в другое время, я бы промолчал и действительно отказался бы от набивавшегося с нами Перца. Но напарник злил меня, и я решил взять спивающегося сталкера в эту экспедицию. Да и жалко было его, чего уж тут таить.
- Ты бывал в «чёрном хуторе»? – обратился я к Перцу.
- Приходилось. Только давно это было.
- Как думаешь, за три дня туда и обратно обернёмся? Говорят, Выброс на днях грянет.
- Выброс? – Перец задумчиво почесал небритый подбородок. – У меня печень за неделю перед ним начинает шалить. Так что…
- Печень? – не выдержал Сёма и засмеялся на пару с Клещом. – Столько пить, любая селезёнка нормально работать откажется, - утирая слёзы, закончил тираду развеселившийся напарник.
- Всё сказал или ещё хохмить будешь? – раздражённо спросил я.
Сёма сделал руками жест, будто закрыл рот на молнию и покачал головой.
Я снова посмотрел на Перца, который достал свой ПДА.
- Вполне можем уложиться, - оторвался, наконец, от экрана наладонника сталкер. – Говорят, что там слепышей много развелось.
- Говорят, что кур доят. Что мы, блохастых собак не видели? – снова не удержался от реплики Сёма.
- Ну, что, тогда час на сборы и выдвигаемся. Глядишь, к вечеру доберёмся до перевалочного пункта.
- А что мы на хуторе забыли? – поинтересовался напарник. – Что за дело? Вроде вчера таких планов не намечалось.
- Много вопросов малой. Петрович нашёл заказчика.
***
Утром следующего дня мы благополучно добрались до назначенной точки, то бишь до «чёрного хутора». За время перехода, я не раз поблагодарил Маму Зону, что согласился взять с нами Перца. Семён больше времени уделял заказчице, чем смотрел по сторонам. То цветок подарит, то стихи читает – Ромео блин! Настя хоть и старалась не отвлекаться, но у неё опыта Зоны считай никакого. А вот Перец и аномалии подмечал, и мутантов отстреливал. Хорошо, что встретились пока на пути только трусливые плоти да пара слепых псов.
Мы взобрались на каменистый холм и устроили привал. Хутор располагался внизу и был виден, как на ладони. Несколько полуразрушенных домов располагались вдоль заросшего камышом и ряской пруда. Неплохо сохранившаяся ферма стояла через дорогу. Когда-то богатые на урожай сады, заросли бурьяном и превратились в непроходимые заросли. Своё название хутор получил после того, как один сталкер, вернувшись с ходки, рассказал, что перед Выбросом, дома здесь типа наливаются чёрным цветом, а озеро светится…
Я рассматривал хутор через оптический прицел своего «Винтореза». Пока ничего не вызывало беспокойства, всё было спокойно. Разве что слепыш сидел около фермы и лениво чесался.
- Ничего странного не замечаешь? – спросил лежавший рядом со мной Перец.
- Пока нет. Тихо. Пёс вон около фермы сидит.
- Глянь на крайний дом слева, - посоветовал наблюдательный сталкер.
Я посмотрел в нужном направлении. От дома остались две стены и печка, на которую обрушилась крыша. Внутри никого не видно. Во дворе собачья будка с ржавой цепью и каким-то чудом сохранившиеся качели. Стоп! Почему сидушка так раскачивается, как будто с неё кто-то недавно спрыгнул?!
- Качели, - осипшим голосом прошептал я.
- Точно. Ветра нет. Отчего их так раскачивает?
- Чё лежим, кого ждём? – раздался за спиной весёлый голос Сёмы.
Я посмотрел на нашего Ромео. Он держал в руках очередной букет засохших полевых ромашек. Рядом стояла смущённая Настя и делала вид, что читает что-то в своём КПК.
- Сёма, не зли меня! Мы не на прогулке на Крещатике, - прошипел я сквозь зубы. – Ухаживать будешь потом, когда вернёмся. Займись делом.
- Так пошли в деревню, чего разлеглись, - развёл руками напарник. – Я же не против заняться установкой датчиков.
- Вот и помоги Анастасии подготовить аппаратуру, - проворчал я.
- Контролёр где-то рядом, - неожиданно ошарашил нас Перец. – Печёнкой чую.
- Блин, Перец. Да твоя печень ценней любого артефакта, - пошутил Сёма, снимая с плеча СВД.
Я перевёл взгляд на Перца. Он обеспокоенно смотрел на хутор. Я проследил за его взглядом. На ферме ничего не изменилось, разве что пёс куда-то пропал. Но очень опасного мутанта видно не было, да и не чувствовал я ничего похожего на ментальное воздействие.
- С чего такие выводы? Кроме твоего чувствительного органа, никаких вроде предпосылок.
- Поверь, Ломоть, тут он где-то. Наверняка на ферме обитает.
- Что делать будем? – обратился я к Насте, которая тревожно смотрела то на хутор, то на свой карманный компьютер.
- Метка на ферме высвечивается, - прошептала девушка.
- Какая метка? – удивлённо спросил я. – Ты про что?
- Тут мой парень пропал. Он лаборант Сахарова. На прошлой неделе сюда с группой пошёл. Никто не вернулся.
- Точно, было какое-то сообщение про пропавшую экспедицию, - вспомнил Сёма.
- Что ж ты раньше молчала, красавица? – поинтересовался Перец. – Сколько там было человек?
- Боялась, что вы откажетесь сюда идти. В группе было шесть человек. Профессор Левин, Лёша и четыре сталкера из сопровождения.
Я снова припал к прицелу и внимательнее осмотрел заброшенную ферму. Сейчас она мне не казалась тихой гаванью. Какая-то аура не хорошая чувствовалась в каждом кирпиче, каждой трещинке.
- Может, гранатами закидаем и все дела? – предложил неугомонный Сёма. - Если не зацепим, так хоть выманим из развалин. Если группа там, то всё равно…
- Помолчи немного, дай подумать, - оборвал я напарника, увидев слёзы на лице Насти.
- Я пойду туда, там Лёша, - утирая слёзы, прошептала девчонка.
- Да нет уже…, - снова стал объяснять Сёма, но я оборвал его речь:
- Заткнись!
- Стая слепышей справа обходит, - подал голос Перец. – Штук десять примерно. А с лева семейство кабанчиков. Контролёр, свиту с поклоном шлёт.
- Настя, убирай свой комп и возьми у Сёмы «Калаш». Стрелять доводилось?
- Только на курсах подготовки, - тихо ответила девушка, утирая слёзы.
- Тогда стреляй только, когда эти мутанты будут близко. Экономь патроны.
Рядом прогремел одиночный выстрел и я, обернувшись, увидел, довольное лицо напарника.
- Самого резвого хряка успокоил.
- Молодец. Теперь всё внимание на ферму, ищи Контролёра.
Тем временем стая слепых псов была уже у подножия холма. До них было примерно метров двести. Вполне подходящее расстояние для моего «Винтореза».
- Перец, бери на себя кабанов, - распорядился я и выпустил по стае собак, короткую очередь.
Один пёс, отлетел под ноги своим сородичам, с пробитой башкой. Повинуясь инстинктам, пара слепышей, впились зубами в истекающую кровью тушу вожака. Но видать Контролёр крепко держал поводок своей свиты и подстёгивал нерадивых слуг. Псы с визгом бросили лакомое блюдо и вприпрыжку бросились догонять остальную стаю. Я снова послал им свинцовых шмелей в подарок, понемногу сокращая численность этой своры. Рядом запел автомат Перца, исполняя арию для мутировавших кабанов. Ему аккомпанировал «калаш» в руках Насти.
***
Утерев с лица пот, я посмотрел на Сёму, за время отстрела мутантов, так и не сделавшего больше ни одного выстрела. Он не отрывался от оптического прицела своей винтовки.
- Ну, что, не видно любителя «зайцев»?
- Осторожный, гад, - ответил напарник и, оторвавшись от прицела, потёр глаза. – Кто-то раз мелькнул в проёме двери, но не уверен, что это был Контролёр.
- Если гора не идёт к Магомеду, надо самим к ней заглянуть, - Перец немного перефразировал известную поговорку.
- Одни уже зашли на огонёк, - ответил Сёма, но увидев взгляд Насти, осёкся. – Прости.
- Сидеть здесь, тоже не выход, - проворчал Перец. – Надо что-то делать.
- Согласен. Что там твоя печень шепчет?
- Благим матом тебя кроет и просит приласкать тумаком.
- Всё, закончили перепалку, - оборвал я эту тираду. – Настя, ты будешь устанавливать датчики?
- Главное узнать, что с группой. Датчики потом установить можно.
- Группа погибла. Если конечно кому-то не повезло уйти от Контролёра. Кого не съели, наверняка стали марионетками псионика, - времени, разводить сопли, не было и, я сказал всё, как есть. Вернее, как наверняка обстояло дело, ведь мы не видели ни трупов, ни зомби. А если бы кому удалось выбраться с хутора живым, новость появилась бы в сталкерской сети.
От фермы раздалась беспорядочная стрельба, и я, инстинктивно пригнувшись, посмотрел в сторону постройки. Около проёма двери топтались три зомби, судя по неестественным движениям, и стреляли в нашу сторону. За их спинами появился контролёр. Прикрываясь ещё одним бедолагой, одетым в оранжевый комбинезон, он стал отступать к дальнему, от нас, углу фермы.
- Сбежать решил, - прошептал Сёма, пытаясь поймать голову мутанта в прицел винтовки. – Врёшь, не уйдёшь!
- Лёшка! – с отчаяньем и тоской, закричала неожиданно Настя и, сорвавшись с места, кинулась вниз, к хутору.
Я не успел схватить её за руку.
- Стой, дурёха! – кинулся за ней Перец, но споткнувшись, кубарем полетел вслед за девчонкой.
- Сёма, не промажь только! Не дай Контролёру уйти за угол, - крикнул я напарнику и побежал следом за влюблённой спринтершей.
Первыми, Сёма положил стрелков. Они хоть и стреляли не точно, фонтанчики земли взлетали вверх намного ниже нас, но, как известно «пуля дура»… и Сёма не стал полагаться на случай. Тремя выстрелами успокоил бывших сталкеров.
Не сказать, что я бежал медленно, но нагнать Настю никак не удавалось. С каждой секундой она удалялась всё дальше. За спиной тяжело дышал Перец, ему тоже нелегко давалась эта пробежка. Я бросил взгляд на псионика. Он уже приближался к углу фермы, а напарник всё медлил. Хотя его можно понять. Спину Контролёра прикрывал бывший жених Насти.
Грохнул выстрел и голова мутанта, лопнула, словно гнилой арбуз. По стене фермы расплывалась тёмная клякса. Контролёр застыл на миг и затем рухнул в траву. А зомби в оранжевом комбезе, как ни в чём не бывало, проследовал мимо и скрылся за углом.
Я остановился, согнулся, уперев «Винторез» в колени, и тяжело дышал, хватая раскрытым ртом воздух. Рядом остановился Перец и присев на корточки, тоже переводил дух.
- Надо догнать девчонку, - прохрипел я. – Может тут ещё мутировавшая живность водится.
- Вперёд, старпёры! Гоп гоп! – поторопил нас Сёма, промчавшийся мимо.
- Никогда не бегал по Зоне, опасно это, - поднимаясь, произнёс Перец.
- Как кровосос или химера в спину задышат, не так побежишь, - ответил я.
***
За фермой никого не оказалось, и мы медленно пошли вдоль домов. По мере приближения к крайнему дому хутора, до нас стал доноситься какой-то скрип.
- Что это? – насторожился я.
- Похоже на звук раскачиваемых качелей. Помнишь, во дворе разрушенного дома стояли? – напомнил мне Перец.
- Точно. Я уже забыл этот звук. Только сейчас, какой-то он не хороший. Зловещий что ли? – ответил я негромко.
Как только мы дошли до крайней избы, увидели сидящего на бревне Сёму. Он сжимал ладонями свою голову, «СВД» лежала рядом с ногами. Девчонки поблизости не было.
- Сёма, - озираясь по сторонам, позвал я, напарника. – Что случилось? Где Настя?
Парень медленно поднял на меня тяжёлый взгляд и ничего хорошего он не предвещал. У меня по спине пробежал холодок, словно морозный ветер подул.
- Ломоть, не успел я, - тихо сказал Сёма. – Там они, за домом.
- Аномалия? – подходя ближе, уточнил Перец.
- Не знаю, но трындец конкретный.
- Да, скажи ты толком! – не выдержал я, сорвавшись на крик.
- На качелях она, жених катает, - шёпотом ответил Сёма.
- Что? Что ты мямлишь?!
- Нет больше Насти, - напарник снова опустил голову.
Я сплюнул под ноги и поспешил за дом, откуда раздавался этот проклятый, режущий душу, равномерный скрип.
Девчонка сидела на качелях и улыбалась. Только улыбка была больше похожа на оскал. С уголка бледных губ стекала слюна, зрачки закатились, были видны только наливающиеся кровью белки.
А рядом, спиной ко мне, стоял её бывший жених Лёша и раскачивал качели, над которыми уже кружило вороньё.
Я с трудом сглотнул подступивший к горлу комок и стал поднимать к плечу «Винторез». Перед глазами всё начало плыть, руки невольно задрожали, замутило. Я невольно сделал первый шаг к качелям, захотелось самому испытать этот детский восторг. Настя призывно махала мне рукой.… Чья-то ладонь легла на ствол, заставляя опустить оружие, вторая ладонь закрыла мне обзор. Перец прошептал мне на ухо:
- Не стоит туда ходить, - с этими словами он развернул меня спиной к качелям.
- Что это за хрень здесь творится? – прохрипел я.
- Разные слухи про этот хутор ходят, да только я не верил раньше, - начал Перец.
- Про чёрный цвет домов перед выбросом и светящийся пруд? – перебил я его.
- Про пси аномалию, ломающую сознание. Не зря контролёр здесь рядом поселился. Подпитывался видать энергией от этой дряни. Пошли отсюда, нельзя тут долго стоять, манит она к себе.
- Может гранатой долбануть по этой смертоносной карусели? Разнести к едрене-фене! Чтоб не губила больше никого.
- Иди, Дон Кихот, тут опасные мельницы, - вздохнул Перец, подталкивая меня в спину.
Ноги будто свинцом налились и плохо меня слушались, от головокружения тошнило, хотелось вернуться и присоединиться к влюблённой паре. Но Перец крепко обхватил меня за плечи и уводил прочь от гиблого места.
Автор: BоBSоN 7.3.2012, 8:43
Братцам из группы "Поиск" посвящается:
Телепортом сон в Зону уносит меня,
В ней, от "багов" дневных отрешАешься сразу.
В ней, опять я встречаю знакомых ребят,
тех, которых, в реале не видел ни разу.
Мастер Заурус Тени Чернобыля вновь оживИл
Вместе с ним Апокалипсис мы отменили,
На локациях Зоны, "взрывая мозги"
Философию войн назубок изучили.
Мы из "Долга"-бойцЫ, в "Поиске"- мастерА!
Жаль, у жизни не снизишь на уровнях сложность,
Благодарен вам, братцы-за данную мне,
подзабЫть "аномалий" реальных возможность.
Перед тем как уйти в предрассветный туман,
группы "Поиск" шеврон закрепляю надёжно
Для меня он теперь-оберЕг, талисман,
без него жизнь представить уже невозможно...
Утро близится, "тёмная" ждёт сторона,
вновь начнутся больнЫе "на гОлову" сутки.
Перемелется всё-ведь со мной талисман,
душу греют друзья, их улыбки и шутки...
[attachmentid=63803][attachmentid=63804][attachmentid=63805][attachmentid=63806]
Автор: zaurus 7.3.2012, 13:55
BоBSоN, прямо в краску вгоняешь меня, дружище.
Автор: Ssweta 30.3.2012, 15:56
Вадим Терницкий
"Недотёпа"
http://s019.radikal.ru/i628/1203/f6/63d3e19c936c.jpg
Недотёпа
Здесь, на третьем этаже старого, еще советского, недостроя, Артем Летов решил провести свою первую ночь в Зоне. Монотонно капала вода, просачиваясь сквозь бетонные стыки потолочных плит, громко и неприятно шуршала на ветру порванная полиэтиленовая пленка, которой невесть кто когда-то забил окна в конце коридора. Там, на улице, шел дождь, серой пеленою смазывая панораму брошенной земли. Быстро темнело, и замерзший, вымокший до нитки, Артем торопился найти место посуше, предпочитая цементную пыль всепроникающей влаге и сырости.
Позади бесконечного дня и прошлой бессонной ночи остались грязные электрички и обшарпанные вокзалы, чужие усталые лица и наглые плутоватые рожи, бурелом хвойного леса и контрольно – следовая полоса, словно гигантский шрам разделившая мир от края до края.
Летову казалось, что ему везло. Он не попался полицейским патрулям на последнем вокзале, инстинктивно отступая в толпу при их появлении. Потом миновал армейские, переждав в мокрых кустах вжавшись лицом в опавшую листву, их проход вдоль колючей проволоки. Первые, хоть и замечали обретенным на службе близ Кордона чутьем в разношерстной толпе людей интересующихся Зоной, но лениво пропускали многих по дороге туда, усердно подстерегая единиц по дороге обратно. Вторые, - уныло тянули «срочную», проклиная дождь, грязь свежевспаханной бороны и пустую перловку на завтрак, обед и ужин.
Артем думал, что умело обошел все кордоны. На самом деле, никому не было дела до шестнадцатилетнего пацана с пустыми карманами зеленой брезентовой куртки и тощим рюкзаком за спиной. Ну, примчался он сюда, в гиблый край, за романтикой и приключениями через полстраны, как сотни таких же мальчишек до и после него, и что? Ведь, чтобы состричь что-нибудь перед дембелем или, там, перед днем рожденья жены или дочери с пяти - десяти спешащих из Зоны бродяг, нужно пропустить туда не одну сотню таких вот «неустановленных лиц».
И вот когда эйфория от чувства, что всё-таки прошел, сменилась усталостью, а тяжесть от промокшего рюкзака и самодельного обреза в руках стала невыносимой, Артем вышел на этот одиноко стоящий панельный недострой.
Ступени к главному входу поросли зеленым мохом и вездесущим кустарником. Окна на первом этаже были забиты деревянными щитами. Выше - слепо смотрели в пространство темными проемами, отбивая любое желание приблизиться к ним вплотную. На верхнем, четвертом, лишенном потолка - крыши этаже, сквозь них виднелось серое предзакатное небо.
Еще, выглядывая из-за скрюченной сосны, Летов заметил полуразрушенный вход в подвал, но мысль лезть туда, отмел сразу. Даже, несмотря на заряженный ствол в руках, смелости на это ему точно не хватило бы.
Все же, несмотря на полное запустение, дом продолжал жить. К входу, по мху была протоптана узенькая тропинка, а несколько окон на третьем этаже, кто-то старательно заделал строительной пленкой. В мокрой траве можно было разглядеть пустые бутылки, сигаретные пачки, целлофан оберток и прочие следы человеческой жизнедеятельности, во множестве разбросанные вокруг.
Встречи с людьми, Артем почему-то не боялся и потому, решение заночевать наверху быстро созрело само собой. Впрочем, дом оказался пуст. Найдя сухую комнату, без окон, с черным кругом кострища посередине и запасом дров, бережно сложенным у стены, Артем обессилено присел на поленницу и на минуту закрыл глаза. Сил на то, чтобы разжечь огонь не осталось. Дрожь, охватившая в лесу под дождем все тело, постепенно отступала.
Впервые, за несколько дней, он подумал о маме. Вряд ли, короткая записка в два слова, которую он написал ей после бурной ссоры, связанной с его отчислением из десятого класса смогла её успокоить. Но, ведь так тоже нельзя! Он же живой человек, личность, в конце концов, а не частная собственность.
Но, на полную независимость Артем пока не претендовал, и потому направился именно сюда. Ярость на мать, сподвигшая его на этот отчаянный шаг, сходила на «нет», и Артем уже жалел, что не взял с собой мобильник.
Незаметно для себя, парень уснул.
С тихим звоном рюмка опрокинулась и покатилась по непокрытому скатертью столу. Послышался приглушенный голос чертыхнувшегося отца и, следом, тихий успокаивающий, матери. Сквозь неплотно прикрытую дверь в спальню Артема проникал электрический свет, а вместе с ним и разговор родителей.
Сегодня, как всегда поздно вечером, приехал отец. Кажется, снова только за тем, чтобы затемно уехать завтра утром, оставив пухлые пачки иностранных денег им с матерью на безбедную жизнь и лично ему на новый ноутбук, дорогие джинсы, велосипед или скутер.
Поговорить с отцом удалось всего полчаса, после чего он был безжалостно отправлен спать. Родители слишком редко и мало виделись, и им, естественно, нужно время, чтобы побыть вдвоем. Это понятно. Но, конечно же, Артему не спалось.
- Совсем поседел, - донесся голос матери после того, как авария на столе была устранена, и они все-таки выпили.
- Ерунда,– после паузы рассеянно отозвался отец. - Как вы тут?
- Привыкли. Артем учиться совсем не хочет. Ему отец нужен.
- Ну, я же не могу его взять с собой! Там ад, ты себе всего этого даже представить не сможешь, спокойно только у нас на «Ростке»,но ведь я должен быть там, чтобы защитить вас… Это мой долг.
- А о том, чтобы вернуться домой, ты даже не думаешь. Долг, долг… Твоя страна всю жизнь вытирает о тебя ноги, засунула в самую жопу и бросила, а ты как идиот всё служишь и служишь. Выдумали сами себе какой – то долг… - Голос стал одновременно злым и обреченным. – Жил–был гвардии майор Летов, и в раз стал капитаном Стальным какой-то нелегальной группировки.
Артем никогда не слышал таких грубых слов из уст матери, и у него от неожиданности закружилась голова и похолодело в груди. Это смешанное чувство жалости и страха росло в нем и крепло, заполняя сознание без остатка. Голоса становились все глуше и глуше, словно он опускался на дно колодца, а они оставались наверху, и Летов наконец проснулся.
Что-то изменилось. Он всё также сидел на бревнах, и все так же капала вода с потолка, шуршала рваная пленка, далеко за окном шел дождь. Вот только ко всему этому добавилось новое. Нет, не звук, а ощущение, что он теперь здесь не один.
Мокрая одежда, высыхая прямо на теле, не прибавляла тепла, и его вновь затрясло, толи от холода, толи от страха. Не включая фонарь, Артем сидел, вслушиваясь в ночь, нацелив оружие на дверной проем.
«Сколько же я проспал, черт, чудом ведь не съели», - подумал он, поудобнее перехватывая обрез, и вдруг отчетливо услышал, как под чьей–то неосторожной ногой или лапой хрустнула бетонная крошка, и камушек гулко поскакал вниз по лестнице с третьего этажа на первый.
Почти сразу же темнота на миг рассеялась в луче фонаря, мелькнувшего вдоль коридора. Летов облегченно вздохнул. Стрелять в людей не хотелось.
- Здесь я, Артем, больше никого нет! – Хрипло, после долгого молчания прокричал он в темноту.
Пришедший явно замешкался, луч фонаря вновь заплясал вдоль коридора. Потом замер, равномерно освещая порог приютившей Артема комнатки. Парень вдруг отчетливо представил, что фонарик прикручен к стволу и смотрит пришелец сквозь прорезь прицела, готовый выстрелить в любую секунду.
Больше ничего не происходило. Ни звука, ни движения Артем уловить не мог. Глаза парня постепенно привыкали к свету, а пауза стала затягиваться. И Летов не выдержал.
- Здесь только я! – снова завопил он в пространство.
Луч света дрогнул.
- Ты что орешь, придурок? – спросил пришелец молодым резким женским голосом. – Выходи, давай. Медленно.
Летов почувствовал, как гулко забилось в груди сердце. Он ожидал чего угодно, но только не того, что пришелец окажется женщиной. Ну и выходить под прицел тоже было жутко. Потому он решил не спешить.
- Ну, чего ты там? – раздраженно выкрикнула девица. - Гранату бросить?
- Иду, - вздохнул Артем, - только я тоже фонарь включу.
- Давай, давай, придурок, не тяни, только сначала руки мне покажи, а потом весь вылазь.
Летов включил фонарь и, взяв его в левую руку, приблизился к дверному проему. Обрез он оставил у поленницы, и теперь чувствовал себя беззащитным и голым. Выставив на секунду руки, он, зажмурившись, шагнул в коридор на свет.
- Блин, ты еще и без оружия? – из голоса девушки ушло раздражение, и теперь он стал даже приятным.
- Там обрез, - кивнул Артем на приютившую его комнату.
- Обрез у него, - девушка опустила оружие, и луч света ушел в сторону. – Ты дверь внизу, что не запер? В лифте родился, чучело?
- Я не знал, - виновато протянул Летов, ощущая, какая уверенность исходит от этой ночной гостьи (или хозяйки?) и невольно подчиняясь её сильному голосу.
- А костер чего не развел? Спичек нет или забоялся? - девушка включила фонарь, висевший у нее на груди и, выключив первый, действительно примотанный к стволу, закинула автомат за спину.
- Уснул, – нехотя признался Артем.
Девушка промолчала, видимо, не нашлась, что ответить. Обойдя Артема, она вошла в комнату, взяла охапку дров и, присев, принялась разводить огонь. Летовский обрез она брезгливо отпихнула ногой в дальний угол. Парень так и стоял в дверях не решаясь приблизиться.
- Заходи, чего встал? – не оборачиваясь, произнесла она, когда пламя разгорелось. – Жрать охота.
В свете костра Летов наконец рассмотрел незнакомку. Это была совсем молодая, не старше двадцати лет, девушка с миловидными чертами лица, пронзительным взглядом и «конским хвостом», вызывающе торчащим из под кепки, на манер Сары Коннор из небезызвестного фильма. Английский «Энфилд» висевший за спиной стволом вниз только усиливал сходство с этим голливудским персонажем.
Одета она была в недешевый импортный комбез, безупречно облегавший фигуру. Артему сразу бросились в глаза нашитые на левый рукав липучки. Такие же он видел у отца, служившие тому для того, чтобы быстро снять шеврон с изображенной на нем мишенью на красном щите. Понять бы, что изображено на шевроне, который прятала его новая спутница.
- Значит, ты у нас Артем, – с утвердительной интонацией вновь заговорила девушка, после того, как сходила за рюкзаком, оставленным на лестничной клетке, и вытащила из него две банки натовского рациона. – Ты, кстати, на лестницу не ходи, я там растяжку поставила.
Артем, доставая все свои припасы и гостеприимно раскладывая их перед девушкой на расстеленный брезент, заменивший стол, возмущенно хмыкнул. В том смысле, что никуда он ночью не собирался идти.
- И откуда ты такой взялся? – с жалостью посмотрела на него сталкерша.
- Я на электричке приехал, сегодня, - с набитым ртом проговорил Летов. - У тебя нет телефона?
- Да откуда здесь сотовая связь? – Отмахнулась девушка, - погоди, ты хочешь сказать, что еще сегодня был за Периметром?
- Да, а что? – Артем непонимающее посмотрел на спутницу.
- И за один день ты дошел сюда, на АТС?
- Ну, да, мне вообще-то на «Росток» надо.
- А кто тебя пустил? И кто обрез дал? - казалось, сталкерша была действительно изумлена признаниями Артема.
Тот пожимал плечами, не понимая сути ее удивления.
- Да никто меня не пускал, переждал патруль и переполз. А обрез на вокзале дядька продал. Не дорого.
- Он у тебя хоть стреляет? Никто тобой пообедать не пытался?
- Нет, не пытался, здесь вообще очень тихо и хорошо.
-Да уж, просто прекрасно. А что ты на «Ростке» забыл?
- Я отца ищу, - вдруг сконфузился Артем, - Летов, фамилия, не слышала?
- Нет, конечно, тут фамилии не в ходу. Я, например, Лира, а ты – Недотёпа.
- Почему Недотёпа? – обиженно протянул Артем.
- Потому, что если все, что ты говоришь, правда, то, получается, ты в одиночку за день прошел маршрут, на который не все сталкеры группой встают. – Лира стала картинно загибать пальцы. - Потому, что даже не проверил, стреляет ли твоя пуколка. Потому, что тебя ни одна тварь не съела, наверное, не поверила своим глазам, что такое распи… А-а! Бывает. Потому что, не ограбил тебя никто мимоходом и не убил, просто, чтоб под ногами не болтался.
Девушка поднялась на ноги. И возбуждённо заходила взад вперед по комнате.
- Да в конце – концов, потому что, в аномалию ни в одну не вляпался! Ты их видел хоть?
- Нет, не видел, - огрызнулся Летов, - я не маленький мальчик и смог бы за себя постоять.
- Ага! Да ты дрых, Недотепа, и когда заходил, так наследил, что я даже в темноте разглядела, что здесь чужой!
- Что же ты тогда не смогла подкрасться ко мне, а? Да если бы я не крикнул, то лежать бы тебе сейчас с башкой нашпигованной дробью! – Артем в свою очередь тоже вскочил на ноги.
- Ну, это, если только твоя пушка стреляет, - спокойнее, видимо, все - таки переживала за свой промах с шумом на лестнице, ответила Лира. – Кстати, было бы неплохо обрез твой проверить.
- Не хотелось шуметь.
- Шуметь, конечно, не стоит, но здесь относительно безопасно, наши рядом совсем.
- А ты почему одна ночью?
- Отстань, ладно? - Девушка снова опустилась к костру. – Я, может, ночь люблю.
- Ночью спать надо.
- Раз ты сегодня спал, будешь дежурить. Спать-то всего четыре часа осталось. Завтра попробую тебя к «Ростку» вывести. Но на саму базу я не пойду, даже не думай.
Она сидя устроилась на дровах, где еще недавно спал Артем, привычно обхватив руками согнутые в коленях ноги.
- Я сплю чутко, - заявила Лира приглушенным голосом, - станешь подкрадываться – яйца отстрелю.
Артем ничего не ответил. Вскоре, девушка затихла, перестав моститься поудобнее, а он сидел, смотрел на тусклое пламя костра и слушал дождливую ночь. Почему-то, мысль о том, что он охраняет сон молодой девушки, грела его изнутри. Лира. Красивое имя. Интересно, поверила ли она его рассказу. Нет, конечно, он не был наивным простачком, как это могло показаться из его несложных ответов. Но, отвечая вооруженной сталкерше, Летов старался быть предельно откровенным. Умолчал только о том, что в потайном кармане у него есть тугой рулончик европейских денег, ну и о том, что знает, как здесь, в Зоне, называют его отца.
Первоначальный план был прост: проникнуть за периметр, найти любого человека с нашивками клана «Долг» и попросить провести его к капитану Стальному. Вот только Зона оказалась больше, чем он думал, и Лира, со своими снятыми нашивками, своим появлением спутала все карты. Да ещё и здорово напугала его своими расспросами. Он не мог себе представить, что та Зона, что он видел в хрониках по ТВ, читал в газетах и слышал от отца, начнется сразу за колючкой. Выходило, что ему крупно повезло, раз он за целый день не встретил в лесу ни мутантов, ни аномалий или очагов радиации, ни грабителей - убийц. Про мутантов и аномалии он немного слышал от отца. Можно было пройти в десяти шагах от какой-нибудь «карусели» и ничего не заметить. Но вот мутанты, по идее, при встрече должны были поставить крест на его жизни. Повезло.
Время текло медленно. Подбрасывая в костер тоненькие щепки, Артем старался не заснуть. Небо за окном начинало светлеть, меняя черный ночной оттенок на привычный, серый. Дрова закончились, а подходить к спящей на запасе сталкерше, Летов не рискнул.
Дождь стих. Монотонное капанье с потолка доносилось до его слуха все реже и реже, а треск прогорающих углей успокаивал и создавал некое подобие первобытного уюта. Незаметно, глаза парня закрылись сначала на две секунды, потом на пять, потом…
Потом, он шел по бесконечному лугу, по высокой, в пояс, ослепительно ярко-зеленой траве, сжимая в руках АКС, как на стрельбище, когда в детстве отец брал его с собой. И тяжесть серьезного оружия в руках придавала Артему такой уверенности в себе, что он совершенно ничего не боялся. Хотя он точно знал, что находится в Зоне, где умереть можно в любую секунду.
В нескольких шагах впереди него шла девушка в натовском комбинезоне и с их же оружием в руках. Он не знал, кто это, но знал, что это - самый родной человек на планете. Вот, она останавливается, оборачивается… Боже, как она красива! Артем смотрит в ее огромные синие глаза и чувствует, как от приятной тяжести внизу живота и от переполняющей душу нежности замирает в сладкой истоме сердце. А девушка, Лира, конечно же, это она, улыбается самой прекрасной улыбкой на свете и протягивает к его лицу руку. Но вместо ожидаемой ласки, на встречу которой его тело потянулось само, она вдруг резко и больно бьёт его в ухо…
- Ну, ты и скотина! Вправду, Недотёпа! – зло прорычала сталкерша. – Ещё раз заснешь на посту, застрелю сразу. Даже будить не стану, придурок!
Артем вскочил, потирая ушибленное ухо. За окном было уже светло, костер безнадежно погас, а Лира, полностью собранная и даже, кажется, умытая, стояла и хмуро смотрела на него, уперев руки в боки.
- Пойдешь впереди, спину я такому, как ты, не доверю, - вынесла сталкерша свой вердикт, после критического осмотра новобранца.
Артем, переживавший резкую смену контраста между сном и реальностью, старался молчать. В жизни, Лира была ему не так симпатична, как во сне, но что-то такое, наверное, есть в ней, чем она смогла зацепить его, раз подсознание выкинуло такую штуку.
Выбравшись из здания, Лира, осмотревшись, неопределенно махнула ему в западном направлении.
- Шагай, ориентир сосна без верхушки. Видишь?
Летов не ответил, делая вид, что обиделся за утреннюю оплеуху, хотя на самом деле, чувствовал себя виноватым и зла на сталкершу не держал. Помня ночные разговоры про мутантов, он, держа наготове обрез, пошел в указанном направлении.
Идти через редкий лес, практически лишенный подлеска, с множеством людских и звериных троп, было легко. Дорогой, Артем старался найти хоть одну аномалию, но, сколько не вглядывался по сторонам не смог ничего разглядеть. Разве что, большее количество сухих и полусухих деревьев отличало этот лес от обычного.
В целом, сегодняшний поход ничем не отличался от вчерашнего. Ничего из того, чем пугала его сталкерша не происходило и Летов, поневоле, задумался о том, как пройдет его встреча с отцом. Безусловно, он не одобрит того, что сын бросил учебу. Для отца человек без профессии вообще не человек. А он, ничего не понимал ни в органической химии, ни в алгебре, ни в геометрии, да и не хотел понимать. Книги, которые следовало читать по школьной программе, казались ему глупыми, скучными и ненужными. Мать отдала его в автошколу, так его выперли оттуда за то, что не учил устройство карбюратора. На фиг водиле знать названия жиклеров? Этого он не мог понять.
Мать всегда твердит, что он ничем не увлекается, но это же не так! Вот, Лира, тащит английский «Энфилд», а он, мог бы рассказать на память, как правильно называется, в каком году и кем была разработана эта штурмовая винтовка, какова ее скорострельность, емкость магазина, принцип действия, вес и многое – многое другое. То же самое, практически про любое стрелковое оружие или, например, танк.
Или еще он любит рисовать. В седьмом классе, на рисовании, задали нарисовать рисунок ко Дню Победы и он, устав от бесконечных цветов, орденов и георгиевских ленточек, нарисовал сожженный немецкий танк и четыре березовых креста рядом. Уже четыре года прошло, а он до сих пор гордится этим рисунком. Ну а училка, поставила ему тройку, за мрачность. Разве это справедливо, когда, взрослому человеку, учителю, приносят двадцать пять нарисованных букетов и один танк, а она гасит своей тройкой индивидуальность, отбивает стремление к оригинальности, и превращает личность в быдло, такое же, как и сама? Чему же могут научить в такой школе? Не выделяться? И зачем такая школа нужна?
Мысленно доказывая отцу свою правоту, Артем не заметил, как заговорил вслух. Лира отреагировала моментально.
- Ты что там бормочешь, дурак? – раздраженно проговорила она. – По сторонам лучше смотри, Недотёпа.
Летов удивленно обернулся:
- Так тихо же кругом!
-Тихо? – с угрозой в голосе переспросила девушка и, подобрав шишку, сильно бросила ее метров на десять влево от дороги. Туда, где чуть заметно кружили по часовой стрелке редкие желтые листья и хвойные иголки. «Карусель» мощно выдохнула, разряжаясь, подняв в воздух облако прошлогодней листвы.
Артем от неожиданности открыл рот.
- И много мы их прошли? – только и смог спросить он.
- Достаточно. Там мелькнуло что-то, пойду, гляну. Тут стой.
Летов восхищенно смотрел, как Лира, натянув толстую резиновую перчатку, стала подходить к аномалии напружиненной походкой, как-то по-особому расставив руки и ноги. Подойдя в плотную, она резко присела, так неожиданно, что Артем чуть не сорвался на помощь, помедлив секунду только из опасения быть в сотый раз высмеянным. Этой секунды промедления хватило девушке для того, чтобы выпрямившись, повернуть обратно к тропинке, зажав что-то в ладони.
Подойдя к Летову, сталкерша разжала ладонь. На ней оказалось два темно – синих округлых камушка, тускло сверкнувших на выглянувшем из-за туч солнце.
- Вот смотри, Недотёпа, это «брызги» - дешевые – дешевые артефактики. Они не опасные, клади один в карман. Говорят, немного от радиации помогает.
Артем осторожно взял один артефакт с ладони девушки и бережно положил в карман.
- Второй я оставлю себе, на память, - со смешком продолжила Лира, - не каждый день Зона таких придурков принимает.
- Слушай, если я такой идиот, что же ты со мной возишься? – не выдержал Летов.
Девушка пристально посмотрела ему в глаза, он не отвел взгляда.
- Дура. – Вдруг призналась она серьезным голосом. – Пошли, итак времени много потеряли.
За день они прошли немногим меньше десяти километров, только один раз останавливаясь на привал. За это время Артем, под руководством Лиры научился обнаруживать и различать некоторые аномалии по косвенным признакам, прослушал лекции по классификации артефактов и мутантов, а так же про группировки сталкеров, орудующих в Зоне. И отдельно, про смертельную войну «Долга» и «Свободы» - двух самых сильных и непримиримых кланов на территории Зоны. Спросить к какому клану принадлежит Лира, он не рискнул, но то, как зло она рассказывала о «Долге» ему не понравилось. И если всё, о чем она говорила, правда, то любить их действительно было не за что. Но как-то с трудом верилось, что его отец безжалостный убийца, не разбираясь сметающий на своем пути всё, связанное с Зоной, будь-то мутант или человек из соседнего клана. Хорошо ещё, что она про капитана Стального ничего не рассказала, а то бы такая информация здорово пошатнула его мировоззрение. Хотя, может, про отца она и не знала ничего такого. В общем, прямо спросить её, Артем не решился.
Ближе к вечеру, когда лес остался далеко позади, Лира стала проявлять признаки беспокойства. Сначала, пошла первой и приказала Летову идти за нею след в след на расстоянии пяти шагов. Видимо, идти по зоне с неопытным новичком, оказалось дольше, чем одной и они не успевали к месту безопасного ночлега.
Когда солнце зашло за горизонт, сталкерша начала заметно психовать, пресекая любые попытки Артема заговорить. Тем более, снова пошел дождь, небо заволокло свинцовыми тучами, сокращая и без того небольшой остаток светлого времени суток.
- Здесь усадьба колхозная недалеко, успеть бы, – обернувшись проговорила девушка, когда стало почти темно. – В поле нам точно до утра не до жи…
Близкая молния огненной змеёй рассекла небо надвое. Почти сражу же, раздался гром, заглушив слова сталкерши, но Артем ее прекрасно понял. А еще он заметил, когда на миг посветлело, что на пригорке, всего в каких-то пятнадцати метрах от них, стоит какой-то волк и нюхает воздух, высоко задрав крупную голову.
- Зверь! – предостерегающе крикнул Летов, но Лира, должно быть, заметила опасность сама, так как уже присела на одно колено, вскинув свой «английский бычок» к плечу. Примерно минуту ничего не происходило, Артем, ослепленный молнией, вглядывался в темноту, переводя взгляд с места на место, но все-таки пропустил момент атаки. Промелькнув сбоку серой тенью, мутант сбил сталкершу с ног. Вскрикнув, Лира повалилась на спину, роняя оружие, но успела схватить за горло тянущегося к лицу пса. Как бы хорошо не была подготовлена девушка, противостоять животной мощи мутанта долго она не могла. Спустя секунду, она почувствовала, что проигрывает бой.
«Вот и всё» - пронеслось в ее голове, когда её хватка на горле мутанта стала ослабевать, и зловоние оскаленной пасти ударило в нос. Вдруг, над самым ухом оглушительно прогремел сухой ружейный выстрел. Тело мутанта сразу обмякло и потяжелело, на лицо обильно брызнуло теплое.
- Работает! – словно сквозь вату в ушах, услышала девушка, восхищенно – напуганный голос Артема, спихивая с себя мертвую тушу.
- Молись, сука, чтоб это не стая была, - прохрипела она, поднявшись, шумно дыша. И вдруг, громко закашлявшись, резко согнулась пополам.
Пока Лиру неудержимо рвало, Артем, отвернувшись, дрожащими руками пытался перезарядить обрез. Девушку он не осуждал, его и самого мутило – приходилось, то и дело, сглатывать жидкую кислую слюну.
Все-таки, это была не стая. Они как могли быстро покинули место схватки. Отобрав у ослабевшей Лиры рюкзак, Артем пошел первым. До усадьбы оставалось совсем немного.
- Везет тебе, Недотёпа, - проговорила девушка, когда они забрались по трухлявой лестнице на чердак брошенной конторы и затащили её за собой, - Любой другой, точно на стаю напоролся бы. Поделись удачей.
- Запросто, - серьезно ответил Артем, впервые не обидевшись на «Недотепу». Наверное, сказано это было как-то иначе. Гораздо теплее, чем утром.
Разместившись у печной трубы под неплохо сохранившейся шиферной крышей, Артем, не опасаясь быть замеченным снаружи, включил фонарь и, намочив водой из фляги носовой платок, стал вытирать засохшую кровь мутанта с лица девушки. Она, прикрыв глаза, не сопротивлялась. И даже когда Артем неожиданно для самого себя поцеловал ее в губы, она вдруг ответила на поцелуй и, обняв за шею, стала опускаться на спину, увлекая парня за собой. Путаясь в бесконечных молниях, он все же нашел ее упругое тело, а она, беззлобно смеясь его неопытности, сама направила Артема куда нужно.
Обессилив, они заснули обнявшись. К счастью, никто до утра не побеспокоил их сна. И только вечный дождь, стучавший всю ночь по крыше, стал свидетелем их маленького счастья.
Повторения утром не случилось. Лира всё больше, нахмурившись, молчала, только по необходимости отвечая на вопросы. Наскоро позавтракав, они спустились с чердака на землю. О том, что было ночью, девушка не проронила ни слова, вот только Летов видел, что смотрит она на него теперь совсем по-другому.
Спустя час, Лира, идущая впереди, остановилась.
- Пришли. Вон, плиты впереди, видишь? – спросила она подошедшего Артема. – Это блок-пост «Долга». Мимо них на «Росток» не попасть. Даже не знаю, что ты им скажешь.
- Скажу, что я Артем Летов, сын капитана Стального, - уверенно ответил Артем.
- Так ты сын Стального? – девушка, казалось, была ошеломлена.
-Да. Прости, что не сказал тебе раньше.
Он подошел к Лире в плотную, и взял ее ладони в свои.
- Спасибо тебе, - голос его дрогнул. – Может, ты все-таки со мной?
Девушка молчала. Артем вдруг увидел, что по её лицу потекли слёзы и она, выдернув свои ладони из его рук, поспешно смахнула их.
- Нет, - наконец, ответила она. – И учти, Недотепа, увижу тебя в долговской форме, буду стрелять.
С этими словами, Лира вытащила из кармана шеврон, на котором изображена волчья голова и вышито слово «Воля». Прицепив его на левый рукав, она, не оборачиваясь, зашагала прочь. Летов долго стоял и смотрел ей в след.
«Ничего», - подумал Артем, - «раз уж вторая из двух «брызг» осталась у меня, значит, мы обязательно будем вместе».
Позади бесконечного дня и прошлой бессонной ночи остались грязные электрички и обшарпанные вокзалы, чужие усталые лица и наглые плутоватые рожи, бурелом хвойного леса и контрольно – следовая полоса, словно гигантский шрам разделившая мир от края до края.
Летову казалось, что ему везло. Он не попался полицейским патрулям на последнем вокзале, инстинктивно отступая в толпу при их появлении. Потом миновал армейские, переждав в мокрых кустах вжавшись лицом в опавшую листву, их проход вдоль колючей проволоки. Первые, хоть и замечали обретенным на службе близ Кордона чутьем в разношерстной толпе людей интересующихся Зоной, но лениво пропускали многих по дороге туда, усердно подстерегая единиц по дороге обратно. Вторые, - уныло тянули «срочную», проклиная дождь, грязь свежевспаханной бороны и пустую перловку на завтрак, обед и ужин.
Артем думал, что умело обошел все кордоны. На самом деле, никому не было дела до шестнадцатилетнего пацана с пустыми карманами зеленой брезентовой куртки и тощим рюкзаком за спиной. Ну, примчался он сюда, в гиблый край, за романтикой и приключениями через полстраны, как сотни таких же мальчишек до и после него, и что? Ведь, чтобы состричь что-нибудь перед дембелем или, там, перед днем рожденья жены или дочери с пяти - десяти спешащих из Зоны бродяг, нужно пропустить туда не одну сотню таких вот «неустановленных лиц».
И вот когда эйфория от чувства, что всё-таки прошел, сменилась усталостью, а тяжесть от промокшего рюкзака и самодельного обреза в руках стала невыносимой, Артем вышел на этот одиноко стоящий панельный недострой.
Ступени к главному входу поросли зеленым мохом и вездесущим кустарником. Окна на первом этаже были забиты деревянными щитами. Выше - слепо смотрели в пространство темными проемами, отбивая любое желание приблизиться к ним вплотную. На верхнем, четвертом, лишенном потолка - крыши этаже, сквозь них виднелось серое предзакатное небо.
Еще, выглядывая из-за скрюченной сосны, Летов заметил полуразрушенный вход в подвал, но мысль лезть туда, отмел сразу. Даже, несмотря на заряженный ствол в руках, смелости на это ему точно не хватило бы.
Все же, несмотря на полное запустение, дом продолжал жить. К входу, по мху была протоптана узенькая тропинка, а несколько окон на третьем этаже, кто-то старательно заделал строительной пленкой. В мокрой траве можно было разглядеть пустые бутылки, сигаретные пачки, целлофан оберток и прочие следы человеческой жизнедеятельности, во множестве разбросанные вокруг.
Встречи с людьми, Артем почему-то не боялся и потому, решение заночевать наверху быстро созрело само собой. Впрочем, дом оказался пуст. Найдя сухую комнату, без окон, с черным кругом кострища посередине и запасом дров, бережно сложенным у стены, Артем обессилено присел на поленницу и на минуту закрыл глаза. Сил на то, чтобы разжечь огонь не осталось. Дрожь, охватившая в лесу под дождем все тело, постепенно отступала.
Впервые, за несколько дней, он подумал о маме. Вряд ли, короткая записка в два слова, которую он написал ей после бурной ссоры, связанной с его отчислением из десятого класса смогла её успокоить. Но, ведь так тоже нельзя! Он же живой человек, личность, в конце концов, а не частная собственность.
Но, на полную независимость Артем пока не претендовал, и потому направился именно сюда. Ярость на мать, сподвигшая его на этот отчаянный шаг, сходила на «нет», и Артем уже жалел, что не взял с собой мобильник.
Незаметно для себя, парень уснул.
С тихим звоном рюмка опрокинулась и покатилась по непокрытому скатертью столу. Послышался приглушенный голос чертыхнувшегося отца и, следом, тихий успокаивающий, матери. Сквозь неплотно прикрытую дверь в спальню Артема проникал электрический свет, а вместе с ним и разговор родителей.
Сегодня, как всегда поздно вечером, приехал отец. Кажется, снова только за тем, чтобы затемно уехать завтра утром, оставив пухлые пачки иностранных денег им с матерью на безбедную жизнь и лично ему на новый ноутбук, дорогие джинсы, велосипед или скутер.
Поговорить с отцом удалось всего полчаса, после чего он был безжалостно отправлен спать. Родители слишком редко и мало виделись, и им, естественно, нужно время, чтобы побыть вдвоем. Это понятно. Но, конечно же, Артему не спалось.
- Совсем поседел, - донесся голос матери после того, как авария на столе была устранена, и они все-таки выпили.
- Ерунда,– после паузы рассеянно отозвался отец. - Как вы тут?
- Привыкли. Артем учиться совсем не хочет. Ему отец нужен.
- Ну, я же не могу его взять с собой! Там ад, ты себе всего этого даже представить не сможешь, спокойно только у нас на «Ростке»,но ведь я должен быть там, чтобы защитить вас… Это мой долг.
- А о том, чтобы вернуться домой, ты даже не думаешь. Долг, долг… Твоя страна всю жизнь вытирает о тебя ноги, засунула в самую жопу и бросила, а ты как идиот всё служишь и служишь. Выдумали сами себе какой – то долг… - Голос стал одновременно злым и обреченным. – Жил–был гвардии майор Летов, и в раз стал капитаном Стальным какой-то нелегальной группировки.
Артем никогда не слышал таких грубых слов из уст матери, и у него от неожиданности закружилась голова и похолодело в груди. Это смешанное чувство жалости и страха росло в нем и крепло, заполняя сознание без остатка. Голоса становились все глуше и глуше, словно он опускался на дно колодца, а они оставались наверху, и Летов наконец проснулся.
Что-то изменилось. Он всё также сидел на бревнах, и все так же капала вода с потолка, шуршала рваная пленка, далеко за окном шел дождь. Вот только ко всему этому добавилось новое. Нет, не звук, а ощущение, что он теперь здесь не один.
Мокрая одежда, высыхая прямо на теле, не прибавляла тепла, и его вновь затрясло, толи от холода, толи от страха. Не включая фонарь, Артем сидел, вслушиваясь в ночь, нацелив оружие на дверной проем.
«Сколько же я проспал, черт, чудом ведь не съели», - подумал он, поудобнее перехватывая обрез, и вдруг отчетливо услышал, как под чьей–то неосторожной ногой или лапой хрустнула бетонная крошка, и камушек гулко поскакал вниз по лестнице с третьего этажа на первый.
Почти сразу же темнота на миг рассеялась в луче фонаря, мелькнувшего вдоль коридора. Летов облегченно вздохнул. Стрелять в людей не хотелось.
- Здесь я, Артем, больше никого нет! – Хрипло, после долгого молчания прокричал он в темноту.
Пришедший явно замешкался, луч фонаря вновь заплясал вдоль коридора. Потом замер, равномерно освещая порог приютившей Артема комнатки. Парень вдруг отчетливо представил, что фонарик прикручен к стволу и смотрит пришелец сквозь прорезь прицела, готовый выстрелить в любую секунду.
Больше ничего не происходило. Ни звука, ни движения Артем уловить не мог. Глаза парня постепенно привыкали к свету, а пауза стала затягиваться. И Летов не выдержал.
- Здесь только я! – снова завопил он в пространство.
Луч света дрогнул.
- Ты что орешь, придурок? – спросил пришелец молодым резким женским голосом. – Выходи, давай. Медленно.
Летов почувствовал, как гулко забилось в груди сердце. Он ожидал чего угодно, но только не того, что пришелец окажется женщиной. Ну и выходить под прицел тоже было жутко. Потому он решил не спешить.
- Ну, чего ты там? – раздраженно выкрикнула девица. - Гранату бросить?
- Иду, - вздохнул Артем, - только я тоже фонарь включу.
- Давай, давай, придурок, не тяни, только сначала руки мне покажи, а потом весь вылазь.
Летов включил фонарь и, взяв его в левую руку, приблизился к дверному проему. Обрез он оставил у поленницы, и теперь чувствовал себя беззащитным и голым. Выставив на секунду руки, он, зажмурившись, шагнул в коридор на свет.
- Блин, ты еще и без оружия? – из голоса девушки ушло раздражение, и теперь он стал даже приятным.
- Там обрез, - кивнул Артем на приютившую его комнату.
- Обрез у него, - девушка опустила оружие, и луч света ушел в сторону. – Ты дверь внизу, что не запер? В лифте родился, чучело?
- Я не знал, - виновато протянул Летов, ощущая, какая уверенность исходит от этой ночной гостьи (или хозяйки?) и невольно подчиняясь её сильному голосу.
- А костер чего не развел? Спичек нет или забоялся? - девушка включила фонарь, висевший у нее на груди и, выключив первый, действительно примотанный к стволу, закинула автомат за спину.
- Уснул, – нехотя признался Артем.
Девушка промолчала, видимо, не нашлась, что ответить. Обойдя Артема, она вошла в комнату, взяла охапку дров и, присев, принялась разводить огонь. Летовский обрез она брезгливо отпихнула ногой в дальний угол. Парень так и стоял в дверях не решаясь приблизиться.
- Заходи, чего встал? – не оборачиваясь, произнесла она, когда пламя разгорелось. – Жрать охота.
В свете костра Летов наконец рассмотрел незнакомку. Это была совсем молодая, не старше двадцати лет, девушка с миловидными чертами лица, пронзительным взглядом и «конским хвостом», вызывающе торчащим из под кепки, на манер Сары Коннор из небезызвестного фильма. Английский «Энфилд» висевший за спиной стволом вниз только усиливал сходство с этим голливудским персонажем.
Одета она была в недешевый импортный комбез, безупречно облегавший фигуру. Артему сразу бросились в глаза нашитые на левый рукав липучки. Такие же он видел у отца, служившие тому для того, чтобы быстро снять шеврон с изображенной на нем мишенью на красном щите. Понять бы, что изображено на шевроне, который прятала его новая спутница.
- Значит, ты у нас Артем, – с утвердительной интонацией вновь заговорила девушка, после того, как сходила за рюкзаком, оставленным на лестничной клетке, и вытащила из него две банки натовского рациона. – Ты, кстати, на лестницу не ходи, я там растяжку поставила.
Артем, доставая все свои припасы и гостеприимно раскладывая их перед девушкой на расстеленный брезент, заменивший стол, возмущенно хмыкнул. В том смысле, что никуда он ночью не собирался идти.
- И откуда ты такой взялся? – с жалостью посмотрела на него сталкерша.
- Я на электричке приехал, сегодня, - с набитым ртом проговорил Летов. - У тебя нет телефона?
- Да откуда здесь сотовая связь? – Отмахнулась девушка, - погоди, ты хочешь сказать, что еще сегодня был за Периметром?
- Да, а что? – Артем непонимающее посмотрел на спутницу.
- И за один день ты дошел сюда, на АТС?
- Ну, да, мне вообще-то на «Росток» надо.
- А кто тебя пустил? И кто обрез дал? - казалось, сталкерша была действительно изумлена признаниями Артема.
Тот пожимал плечами, не понимая сути ее удивления.
- Да никто меня не пускал, переждал патруль и переполз. А обрез на вокзале дядька продал. Не дорого.
- Он у тебя хоть стреляет? Никто тобой пообедать не пытался?
- Нет, не пытался, здесь вообще очень тихо и хорошо.
-Да уж, просто прекрасно. А что ты на «Ростке» забыл?
- Я отца ищу, - вдруг сконфузился Артем, - Летов, фамилия, не слышала?
- Нет, конечно, тут фамилии не в ходу. Я, например, Лира, а ты – Недотёпа.
- Почему Недотёпа? – обиженно протянул Артем.
- Потому, что если все, что ты говоришь, правда, то, получается, ты в одиночку за день прошел маршрут, на который не все сталкеры группой встают. – Лира стала картинно загибать пальцы. - Потому, что даже не проверил, стреляет ли твоя пуколка. Потому, что тебя ни одна тварь не съела, наверное, не поверила своим глазам, что такое распи… А-а! Бывает. Потому что, не ограбил тебя никто мимоходом и не убил, просто, чтоб под ногами не болтался.
Девушка поднялась на ноги. И возбуждённо заходила взад вперед по комнате.
- Да в конце – концов, потому что, в аномалию ни в одну не вляпался! Ты их видел хоть?
- Нет, не видел, - огрызнулся Летов, - я не маленький мальчик и смог бы за себя постоять.
- Ага! Да ты дрых, Недотепа, и когда заходил, так наследил, что я даже в темноте разглядела, что здесь чужой!
- Что же ты тогда не смогла подкрасться ко мне, а? Да если бы я не крикнул, то лежать бы тебе сейчас с башкой нашпигованной дробью! – Артем в свою очередь тоже вскочил на ноги.
- Ну, это, если только твоя пушка стреляет, - спокойнее, видимо, все - таки переживала за свой промах с шумом на лестнице, ответила Лира. – Кстати, было бы неплохо обрез твой проверить.
- Не хотелось шуметь.
- Шуметь, конечно, не стоит, но здесь относительно безопасно, наши рядом совсем.
- А ты почему одна ночью?
- Отстань, ладно? - Девушка снова опустилась к костру. – Я, может, ночь люблю.
- Ночью спать надо.
- Раз ты сегодня спал, будешь дежурить. Спать-то всего четыре часа осталось. Завтра попробую тебя к «Ростку» вывести. Но на саму базу я не пойду, даже не думай.
Она сидя устроилась на дровах, где еще недавно спал Артем, привычно обхватив руками согнутые в коленях ноги.
- Я сплю чутко, - заявила Лира приглушенным голосом, - станешь подкрадываться – яйца отстрелю.
Артем ничего не ответил. Вскоре, девушка затихла, перестав моститься поудобнее, а он сидел, смотрел на тусклое пламя костра и слушал дождливую ночь. Почему-то, мысль о том, что он охраняет сон молодой девушки, грела его изнутри. Лира. Красивое имя. Интересно, поверила ли она его рассказу. Нет, конечно, он не был наивным простачком, как это могло показаться из его несложных ответов. Но, отвечая вооруженной сталкерше, Летов старался быть предельно откровенным. Умолчал только о том, что в потайном кармане у него есть тугой рулончик европейских денег, ну и о том, что знает, как здесь, в Зоне, называют его отца.
Первоначальный план был прост: проникнуть за периметр, найти любого человека с нашивками клана «Долг» и попросить провести его к капитану Стальному. Вот только Зона оказалась больше, чем он думал, и Лира, со своими снятыми нашивками, своим появлением спутала все карты. Да ещё и здорово напугала его своими расспросами. Он не мог себе представить, что та Зона, что он видел в хрониках по ТВ, читал в газетах и слышал от отца, начнется сразу за колючкой. Выходило, что ему крупно повезло, раз он за целый день не встретил в лесу ни мутантов, ни аномалий или очагов радиации, ни грабителей - убийц. Про мутантов и аномалии он немного слышал от отца. Можно было пройти в десяти шагах от какой-нибудь «карусели» и ничего не заметить. Но вот мутанты, по идее, при встрече должны были поставить крест на его жизни. Повезло.
Время текло медленно. Подбрасывая в костер тоненькие щепки, Артем старался не заснуть. Небо за окном начинало светлеть, меняя черный ночной оттенок на привычный, серый. Дрова закончились, а подходить к спящей на запасе сталкерше, Летов не рискнул.
Дождь стих. Монотонное капанье с потолка доносилось до его слуха все реже и реже, а треск прогорающих углей успокаивал и создавал некое подобие первобытного уюта. Незаметно, глаза парня закрылись сначала на две секунды, потом на пять, потом…
Потом, он шел по бесконечному лугу, по высокой, в пояс, ослепительно ярко-зеленой траве, сжимая в руках АКС, как на стрельбище, когда в детстве отец брал его с собой. И тяжесть серьезного оружия в руках придавала Артему такой уверенности в себе, что он совершенно ничего не боялся. Хотя он точно знал, что находится в Зоне, где умереть можно в любую секунду.
В нескольких шагах впереди него шла девушка в натовском комбинезоне и с их же оружием в руках. Он не знал, кто это, но знал, что это - самый родной человек на планете. Вот, она останавливается, оборачивается… Боже, как она красива! Артем смотрит в ее огромные синие глаза и чувствует, как от приятной тяжести внизу живота и от переполняющей душу нежности замирает в сладкой истоме сердце. А девушка, Лира, конечно же, это она, улыбается самой прекрасной улыбкой на свете и протягивает к его лицу руку. Но вместо ожидаемой ласки, на встречу которой его тело потянулось само, она вдруг резко и больно бьёт его в ухо…
- Ну, ты и скотина! Вправду, Недотёпа! – зло прорычала сталкерша. – Ещё раз заснешь на посту, застрелю сразу. Даже будить не стану, придурок!
Артем вскочил, потирая ушибленное ухо. За окном было уже светло, костер безнадежно погас, а Лира, полностью собранная и даже, кажется, умытая, стояла и хмуро смотрела на него, уперев руки в боки.
- Пойдешь впереди, спину я такому, как ты, не доверю, - вынесла сталкерша свой вердикт, после критического осмотра новобранца.
Артем, переживавший резкую смену контраста между сном и реальностью, старался молчать. В жизни, Лира была ему не так симпатична, как во сне, но что-то такое, наверное, есть в ней, чем она смогла зацепить его, раз подсознание выкинуло такую штуку.
Выбравшись из здания, Лира, осмотревшись, неопределенно махнула ему в западном направлении.
- Шагай, ориентир сосна без верхушки. Видишь?
Летов не ответил, делая вид, что обиделся за утреннюю оплеуху, хотя на самом деле, чувствовал себя виноватым и зла на сталкершу не держал. Помня ночные разговоры про мутантов, он, держа наготове обрез, пошел в указанном направлении.
Идти через редкий лес, практически лишенный подлеска, с множеством людских и звериных троп, было легко. Дорогой, Артем старался найти хоть одну аномалию, но, сколько не вглядывался по сторонам не смог ничего разглядеть. Разве что, большее количество сухих и полусухих деревьев отличало этот лес от обычного.
В целом, сегодняшний поход ничем не отличался от вчерашнего. Ничего из того, чем пугала его сталкерша не происходило и Летов, поневоле, задумался о том, как пройдет его встреча с отцом. Безусловно, он не одобрит того, что сын бросил учебу. Для отца человек без профессии вообще не человек. А он, ничего не понимал ни в органической химии, ни в алгебре, ни в геометрии, да и не хотел понимать. Книги, которые следовало читать по школьной программе, казались ему глупыми, скучными и ненужными. Мать отдала его в автошколу, так его выперли оттуда за то, что не учил устройство карбюратора. На фиг водиле знать названия жиклеров? Этого он не мог понять.
Мать всегда твердит, что он ничем не увлекается, но это же не так! Вот, Лира, тащит английский «Энфилд», а он, мог бы рассказать на память, как правильно называется, в каком году и кем была разработана эта штурмовая винтовка, какова ее скорострельность, емкость магазина, принцип действия, вес и многое – многое другое. То же самое, практически про любое стрелковое оружие или, например, танк.
Или еще он любит рисовать. В седьмом классе, на рисовании, задали нарисовать рисунок ко Дню Победы и он, устав от бесконечных цветов, орденов и георгиевских ленточек, нарисовал сожженный немецкий танк и четыре березовых креста рядом. Уже четыре года прошло, а он до сих пор гордится этим рисунком. Ну а училка, поставила ему тройку, за мрачность. Разве это справедливо, когда, взрослому человеку, учителю, приносят двадцать пять нарисованных букетов и один танк, а она гасит своей тройкой индивидуальность, отбивает стремление к оригинальности, и превращает личность в быдло, такое же, как и сама? Чему же могут научить в такой школе? Не выделяться? И зачем такая школа нужна?
Мысленно доказывая отцу свою правоту, Артем не заметил, как заговорил вслух. Лира отреагировала моментально.
- Ты что там бормочешь, дурак? – раздраженно проговорила она. – По сторонам лучше смотри, Недотёпа.
Летов удивленно обернулся:
- Так тихо же кругом!
-Тихо? – с угрозой в голосе переспросила девушка и, подобрав шишку, сильно бросила ее метров на десять влево от дороги. Туда, где чуть заметно кружили по часовой стрелке редкие желтые листья и хвойные иголки. «Карусель» мощно выдохнула, разряжаясь, подняв в воздух облако прошлогодней листвы.
Артем от неожиданности открыл рот.
- И много мы их прошли? – только и смог спросить он.
- Достаточно. Там мелькнуло что-то, пойду, гляну. Тут стой.
Летов восхищенно смотрел, как Лира, натянув толстую резиновую перчатку, стала подходить к аномалии напружиненной походкой, как-то по-особому расставив руки и ноги. Подойдя в плотную, она резко присела, так неожиданно, что Артем чуть не сорвался на помощь, помедлив секунду только из опасения быть в сотый раз высмеянным. Этой секунды промедления хватило девушке для того, чтобы выпрямившись, повернуть обратно к тропинке, зажав что-то в ладони.
Подойдя к Летову, сталкерша разжала ладонь. На ней оказалось два темно – синих округлых камушка, тускло сверкнувших на выглянувшем из-за туч солнце.
- Вот смотри, Недотёпа, это «брызги» - дешевые – дешевые артефактики. Они не опасные, клади один в карман. Говорят, немного от радиации помогает.
Артем осторожно взял один артефакт с ладони девушки и бережно положил в карман.
- Второй я оставлю себе, на память, - со смешком продолжила Лира, - не каждый день Зона таких придурков принимает.
- Слушай, если я такой идиот, что же ты со мной возишься? – не выдержал Летов.
Девушка пристально посмотрела ему в глаза, он не отвел взгляда.
- Дура. – Вдруг призналась она серьезным голосом. – Пошли, итак времени много потеряли.
За день они прошли немногим меньше десяти километров, только один раз останавливаясь на привал. За это время Артем, под руководством Лиры научился обнаруживать и различать некоторые аномалии по косвенным признакам, прослушал лекции по классификации артефактов и мутантов, а так же про группировки сталкеров, орудующих в Зоне. И отдельно, про смертельную войну «Долга» и «Свободы» - двух самых сильных и непримиримых кланов на территории Зоны. Спросить к какому клану принадлежит Лира, он не рискнул, но то, как зло она рассказывала о «Долге» ему не понравилось. И если всё, о чем она говорила, правда, то любить их действительно было не за что. Но как-то с трудом верилось, что его отец безжалостный убийца, не разбираясь сметающий на своем пути всё, связанное с Зоной, будь-то мутант или человек из соседнего клана. Хорошо ещё, что она про капитана Стального ничего не рассказала, а то бы такая информация здорово пошатнула его мировоззрение. Хотя, может, про отца она и не знала ничего такого. В общем, прямо спросить её, Артем не решился.
Ближе к вечеру, когда лес остался далеко позади, Лира стала проявлять признаки беспокойства. Сначала, пошла первой и приказала Летову идти за нею след в след на расстоянии пяти шагов. Видимо, идти по зоне с неопытным новичком, оказалось дольше, чем одной и они не успевали к месту безопасного ночлега.
Когда солнце зашло за горизонт, сталкерша начала заметно психовать, пресекая любые попытки Артема заговорить. Тем более, снова пошел дождь, небо заволокло свинцовыми тучами, сокращая и без того небольшой остаток светлого времени суток.
- Здесь усадьба колхозная недалеко, успеть бы, – обернувшись проговорила девушка, когда стало почти темно. – В поле нам точно до утра не до жи…
Близкая молния огненной змеёй рассекла небо надвое. Почти сражу же, раздался гром, заглушив слова сталкерши, но Артем ее прекрасно понял. А еще он заметил, когда на миг посветлело, что на пригорке, всего в каких-то пятнадцати метрах от них, стоит какой-то волк и нюхает воздух, высоко задрав крупную голову.
- Зверь! – предостерегающе крикнул Летов, но Лира, должно быть, заметила опасность сама, так как уже присела на одно колено, вскинув свой «английский бычок» к плечу. Примерно минуту ничего не происходило, Артем, ослепленный молнией, вглядывался в темноту, переводя взгляд с места на место, но все-таки пропустил момент атаки. Промелькнув сбоку серой тенью, мутант сбил сталкершу с ног. Вскрикнув, Лира повалилась на спину, роняя оружие, но успела схватить за горло тянущегося к лицу пса. Как бы хорошо не была подготовлена девушка, противостоять животной мощи мутанта долго она не могла. Спустя секунду, она почувствовала, что проигрывает бой.
«Вот и всё» - пронеслось в ее голове, когда её хватка на горле мутанта стала ослабевать, и зловоние оскаленной пасти ударило в нос. Вдруг, над самым ухом оглушительно прогремел сухой ружейный выстрел. Тело мутанта сразу обмякло и потяжелело, на лицо обильно брызнуло теплое.
- Работает! – словно сквозь вату в ушах, услышала девушка, восхищенно – напуганный голос Артема, спихивая с себя мертвую тушу.
- Молись, сука, чтоб это не стая была, - прохрипела она, поднявшись, шумно дыша. И вдруг, громко закашлявшись, резко согнулась пополам.
Пока Лиру неудержимо рвало, Артем, отвернувшись, дрожащими руками пытался перезарядить обрез. Девушку он не осуждал, его и самого мутило – приходилось, то и дело, сглатывать жидкую кислую слюну.
Все-таки, это была не стая. Они как могли быстро покинули место схватки. Отобрав у ослабевшей Лиры рюкзак, Артем пошел первым. До усадьбы оставалось совсем немного.
- Везет тебе, Недотёпа, - проговорила девушка, когда они забрались по трухлявой лестнице на чердак брошенной конторы и затащили её за собой, - Любой другой, точно на стаю напоролся бы. Поделись удачей.
- Запросто, - серьезно ответил Артем, впервые не обидевшись на «Недотепу». Наверное, сказано это было как-то иначе. Гораздо теплее, чем утром.
Разместившись у печной трубы под неплохо сохранившейся шиферной крышей, Артем, не опасаясь быть замеченным снаружи, включил фонарь и, намочив водой из фляги носовой платок, стал вытирать засохшую кровь мутанта с лица девушки. Она, прикрыв глаза, не сопротивлялась. И даже когда Артем неожиданно для самого себя поцеловал ее в губы, она вдруг ответила на поцелуй и, обняв за шею, стала опускаться на спину, увлекая парня за собой. Путаясь в бесконечных молниях, он все же нашел ее упругое тело, а она, беззлобно смеясь его неопытности, сама направила Артема куда нужно.
Обессилив, они заснули обнявшись. К счастью, никто до утра не побеспокоил их сна. И только вечный дождь, стучавший всю ночь по крыше, стал свидетелем их маленького счастья.
Повторения утром не случилось. Лира всё больше, нахмурившись, молчала, только по необходимости отвечая на вопросы. Наскоро позавтракав, они спустились с чердака на землю. О том, что было ночью, девушка не проронила ни слова, вот только Летов видел, что смотрит она на него теперь совсем по-другому.
Спустя час, Лира, идущая впереди, остановилась.
- Пришли. Вон, плиты впереди, видишь? – спросила она подошедшего Артема. – Это блок-пост «Долга». Мимо них на «Росток» не попасть. Даже не знаю, что ты им скажешь.
- Скажу, что я Артем Летов, сын капитана Стального, - уверенно ответил Артем.
- Так ты сын Стального? – девушка, казалось, была ошеломлена.
-Да. Прости, что не сказал тебе раньше.
Он подошел к Лире в плотную, и взял ее ладони в свои.
- Спасибо тебе, - голос его дрогнул. – Может, ты все-таки со мной?
Девушка молчала. Артем вдруг увидел, что по её лицу потекли слёзы и она, выдернув свои ладони из его рук, поспешно смахнула их.
- Нет, - наконец, ответила она. – И учти, Недотепа, увижу тебя в долговской форме, буду стрелять.
С этими словами, Лира вытащила из кармана шеврон, на котором изображена волчья голова и вышито слово «Воля». Прицепив его на левый рукав, она, не оборачиваясь, зашагала прочь. Летов долго стоял и смотрел ей в след.
«Ничего», - подумал Артем, - «раз уж вторая из двух «брызг» осталась у меня, значит, мы обязательно будем вместе».
Автор: Ssweta 30.3.2012, 16:36
Вадим Терницкий
"Сука любовь"
[attachmentid=64839]
Сука любовь
Простреленный бок то и дело дергало, а при малейшем неосторожном движении боль разливалась по всему телу. Так, зажимая рану правой рукой и волоча за ремень автомат в левой, Гусь ввалился в полуразрушенный сарай с распахнутой ветхой дверью. Кое-как закрыв её за собой, он, опираясь рукой о стену, пробрался в самый дальний угол и уже тут обессилено рухнул на кучу бесформенного тряпья.
На улице быстро темнело, в сарае и вовсе был полумрак, но даже в потемках были заметны мокрые следы его ладони на посеревших от старости кирпичах. О том, что внутри может быть опасно, он, конечно, подумал, но отнесся к этому почти безразлично. С такой раной ему без помощи не выжить, а ждать её Гусю было решительно неоткуда. Слабость накатывала волнами, глаза то и дело непроизвольно закрывались, и сталкер на секунду проваливался в спасительное беспамятство. Однако, видения из прошлого, что подсовывало ему подсознание, были настолько жестоки, что он толчком возвращался в реальность, наставлял ствол в сторону дверного проема скрюченными от холода пальцами, боясь одного – не успеть выстрелить, когда за ним придут люди, всё-таки убившие его два или уже три часа назад.
Ничего не предвещало беды, он как обычно бродил по невысоким холмам среди аномалий южнее Агропрома, собирая свою обычную мелочевку, когда вдруг он увидел, как к нему быстро приближаются несколько человек в кожаных куртках и капюшонах. Врагов у Гуся вроде не было, хабара тоже, поэтому он не сразу испугался, а когда услышал, возглас одного из бандитов, что, мол, попался, Седой, даже немного успокоился, определив, что его приняли за другого. И когда над головой свистнула первая пуля, просто дал короткую очередь для острастки в их сторону. Фигура одного из преследователей смешно дернулась, сложившись пополам, упала вперед, и так застыла в позе эмбриона. И тогда сталкер принялся бежать, справедливо полагая, что сможет оторваться от них в узких проходах среди аномалий, но правый бок предательски дернуло и, выронив оружие, Гусь упал на спину, съехав с бугра по пожухлой мокрой траве. Впрочем, преследователи замешкались, отыскивая путь, что позволило ему, подобрав автомат и зажимая рукой простреленный насквозь бок, попытаться уйти без надежды на спасение.
В сарае совсем стемнело. Холод, высасывая последние силы, добрался до каждой клеточки измученного тела и сталкер то снова бредил, то забывался в беспамятстве, то вновь приходил в себя, яростно пяля глаза в сторону едва различимой двери. Он не надеялся дожить до утра, но и прервать свои мучения разом ему не хватало смелости. Не хватило тогда, не хватало и сейчас.
Путь в Зону у каждого свой. Сейчас, перед лицом смерти, у Гуся перед глазами ясно вставала картина тех событий, двухлетней давности, что привели его сюда в поисках забвения или смерти.
В тот вечер, когда все началось, Владимир, как обычно последние два месяца, долго сидел в машине после работы под окнами своего дома. Пил. Была зима, стояли морозы, но печка работала исправно, создавая автономный уют. Тихо играло радио, подходила к концу вторая за день пачка сигарет, дорогой коньяк медленно таял. Домой, к жене не хотелось. Не потому, что она была стерва, отнюдь, они счастливо прожили десять лет, просто Владимир влюбился. Самым наипоганейшим образом. В Женьку. В ту, в которую, было нельзя. Потому, что дружили семьями, потому, что это было по-настоящему подло. В этом не было ничего необычного,- служебный роман, - такое случалось на нашей грешной земле миллионы раз. Слишком много времени они проводили вместе, слишком много думали друг о друге и симпатия переросла сначала в привязанность, а потом… А потом, оказалось, что все всё видели, и его жена и её муж, и вообще все вокруг, кроме них самих. Что они этого ждали. Ждали и боялись. Боялись и дождались.
Они даже не были вместе. Не успели. Не хватило смелости предать своих до конца, а через две недели, с тех пор, как он пришел домой, и признался жене, что любит Женю, всё кончилось. Две недели его дом становился адом. Жена, то в ярости бросалась на него, лупцуя по роже, то признаваясь в любви, умоляла не уходить. И Владимир каждый вечер оставался, зная, что всё равно завтра уйдет. И она, наверное, в душе понимая, что не удержит его, пускала в ход все свои женские средства, пока не осталось последнее…
Два сегодняшних скандала остались далеко позади. На смену тоске и злости пришла пустота в груди. Пустая резная бутылка отправилась в сугроб по красивой дуге, двигатель смолк, и Владимир с трудом выбрался из машины, просидев в ней четыре часа. В комнате были жена и сын. Еще где-то поблизости кружила теща, которая, долго не зная в чем дело, принимала размолвку между ними на свой счет. Не обращая на них внимания, он, шатаясь, разделся и упал на диван. Спустя минуту, жена растолкала его, и, протягивая пустую упаковку из – под таблеток, заявила торжественным голосом:
- Я выпила их все. Я больше не буду тебе мешать…
Он даже немного протрезвел, сбегал за марганцовкой к соседям, круто развел, и заставил ее выпить. Она не хотела, но тут её стало вырубать и она сама испугалась. Он притащил ей ведро, её рвало, но слабость только усиливалась, и он побежал вызывать скорую.
А семилетний сын, плакал, пытался открыть ей глаза, и страшно кричал:
- Мамочка, я тебя очень – очень сильно люблю, ты только не умирай!
Но она уже была без сознания.
Врачи промывали желудок, делали кучу уколов. И, в конце – концов, увезли её с собой. Он не поехал с ней, был слишком пьян, поехала мать, теща, которая беспрерывно плакала и причитала, обвиняя его во всем. Сын, обессилив от истерики, уснул. Стало тихо. И только тут Владимир безудержно разрыдался.
Рано утром его разбудила теща. И по ее страшному опухшему лицу, он сразу все понял. И тогда, мучаясь от жуткого похмелья, оказывается, от дорого коньяка натощак тоже бывает похмелье, он бежал прочь из дома, прочь от любви и от жизни. Прочь от себя…
Что-то изменилось вокруг. Гусь очнулся, удивляясь тому, что еще жив, перехватил автомат поудобнее, силясь вспомнить, сколько патронов осталось в магазине. Его все также трясло от озноба и от нахлынувших воспоминаний, но адреналин, попав в кровь, вдруг придал ему бодрости и ясности ума. Где-то совсем рядом хрустнула ветка под чьей-то неосторожной ногой, и сталкер весь подобрался, готовясь подороже отдать свою тающую жизнь.
Мелькнул свет налобного фонаря, и Гусь выстрелил сквозь дверь, радуясь тому, что это не собаки пришли на запах его крови.
- У–у! Мать! – донеслось снаружи, и сталкер понял, что снова не промахнулся, - ты кто такой, мать твою!!
- Гусь, вольный, уходи. Я буду стрелять, - крикнул он в ответ фальцетом, и вдруг мучительно закашлялся, обдирая пересохшее горло.
- Вот, сука! Я тоже вольный, Винтом кличут. Ты же в меня попал!
- Извини, меня мародеры подстрелили, я их ждал.
- Лучше бы они тебя завалили, у-у, бля!
- Куда я тебя?
- В плечо, а тебя?
- В правый бок, навылет.
- Давай зайду, гляну. Не стреляй.
- Заходи, я уже не жилец, крови потерял не меряно.
Снова зажегся свет фонаря, и дверь осторожно открылась. Гусь силился разглядеть вошедшего, но свет его ослепил, да и силы вновь стали покидать. Стараясь не потерять сознания, он сквозь сощуренные веки настороженно наблюдал, как Винт приближается к нему вплотную, готовый выстрелить в любую секунду.
- Вован, ты? – изумленно воскликнул вошедший сталкер, - вот, тварь, носит же земля тебя ещё. Но теперь-то, похоже, отбегался…
И тут Гусь узнал его. Владимир, тезка, Женькин муж. И что – то внутри перевернулось, хотя казалось, что там уже давно нечего переворачивать. Ужас сковал его душу. Кошмар, от которого он бежал все эти годы, настиг его перед самой смертью. Этого просто не могло быть.
- Блин, - сталкер обессилено опустил оружие. – Не может быть. Ты то, тут как?
- Сначала тебя искал, так и думал, что ты в Зону подался, потом просто тут жить стал.
Гусь закрыл глаза, привалившись затылком к стене. Бок ныл и дергал все сильнее, уже почти не выносимо, в ушах стоял гул, и голос Винта доносился как будто издалека. Но все - таки он спросил.
- Меня искал? Зачем?
- Убить хотел. Женя после того, как твою жену похоронили, сразу уехала, я целый год умолял её вернуться. А потом решил мстить.
Гусь молчал минут десять. Кажется, вновь впал в забытье. Винт занимался перевязкой плеча присев в трех шагах. Было тихо, настолько, что Винт вздрогнул, услышав вновь слабый голос своего главного врага.
- А мои как? Сын?
- А тебе какое дело? - огрызнулся Винт, со злостью в голосе.
- Не знаю.
- Плакал, сильно плакал. Потом они продали, что смогли, из мебели и вещей, и с бабушкой уехали. Я их не видел больше.
Они вновь надолго замолчали. Винт думал о своем, а Гусь просто медленно умирал, ощущая, как комок в груди, словно обруч сжимавший сердце с тех самых пор, как погибла жена, медленно тает. Бок перестал болеть, ему становилось легко, так, как, наверное, не было никогда. Ни в минуты давно забытого счастья, ни тем более, в преследуемом его последние годы горе.
- Ты красавец, Вован, столько жизней загубил, столько судеб сломал, и сбежал, - проговорил вдруг Винт спокойным голосом. Видимо вид поверженного врага тоже что-то переломил в нем. – Подыхаешь теперь здесь как собака, и даже не похоронят тебя по-человечески.
Винт повернулся к Гусю и увидел, что тот тихо умер. Это сразу стало понятно, по остекленевшему взгляду. Тогда он достал сигареты и закурил, разглядывая ненавистное лицо мертвеца. «Что же Женя нашла в нем такого тогда?» - в сотый раз задал он себе свой главный вопрос. «Говно, ведь, человек оказался. Трус»…
Винт закончил работу к обеду следующего дня. Раненная рука болела, но он считал себя не вправе оставить все как есть. Разломав простреленную дверь, он сбил грубый крест, и, воткнув его в тот конец могилы, где были ноги Гуся, повесил на кривой гвоздь маску оставшегося бесхозным противогаза.
Как он ненавидел этого человека. Как мечтал найти его и убить. А теперь, похоронив, испытывал только глухую тоску по жене и дочери, что бросили его навсегда по милости этого неудачника. И ещё по своей собственной испорченной судьбе, в которую вмешалась чужая любовь. Сука любовь.
На улице быстро темнело, в сарае и вовсе был полумрак, но даже в потемках были заметны мокрые следы его ладони на посеревших от старости кирпичах. О том, что внутри может быть опасно, он, конечно, подумал, но отнесся к этому почти безразлично. С такой раной ему без помощи не выжить, а ждать её Гусю было решительно неоткуда. Слабость накатывала волнами, глаза то и дело непроизвольно закрывались, и сталкер на секунду проваливался в спасительное беспамятство. Однако, видения из прошлого, что подсовывало ему подсознание, были настолько жестоки, что он толчком возвращался в реальность, наставлял ствол в сторону дверного проема скрюченными от холода пальцами, боясь одного – не успеть выстрелить, когда за ним придут люди, всё-таки убившие его два или уже три часа назад.
Ничего не предвещало беды, он как обычно бродил по невысоким холмам среди аномалий южнее Агропрома, собирая свою обычную мелочевку, когда вдруг он увидел, как к нему быстро приближаются несколько человек в кожаных куртках и капюшонах. Врагов у Гуся вроде не было, хабара тоже, поэтому он не сразу испугался, а когда услышал, возглас одного из бандитов, что, мол, попался, Седой, даже немного успокоился, определив, что его приняли за другого. И когда над головой свистнула первая пуля, просто дал короткую очередь для острастки в их сторону. Фигура одного из преследователей смешно дернулась, сложившись пополам, упала вперед, и так застыла в позе эмбриона. И тогда сталкер принялся бежать, справедливо полагая, что сможет оторваться от них в узких проходах среди аномалий, но правый бок предательски дернуло и, выронив оружие, Гусь упал на спину, съехав с бугра по пожухлой мокрой траве. Впрочем, преследователи замешкались, отыскивая путь, что позволило ему, подобрав автомат и зажимая рукой простреленный насквозь бок, попытаться уйти без надежды на спасение.
В сарае совсем стемнело. Холод, высасывая последние силы, добрался до каждой клеточки измученного тела и сталкер то снова бредил, то забывался в беспамятстве, то вновь приходил в себя, яростно пяля глаза в сторону едва различимой двери. Он не надеялся дожить до утра, но и прервать свои мучения разом ему не хватало смелости. Не хватило тогда, не хватало и сейчас.
Путь в Зону у каждого свой. Сейчас, перед лицом смерти, у Гуся перед глазами ясно вставала картина тех событий, двухлетней давности, что привели его сюда в поисках забвения или смерти.
В тот вечер, когда все началось, Владимир, как обычно последние два месяца, долго сидел в машине после работы под окнами своего дома. Пил. Была зима, стояли морозы, но печка работала исправно, создавая автономный уют. Тихо играло радио, подходила к концу вторая за день пачка сигарет, дорогой коньяк медленно таял. Домой, к жене не хотелось. Не потому, что она была стерва, отнюдь, они счастливо прожили десять лет, просто Владимир влюбился. Самым наипоганейшим образом. В Женьку. В ту, в которую, было нельзя. Потому, что дружили семьями, потому, что это было по-настоящему подло. В этом не было ничего необычного,- служебный роман, - такое случалось на нашей грешной земле миллионы раз. Слишком много времени они проводили вместе, слишком много думали друг о друге и симпатия переросла сначала в привязанность, а потом… А потом, оказалось, что все всё видели, и его жена и её муж, и вообще все вокруг, кроме них самих. Что они этого ждали. Ждали и боялись. Боялись и дождались.
Они даже не были вместе. Не успели. Не хватило смелости предать своих до конца, а через две недели, с тех пор, как он пришел домой, и признался жене, что любит Женю, всё кончилось. Две недели его дом становился адом. Жена, то в ярости бросалась на него, лупцуя по роже, то признаваясь в любви, умоляла не уходить. И Владимир каждый вечер оставался, зная, что всё равно завтра уйдет. И она, наверное, в душе понимая, что не удержит его, пускала в ход все свои женские средства, пока не осталось последнее…
Два сегодняшних скандала остались далеко позади. На смену тоске и злости пришла пустота в груди. Пустая резная бутылка отправилась в сугроб по красивой дуге, двигатель смолк, и Владимир с трудом выбрался из машины, просидев в ней четыре часа. В комнате были жена и сын. Еще где-то поблизости кружила теща, которая, долго не зная в чем дело, принимала размолвку между ними на свой счет. Не обращая на них внимания, он, шатаясь, разделся и упал на диван. Спустя минуту, жена растолкала его, и, протягивая пустую упаковку из – под таблеток, заявила торжественным голосом:
- Я выпила их все. Я больше не буду тебе мешать…
Он даже немного протрезвел, сбегал за марганцовкой к соседям, круто развел, и заставил ее выпить. Она не хотела, но тут её стало вырубать и она сама испугалась. Он притащил ей ведро, её рвало, но слабость только усиливалась, и он побежал вызывать скорую.
А семилетний сын, плакал, пытался открыть ей глаза, и страшно кричал:
- Мамочка, я тебя очень – очень сильно люблю, ты только не умирай!
Но она уже была без сознания.
Врачи промывали желудок, делали кучу уколов. И, в конце – концов, увезли её с собой. Он не поехал с ней, был слишком пьян, поехала мать, теща, которая беспрерывно плакала и причитала, обвиняя его во всем. Сын, обессилив от истерики, уснул. Стало тихо. И только тут Владимир безудержно разрыдался.
Рано утром его разбудила теща. И по ее страшному опухшему лицу, он сразу все понял. И тогда, мучаясь от жуткого похмелья, оказывается, от дорого коньяка натощак тоже бывает похмелье, он бежал прочь из дома, прочь от любви и от жизни. Прочь от себя…
Что-то изменилось вокруг. Гусь очнулся, удивляясь тому, что еще жив, перехватил автомат поудобнее, силясь вспомнить, сколько патронов осталось в магазине. Его все также трясло от озноба и от нахлынувших воспоминаний, но адреналин, попав в кровь, вдруг придал ему бодрости и ясности ума. Где-то совсем рядом хрустнула ветка под чьей-то неосторожной ногой, и сталкер весь подобрался, готовясь подороже отдать свою тающую жизнь.
Мелькнул свет налобного фонаря, и Гусь выстрелил сквозь дверь, радуясь тому, что это не собаки пришли на запах его крови.
- У–у! Мать! – донеслось снаружи, и сталкер понял, что снова не промахнулся, - ты кто такой, мать твою!!
- Гусь, вольный, уходи. Я буду стрелять, - крикнул он в ответ фальцетом, и вдруг мучительно закашлялся, обдирая пересохшее горло.
- Вот, сука! Я тоже вольный, Винтом кличут. Ты же в меня попал!
- Извини, меня мародеры подстрелили, я их ждал.
- Лучше бы они тебя завалили, у-у, бля!
- Куда я тебя?
- В плечо, а тебя?
- В правый бок, навылет.
- Давай зайду, гляну. Не стреляй.
- Заходи, я уже не жилец, крови потерял не меряно.
Снова зажегся свет фонаря, и дверь осторожно открылась. Гусь силился разглядеть вошедшего, но свет его ослепил, да и силы вновь стали покидать. Стараясь не потерять сознания, он сквозь сощуренные веки настороженно наблюдал, как Винт приближается к нему вплотную, готовый выстрелить в любую секунду.
- Вован, ты? – изумленно воскликнул вошедший сталкер, - вот, тварь, носит же земля тебя ещё. Но теперь-то, похоже, отбегался…
И тут Гусь узнал его. Владимир, тезка, Женькин муж. И что – то внутри перевернулось, хотя казалось, что там уже давно нечего переворачивать. Ужас сковал его душу. Кошмар, от которого он бежал все эти годы, настиг его перед самой смертью. Этого просто не могло быть.
- Блин, - сталкер обессилено опустил оружие. – Не может быть. Ты то, тут как?
- Сначала тебя искал, так и думал, что ты в Зону подался, потом просто тут жить стал.
Гусь закрыл глаза, привалившись затылком к стене. Бок ныл и дергал все сильнее, уже почти не выносимо, в ушах стоял гул, и голос Винта доносился как будто издалека. Но все - таки он спросил.
- Меня искал? Зачем?
- Убить хотел. Женя после того, как твою жену похоронили, сразу уехала, я целый год умолял её вернуться. А потом решил мстить.
Гусь молчал минут десять. Кажется, вновь впал в забытье. Винт занимался перевязкой плеча присев в трех шагах. Было тихо, настолько, что Винт вздрогнул, услышав вновь слабый голос своего главного врага.
- А мои как? Сын?
- А тебе какое дело? - огрызнулся Винт, со злостью в голосе.
- Не знаю.
- Плакал, сильно плакал. Потом они продали, что смогли, из мебели и вещей, и с бабушкой уехали. Я их не видел больше.
Они вновь надолго замолчали. Винт думал о своем, а Гусь просто медленно умирал, ощущая, как комок в груди, словно обруч сжимавший сердце с тех самых пор, как погибла жена, медленно тает. Бок перестал болеть, ему становилось легко, так, как, наверное, не было никогда. Ни в минуты давно забытого счастья, ни тем более, в преследуемом его последние годы горе.
- Ты красавец, Вован, столько жизней загубил, столько судеб сломал, и сбежал, - проговорил вдруг Винт спокойным голосом. Видимо вид поверженного врага тоже что-то переломил в нем. – Подыхаешь теперь здесь как собака, и даже не похоронят тебя по-человечески.
Винт повернулся к Гусю и увидел, что тот тихо умер. Это сразу стало понятно, по остекленевшему взгляду. Тогда он достал сигареты и закурил, разглядывая ненавистное лицо мертвеца. «Что же Женя нашла в нем такого тогда?» - в сотый раз задал он себе свой главный вопрос. «Говно, ведь, человек оказался. Трус»…
Винт закончил работу к обеду следующего дня. Раненная рука болела, но он считал себя не вправе оставить все как есть. Разломав простреленную дверь, он сбил грубый крест, и, воткнув его в тот конец могилы, где были ноги Гуся, повесил на кривой гвоздь маску оставшегося бесхозным противогаза.
Как он ненавидел этого человека. Как мечтал найти его и убить. А теперь, похоронив, испытывал только глухую тоску по жене и дочери, что бросили его навсегда по милости этого неудачника. И ещё по своей собственной испорченной судьбе, в которую вмешалась чужая любовь. Сука любовь.
Автор: Zarinzaman 30.3.2012, 16:54
Вадим Терницкий
"Недотёпа"
Душевно, романтично и жизненно.
Автор: Ssweta 30.3.2012, 17:25
Zarinzaman, очень рада, что тебе понравилась эта история.
И, если я ничего не путаю, данный рассказ был написан на конкурс (или на лит.дуэль), на тему "история Ромео и Джульетты в условиях Зоны отчуждения".
Автор: Ssweta 4.4.2012, 19:28
avast
«Реквием по товарищу…»
(рассказ – зарисовка, серии Стрелок, Клык, Призрак)
«…Словно смотришь в бинокль перевернутый -
Все, что сзади осталось, уменьшено.
На вокзале, метелью подернутом,
Где-то плачет далекая женщина.
Снежный ком, обращенный в горошину, -
Ее горе отсюда невидимо;
Как и всем нам, войною непрошенно
Мне жестокое зрение выдано…»
К. Симонов
http://s019.radikal.ru/i636/1204/1d/5467776716e7.jpg
Реквием по товарищу
Целый месяц длились мои поиски. Я обошел все места, где когда-либо бывал со своим другом – нигде ни следочка…
Последний сигнал с его ПДА был засечен в районе перехода на Радар, буквально рядом с давно упавшим вертолетом, но, осматривая это место, кроме стреляных, и давно позеленевших гильз, ничего не обнаружил. Зона умеет прятать следы…
Пришлось расспросить несколько десятков человек, и вот, наконец, неделю назад я убедился, что моего друга больше нет. В середине Рыжего леса, возле почти насквозь проржавевшего танка, неотличимого по цвету от рядом стоявших деревьев – нашел флягу, которую подарил ему после нашей первой совместной ходки, и под танком – пустую пластиковую бутылку, с запиской и фотографией внутри. Записка короткая: - «Сообщи!…». На черно – белом снимке, лицо и часть фигуры немолодой женщины, одетой не броско, просто, без изысков, на обороте адрес. Она сидит на стуле перед фотографом, устало, сложив на коленях натруженные руки. Во взгляде, какая-то обреченность, смешанная с надеждой. Несколько раз замечал, как в свободную минуту друг с тоской разглядывает эту фотографию. На мое любопытство – отмалчивался, и лишь раз, с тяжким вздохом ответил: -«Я слишком виноват перед ней…».
А вокруг танка, ни клочка одежды, ни косточки – даже хоронить нечего. Несколько гильз, рваная маска противогаза, да местами на рыжей траве и стволах деревьев, еле различимые темно-бурые потеки… Наковырял ножом, насыпал в пластиковую бутылку пару горстей земли – все что можно передать матери… Вот так Зона нас и хоронит – без следа…
Неделю, оглушенный потерей, добирался до границ периметра, и вот сейчас я на Кордоне, в лагере сталкеров. Раньше меня пугала Большая Земля за периметром, все-таки более десяти лет не покидал Зону, а сейчас, отношусь к ней, как к чему-то неизбежному. Страх перед ней отодвинулся, заслонился горечью утраты, и последним, нависшим надо мной долгом….
Как сел – прислонившись спиной к стене дома, неподалеку от спуска в один из погребов, так и сидел, не имея ни сил, ни желания куда-либо еще перемещаться. Лишь выложил на ящик найденную фляжку, поставил перед собой бутылку водки, да две пластиковых стопки, в одну из которых сразу плеснул наполовину, и бережно прикрыл кусочком черного хлеба. Изредка, краем сознания, ловил на себе сочувствующие взгляды ветеранов, и робкие, любопытствующие новичков. Я ни с кем не делился своим горем, да как-то и не принято в нашей среде рассопливаться, даже при утрате близких. Порой теряем их каждый месяц. Не успели толком сродниться душами, как – р-раз, и съела Зона человечка, который для нее не более букашки. И как в песне – «И никто не узнает, где могилка моя…». Сколько своих могил соорудил Клык по всей Зоне, вполне успешно прячась и ускользая от наемников и агентов О-сознания, и вот итог….
Обмана на сей раз никакого. С подаренной мной флягой, и особенно этой фотографией – он не расставался никогда. Её я узнал сразу, лишь только отвинтил крышку. На вид – вполне обычная армейская фляга, в защитном чехле, в горлышке, изнутри, выгравирована буква «С». Я хотел подарить ему другую, красивую с гербом, но Клык выбрал эту. «Не люблю приметных вещей», - сказал он тогда, своим немного картавым, хрипловатым баском, - «Люблю вещи, под стать себе, неприметные, но практичные. При моих привычках, желательно не привлекать к себе особого внимания. Видишь, у меня и внешность – как на заказ, ничем не примечательная…». И так отчетливо, перед глазами встала эта картина, этот разговор - что на миг даже перехватило дыхание, в горле ком – не дающий вдохнуть, глаза зажгло как-будто песком сыпануло…. На миг даже померещилось – сидит напротив меня, с другой стороны ящика – Клык – вечный скиталец Зоны, собственной персоной, со своей извечной, слегка ироничной улыбкой на обветренных губах, вопросительно приподняв рыжеватые, выгоревшие на солнце брови, и сейчас спросит: - «Ну чего ты, чего рассиропился, всё нормально – у всех один итог и финал». Смешно морща курносый, обсыпанный крупными веснушками нос, понюхает кусок черного хлеба, и подняв стопку – скажет: - «Будем!».
Что-то звякнуло передо мной – сквозь застилавшие глаза слезы, заметил руку, заменившую пустую бутылку на полную, и участливо испуганный взгляд новичка. Я благодарно кивнул, и попытался улыбнуться – новичок вообще шарахнулся в сторону, наверное, общаться с кем-либо мне сегодня противопоказано. На плечо легла чья-то рука, и знакомый голос произнес:
- Не пугай народ. На что уж я привыкший, и то – чуть за ствол не схватился. Поднял голову – Призрак. Мелькнула мысль: -«Все в сборе».
Призрак сел напротив меня, достал и поставил на ящик кружку, буркнул:
- Налей, – немного помолчал, - Ты бы не улыбался сейчас – твоей улыбкой, только снорков с кровососами отпугивать.
Выпили, помолчали…
- Уверен?
Я молча, глазами, указал на флягу, лежавшую посреди импровизированного стола. Призрак взял ее, покрутил в руках, открыл, вздохнул…
- Что делать собираешься?
Всё так – же молча, порылся в нагрудном кармане, и протянул Призраку записку с фотографией.
- Клык на нее мало похож…
Я равнодушно пожал плечами. К чему говорить, когда можно обойтись жестами…
- Поедешь?
- Обязан.
- Когда?
- Завтра.
- Помочь?
- Справлюсь.
Немного помолчали.… Выпили…
- Наличка?
- Хватает.
- Где?
Включил ПДА, загрузил карту Рыжего леса и подал Призраку.
- Мне пора. Метку себе перенес, на следующей неделе там буду, попытаюсь что-нибудь еще найти. Крест ставил?
- Зачем? Могил у Клыка и так многовато.
Призрак ушел….
Совсем стемнело, и мое застолье освещалось лишь бликами костра. Переполнявшие меня эмоции, не давали водке взять верх над рассудком. Я сидел, и со страхом думал о завтрашнем дне – как сказать матери, что она больше никогда не увидит своего сына.… Как посмотреть в эти исходящие скорбью и усталостью глаза.… Какие найти слова, чтобы объяснить, что вот я перед ней живой, а ее сына больше нет, и никогда не будет.… Разве можно объяснить матери, потерявшей сына, что я скорблю не меньше нее - потеряв друга…. Страшно – вдруг одними глазами скажет и обвинит: - «Какой – же ты друг, если не помог, не защитил? Где же ты был, когда мой сын умирал?», - и тем же взглядом вскрикнет, подстреленной птицей, как умеют только матери: - «А как теперь я – я – я – я?!!!» …
Автор: Kosenko 4.4.2012, 19:37
Ssweta
Передай Вадиму Большое спасибо за "Недотёпу". Он ему удался на славу, меня впечатлило. И сюжет оканчивается многообещающий. 
Пусть всё будет Хорошо.
Автор: Ssweta 5.4.2012, 6:42
"Искушение дьяволом"
Вичужанин (Толямбо Север)
http://s019.radikal.ru/i640/1204/e5/f3f6ace98b33.jpg
День сменит ночь, и свет умрёт во мраке.
Все ангелы уйдут на небеса,
А сатана в небесно чёрном фраке,
Изгонит тёмной силой чудеса.
Искушение Дьяволом
Ритуальный Зал был просторным. Повсюду горели свечи, рассеивая мрак. На стенах плясали тени в причудливом и завораживающем танце. Если бы не печать Бафомета, нарисованная на каменном полу, можно было подумать, что находишься в средневековом рыцарском замке. У жертвенного камня суетились активные члены «Ордена Трапезоида», одетые в чёрные балахоны. Готовились к ритуалу. В центре пятиконечной звезды, располагался трон Хозяина. Адепты сатаны не смели поднять взгляд, в сторону повелителя. Страх и трепет, овладевал ими, когда Великий снисходил в эту обитель. От дуновения леденящего ветерка, затрепетали язычки огня на свечах, установленных в определённом порядке. Почувствовав появление Духа ночи, Наместник тьмы взмахнул рукавом бордового балахона, позволяя приблизиться.
– Ты звал меня Люцифер, я перед тобой.
– Мне нужна душа одной божьей твари! Вот имя, - в воздухе загорелись буквы, но через миг исчезли, как наваждение. – Прими нужный облик и действуй на своё усмотрение.
– Да исполнится воля твоя, Преподобный!
***
На улице лил дождь. Прохожие спешили укрыться под зонтами или забегали в магазины, если до дома было далеко. Девушка, в сером плаще, не спеша шла по тротуару. Как будто не обращая внимания на разошедшийся ливень. На её плече висел потёртый этюдник. Спутавшиеся мокрые волосы, закрывали её лицо. Почти у самого светофора, на девушку неожиданно обрушилась волна дождевой воды. Невнимательный водитель или просто хам автолюбитель, проехав по большой луже, окатил зазевавшуюся девушку с ног до головы. От досады и обиды, пострадавшая притопнула ножкой по асфальту, и по-детски надула губки. Проходившие мимо люди, произносили ругательства в адрес водителей, вроде сочувствующе смотрели на девушку. Но, ни один, не подошёл. Не предложил хотя бы платок. Наверняка большинство радовались в душе, что это не на них обрушился поток грязной воды…
- Простите! – неожиданно раздался за спиной девушки, мужской голос. – Отвлёкся на телефонный звонок и сразу не заметил эту злополучную лужу. Обернувшись, она увидела смущённого молодого человека. Одет в старую кожаную куртку, джинсы и кроссовки. На вид лет двадцать пять, почти ровесник. Симпатичное лицо, светлые длинные волосы, зелёные глаза, смотрят внимательно и сочувствующе.
– Что же вы так? Как, мне, в таком виде идти теперь на занятия? – Негромко, но без злобы произнесла девушка.
- Я могу вас подвезти, куда попросите. Ещё раз простите! – парень протянул девушке свой платок. – Возьмите и давайте сядем в мою машину, чтобы не мокнуть, ещё больше.
– Куда уж больше?! Я и так промокла до нитки, – принимая платок, ответила красивая незнакомка. – Вообще-то, не сажусь в машины к незнакомым людям. Но принимая во внимание сложившуюся ситуацию, приходиться согласиться. Где ваш лимузин? – Смущённо улыбнулась девушка.
– Вот моя развалюха, - показал парень на видавший виды, старенький «Опель», припаркованный у обочины. – К сожалению, на шикарную карету совсем не похож.
– Ничего страшного. Я не привередливая.
– Дэм. Будем знакомы. – Представился провинившийся водитель, когда они уселись в машину.
– Ли. – Протягивая ладошку для рукопожатия, ответила девушка. – Странное у тебя имя.
– Друзья так сократили моё имя Демьян. Для удобства общения. Я не стал противиться. – Улыбнулся парень. – У вас тоже не распространённое имя. Восточные корни?
- Нет. Папа увлекался восточной культурой, вот и начудил немного при выборе моего имени.
– Красивое имя. Куда вас отвезти? – заводя двигатель машины, спросил Дэм.
– Домой. Надо переодеться. – Вздохнула Ли и назвала адрес. – Может, ещё успею на занятие.
– Я отвезу вас туда и обратно. Вы художник? – кивнул на этюдник Дэм.
– Это громко сказано. Просто увлекаюсь живописью. – Вновь улыбнулась девушка.
– Не поверите, но я тоже рисую. Правда, в последнее время, больше всё портреты на улице. Жить на что-то надо.
– А что любите рисовать? – заинтересованно посмотрела на Дэма Ли.
– Всё зависит от настроения. – Смущённо ответил он.
– Покажешь? – переходя на ты, спросила девушка. – Интересно взглянуть.
– Если согласишься со мной поужинать, обязательно покажу. – Открыто улыбнулся Дэм.
– Коварный тип! – наигранно возмутилась Ли и погрозила пальчиком. – Сначала грязью облил, потом в машину свою заманил, теперь ужином соблазняет! – Рассмеялась она.
– Должен же я, загладить свою вину. – Ответил Дэм.
– Уговорил. Принимаю твоё предложение.
***
Мириады огней освещали вечерний город. Стояла тёплая погода, лёгкий ветерок ласкал своими прикосновениями жителей мегаполиса, оказавшихся в этот час под открытым небом. Дэм и Ли, взявшись за руки, не спеша шли по улице и что-то весело обсуждали.
– Ли, мы знакомы всего пару недель, а кажется, что прошла целая вечность! – улыбаясь и смотря в глаза девушки, произнёс Дэм. – Не сочти меня легкомысленным, но я хочу…
- Дэм, смотри! – Ли присела и что-то подобрала с асфальта. – Сто долларов. Вот это подарок! Мы богаты! – рассмеялась она, показывая найденную купюру.
– Это твоя находка и ты вольна тратить их по своему усмотрению. – Задумчиво произнёс Дэм.
– Ли, - снова начал парень, но девушка, увидев яркую неоновую вывеску, снова прервала его:
- Сыграем? – показывая на рекламу казино, улыбнулась она. - Давно хотела испытать удачу! С шальными деньгами нужно расставаться легко.
– Может это были чьи-то последние деньги? – нерешительно ответил Дэм.
– Если найдёшь несчастного владельца, не задумываясь, верну ему деньги. – Отворачиваясь от игорного заведения, ответила Ли.
Видя лёгкую досаду на лице своей девушки, Дэм ласково обнял её и, поцеловав в щёку, произнёс:
- Во что сыграем? Предлагаю рулетку.
– Согласна! – рассмеялась Ли.
– Ставим на зеро.
– Вау! Какие познания в игре. – Снова беря девушку за руку и делая шаг в сторону казино, произнёс Дэм.
– Вот куда уходят гонорары талантливой художницы!
- Тише. Не разглашай мой тайный доход. – Стараясь изобразить серьёзное лицо, ответила Ли.
***
Когда они вышли из игорного заведения, в руках Ли был огромный букет алых роз.
– Нам сегодня неимоверно везёт! Может мы зря так быстро ушли? – прижимая цветы к лицу и вдыхая их аромат, произнесла девушка.
– Нет. Не зря. Тут главное во время остановиться. А то могли увлечься и выйти из казино в нижнем белье. Я слышал, что были такие случаи. – Обнимая любимую, ответил Дэм.
– Наверняка газетная утка. Зачем казино чья-то одежда? – улыбнулась она.
– Заведению действительно ни к чему. Так развлекаются богатенькие самодуры, погашая долг проигравших и взамен заставляя несчастных раздеться.
– Пошло и безобразно. – Нахмурилась Ли. – Куда катится мир?
- Наверно к предсказанному апокалипсису. – Вздохнул Дэм.
Они, молча, прошли какое-то время, каждый думая о своём. На очередном перекрёстке, Дэм заметил, что впереди возвышается церковь, золотые купола красиво светились на фоне тёмного неба.
– Ли, давай зайдём! – воскликнул он. – Свечки поставим и я, наконец – то договорю своё предложение.
– Нет, только не туда! – Испуганно ответила Ли.
– Почему?! Что плохого, если мы зайдём в церковь? – удивлённо посмотрел на девушку Дэм. На её глазах появились слёзы, лицо немного побледнело.
– Я не хочу сейчас об этом говорить. Как-нибудь расскажу, если захочешь. – Пряча лицо за цветами, ответила Ли. Дэм нежно прижал её к себе, гладя рукой по волосам.
– Не пугай меня так. – Взволнованно произнёс он. – Никогда не думал, что церковь может произвести такое впечатление.
– Когда мне было тринадцать лет, меня изнасиловал пьяный поп. – Тихо прошептала Ли, и крепче прижалась к Дэму.
– О, боже! – прошептал он. – Прости, я не знал, ты же не рассказывала.
– Поэтому, когда я вижу церковь или её служителей, мне хочется сразу бежать прочь. – Рыдая, произнесла девушка.
– Но ведь не все представители церкви являются подонками. Нельзя из-за одного негодяя, всех остальных грести той же гребёнкой. – Взволнованно сказал Дэм.
Он не заметил, как плеснулось пламя, в глазах девушки. Как она осторожно достала острый клинок, произнося тихо проклятия. Неожиданно она почувствовала присутствие за спиной Люцифера и обернулась на его сверлящий взгляд. Дэм тоже увидел, то, что не должен был заметить – сгорбленную фигуру в странном одеянии, с пугающей бездной темноты, вместо лица. Отшатнувшись, он потерял равновесие и упал на тротуар. Ли, бросилась бежать, но внезапно выскочившая из-за поворота машина, с глухим, противным звуком, сбила девушку смертельным ударом, на асфальт дороги.
– Ли! – Закричал Дэм и бросился к телу девушки.
***
- Зачем, ты вмешался, Люцифер? Я подводила его к правильному выбору.
– Ты, только бросила семя сомнений, в неплодородную землю, Лилит. Неизвестно, принял бы он нашу сторону или нет. А, я, полил, семечко, хорошей порцией удобрений. Твоя мнимая смерть, должна помочь этому праведнику, сделать правильный выбор, и принять нашу сторону.
– Надеюсь, что не зря потратила столько сил, на этого не пробиваемого человечишку. – С презрением произнесла Лилит.
– Ты стала действовать стандартно. К каждой букашке, нужен свой подход. Зачем ты потащила его в казино? Потом достала клинок.… Думала напугать его или убить?
- В казино проверяла Дэма на жадность. Не поддался. А ритуальным ножом хотела сделать в принципе то же самое, что сотворили со мной вы, мой господин.
– Самоубийство выглядело бы слишком картинно. Учись действовать хитрее и коварней, Лилит. Тогда мы привлечём больше слепцов на сторону Тьмы.
– Ты звал меня Люцифер, я перед тобой.
– Мне нужна душа одной божьей твари! Вот имя, - в воздухе загорелись буквы, но через миг исчезли, как наваждение. – Прими нужный облик и действуй на своё усмотрение.
– Да исполнится воля твоя, Преподобный!
***
На улице лил дождь. Прохожие спешили укрыться под зонтами или забегали в магазины, если до дома было далеко. Девушка, в сером плаще, не спеша шла по тротуару. Как будто не обращая внимания на разошедшийся ливень. На её плече висел потёртый этюдник. Спутавшиеся мокрые волосы, закрывали её лицо. Почти у самого светофора, на девушку неожиданно обрушилась волна дождевой воды. Невнимательный водитель или просто хам автолюбитель, проехав по большой луже, окатил зазевавшуюся девушку с ног до головы. От досады и обиды, пострадавшая притопнула ножкой по асфальту, и по-детски надула губки. Проходившие мимо люди, произносили ругательства в адрес водителей, вроде сочувствующе смотрели на девушку. Но, ни один, не подошёл. Не предложил хотя бы платок. Наверняка большинство радовались в душе, что это не на них обрушился поток грязной воды…
- Простите! – неожиданно раздался за спиной девушки, мужской голос. – Отвлёкся на телефонный звонок и сразу не заметил эту злополучную лужу. Обернувшись, она увидела смущённого молодого человека. Одет в старую кожаную куртку, джинсы и кроссовки. На вид лет двадцать пять, почти ровесник. Симпатичное лицо, светлые длинные волосы, зелёные глаза, смотрят внимательно и сочувствующе.
– Что же вы так? Как, мне, в таком виде идти теперь на занятия? – Негромко, но без злобы произнесла девушка.
- Я могу вас подвезти, куда попросите. Ещё раз простите! – парень протянул девушке свой платок. – Возьмите и давайте сядем в мою машину, чтобы не мокнуть, ещё больше.
– Куда уж больше?! Я и так промокла до нитки, – принимая платок, ответила красивая незнакомка. – Вообще-то, не сажусь в машины к незнакомым людям. Но принимая во внимание сложившуюся ситуацию, приходиться согласиться. Где ваш лимузин? – Смущённо улыбнулась девушка.
– Вот моя развалюха, - показал парень на видавший виды, старенький «Опель», припаркованный у обочины. – К сожалению, на шикарную карету совсем не похож.
– Ничего страшного. Я не привередливая.
– Дэм. Будем знакомы. – Представился провинившийся водитель, когда они уселись в машину.
– Ли. – Протягивая ладошку для рукопожатия, ответила девушка. – Странное у тебя имя.
– Друзья так сократили моё имя Демьян. Для удобства общения. Я не стал противиться. – Улыбнулся парень. – У вас тоже не распространённое имя. Восточные корни?
- Нет. Папа увлекался восточной культурой, вот и начудил немного при выборе моего имени.
– Красивое имя. Куда вас отвезти? – заводя двигатель машины, спросил Дэм.
– Домой. Надо переодеться. – Вздохнула Ли и назвала адрес. – Может, ещё успею на занятие.
– Я отвезу вас туда и обратно. Вы художник? – кивнул на этюдник Дэм.
– Это громко сказано. Просто увлекаюсь живописью. – Вновь улыбнулась девушка.
– Не поверите, но я тоже рисую. Правда, в последнее время, больше всё портреты на улице. Жить на что-то надо.
– А что любите рисовать? – заинтересованно посмотрела на Дэма Ли.
– Всё зависит от настроения. – Смущённо ответил он.
– Покажешь? – переходя на ты, спросила девушка. – Интересно взглянуть.
– Если согласишься со мной поужинать, обязательно покажу. – Открыто улыбнулся Дэм.
– Коварный тип! – наигранно возмутилась Ли и погрозила пальчиком. – Сначала грязью облил, потом в машину свою заманил, теперь ужином соблазняет! – Рассмеялась она.
– Должен же я, загладить свою вину. – Ответил Дэм.
– Уговорил. Принимаю твоё предложение.
***
Мириады огней освещали вечерний город. Стояла тёплая погода, лёгкий ветерок ласкал своими прикосновениями жителей мегаполиса, оказавшихся в этот час под открытым небом. Дэм и Ли, взявшись за руки, не спеша шли по улице и что-то весело обсуждали.
– Ли, мы знакомы всего пару недель, а кажется, что прошла целая вечность! – улыбаясь и смотря в глаза девушки, произнёс Дэм. – Не сочти меня легкомысленным, но я хочу…
- Дэм, смотри! – Ли присела и что-то подобрала с асфальта. – Сто долларов. Вот это подарок! Мы богаты! – рассмеялась она, показывая найденную купюру.
– Это твоя находка и ты вольна тратить их по своему усмотрению. – Задумчиво произнёс Дэм.
– Ли, - снова начал парень, но девушка, увидев яркую неоновую вывеску, снова прервала его:
- Сыграем? – показывая на рекламу казино, улыбнулась она. - Давно хотела испытать удачу! С шальными деньгами нужно расставаться легко.
– Может это были чьи-то последние деньги? – нерешительно ответил Дэм.
– Если найдёшь несчастного владельца, не задумываясь, верну ему деньги. – Отворачиваясь от игорного заведения, ответила Ли.
Видя лёгкую досаду на лице своей девушки, Дэм ласково обнял её и, поцеловав в щёку, произнёс:
- Во что сыграем? Предлагаю рулетку.
– Согласна! – рассмеялась Ли.
– Ставим на зеро.
– Вау! Какие познания в игре. – Снова беря девушку за руку и делая шаг в сторону казино, произнёс Дэм.
– Вот куда уходят гонорары талантливой художницы!
- Тише. Не разглашай мой тайный доход. – Стараясь изобразить серьёзное лицо, ответила Ли.
***
Когда они вышли из игорного заведения, в руках Ли был огромный букет алых роз.
– Нам сегодня неимоверно везёт! Может мы зря так быстро ушли? – прижимая цветы к лицу и вдыхая их аромат, произнесла девушка.
– Нет. Не зря. Тут главное во время остановиться. А то могли увлечься и выйти из казино в нижнем белье. Я слышал, что были такие случаи. – Обнимая любимую, ответил Дэм.
– Наверняка газетная утка. Зачем казино чья-то одежда? – улыбнулась она.
– Заведению действительно ни к чему. Так развлекаются богатенькие самодуры, погашая долг проигравших и взамен заставляя несчастных раздеться.
– Пошло и безобразно. – Нахмурилась Ли. – Куда катится мир?
- Наверно к предсказанному апокалипсису. – Вздохнул Дэм.
Они, молча, прошли какое-то время, каждый думая о своём. На очередном перекрёстке, Дэм заметил, что впереди возвышается церковь, золотые купола красиво светились на фоне тёмного неба.
– Ли, давай зайдём! – воскликнул он. – Свечки поставим и я, наконец – то договорю своё предложение.
– Нет, только не туда! – Испуганно ответила Ли.
– Почему?! Что плохого, если мы зайдём в церковь? – удивлённо посмотрел на девушку Дэм. На её глазах появились слёзы, лицо немного побледнело.
– Я не хочу сейчас об этом говорить. Как-нибудь расскажу, если захочешь. – Пряча лицо за цветами, ответила Ли. Дэм нежно прижал её к себе, гладя рукой по волосам.
– Не пугай меня так. – Взволнованно произнёс он. – Никогда не думал, что церковь может произвести такое впечатление.
– Когда мне было тринадцать лет, меня изнасиловал пьяный поп. – Тихо прошептала Ли, и крепче прижалась к Дэму.
– О, боже! – прошептал он. – Прости, я не знал, ты же не рассказывала.
– Поэтому, когда я вижу церковь или её служителей, мне хочется сразу бежать прочь. – Рыдая, произнесла девушка.
– Но ведь не все представители церкви являются подонками. Нельзя из-за одного негодяя, всех остальных грести той же гребёнкой. – Взволнованно сказал Дэм.
Он не заметил, как плеснулось пламя, в глазах девушки. Как она осторожно достала острый клинок, произнося тихо проклятия. Неожиданно она почувствовала присутствие за спиной Люцифера и обернулась на его сверлящий взгляд. Дэм тоже увидел, то, что не должен был заметить – сгорбленную фигуру в странном одеянии, с пугающей бездной темноты, вместо лица. Отшатнувшись, он потерял равновесие и упал на тротуар. Ли, бросилась бежать, но внезапно выскочившая из-за поворота машина, с глухим, противным звуком, сбила девушку смертельным ударом, на асфальт дороги.
– Ли! – Закричал Дэм и бросился к телу девушки.
***
- Зачем, ты вмешался, Люцифер? Я подводила его к правильному выбору.
– Ты, только бросила семя сомнений, в неплодородную землю, Лилит. Неизвестно, принял бы он нашу сторону или нет. А, я, полил, семечко, хорошей порцией удобрений. Твоя мнимая смерть, должна помочь этому праведнику, сделать правильный выбор, и принять нашу сторону.
– Надеюсь, что не зря потратила столько сил, на этого не пробиваемого человечишку. – С презрением произнесла Лилит.
– Ты стала действовать стандартно. К каждой букашке, нужен свой подход. Зачем ты потащила его в казино? Потом достала клинок.… Думала напугать его или убить?
- В казино проверяла Дэма на жадность. Не поддался. А ритуальным ножом хотела сделать в принципе то же самое, что сотворили со мной вы, мой господин.
– Самоубийство выглядело бы слишком картинно. Учись действовать хитрее и коварней, Лилит. Тогда мы привлечём больше слепцов на сторону Тьмы.
Автор: Kosenko 5.4.2012, 8:26
Ssweta
Хотел спросить, а Вичужанин никуда не выкладывает свои миниатюры сборником? Ему удаются окончания сюжетов. 
Вот и сегодняшний рассказ, порадовал непредсказуемым ходом в окончании.
Автор: Ssweta 5.4.2012, 9:06
"В её судьбе тебе нет места"
Вадим Терницкий
http://s018.radikal.ru/i522/1204/cd/c17f090354ef.jpg
В её судьбе тебе нет места
Мысли путались. Думать не хотелось вообще. Сухой язык распух, неприятно цепляясь за осколки зубов, а в горле стоял плотный ком, мешавший хорошенько вздохнуть или выдохнуть. Чертовски ломило голову, еще болел живот – в области диафрагмы, желудка и печени. Глаза резало, словно кто-то насыпал песка, и поднимать веки совершенно не хотелось. Но сделать это было необходимо, чтобы понять, где он. Ничего кроме звона в ушах и монотонного капания воды Вадим не различал. Он лежал на холодном и жестком полу, от которого мерзла спина. Отвратительное самочувствие и неприятный, ставший, впрочем, давно привычным, привкус во рту, говорили о жутком похмелье, но, как и где это с ним происходило, вспомнить не получалось.
Острая пульсирующая боль в висках, при попытке осмотреться, разрослась, заполнив собой весь череп, вытесняя из головы разум. Вадим ничего не успел разглядеть кроме кромешной темноты, как со стоном снова сорвался в спасительное беспамятство. Его фантазии, сны, воспоминания переплелись в удивительный клубок, распутать который не взялся бы никто, а психиатры назвали бы бредом.
Он очнулся в родительском доме, и облегченно вздохнул. Стоял прекрасный теплый день, праздновали Пасху, родственники толпой сходили на кладбище и теперь женщины накрывали праздничный стол персон на двадцать - двадцать пять. На Вадима суетящиеся сестры и тетки смотрели понимающе и сочувственно, но вопросов не задавал никто. Немного показалось странным то обстоятельство, что в доме присутствовали люди, которых здесь быть не должно, но почему-то Вадима это не смущало. Он стоял пошатываясь в дверях между залом и гостиной, наблюдая за ними с чувством, словно только – что проснулся. Уши словно заложены ватой.
«Интересно, - подумал Вадим, - меня посадят с детьми или за взрослый стол? Так стоп, мне почти тридцать лет, а они все выглядят так, словно им… словно они… не изменились за последние пятнадцать лет! Черт, черт, черт! Да они же все не настоящие! Вот почему неслышно ни звона посуды, ни шуток, ни смеха… А бабушка? Мы же хоронили ее, когда мне было четырнадцать! Так значит, она не умерла тогда? Или это мы теперь уже все умерли?» От этой мысли стало жутко. Настолько, что захотелось бежать, не разбирая дороги. Всё вокруг: занавески, мебель, сами комнаты сразу показалось чужими, незнакомыми, хотя он точно знал, что это его дом.
Вдруг в комнату зашла она. Валентина. И от прилива нежности в груди Вадим задохнулся, позабыв про обуявшие его страхи. Она совсем не изменилась - была также прекрасна, как и тогда, в годы его юношеской влюбленности, переросшей во взрослое чувство в то время, когда и взрослеть-то еще не полагалось. О том, что она никогда не бывала в этом доме, и в принципе не могла сюда попасть, Вадим даже не подумал. Просто любовался ею, соскучившись за долгие годы разлуки.
Он хорошо помнил их последнюю встречу, тогда, когда уже все казалось давно оконченным. Приехав на каникулы из института, он очень хотел разыскать ее и нашел в первый же вечер. Она гуляла в кафе в обществе незнакомых ему людей, курила, пила, громко смеялась над идиотскими пошлыми шутками парней, гораздо старше её, а ему было больно смотреть на все это. Вырвав её из компании и бросив свою, он, в курилке, хотел еще раз объясниться с ней, рассказать о своих чувствах, о том, о чем говорил и писал ей множество раз. Но вместо этого, раздраженный её вульгарностью говорил ей много, зло и обидно, навсегда убивая свою мечту и любовь.
За темным окном, в свете одинокого фонаря срывающийся весь день снег, сменился обычным моросящим январским дождем. Так часто бывает кавказской ненастоящей зимой, но в тот вечер, Вадиму, показалось, что само небо плачет над еще одной похороненной первой любовью.
И вот теперь, спустя столько лет Валентина в его доме. Она подошла к Вадиму вплотную, так, что он смог разглядеть веснушки на лице и в ее зеленых глазах вдруг мелькнул гнев.
- Никогда не приближайся ко мне. – Зло сказала Валентина. – Никогда не смей заговаривать со мной!
И от этой фразы, сказанной пятнадцать лет назад в кафе и навсегда врезавшейся в его память, Вадим, наконец, по настоящему проснулся за рулем своих стареньких «Жигулей», медленно ползущих в вечернем потоке машин по московской кольцевой автодороге. Что с ним произошло, он не совсем понимал. После шестичасового стояния в душных пробках, наверное, на секунду отключилось сознание. Но чтобы за столь короткое время приснилось столько всего, такого с ним не бывало. Да и еще так ярко, что он до сих пор ощущал и похмелье, и ужас от вида неживых родственников. Организму требовалась разрядка, нельзя столько работать без выходных и отпусков. Надоело быть юристом для щекотливых поручений шефа, мотаться до полуночи по душным улицам мегаполиса.
Пробка, наконец, рассосалась, и Вадим смог разогнаться на приличную скорость. Трасса была хорошо освещена и быстрая ночная езда не доставляла дискомфорта. Ему вдруг представилось, что столичные трассы это паутина гигантского паука, питающегося эмоциями людей. Столько раздражения и злобы было выплеснуто на дорогу просидевшими здесь несколько часов без движения людьми, что Вадим почти физически ощущал оставшийся после них негатив.
Даже прошедший легкий летний дождик не смог смыть эту ментальную грязь. И она, притягивая непостижимым образом, толкала на низкие поступки, о которых потом, вероятно, придется жалеть. Или не придется. Вадим всё реже жалел о совершенных им поступках, и всё чаще их совершал.
За плавным поворотом дороги показалась давно примеченная, ярко освещенная автобусная остановка. Окончательно решившись, Вадим стал сбрасывать скорость, включив правый указатель поворота, с удивлением отмечая, что сердце учащенно забилось.
Конечно, они были здесь. Как всегда, в любое время года, дня, ночи. Наверное, они так же фундаментально и прочно обосновались в этой жизни, как стодолларовые купюры в кошельках русских воров или пятничные пробки на выездах из столицы.
Остановившись, Вадим стал разглядывать проституток. Встретившись глазами с одной из них, он заметил секундное замешательство в её глазах. Но все – таки она подошла.
«Ну, не на «Ауди» я сюда зарулил» - усмехнулся Вадим, пока она открывала пассажирскую дверь.
- Здрасьте! Секс на месте – полторы, минет – тысячу,- выпалила девица.
- Садись, - как можно небрежнее махнул ей Вадим.
- Деньги вперед, - на всякий случай уточнила она, протискиваясь в салон.
Они съехали всего каких-то тридцать метров в сторону, и словно попали в другой мир, о котором Вадим много слышал и читал, но никогда не видел своими глазами. В свете фар дорогих иномарок стояли шеренги полуголых девиц, туда – сюда сновали, переговариваясь, бритоголовые сутенеры и пьяные клиенты. Громко играла разношерстная музыка из распахнутых дверей, создавая дьявольскую какофонию.
- На ночь девчонок выбирают, - пояснила спутница, заметив его интерес, показывая рукой в какие именно кусты им нужно завернуть.
Вадим промолчал. Голос показался ему смутно знакомым, но он сразу же отвлекся. Размах невольничьего рынка в семи километрах от МКАД впечатлял. Нет, ребята, такое нельзя скрыть или не заметить. Захотели бы накрыть, - давно бы накрыли.
Еще больше его поразило то, что упирался весь этот вертеп в самую обычную улицу какого-то поселка с частными жилыми домами и наверняка живущими там детьми. Россия. Век двадцать первый.
Впрочем, не в его положении рассуждать о нравственности. Весь этот юношеский бред выветрился из головы достаточно быстро. Начиная от первой зарплаты молодого специалиста с высшим образованием в сорок долларов по курсу и заканчивая первыми деньгами в конверте, взятыми дрожащей рукой. Все так живут. Ну, кто смог. А кто не смог, продолжают покупать поштучно «памперсы» своим новорожденным детям, которые и родились-то только потому, что не было денег на аборт.
Было время, когда он, имея в кармане всего пятьдесят рублей, чувствовал себя довольным. Потому как, их хватало на буханку хлеба, сигареты и пиво. Теперь он, очередной раз, заработав, или украв, за один день сто тысяч, испытывал глухую тоску. Виной тому, наверное, притупившиеся чувства и накопившаяся усталость. Хотя, какая усталость, если еще нет и тридцати?
Девица со знанием дела отработала полученную тысячу и выпорхнула из машины в ночь. Вадим закурил. Тоска не прошла, - к ней добавилось чувство брезгливости к самому себе. И стало совсем паршиво.
Ехать домой, лезть в постель к жене не хотелось, оставаться на месте было невыносимо.
Взревев двигателем, автомобиль выехал обратно на шоссе.
Валентина. Почему она явилась ему во сне? Они не виделись со второго курса института, и с тех пор она всего дважды снилась ему. Первый раз, когда ее, беременную бросил будущий муж, второй, когда умерла мать. Он узнавал о ее горе через третьих лиц, но помочь ей, женатый, живущий за две тысячи километров от родного дома, конечно же, не смог. Однако свято уверовал в ментальную связь между ними, для которой расстояния ничего не значили, но которая позволяла ему чувствовать, что с ней случилась беда.
Остановившись на обочине, Вадим достал телефон и позвонил сестре в Питер. Они с Валентиной одноклассницы, может, удастся узнать её номер.
Она ответила сонным голосом. Выслушав его сбивчивые объяснения, и не сразу разобрав, что именно ему надо, сестра обреченно вздохнула.
- Вадик, ты опять пьяный, что ли? Звонишь среди ночи, у меня ребенок спит.
- Да нет, я за рулём, в Москве.
- Ладно, с ней Валерка, я слышала, общался недавно, сейчас скину его номер… - сказала сестра, понимая, что спорить бесполезно, и отключилась.
Две минуты пока пришло сообщение, показались Вадиму вечностью. Валера. Он с трудом вспомнил, кто это. А теперь звонить ему в полночь и объяснять кто ты и что тебе надо… Но Вадима было уже не остановить. Его несло, как всегда, когда он добивался конкретной цели.
Валера не брал трубку чудовищно долго. Секунд двадцать. Наконец, Вадиму ответил бодрый голос, в отличие от сестры в полночь Валера не спал.
- У аппарата!
- Валера, привет это Вадик Смирнов, не разбудил?
- Кто? – тупо переспросили на том конце провода, хотя какие тут к черту провода?
- Ну Вадик, Ленки, одноклассницы твоей, брат…
- А, да, что случилось? – С сомнением в голосе ответил Валера, и стало понятно, что он никого не вспомнил. Тогда Вадим перешел к делу.
- Слушай, Валера, мне Валькин номер очень нужен, есть у тебя?
- А, да, помню эту историю, привет Вадик! – наконец вспомнил его Валера. – Так она в Москву уехала. Работать. Давай, я поищу.
Телефон отрубился. Сколько же будут продолжаться поиски номера - минуту, две, неделю, месяц? Вадим закурил, заметив, как подрагивают пальцы, от возбуждения. Теперь он не сомневался в успехе. Если бы его спросили, зачем ему это, он, наверное, не смог бы ответить. Чувствовал, что нужно, но вот зачем.
Мимо по шоссе пролетали машины, в основном фуры. Словно был обычный рабочий день. К этой особенности столичной жизни Вадим так и не привык. Ну, не спят тут люди. Ни днем не ночью. Салон автомобиля то и дело освещался то желтым галогеновым, то белым ксеноновым светом фар и в этом мелькании, взглянув на свое отражение в зеркало, Вадим содрогнулся. Что – то новое увидел он в своем взгляде, чего раньше никогда не было. Обреченность? Предчувствие?
Наконец, телефон тренькнул, и Вадим увидел на экране заветные десять цифр. Стараясь не думать, о чем именно он будет сейчас говорить, и к чему все это приведет, он нажал вызов.
- Привет, это, я. Узнала? – Просто сказал Вадим, вдруг севшим голосом когда в трубке послышалось извечное «алё».
- Привет, я-то тебя сразу узнала. Зачем же ты еще и звонишь?
Картинки и мысли, калейдоскопом кружившие в его голове, словно перемешанные части чего-то целого вдруг сложились в один чудовищный пазл. И это было настолько чудовищно, что просто не могло быть правдой. Внутри него все сжалось в тугой комок и ухнуло куда-то вниз живота, как бывает, когда точно знаешь что есть ступенька и уверенно шагаешь неглядя, а там оказывается пустота…
- Так это была ты, - прохрипел Вадим. – Боже мой, что ты там делаешь?
- Работаю, а что? - весело ответила она, хотя Вадим, конечно же, услышал за напускной веселостью чудовищное напряжение, грозящее вот – вот перерасти в истерику. Он и сам был близок к нервному срыву.
- Работаешь? – переспросил он, представляя себе эту самую работу, и все – таки сорвавшись, фальцетом прокричал в трубку – Работаешь?
- А что ты орешь? Ты свое получил, я свое получила. Какое тебе дело? – спокойно, но уже без веселости ответила Валентина.
- Давай, я сейчас приеду за тобой, - предложил Вадим первое, что пришло в голову. – Ты не можешь там оставаться.
- И куда ты меня? Домой к себе привезешь? В постель положишь? Жена справа, а я слева?
- Придумаем, что ни будь… - неуверенно ответил Вадим.
- Нет, Вадик, езжай домой… под теплый бок к жене, - сказала она с тоской в голосе, - ты и так её один раз уже сегодня предал, прощай.
- Погоди…
- Слушай, отстань. Тебе никогда не было места в моей судьбе.
Звонок прервался. Отшвырнув телефон, Вадим завел двигатель и выехал на дорогу, до предела разгоняя машину на каждой передаче. Ужас, охвативший его оттого, что он узнал, гнал его прочь от этого места, туда - к дому, к жене, к сыну.
Ментальная связь… А сам даже не узнал её. Ну а если бы узнал, что тогда изменилось бы? Ответа Вадим не знал. Нужно было срочно прочистить мозги, и Вадим вспомнил, что в бардачке лежит коробка, не пригодившегося сегодня «на магарыч» коллекционного коньяка. Управляя одной рукой, второй он старался нащупать ее, и тут же выпить, наплевав на гаишников. Но коробка никак не хотела вылезать. Отвлекшись от дороги, он стал смотреть, за что она там зацепилась, как вдруг громогласный гудок заставил его вздрогнуть. Последнее, что успел увидеть Вадим пред смертью, был свет фар несущегося навстречу грузовика.
Острая пульсирующая боль в висках, при попытке осмотреться, разрослась, заполнив собой весь череп, вытесняя из головы разум. Вадим ничего не успел разглядеть кроме кромешной темноты, как со стоном снова сорвался в спасительное беспамятство. Его фантазии, сны, воспоминания переплелись в удивительный клубок, распутать который не взялся бы никто, а психиатры назвали бы бредом.
Он очнулся в родительском доме, и облегченно вздохнул. Стоял прекрасный теплый день, праздновали Пасху, родственники толпой сходили на кладбище и теперь женщины накрывали праздничный стол персон на двадцать - двадцать пять. На Вадима суетящиеся сестры и тетки смотрели понимающе и сочувственно, но вопросов не задавал никто. Немного показалось странным то обстоятельство, что в доме присутствовали люди, которых здесь быть не должно, но почему-то Вадима это не смущало. Он стоял пошатываясь в дверях между залом и гостиной, наблюдая за ними с чувством, словно только – что проснулся. Уши словно заложены ватой.
«Интересно, - подумал Вадим, - меня посадят с детьми или за взрослый стол? Так стоп, мне почти тридцать лет, а они все выглядят так, словно им… словно они… не изменились за последние пятнадцать лет! Черт, черт, черт! Да они же все не настоящие! Вот почему неслышно ни звона посуды, ни шуток, ни смеха… А бабушка? Мы же хоронили ее, когда мне было четырнадцать! Так значит, она не умерла тогда? Или это мы теперь уже все умерли?» От этой мысли стало жутко. Настолько, что захотелось бежать, не разбирая дороги. Всё вокруг: занавески, мебель, сами комнаты сразу показалось чужими, незнакомыми, хотя он точно знал, что это его дом.
Вдруг в комнату зашла она. Валентина. И от прилива нежности в груди Вадим задохнулся, позабыв про обуявшие его страхи. Она совсем не изменилась - была также прекрасна, как и тогда, в годы его юношеской влюбленности, переросшей во взрослое чувство в то время, когда и взрослеть-то еще не полагалось. О том, что она никогда не бывала в этом доме, и в принципе не могла сюда попасть, Вадим даже не подумал. Просто любовался ею, соскучившись за долгие годы разлуки.
Он хорошо помнил их последнюю встречу, тогда, когда уже все казалось давно оконченным. Приехав на каникулы из института, он очень хотел разыскать ее и нашел в первый же вечер. Она гуляла в кафе в обществе незнакомых ему людей, курила, пила, громко смеялась над идиотскими пошлыми шутками парней, гораздо старше её, а ему было больно смотреть на все это. Вырвав её из компании и бросив свою, он, в курилке, хотел еще раз объясниться с ней, рассказать о своих чувствах, о том, о чем говорил и писал ей множество раз. Но вместо этого, раздраженный её вульгарностью говорил ей много, зло и обидно, навсегда убивая свою мечту и любовь.
За темным окном, в свете одинокого фонаря срывающийся весь день снег, сменился обычным моросящим январским дождем. Так часто бывает кавказской ненастоящей зимой, но в тот вечер, Вадиму, показалось, что само небо плачет над еще одной похороненной первой любовью.
И вот теперь, спустя столько лет Валентина в его доме. Она подошла к Вадиму вплотную, так, что он смог разглядеть веснушки на лице и в ее зеленых глазах вдруг мелькнул гнев.
- Никогда не приближайся ко мне. – Зло сказала Валентина. – Никогда не смей заговаривать со мной!
И от этой фразы, сказанной пятнадцать лет назад в кафе и навсегда врезавшейся в его память, Вадим, наконец, по настоящему проснулся за рулем своих стареньких «Жигулей», медленно ползущих в вечернем потоке машин по московской кольцевой автодороге. Что с ним произошло, он не совсем понимал. После шестичасового стояния в душных пробках, наверное, на секунду отключилось сознание. Но чтобы за столь короткое время приснилось столько всего, такого с ним не бывало. Да и еще так ярко, что он до сих пор ощущал и похмелье, и ужас от вида неживых родственников. Организму требовалась разрядка, нельзя столько работать без выходных и отпусков. Надоело быть юристом для щекотливых поручений шефа, мотаться до полуночи по душным улицам мегаполиса.
Пробка, наконец, рассосалась, и Вадим смог разогнаться на приличную скорость. Трасса была хорошо освещена и быстрая ночная езда не доставляла дискомфорта. Ему вдруг представилось, что столичные трассы это паутина гигантского паука, питающегося эмоциями людей. Столько раздражения и злобы было выплеснуто на дорогу просидевшими здесь несколько часов без движения людьми, что Вадим почти физически ощущал оставшийся после них негатив.
Даже прошедший легкий летний дождик не смог смыть эту ментальную грязь. И она, притягивая непостижимым образом, толкала на низкие поступки, о которых потом, вероятно, придется жалеть. Или не придется. Вадим всё реже жалел о совершенных им поступках, и всё чаще их совершал.
За плавным поворотом дороги показалась давно примеченная, ярко освещенная автобусная остановка. Окончательно решившись, Вадим стал сбрасывать скорость, включив правый указатель поворота, с удивлением отмечая, что сердце учащенно забилось.
Конечно, они были здесь. Как всегда, в любое время года, дня, ночи. Наверное, они так же фундаментально и прочно обосновались в этой жизни, как стодолларовые купюры в кошельках русских воров или пятничные пробки на выездах из столицы.
Остановившись, Вадим стал разглядывать проституток. Встретившись глазами с одной из них, он заметил секундное замешательство в её глазах. Но все – таки она подошла.
«Ну, не на «Ауди» я сюда зарулил» - усмехнулся Вадим, пока она открывала пассажирскую дверь.
- Здрасьте! Секс на месте – полторы, минет – тысячу,- выпалила девица.
- Садись, - как можно небрежнее махнул ей Вадим.
- Деньги вперед, - на всякий случай уточнила она, протискиваясь в салон.
Они съехали всего каких-то тридцать метров в сторону, и словно попали в другой мир, о котором Вадим много слышал и читал, но никогда не видел своими глазами. В свете фар дорогих иномарок стояли шеренги полуголых девиц, туда – сюда сновали, переговариваясь, бритоголовые сутенеры и пьяные клиенты. Громко играла разношерстная музыка из распахнутых дверей, создавая дьявольскую какофонию.
- На ночь девчонок выбирают, - пояснила спутница, заметив его интерес, показывая рукой в какие именно кусты им нужно завернуть.
Вадим промолчал. Голос показался ему смутно знакомым, но он сразу же отвлекся. Размах невольничьего рынка в семи километрах от МКАД впечатлял. Нет, ребята, такое нельзя скрыть или не заметить. Захотели бы накрыть, - давно бы накрыли.
Еще больше его поразило то, что упирался весь этот вертеп в самую обычную улицу какого-то поселка с частными жилыми домами и наверняка живущими там детьми. Россия. Век двадцать первый.
Впрочем, не в его положении рассуждать о нравственности. Весь этот юношеский бред выветрился из головы достаточно быстро. Начиная от первой зарплаты молодого специалиста с высшим образованием в сорок долларов по курсу и заканчивая первыми деньгами в конверте, взятыми дрожащей рукой. Все так живут. Ну, кто смог. А кто не смог, продолжают покупать поштучно «памперсы» своим новорожденным детям, которые и родились-то только потому, что не было денег на аборт.
Было время, когда он, имея в кармане всего пятьдесят рублей, чувствовал себя довольным. Потому как, их хватало на буханку хлеба, сигареты и пиво. Теперь он, очередной раз, заработав, или украв, за один день сто тысяч, испытывал глухую тоску. Виной тому, наверное, притупившиеся чувства и накопившаяся усталость. Хотя, какая усталость, если еще нет и тридцати?
Девица со знанием дела отработала полученную тысячу и выпорхнула из машины в ночь. Вадим закурил. Тоска не прошла, - к ней добавилось чувство брезгливости к самому себе. И стало совсем паршиво.
Ехать домой, лезть в постель к жене не хотелось, оставаться на месте было невыносимо.
Взревев двигателем, автомобиль выехал обратно на шоссе.
Валентина. Почему она явилась ему во сне? Они не виделись со второго курса института, и с тех пор она всего дважды снилась ему. Первый раз, когда ее, беременную бросил будущий муж, второй, когда умерла мать. Он узнавал о ее горе через третьих лиц, но помочь ей, женатый, живущий за две тысячи километров от родного дома, конечно же, не смог. Однако свято уверовал в ментальную связь между ними, для которой расстояния ничего не значили, но которая позволяла ему чувствовать, что с ней случилась беда.
Остановившись на обочине, Вадим достал телефон и позвонил сестре в Питер. Они с Валентиной одноклассницы, может, удастся узнать её номер.
Она ответила сонным голосом. Выслушав его сбивчивые объяснения, и не сразу разобрав, что именно ему надо, сестра обреченно вздохнула.
- Вадик, ты опять пьяный, что ли? Звонишь среди ночи, у меня ребенок спит.
- Да нет, я за рулём, в Москве.
- Ладно, с ней Валерка, я слышала, общался недавно, сейчас скину его номер… - сказала сестра, понимая, что спорить бесполезно, и отключилась.
Две минуты пока пришло сообщение, показались Вадиму вечностью. Валера. Он с трудом вспомнил, кто это. А теперь звонить ему в полночь и объяснять кто ты и что тебе надо… Но Вадима было уже не остановить. Его несло, как всегда, когда он добивался конкретной цели.
Валера не брал трубку чудовищно долго. Секунд двадцать. Наконец, Вадиму ответил бодрый голос, в отличие от сестры в полночь Валера не спал.
- У аппарата!
- Валера, привет это Вадик Смирнов, не разбудил?
- Кто? – тупо переспросили на том конце провода, хотя какие тут к черту провода?
- Ну Вадик, Ленки, одноклассницы твоей, брат…
- А, да, что случилось? – С сомнением в голосе ответил Валера, и стало понятно, что он никого не вспомнил. Тогда Вадим перешел к делу.
- Слушай, Валера, мне Валькин номер очень нужен, есть у тебя?
- А, да, помню эту историю, привет Вадик! – наконец вспомнил его Валера. – Так она в Москву уехала. Работать. Давай, я поищу.
Телефон отрубился. Сколько же будут продолжаться поиски номера - минуту, две, неделю, месяц? Вадим закурил, заметив, как подрагивают пальцы, от возбуждения. Теперь он не сомневался в успехе. Если бы его спросили, зачем ему это, он, наверное, не смог бы ответить. Чувствовал, что нужно, но вот зачем.
Мимо по шоссе пролетали машины, в основном фуры. Словно был обычный рабочий день. К этой особенности столичной жизни Вадим так и не привык. Ну, не спят тут люди. Ни днем не ночью. Салон автомобиля то и дело освещался то желтым галогеновым, то белым ксеноновым светом фар и в этом мелькании, взглянув на свое отражение в зеркало, Вадим содрогнулся. Что – то новое увидел он в своем взгляде, чего раньше никогда не было. Обреченность? Предчувствие?
Наконец, телефон тренькнул, и Вадим увидел на экране заветные десять цифр. Стараясь не думать, о чем именно он будет сейчас говорить, и к чему все это приведет, он нажал вызов.
- Привет, это, я. Узнала? – Просто сказал Вадим, вдруг севшим голосом когда в трубке послышалось извечное «алё».
- Привет, я-то тебя сразу узнала. Зачем же ты еще и звонишь?
Картинки и мысли, калейдоскопом кружившие в его голове, словно перемешанные части чего-то целого вдруг сложились в один чудовищный пазл. И это было настолько чудовищно, что просто не могло быть правдой. Внутри него все сжалось в тугой комок и ухнуло куда-то вниз живота, как бывает, когда точно знаешь что есть ступенька и уверенно шагаешь неглядя, а там оказывается пустота…
- Так это была ты, - прохрипел Вадим. – Боже мой, что ты там делаешь?
- Работаю, а что? - весело ответила она, хотя Вадим, конечно же, услышал за напускной веселостью чудовищное напряжение, грозящее вот – вот перерасти в истерику. Он и сам был близок к нервному срыву.
- Работаешь? – переспросил он, представляя себе эту самую работу, и все – таки сорвавшись, фальцетом прокричал в трубку – Работаешь?
- А что ты орешь? Ты свое получил, я свое получила. Какое тебе дело? – спокойно, но уже без веселости ответила Валентина.
- Давай, я сейчас приеду за тобой, - предложил Вадим первое, что пришло в голову. – Ты не можешь там оставаться.
- И куда ты меня? Домой к себе привезешь? В постель положишь? Жена справа, а я слева?
- Придумаем, что ни будь… - неуверенно ответил Вадим.
- Нет, Вадик, езжай домой… под теплый бок к жене, - сказала она с тоской в голосе, - ты и так её один раз уже сегодня предал, прощай.
- Погоди…
- Слушай, отстань. Тебе никогда не было места в моей судьбе.
Звонок прервался. Отшвырнув телефон, Вадим завел двигатель и выехал на дорогу, до предела разгоняя машину на каждой передаче. Ужас, охвативший его оттого, что он узнал, гнал его прочь от этого места, туда - к дому, к жене, к сыну.
Ментальная связь… А сам даже не узнал её. Ну а если бы узнал, что тогда изменилось бы? Ответа Вадим не знал. Нужно было срочно прочистить мозги, и Вадим вспомнил, что в бардачке лежит коробка, не пригодившегося сегодня «на магарыч» коллекционного коньяка. Управляя одной рукой, второй он старался нащупать ее, и тут же выпить, наплевав на гаишников. Но коробка никак не хотела вылезать. Отвлекшись от дороги, он стал смотреть, за что она там зацепилась, как вдруг громогласный гудок заставил его вздрогнуть. Последнее, что успел увидеть Вадим пред смертью, был свет фар несущегося навстречу грузовика.
Автор: Вичужанин 5.4.2012, 21:20
Kosenko - у Вичужанина... От названия моего родного города: Вичуга, Ивановской области.
- Нет, не выкладывал. Думаю рано.Надо ещё править и править. Вот сейчас прочёл этот рассказ после долгого перерыва и увидел, что диалоги оформлены не правильно...
Автор: Kosenko 6.4.2012, 12:22
Вичужанин
Дико извиняюсь. [attachmentid=65139] Вину признаю, больше так не буду.
Пиши ещё, ага. 
Автор: Ssweta 6.4.2012, 17:22
"Пустяки"
Вадим Терницкий
http://s019.radikal.ru/i607/1204/6c/bc301ad3e731.jpg
Пустяки
Массивный силуэт Гаса, или майора Гасанова, осторожно шагающего вдоль брошенной бетонки, давно растаял в мутной дымке дождливого осеннего вечера. Больше здесь делать было совершенно нечего, но Серый продолжал сидеть в углу насквозь проржавевшей автобусной остановки, задумчиво поглаживая цевьё верного, видавшего виды «абакана». И хотя тело и мозг сталкера мучительно требовали немедленного действия – бежать, искать, спасать, - он усилием воли заставлял себя оставаться на месте, чтобы хорошенько подумать.
Гас не зря рисковал, разыскивая его в Зоне. Он не мог поступить иначе. Так же, как и Серый, окажись он на его месте, не раздумывая, стал искать бы друга, чтобы помочь. С тех пор, как Серый бежал из военсталов на вольные хлеба, Гас остался единственным человеком из прошлой жизни и даже очутившись по ту сторону закона, продолжал помогать ему, наплевав на риск загубить карьеру и жизнь. Жизнь, которую они спасали друг другу бессчетное количество раз.
Весь разговор занял не больше десяти минут, но они навсегда перевернули более – менее устоявшуюся жизнь Серого. Всё дело в том, что три дня назад через КПП нелегально пропустили очередную партию новичков, и среди них был он, сын Андрей. Сталкер несколько минут вглядывался в тусклый экран ПДА, на котором запечатлелось до боли знакомое, повзрослевшее и сильно похудевшее лицо. Он не видел его уже целых пять лет, с тех самых пор, как застрелив военного прокурора, сфальсифицировавшего уголовное дело, навсегда покинул отряд. Но ошибки быть не могло – Гас успел посмотреть документы.
- Прости дружище, я не мог его остановить, - виновато говорил военстал, отводя взгляд в сторону. Но Серый и сам все прекрасно понимал. Люди только учились брать блага от Зоны, совершая порой просто чудовищные своему масштабу ошибки, а она, Зона, с благодарностью принимала обильные материальные и человеческие жертвы. И потому, помешать нелегальному проходу неустановленных лиц через территорию воинской части, военстал чисто физически не мог. Пойди Гас против Системы, он сейчас сидел бы в капэзэ, а сам Серый, так ничего и не узнав, спокойно ушел бы с Батей в ходку в Рыжий лес.
Теперь не до Рыжего леса. Гас успел узнать, что Андрей на Кордоне не задержался, в Деревню новичков даже не заходил, а значит, молодых кто-то вел. Вот только куда? Поймай сейчас Серый эту сволочь, что агитирует пацанов и тащит их в Зону, не задумываясь, снес бы башку сдвоенным автоматным выстрелом. Гас обещал, что появись Андрей на Свалке или на Ростке, его люди ему сообщат, и он сам его вытащит. То есть искать его там в первую очередь, смысла мало. Только бы не Тёмные, тогда шансы спасти сына практически сводятся к нулю. Но сердце немилосердно подсказывало, что дело обстоит именно так. А значит, и искать начинать нужно именно оттуда, где шанс выжить или остаться человеком, наиболее минимален. Северо - восточнее Милитари.
Начинать действовать нужно было немедленно, вот только силы вдруг покинули сталкера. В груди заныло от чувства досады и обреченности. Пять лет он мечтал вырваться из плена обстоятельств и поехать домой к сыну. Боевой офицер, в одночасье ставший уголовником по вине какой-то штабной мрази, он был вынужден скрываться и скитаться, претерпевать голод и холод там, где еще недавно чувствовал себя хозяином положения. Учился находить и сбывать артефакты, искал каналы, чтобы переслать деньги семье. Постепенно, очень медленно, становился своим в сталкерской среде, ненавидевшей вояк. Всё для того, чтобы сын ни в чем не нуждался, чтобы ему даже в голову не пришло вслед за идиотской модой отправиться сюда. Но сын повторил судьбу отца. Словно это было предрешено свыше.
Серый наконец-то отбросил рефлексии и пружинисто поднявшись, закинул за спину тощий рюкзак. Темнело, а он теперь не имел морального права собой рисковать. Взяв автомат на перевес, он отправился в бывшую колхозную усадьбу, некоторое время назад ставшую ему подобием дома. Там он надеялся на помощь Бати, сомневаясь, что тот успел за сегодняшний день найти другого попутчика и все-таки уйти в ходку. Места были хорошо знакомые, исхоженные вдоль и поперек, и Серый надеялся добраться достаточно быстро.
Батя был неплохой мужик – пожилой, угрюмый и невероятно сильный физически. Пару лет назад с ним случилась похожая история, но тогда они втроем просто забрали его сына из Деревни новичков и с надежным человеком отправили обратно. Парень ещё не успел влипнуть в историю. Батя орал на него так, что с крыш ветхих домов послетал последний шифер, а слепых собак там не видели после неделю. Хотя, это, конечно, были незлые шутки сталкеров, умиленных комизмом ситуации и обрадованные её удачным исходом. Любой мужик, у кого остались на Большой земле дети, представлял себя тогда на Батином месте. А выпало вот Серому. Да как погано выпало - пацана куда-то конкретно вели.
Множество историй было связано с такими вот случаями, когда новичков обманом затаскивали в Зону. Поговаривали и про страшные гигантские алтари Тёмных, на которых жертвы погибали в страшных муках, и про то, что те же Темные, держали контроль над районом с неизвестными аномалиями, пребывание в которых делало из человека мутантов, и про то, что таким образом Монолит пополняет свои ряды. Всему этому, конечно, верить было нельзя, но сейчас Серый, подходя в сумерках к Усадьбе и вспоминая все эти случаи, невольно содрогался.
Батя отыскался в местном импровизированном баре – мрачном темном полуподвале с низкими потолками и закопченными кирпичными стенами. Он выслушал сбивчивый рассказ присевшего рядом Серого, уперев взгляд в одну точку. В руках сталкер вертел пустой граненый стакан, но был совершенно трезв. Видимо, тоже ждал, зачем это напарника дернули друзья с Большой земли.
-Темные с людьми разговаривать не станут, - проговорил Батя хриплым, после долгого молчания, голосом. - Что ты вообще знаешь о них, а Серый?
- Немного, - сталкер пожал плечами,- мутанты, пособники монолитовцев. Увидел – убей.
В ответ Батя неопределенно хмыкнул.
- И что,- продолжал он, - ты собираешься идти на штурм? Один? А куда?
- Батя, я не знаю, что делать, ты знаешь больше, помоги мне.
- А про «Родителей» ты не слышал?
- Нет, это что-то из той же оперы, что и «Хозяева Зоны»? – Серый брезгливо поморщился, как и любой другой пресытившийся этими пьяными сталкерскими байками.
- Да нет, парень, это совсем другая опера. Невеселая.
Пока Батя рассказывал Серому про «Родителей» - необычайно мощных мутантов, сродни контролерам, которые управляли Зоной, поддерживая зыбкий баланс и которым поклонялись тёмные, про «Отцов», - предводителей темных, имевших право общаться с «Родителями», пытался объяснить сталкеру иерархию закрытого клана, на ПДА упало безымянное сообщение, о том, что Андрея ни на Ростке, ни на Свалке нет.
- С утра идем к Бабке, - подвел итог Батя, - она мне должна.
- А что за бабка? – недоуменно переспросил сталкер.
- Это кратчайшая дорога к сыну, поверь мне.
Выход назначили на шесть утра, но Серый проснулся, когда еще не было пяти. Просто лежал с открытыми глазами на вонючем отсыревшем матрасе и слушал как монотонно снаружи стучат капли дождя по жестяному карнизу наглухо заколоченного окна. Мысли путались. Сталкер понимал умом, что делает все возможное для спасения сына, но от того, что он просто лежит и ничего не предпринимает, да душе было нехорошо. Да еще и эта бабка, он так и не смог добиться от Бати, кто это, и зачем они к ней идут. Всяческие предположения от совершенно мифических до почти реальных быстро закончились и сталкер просто терялся в догадках.
К счастью, Батя вскоре заворочался и резко сел на своем топчане.
- Готов? – мрачно спросил он, потягиваясь, - опять мокнуть целый день.
Наскоро позавтракав, они затемно отправились в путь. Батя уверенно вел, и Серому оставалось только поглядывать по сторонам. Уже в полдень, отмахав без остановок и неприятностей двенадцать километров на северо – восток, они оказались у какого – то заброшенного хутора состоящего из трех полуразвалившихся строений, только одно из которых было когда-то жилым домом. Так он и стоял угрюмо, ссутулившись проваленной крышей, подставляя ядовитому дождю облезлые стены и глядя на мир слепыми, забитыми крест на крест окнами.
- Теперь ждем, - сказал Батя присев на корточки под громадной скрюченной сосной, не доходя до домов метров триста. – Она там, скоро позовет.
Минуты ожидания казались Серому вечностью. Батя надолго замолчал, а сам он не знал чего ждать, и это вынужденное бездействие его тяготило. Воспоминания и переживания скрутив душу в тугой комок, неуютно ворочались в груди. И вдруг, словно предчувствие, Серый вдруг понял, что ничего хорошего ждать не нужно. Что сына он уже потерял навсегда. И от этой мысли тупая игла боли воткнулась в самое сердце, так, что оно пропустило удар, а сталкер задохнулся и, словно пойманная рыба на берегу, стал ловить воздух внезапно пересохшими губами.
И тут жуткий каркающий хрипящий смех ворвался в сознание Серого. Он вдруг увидел противную, жутко древнюю старуху, сидевшую в полумраке брошенной избы. Она смотрела на него своими уродливыми заросшими бельмами слепыми глазами, и от одного ее вида сталкера неудержимо затошнило. Образ был настолько яркий, что Серый даже почувствовал вонь немытого тела и разложения. А бабка повернув к нему свой уродливый, не по человечески огромный, почти лысый череп, вдруг отрыла беззубый рот и указывая на него скрюченным пальцем без ногтя, пролаяла:
- А, пришел сталкер! Да только поздно. Он уже с нами. Он уже один из нас! И ты его никогда не узнаешь, и он тебя никогда не узнает. Мать изменила его… Я изменила его!
Видение исчезло, уступив в человеческом мозге место ярости, и Серый, ничего не видя и не слыша, передернув затвор «абакана» кинулся к хибаре с одной только мыслью найти и убить старую гадину.
- Стой! Серый, стой! – Кричал ему в след растревоженный Батя. - Её нельзя убивать, ты не сможешь, - она одна из Родителей.
Но сталкер не слышал его. Он пробежал уже метров сто, гонимый ненавистью, а в его ушах стоял нечеловеческий каркающий смех. И тогда, сам не веря в то, что он это делает, Батя вскинул «винторез» и выстрелил другу в затылок. Потому что, Бабку нельзя было трогать. Потому что, нельзя нарушать равновесие. Потому что, все предрешено заранее - кому стать Темным, а кому и когда умереть. Он никогда никого не любил, но если бы мог он бы сейчас зарыдал. Но глаза оставались сухими.
« Я снова тебе должна, Батя, - прокаркала Бабка в голове сталкера, - но в следующий раз, проси что ни будь серьезное. Уходи, мне надоели твои пустяки».
Гас не зря рисковал, разыскивая его в Зоне. Он не мог поступить иначе. Так же, как и Серый, окажись он на его месте, не раздумывая, стал искать бы друга, чтобы помочь. С тех пор, как Серый бежал из военсталов на вольные хлеба, Гас остался единственным человеком из прошлой жизни и даже очутившись по ту сторону закона, продолжал помогать ему, наплевав на риск загубить карьеру и жизнь. Жизнь, которую они спасали друг другу бессчетное количество раз.
Весь разговор занял не больше десяти минут, но они навсегда перевернули более – менее устоявшуюся жизнь Серого. Всё дело в том, что три дня назад через КПП нелегально пропустили очередную партию новичков, и среди них был он, сын Андрей. Сталкер несколько минут вглядывался в тусклый экран ПДА, на котором запечатлелось до боли знакомое, повзрослевшее и сильно похудевшее лицо. Он не видел его уже целых пять лет, с тех самых пор, как застрелив военного прокурора, сфальсифицировавшего уголовное дело, навсегда покинул отряд. Но ошибки быть не могло – Гас успел посмотреть документы.
- Прости дружище, я не мог его остановить, - виновато говорил военстал, отводя взгляд в сторону. Но Серый и сам все прекрасно понимал. Люди только учились брать блага от Зоны, совершая порой просто чудовищные своему масштабу ошибки, а она, Зона, с благодарностью принимала обильные материальные и человеческие жертвы. И потому, помешать нелегальному проходу неустановленных лиц через территорию воинской части, военстал чисто физически не мог. Пойди Гас против Системы, он сейчас сидел бы в капэзэ, а сам Серый, так ничего и не узнав, спокойно ушел бы с Батей в ходку в Рыжий лес.
Теперь не до Рыжего леса. Гас успел узнать, что Андрей на Кордоне не задержался, в Деревню новичков даже не заходил, а значит, молодых кто-то вел. Вот только куда? Поймай сейчас Серый эту сволочь, что агитирует пацанов и тащит их в Зону, не задумываясь, снес бы башку сдвоенным автоматным выстрелом. Гас обещал, что появись Андрей на Свалке или на Ростке, его люди ему сообщат, и он сам его вытащит. То есть искать его там в первую очередь, смысла мало. Только бы не Тёмные, тогда шансы спасти сына практически сводятся к нулю. Но сердце немилосердно подсказывало, что дело обстоит именно так. А значит, и искать начинать нужно именно оттуда, где шанс выжить или остаться человеком, наиболее минимален. Северо - восточнее Милитари.
Начинать действовать нужно было немедленно, вот только силы вдруг покинули сталкера. В груди заныло от чувства досады и обреченности. Пять лет он мечтал вырваться из плена обстоятельств и поехать домой к сыну. Боевой офицер, в одночасье ставший уголовником по вине какой-то штабной мрази, он был вынужден скрываться и скитаться, претерпевать голод и холод там, где еще недавно чувствовал себя хозяином положения. Учился находить и сбывать артефакты, искал каналы, чтобы переслать деньги семье. Постепенно, очень медленно, становился своим в сталкерской среде, ненавидевшей вояк. Всё для того, чтобы сын ни в чем не нуждался, чтобы ему даже в голову не пришло вслед за идиотской модой отправиться сюда. Но сын повторил судьбу отца. Словно это было предрешено свыше.
Серый наконец-то отбросил рефлексии и пружинисто поднявшись, закинул за спину тощий рюкзак. Темнело, а он теперь не имел морального права собой рисковать. Взяв автомат на перевес, он отправился в бывшую колхозную усадьбу, некоторое время назад ставшую ему подобием дома. Там он надеялся на помощь Бати, сомневаясь, что тот успел за сегодняшний день найти другого попутчика и все-таки уйти в ходку. Места были хорошо знакомые, исхоженные вдоль и поперек, и Серый надеялся добраться достаточно быстро.
Батя был неплохой мужик – пожилой, угрюмый и невероятно сильный физически. Пару лет назад с ним случилась похожая история, но тогда они втроем просто забрали его сына из Деревни новичков и с надежным человеком отправили обратно. Парень ещё не успел влипнуть в историю. Батя орал на него так, что с крыш ветхих домов послетал последний шифер, а слепых собак там не видели после неделю. Хотя, это, конечно, были незлые шутки сталкеров, умиленных комизмом ситуации и обрадованные её удачным исходом. Любой мужик, у кого остались на Большой земле дети, представлял себя тогда на Батином месте. А выпало вот Серому. Да как погано выпало - пацана куда-то конкретно вели.
Множество историй было связано с такими вот случаями, когда новичков обманом затаскивали в Зону. Поговаривали и про страшные гигантские алтари Тёмных, на которых жертвы погибали в страшных муках, и про то, что те же Темные, держали контроль над районом с неизвестными аномалиями, пребывание в которых делало из человека мутантов, и про то, что таким образом Монолит пополняет свои ряды. Всему этому, конечно, верить было нельзя, но сейчас Серый, подходя в сумерках к Усадьбе и вспоминая все эти случаи, невольно содрогался.
Батя отыскался в местном импровизированном баре – мрачном темном полуподвале с низкими потолками и закопченными кирпичными стенами. Он выслушал сбивчивый рассказ присевшего рядом Серого, уперев взгляд в одну точку. В руках сталкер вертел пустой граненый стакан, но был совершенно трезв. Видимо, тоже ждал, зачем это напарника дернули друзья с Большой земли.
-Темные с людьми разговаривать не станут, - проговорил Батя хриплым, после долгого молчания, голосом. - Что ты вообще знаешь о них, а Серый?
- Немного, - сталкер пожал плечами,- мутанты, пособники монолитовцев. Увидел – убей.
В ответ Батя неопределенно хмыкнул.
- И что,- продолжал он, - ты собираешься идти на штурм? Один? А куда?
- Батя, я не знаю, что делать, ты знаешь больше, помоги мне.
- А про «Родителей» ты не слышал?
- Нет, это что-то из той же оперы, что и «Хозяева Зоны»? – Серый брезгливо поморщился, как и любой другой пресытившийся этими пьяными сталкерскими байками.
- Да нет, парень, это совсем другая опера. Невеселая.
Пока Батя рассказывал Серому про «Родителей» - необычайно мощных мутантов, сродни контролерам, которые управляли Зоной, поддерживая зыбкий баланс и которым поклонялись тёмные, про «Отцов», - предводителей темных, имевших право общаться с «Родителями», пытался объяснить сталкеру иерархию закрытого клана, на ПДА упало безымянное сообщение, о том, что Андрея ни на Ростке, ни на Свалке нет.
- С утра идем к Бабке, - подвел итог Батя, - она мне должна.
- А что за бабка? – недоуменно переспросил сталкер.
- Это кратчайшая дорога к сыну, поверь мне.
Выход назначили на шесть утра, но Серый проснулся, когда еще не было пяти. Просто лежал с открытыми глазами на вонючем отсыревшем матрасе и слушал как монотонно снаружи стучат капли дождя по жестяному карнизу наглухо заколоченного окна. Мысли путались. Сталкер понимал умом, что делает все возможное для спасения сына, но от того, что он просто лежит и ничего не предпринимает, да душе было нехорошо. Да еще и эта бабка, он так и не смог добиться от Бати, кто это, и зачем они к ней идут. Всяческие предположения от совершенно мифических до почти реальных быстро закончились и сталкер просто терялся в догадках.
К счастью, Батя вскоре заворочался и резко сел на своем топчане.
- Готов? – мрачно спросил он, потягиваясь, - опять мокнуть целый день.
Наскоро позавтракав, они затемно отправились в путь. Батя уверенно вел, и Серому оставалось только поглядывать по сторонам. Уже в полдень, отмахав без остановок и неприятностей двенадцать километров на северо – восток, они оказались у какого – то заброшенного хутора состоящего из трех полуразвалившихся строений, только одно из которых было когда-то жилым домом. Так он и стоял угрюмо, ссутулившись проваленной крышей, подставляя ядовитому дождю облезлые стены и глядя на мир слепыми, забитыми крест на крест окнами.
- Теперь ждем, - сказал Батя присев на корточки под громадной скрюченной сосной, не доходя до домов метров триста. – Она там, скоро позовет.
Минуты ожидания казались Серому вечностью. Батя надолго замолчал, а сам он не знал чего ждать, и это вынужденное бездействие его тяготило. Воспоминания и переживания скрутив душу в тугой комок, неуютно ворочались в груди. И вдруг, словно предчувствие, Серый вдруг понял, что ничего хорошего ждать не нужно. Что сына он уже потерял навсегда. И от этой мысли тупая игла боли воткнулась в самое сердце, так, что оно пропустило удар, а сталкер задохнулся и, словно пойманная рыба на берегу, стал ловить воздух внезапно пересохшими губами.
И тут жуткий каркающий хрипящий смех ворвался в сознание Серого. Он вдруг увидел противную, жутко древнюю старуху, сидевшую в полумраке брошенной избы. Она смотрела на него своими уродливыми заросшими бельмами слепыми глазами, и от одного ее вида сталкера неудержимо затошнило. Образ был настолько яркий, что Серый даже почувствовал вонь немытого тела и разложения. А бабка повернув к нему свой уродливый, не по человечески огромный, почти лысый череп, вдруг отрыла беззубый рот и указывая на него скрюченным пальцем без ногтя, пролаяла:
- А, пришел сталкер! Да только поздно. Он уже с нами. Он уже один из нас! И ты его никогда не узнаешь, и он тебя никогда не узнает. Мать изменила его… Я изменила его!
Видение исчезло, уступив в человеческом мозге место ярости, и Серый, ничего не видя и не слыша, передернув затвор «абакана» кинулся к хибаре с одной только мыслью найти и убить старую гадину.
- Стой! Серый, стой! – Кричал ему в след растревоженный Батя. - Её нельзя убивать, ты не сможешь, - она одна из Родителей.
Но сталкер не слышал его. Он пробежал уже метров сто, гонимый ненавистью, а в его ушах стоял нечеловеческий каркающий смех. И тогда, сам не веря в то, что он это делает, Батя вскинул «винторез» и выстрелил другу в затылок. Потому что, Бабку нельзя было трогать. Потому что, нельзя нарушать равновесие. Потому что, все предрешено заранее - кому стать Темным, а кому и когда умереть. Он никогда никого не любил, но если бы мог он бы сейчас зарыдал. Но глаза оставались сухими.
« Я снова тебе должна, Батя, - прокаркала Бабка в голове сталкера, - но в следующий раз, проси что ни будь серьезное. Уходи, мне надоели твои пустяки».
Автор: Ssweta 19.4.2012, 7:31
"Волчонок"
Вадим Терницкий
http://s019.radikal.ru/i620/1204/c1/586074684809.jpg
Волчонок
Немногословный надзиратель с сердитым лицом оставил Вадима в уже знакомом ему пыльном кабинете, закрыв за собой дверь на ключ. С прошлого раза в обстановке ничего не изменилось: облезлый письменный стол, старомодные жесткие стулья, дряхлый книжный шкаф в углу и, пожалуй, всё. За единственным зарешеченным окном, по жестяному карнизу, вовсю барабанил весенний дождь.
Ждать пришлось долго. От нечего делать подросток сначала мерил шагами кабинет, на ходу подтягивая безразмерные, выданные взамен его удобного камуфляжа, казенные штаны. Затем, взяв из рассохшегося шкафа одинокую книгу, присел поближе к окну. Книга была неинтересной - без картинок, с массой незнакомых слов напечатанных мелким шрифтом. С трудом прочитав несколько предложений, Вадим отложил ее в сторону, и, взобравшись с ногами на массивный подоконник, уставился в окно. Впрочем, вид со второго этажа на внутренний двор тоже не смог его развлечь. За косыми стрелами дождя виднелись сваленные в кучу промокшие картонные ящики, ржавая, вросшая в землю «буханка» на спущенных колесах, площадка с переполненными мусорными контейнерами, у которых копошились две мокрые дворняги. Более крупная запрыгнула на кучу и носом скидывала вниз той, что помельче, пакеты с мусором. Заканчивался или, вернее, начинался двор высоченными железными воротами с натянутой поверху колючей проволокой. Собаки и старый брошенный автомобиль напомнили парню дом, и он ощутил острый приступ тоски. В носу защипало, по лицу непроизвольно потекли слёзы. Подтянув ноги, он уткнулся лицом в коленки и закрыл глаза.
Вадим не понимал, что он здесь делает и не знал, что будет с ним дальше. Он жил в седьмой камере еще с пятью ребятами, примерно его возраста, уже две недели. Все они были из-за Кордона, и общих тем для разговора у него с ними не нашлось. Потому Вадим больше молчал. Но все-таки, от них он узнал, что тюрьма эта называется «Приёмник – распределитель», и что сюда все подростки попадают за бродяжничество, в основном, пойманные милицией на вокзалах по всей области. Сидеть здесь полагалось до тех пор, пока не заберут родители или пока не придет направление в детский дом. Один из соседей сидел уже семь месяцев, ожидая своей участи. Он уверял, что родители у него есть, но им на него плевать, и они никогда за ним не приедут. Вадим ему не поверил. Мысль о том, что можно находиться здесь годами его ужасала.
По субботам водили вниз, на первый этаж, мыться в тазике, поливаясь чуть теплой водой. Вадиму это казалось нормальным, и ему было невдомек, отчего остальные выражают недовольство процедурой.
Прогулок на улице не предусматривалось. Оттого, все его сокамерники обожали дежурить на кухне. Появлялась возможность попасть по какому-нибудь поручению в этот самый внутренний двор – побыть хоть несколько минут на свежем воздухе.
В столовую их водили три раза в день, кормили вкусно, и ему было удивительно видеть, как остальные не доедают, ковыряются в тарелках, ругая еду. Только тут можно было увидеть всех обитателей Приёмника разом. Было их не более тридцати человек, не старше четырнадцати лет, причем, трое - девчонки. Они жили в отдельной камере, третьей, и Вадим, не избалованный женским обществом, исподтишка наблюдал за ними.
Там же, в столовой, буквально на второй день и случился неприятный случай. Во время обеда подошли два парня, из соседней камеры. Крупнее и старше. Щуплый белобрысый Вадим с детскими веснушками на загорелом лице, выглядел на их фоне совсем ребенком.
- Привет нах, ты новенький? Как зовут? – подошедшие подростки нагло улыбались, и Вадим всем телом ощутил исходящую от них агрессию. Сидевшие с ним за одним столом сокамерники смолкли, уткнувшись в свои миски.
- Волк. Меня зовут Волк. Это зонное имя, - твердым голосом заявил Вадим.
Подошедшие парни расхохотались.
-Ха, да ты у нас наслушался рассказов о Зоне! Щенок, нах, - заявил один из них, тот, что повыше. – Давай, начинай заливать, что твой папа - сталкер.
Вадим огляделся. Как назло, воспитатель куда-то вышел, и дети остались предоставленными сами себе.
- Ну, что молчишь, волчара, нах, - продолжал тот же парень, положив руку на плечо продолжавшему сидеть Вадиму. Стало ясно, что сейчас последует удар. Тогда Вадим резко вскочил, стряхивая с плеча руку, и со всей силы ударил державшего его лбом в лицо. Послышался хруст, хулиган попятился назад, согнувшись в три погибели и прижимая руки к разбитому носу. Второй, вместо того чтобы напасть, побежал к запертой двери, ведущей в коридор.
- Ири-и-ина Владимиро-о-овна! – завопил он.
Так Вадим оказался в этом заброшенном кабинете впервые. В виде наказания он просидел здесь около пяти часов, также рассматривая в окно пустынный внутренний двор.
Вадим не знал, зачем его снова привели сюда. После того инцидента, никаких проблем ни с администрацией Приёмника, ни с его обитателями у него больше не было.
Послышался шум отпирающегося дверного замка, подросток поспешно соскочил с подоконника и пересел на стул. В комнату вошел крупный, с покатыми боксерскими плечами, лысоватый мужчина неопределенного возраста «за тридцать». В темных редких волосах отчетливо проступала седина, глубоко посаженные глаза настороженно, и как–то холодно, даже враждебно, смотрели по сторонам, и от этого улыбка, за которой тускло сверкал золотой зуб, казалась фальшивой. Правда, Вадим, выросший в диких местах и редко встречавший незнакомых людей, не замечал этой проступающей фальши.
Одет незнакомец был в джинсовый костюм, в руках - целлофановый пакет и портфель. Дверь за ним закрылась, - замок лязгнул, сделав два полных оборота ключа. Сердце Вадима, не ожидавшего увидеть новое лицо, сжалось и гулко застучало. Но объяснить охватившее его вдруг волнение, подросток, ни за что не смог бы, просто понял, что в его жизни вновь, в который раз за последний месяц, происходят неожиданные перемены.
- Привет, Вадим, меня зовут Александр Петрович, я психолог, - произнес мужчина вкрадчивым, профессионально поставленным, голосом и уселся за стол на против парня. – Можно с тобой поговорить?
- Да, давайте поговорим, - отрепетированный голос Александра Петровича сразу, буквально с первой фразы, расположил его к себе.
- Вот «Кока - кола» и чипсы, - мужчина вытащил из пакета литровую бутылку с красной этикеткой и несколько ярких пакетиков. - Проголодался? Давно меня ждешь?
- Да, - Вадим не стал отказываться от угощения, тем более, что пить и есть действительно хотелось. – Ужин-то я, наверное, пропустил.
Александр Петрович робко улыбнулся, как бы извиняясь за пропущенный по его вине ужин. В глаза он почему-то старался не смотреть. Его взгляд вообще не задерживался подолгу на одном месте.
- Ешь, не стесняйся. Давай, я расскажу, что я о тебе знаю, а ты меня поправишь, если что-то не так. Хорошо?
Вадим кивнул. Говорить с набитым ртом ему было неудобно.
- Тебя зовут Вадим. Фамилии и отчества, так же как и документов у тебя нет, и никогда не было. Прививок, обязательных при рождении, тоже.
Александр Петрович вытащил из портфеля документы и разложил их перед собой. Скорее для виду, так как ни разу в них не заглянул. Затем последовала стопка фотографий, но психолог, с сомнением на лице просмотрев несколько, положил их обратно, так и не показав ни одной Вадиму.
- Ты жил с отцом и матерью в Комаричах, в деревне самоселов, на востоке ЧЗО, опустевшей после второго взрыва. Твой отец, известный сталкер Волк, рецидивист, дважды судимый за незаконный оборот аномальных образований, бежавший во время отбывания второго срока в Зону насовсем. Ни к одной из известных группировок он так и не примкнул. Более того, сошелся с одной из немногих женщин – сталкеров, Никой и прожил с ней достаточно долгое время. В результате чего, родился ты и твоя младшая сестра, Вера. Месяц назад, твои родители и сестра погибли при невыясненных обстоятельствах…
На Вадима накатилась волна не самых приятных воспоминаний.
Он вспомнил, как в ту ночь проснулся от громкого выстрела. Следом послышался звон разбитого стекла и еще несколько выстрелов из охотничьего оружия. Затем, неясные крики, возня. Стреляли в соседней комнате, проходной, в которой ночевали родители и Вера. Голосов родителей он не различил. Испугавшись, Вадим в темноте вытащил лежавший под кроватью обрез «вертикалки», и направил стволами в сторону двери. Спал он всегда одетым, как, впрочем, и все члены его семьи.
«Шалый, щенка ищите, млять, он здесь где-то. Штырь, в той комнате глянь», - послышался грубый прокуренный голос, и Вадим понял, что это говорят о нём. Спустя мгновение, распахнулась дверь, и на фоне проёма стал виден силуэт незнакомого человека. Не раздумывая, подросток нажал на спусковые крючки. Два выстрела, слившись в один, отбросили вошедшего обратно и ослепили Вадима. Остро запахло пороховой гарью. Наугад нащупав ручку и откинув крышку люка в полу, Вадим спрыгнул в погреб и пробрался через подпол на улицу. Так учил его отец, который не мог не предполагать, что подобное может однажды случиться.
Воспоминания молниеносно пронеслись в голове подростка, отозвавшись болью в растревоженной душе. Больше он ни родителей, ни сестру не видел. Уже утром следующего дня, когда он бродил по лесу, боясь подойти к дому, но и не отходя от него далеко, его поймали военные сталкеры и, разоружив, забрали с собой на большую землю. Понимая умом, что вряд ли родители остались живы, сердцем он весь этот месяц отказывался верить в их смерть.
А теперь вдруг этот психолог говорит об их смерти как об одном из общеизвестных фактов его биографии.
Вадим провел руками по побледневшему лицу.
- Извини, это точно - Александр Петрович заметил, как подросток изменился в лице. – Их нашли военсталы, я видел фотографии. Я знаю, как тебе тяжело и я здесь, чтобы помочь.
- Чем вы мне сможете помочь? – тихо пробормотал Вадим.
- Я работаю в институте, и заберу тебя с собой. Тебе там будет хорошо. Твой дар сможет нам помочь. Ты ведь действительно чувствуешь аномалии и артефакты? – На лице психолога читалось сочувствие, и Вадим, раздавленный навалившимся на него горем, не заметил, как предательски дрогнул его голос на слове «артефакты».
- Да, как и любой рожденный в Зоне, - просто ответил он.
- Таких как ты единицы, Вадим, ты действительно очень поможешь нам в исследованиях, - повторился Александр Петрович.- У меня есть разрешение, ты поедешь со мной. У тебя появятся документы, ты сможешь учиться в школе, как все нормальные дети.
- Мама научила меня и писать, и читать. А отец стрелять, распознавать аномалии, находить и использовать артефакты.
- Вадим, в Большом мире нет аномалий и мутантов. И стрелять тебе здесь не придется. Постарайся это понять.
Александр Петрович поднялся и, подойдя к двери, громко постучал кулаком.
Дверь открыл всё тот же хмурый охранник.
- Я не прощаюсь, Вадим, - на секунду задержавшись, психолог обернулся к подростку. – Через час, когда улажу все формальности, я вернусь за тобой, нам нужно успеть на вечернюю электричку.
Когда звук запираемого замка стих, Вадим вновь оказался в тишине. Ему нравился Александр Петрович. Фальшивой улыбки с золотым зубом, бегающего взгляда масленых поросячьих глазок и предательски подрагивающего голоса неискушенный подросток просто не заметил.
Теперь, когда он ушел, вместе с ним ушел и магнетизм его голоса, безоговорочно располагавший к нему подростка. Критическое восприятие действительности вернулось к Вадиму. Вспомнились слова отца, говорившего, что верить никому нельзя, что самый подлый излом честнее любого человека. Ехать куда-то с психологом стало страшно. Но с другой стороны, оставаться в Приёмнике и дальше было невыносимо. Мысли его то и дело возвращались к родителям и сестре, которых, теперь уже точно, хоть он и не видел фотографий, нет в живых. И от этих тяжелых мыслей на него накатывало абсолютное безразличие к его собственной дальнейшей судьбе.
Из всей семьи Вадим больше всех любил отца. Но ни за что не сказал бы этого вслух, чтобы не обидеть маму. Однажды, когда они с отцом исследовали болото, в надежде отыскать артефакт, который Вадим чувствовал, а отец видел на сканере, на них напала небольшая стая слепых псов. Разрядив стволы, подросток отступил назад и на секунду выпал из поля – зрения сталкера. Тут же на него набросилась крупная сука, повалив на спину. Почувствовав зловонное дыхание зверя, Вадим, негнущимися от ужаса пальцами вытащил нож и без размаху ткнул им в мягкое брюхо. На руку хлынула теплая кровь, псина взвизгнула, тут же отлетев от мощного пинка подоспевшего отца.
С тех пор крови подросток не боялся, а сталкер, в память о происшествии, подарил сыну свой нож. Нож был приметный, красивый и, гордый подарком Вадим, с ним никогда не расставался. Он остался в доме, под подушкой, в ту ночь, когда подросток бежал.
Буквально через пятнадцать минут дверь вновь открылась. Вошедший надзиратель, молча, выложил на стол перед Вадимом его родной камуфляж и берцы. Переодевшись в привычную одежду, Вадим, вопреки своим переживаниям и страхам, повеселел.
Вскоре пришел Александр Петрович и Вадима отпустили без каких бы то ни было проволочек. Уже спустя час они шагали по вечернему, умытому прошедшим дождем весеннему городу. Было тепло, Вадим с восторгом смотрел на обилие электрических и неоновых огней, на множество красивых современных машин, проносившихся мимо, поднимая тучи брызг, на толпы праздно шатающегося народа.
Александр Петрович болтал без умолку, - о том, что в Институте Вадиму будет хорошо, о том, какой он, институт, большой и красивый, о том, что профессор, насмотревшись на успехи Вадима, в которых Александр Петрович не сомневается, не станет его задерживать в Брянске и отправит в Москву. Ну, а там – Красная площадь, Кремль, Парк Горького, ВДНХ!
От обрисованных перспектив у Вадима кружилась голова. Кремль и площадь он видел на картинках, а остальное воображалось не менее заманчивым и прекрасным. Он не заметил, как они добрались до вокзала, и даже то, что в кассе Александр Петрович купил билеты на электричку до Новозыбков его не смутило. Вернее, он не обратил на это никакого внимания.
Они расположились в зале ожидания. Вадим впервые оказался в такой толпе, но дискомфорта никакого не ощущал, не думал об этом, мысленно переваривая обрисованные психологом перспективы. Ждать поезда нужно было полтора часа. Александр Петрович сначала сходил за беляшами и чаем, затем за газетами, затем в уборную. Все это время Вадим ждал его на месте. Свой портфель и пакет психолог оставлял на соседнем с мальчиком кресле.
Когда он снова отошел, какая–то древняя бабка, волоча за собой коляску, на которой резинками были стянуты чемоданы, и с мешком на горбе, рассыпала свою поклажу прямо перед Вадимом. Громко причитая, старуха стала вертеться, собирая вещи. Делала она это, не выпуская мешка, и, конечно, задевала им всех сидящих вокруг. Когда же она зацепила портфель Александра Петровича, Вадим инстинктивно безуспешно попытался его поймать. Портфель раскрылся, и среди прочего из него ворохом высыпались фотографии, а еще, громко звякнув, по каменному полу покатился нож Волка. Тот самый, которым так гордился Вадим. Не узнать его было невозможно.
Схватив нож, Вадим привычным жестом спрятал его в рукав, и тут его взгляд упал на фотографии. На них, в лужах засыхающей крови в неестественных позах лежали мертвые родители и сестра. Судорожно собрав снимки и спрятав их в нагрудный карман, Вадим поднялся, и увидел, как в стороне Александр Петрович разговаривает с кем- то по сотовому телефону, жестикулирует, широко размахивая рукой. В сторону Вадима, увлеченный беседой он не смотрел.
В надежде узнать, откуда у него нож, Вадим стал пробираться к нему. Как назло, в зал стали входить люди из только что прибывшего поезда. Они больно толкали подростка своими сумками, наступали ему на ноги, одновременно закрывая от Александра Петровича. Психолог до последнего не замечал мальчика.
- Да, Шалый, забрал, забрал,- услышал Вадим голос «психолога» в двух шагах от себя.- Отдали, конечно, с такими–то документами! Да. Слежу. Куда он денется, он же в институт едет! Ха-ха. Да, на последней. Встречайте нас в Вышкове. Ага.
Сердце Вадима гулко забилось, с трудом перекачивая ставшую вдруг словно густой кровь. Шалый. Такое имя называл один из бандитов, убивая его семью! А Вышков, это совсем недалеко от дома. Это название он не раз слышал из уст родителей. Так значит, его везут в Зону, к убийцам семьи!
И тут Александр Петрович, обернувшись, увидел подошедшего Вадима. Видимо, что-то во взгляде подростка ему не понравилось, он нахмурился, убирая руку с телефоном от уха, но сделать все равно ничего не успел. Нацеленным ударом Вадим вонзил клинок ему в правый бок, под нижнее ребро. Взвизгнула женщина, толпа отшатнулась от них на добрых два метра. А Вадим, поудобнее перехватив нож, не оглядываясь, рванул к выходу из вокзала, проталкиваясь сквозь толпу. Он не знал дороги домой, но четко чувствовал направление. На запад.
Ждать пришлось долго. От нечего делать подросток сначала мерил шагами кабинет, на ходу подтягивая безразмерные, выданные взамен его удобного камуфляжа, казенные штаны. Затем, взяв из рассохшегося шкафа одинокую книгу, присел поближе к окну. Книга была неинтересной - без картинок, с массой незнакомых слов напечатанных мелким шрифтом. С трудом прочитав несколько предложений, Вадим отложил ее в сторону, и, взобравшись с ногами на массивный подоконник, уставился в окно. Впрочем, вид со второго этажа на внутренний двор тоже не смог его развлечь. За косыми стрелами дождя виднелись сваленные в кучу промокшие картонные ящики, ржавая, вросшая в землю «буханка» на спущенных колесах, площадка с переполненными мусорными контейнерами, у которых копошились две мокрые дворняги. Более крупная запрыгнула на кучу и носом скидывала вниз той, что помельче, пакеты с мусором. Заканчивался или, вернее, начинался двор высоченными железными воротами с натянутой поверху колючей проволокой. Собаки и старый брошенный автомобиль напомнили парню дом, и он ощутил острый приступ тоски. В носу защипало, по лицу непроизвольно потекли слёзы. Подтянув ноги, он уткнулся лицом в коленки и закрыл глаза.
Вадим не понимал, что он здесь делает и не знал, что будет с ним дальше. Он жил в седьмой камере еще с пятью ребятами, примерно его возраста, уже две недели. Все они были из-за Кордона, и общих тем для разговора у него с ними не нашлось. Потому Вадим больше молчал. Но все-таки, от них он узнал, что тюрьма эта называется «Приёмник – распределитель», и что сюда все подростки попадают за бродяжничество, в основном, пойманные милицией на вокзалах по всей области. Сидеть здесь полагалось до тех пор, пока не заберут родители или пока не придет направление в детский дом. Один из соседей сидел уже семь месяцев, ожидая своей участи. Он уверял, что родители у него есть, но им на него плевать, и они никогда за ним не приедут. Вадим ему не поверил. Мысль о том, что можно находиться здесь годами его ужасала.
По субботам водили вниз, на первый этаж, мыться в тазике, поливаясь чуть теплой водой. Вадиму это казалось нормальным, и ему было невдомек, отчего остальные выражают недовольство процедурой.
Прогулок на улице не предусматривалось. Оттого, все его сокамерники обожали дежурить на кухне. Появлялась возможность попасть по какому-нибудь поручению в этот самый внутренний двор – побыть хоть несколько минут на свежем воздухе.
В столовую их водили три раза в день, кормили вкусно, и ему было удивительно видеть, как остальные не доедают, ковыряются в тарелках, ругая еду. Только тут можно было увидеть всех обитателей Приёмника разом. Было их не более тридцати человек, не старше четырнадцати лет, причем, трое - девчонки. Они жили в отдельной камере, третьей, и Вадим, не избалованный женским обществом, исподтишка наблюдал за ними.
Там же, в столовой, буквально на второй день и случился неприятный случай. Во время обеда подошли два парня, из соседней камеры. Крупнее и старше. Щуплый белобрысый Вадим с детскими веснушками на загорелом лице, выглядел на их фоне совсем ребенком.
- Привет нах, ты новенький? Как зовут? – подошедшие подростки нагло улыбались, и Вадим всем телом ощутил исходящую от них агрессию. Сидевшие с ним за одним столом сокамерники смолкли, уткнувшись в свои миски.
- Волк. Меня зовут Волк. Это зонное имя, - твердым голосом заявил Вадим.
Подошедшие парни расхохотались.
-Ха, да ты у нас наслушался рассказов о Зоне! Щенок, нах, - заявил один из них, тот, что повыше. – Давай, начинай заливать, что твой папа - сталкер.
Вадим огляделся. Как назло, воспитатель куда-то вышел, и дети остались предоставленными сами себе.
- Ну, что молчишь, волчара, нах, - продолжал тот же парень, положив руку на плечо продолжавшему сидеть Вадиму. Стало ясно, что сейчас последует удар. Тогда Вадим резко вскочил, стряхивая с плеча руку, и со всей силы ударил державшего его лбом в лицо. Послышался хруст, хулиган попятился назад, согнувшись в три погибели и прижимая руки к разбитому носу. Второй, вместо того чтобы напасть, побежал к запертой двери, ведущей в коридор.
- Ири-и-ина Владимиро-о-овна! – завопил он.
Так Вадим оказался в этом заброшенном кабинете впервые. В виде наказания он просидел здесь около пяти часов, также рассматривая в окно пустынный внутренний двор.
Вадим не знал, зачем его снова привели сюда. После того инцидента, никаких проблем ни с администрацией Приёмника, ни с его обитателями у него больше не было.
Послышался шум отпирающегося дверного замка, подросток поспешно соскочил с подоконника и пересел на стул. В комнату вошел крупный, с покатыми боксерскими плечами, лысоватый мужчина неопределенного возраста «за тридцать». В темных редких волосах отчетливо проступала седина, глубоко посаженные глаза настороженно, и как–то холодно, даже враждебно, смотрели по сторонам, и от этого улыбка, за которой тускло сверкал золотой зуб, казалась фальшивой. Правда, Вадим, выросший в диких местах и редко встречавший незнакомых людей, не замечал этой проступающей фальши.
Одет незнакомец был в джинсовый костюм, в руках - целлофановый пакет и портфель. Дверь за ним закрылась, - замок лязгнул, сделав два полных оборота ключа. Сердце Вадима, не ожидавшего увидеть новое лицо, сжалось и гулко застучало. Но объяснить охватившее его вдруг волнение, подросток, ни за что не смог бы, просто понял, что в его жизни вновь, в который раз за последний месяц, происходят неожиданные перемены.
- Привет, Вадим, меня зовут Александр Петрович, я психолог, - произнес мужчина вкрадчивым, профессионально поставленным, голосом и уселся за стол на против парня. – Можно с тобой поговорить?
- Да, давайте поговорим, - отрепетированный голос Александра Петровича сразу, буквально с первой фразы, расположил его к себе.
- Вот «Кока - кола» и чипсы, - мужчина вытащил из пакета литровую бутылку с красной этикеткой и несколько ярких пакетиков. - Проголодался? Давно меня ждешь?
- Да, - Вадим не стал отказываться от угощения, тем более, что пить и есть действительно хотелось. – Ужин-то я, наверное, пропустил.
Александр Петрович робко улыбнулся, как бы извиняясь за пропущенный по его вине ужин. В глаза он почему-то старался не смотреть. Его взгляд вообще не задерживался подолгу на одном месте.
- Ешь, не стесняйся. Давай, я расскажу, что я о тебе знаю, а ты меня поправишь, если что-то не так. Хорошо?
Вадим кивнул. Говорить с набитым ртом ему было неудобно.
- Тебя зовут Вадим. Фамилии и отчества, так же как и документов у тебя нет, и никогда не было. Прививок, обязательных при рождении, тоже.
Александр Петрович вытащил из портфеля документы и разложил их перед собой. Скорее для виду, так как ни разу в них не заглянул. Затем последовала стопка фотографий, но психолог, с сомнением на лице просмотрев несколько, положил их обратно, так и не показав ни одной Вадиму.
- Ты жил с отцом и матерью в Комаричах, в деревне самоселов, на востоке ЧЗО, опустевшей после второго взрыва. Твой отец, известный сталкер Волк, рецидивист, дважды судимый за незаконный оборот аномальных образований, бежавший во время отбывания второго срока в Зону насовсем. Ни к одной из известных группировок он так и не примкнул. Более того, сошелся с одной из немногих женщин – сталкеров, Никой и прожил с ней достаточно долгое время. В результате чего, родился ты и твоя младшая сестра, Вера. Месяц назад, твои родители и сестра погибли при невыясненных обстоятельствах…
На Вадима накатилась волна не самых приятных воспоминаний.
Он вспомнил, как в ту ночь проснулся от громкого выстрела. Следом послышался звон разбитого стекла и еще несколько выстрелов из охотничьего оружия. Затем, неясные крики, возня. Стреляли в соседней комнате, проходной, в которой ночевали родители и Вера. Голосов родителей он не различил. Испугавшись, Вадим в темноте вытащил лежавший под кроватью обрез «вертикалки», и направил стволами в сторону двери. Спал он всегда одетым, как, впрочем, и все члены его семьи.
«Шалый, щенка ищите, млять, он здесь где-то. Штырь, в той комнате глянь», - послышался грубый прокуренный голос, и Вадим понял, что это говорят о нём. Спустя мгновение, распахнулась дверь, и на фоне проёма стал виден силуэт незнакомого человека. Не раздумывая, подросток нажал на спусковые крючки. Два выстрела, слившись в один, отбросили вошедшего обратно и ослепили Вадима. Остро запахло пороховой гарью. Наугад нащупав ручку и откинув крышку люка в полу, Вадим спрыгнул в погреб и пробрался через подпол на улицу. Так учил его отец, который не мог не предполагать, что подобное может однажды случиться.
Воспоминания молниеносно пронеслись в голове подростка, отозвавшись болью в растревоженной душе. Больше он ни родителей, ни сестру не видел. Уже утром следующего дня, когда он бродил по лесу, боясь подойти к дому, но и не отходя от него далеко, его поймали военные сталкеры и, разоружив, забрали с собой на большую землю. Понимая умом, что вряд ли родители остались живы, сердцем он весь этот месяц отказывался верить в их смерть.
А теперь вдруг этот психолог говорит об их смерти как об одном из общеизвестных фактов его биографии.
Вадим провел руками по побледневшему лицу.
- Извини, это точно - Александр Петрович заметил, как подросток изменился в лице. – Их нашли военсталы, я видел фотографии. Я знаю, как тебе тяжело и я здесь, чтобы помочь.
- Чем вы мне сможете помочь? – тихо пробормотал Вадим.
- Я работаю в институте, и заберу тебя с собой. Тебе там будет хорошо. Твой дар сможет нам помочь. Ты ведь действительно чувствуешь аномалии и артефакты? – На лице психолога читалось сочувствие, и Вадим, раздавленный навалившимся на него горем, не заметил, как предательски дрогнул его голос на слове «артефакты».
- Да, как и любой рожденный в Зоне, - просто ответил он.
- Таких как ты единицы, Вадим, ты действительно очень поможешь нам в исследованиях, - повторился Александр Петрович.- У меня есть разрешение, ты поедешь со мной. У тебя появятся документы, ты сможешь учиться в школе, как все нормальные дети.
- Мама научила меня и писать, и читать. А отец стрелять, распознавать аномалии, находить и использовать артефакты.
- Вадим, в Большом мире нет аномалий и мутантов. И стрелять тебе здесь не придется. Постарайся это понять.
Александр Петрович поднялся и, подойдя к двери, громко постучал кулаком.
Дверь открыл всё тот же хмурый охранник.
- Я не прощаюсь, Вадим, - на секунду задержавшись, психолог обернулся к подростку. – Через час, когда улажу все формальности, я вернусь за тобой, нам нужно успеть на вечернюю электричку.
Когда звук запираемого замка стих, Вадим вновь оказался в тишине. Ему нравился Александр Петрович. Фальшивой улыбки с золотым зубом, бегающего взгляда масленых поросячьих глазок и предательски подрагивающего голоса неискушенный подросток просто не заметил.
Теперь, когда он ушел, вместе с ним ушел и магнетизм его голоса, безоговорочно располагавший к нему подростка. Критическое восприятие действительности вернулось к Вадиму. Вспомнились слова отца, говорившего, что верить никому нельзя, что самый подлый излом честнее любого человека. Ехать куда-то с психологом стало страшно. Но с другой стороны, оставаться в Приёмнике и дальше было невыносимо. Мысли его то и дело возвращались к родителям и сестре, которых, теперь уже точно, хоть он и не видел фотографий, нет в живых. И от этих тяжелых мыслей на него накатывало абсолютное безразличие к его собственной дальнейшей судьбе.
Из всей семьи Вадим больше всех любил отца. Но ни за что не сказал бы этого вслух, чтобы не обидеть маму. Однажды, когда они с отцом исследовали болото, в надежде отыскать артефакт, который Вадим чувствовал, а отец видел на сканере, на них напала небольшая стая слепых псов. Разрядив стволы, подросток отступил назад и на секунду выпал из поля – зрения сталкера. Тут же на него набросилась крупная сука, повалив на спину. Почувствовав зловонное дыхание зверя, Вадим, негнущимися от ужаса пальцами вытащил нож и без размаху ткнул им в мягкое брюхо. На руку хлынула теплая кровь, псина взвизгнула, тут же отлетев от мощного пинка подоспевшего отца.
С тех пор крови подросток не боялся, а сталкер, в память о происшествии, подарил сыну свой нож. Нож был приметный, красивый и, гордый подарком Вадим, с ним никогда не расставался. Он остался в доме, под подушкой, в ту ночь, когда подросток бежал.
Буквально через пятнадцать минут дверь вновь открылась. Вошедший надзиратель, молча, выложил на стол перед Вадимом его родной камуфляж и берцы. Переодевшись в привычную одежду, Вадим, вопреки своим переживаниям и страхам, повеселел.
Вскоре пришел Александр Петрович и Вадима отпустили без каких бы то ни было проволочек. Уже спустя час они шагали по вечернему, умытому прошедшим дождем весеннему городу. Было тепло, Вадим с восторгом смотрел на обилие электрических и неоновых огней, на множество красивых современных машин, проносившихся мимо, поднимая тучи брызг, на толпы праздно шатающегося народа.
Александр Петрович болтал без умолку, - о том, что в Институте Вадиму будет хорошо, о том, какой он, институт, большой и красивый, о том, что профессор, насмотревшись на успехи Вадима, в которых Александр Петрович не сомневается, не станет его задерживать в Брянске и отправит в Москву. Ну, а там – Красная площадь, Кремль, Парк Горького, ВДНХ!
От обрисованных перспектив у Вадима кружилась голова. Кремль и площадь он видел на картинках, а остальное воображалось не менее заманчивым и прекрасным. Он не заметил, как они добрались до вокзала, и даже то, что в кассе Александр Петрович купил билеты на электричку до Новозыбков его не смутило. Вернее, он не обратил на это никакого внимания.
Они расположились в зале ожидания. Вадим впервые оказался в такой толпе, но дискомфорта никакого не ощущал, не думал об этом, мысленно переваривая обрисованные психологом перспективы. Ждать поезда нужно было полтора часа. Александр Петрович сначала сходил за беляшами и чаем, затем за газетами, затем в уборную. Все это время Вадим ждал его на месте. Свой портфель и пакет психолог оставлял на соседнем с мальчиком кресле.
Когда он снова отошел, какая–то древняя бабка, волоча за собой коляску, на которой резинками были стянуты чемоданы, и с мешком на горбе, рассыпала свою поклажу прямо перед Вадимом. Громко причитая, старуха стала вертеться, собирая вещи. Делала она это, не выпуская мешка, и, конечно, задевала им всех сидящих вокруг. Когда же она зацепила портфель Александра Петровича, Вадим инстинктивно безуспешно попытался его поймать. Портфель раскрылся, и среди прочего из него ворохом высыпались фотографии, а еще, громко звякнув, по каменному полу покатился нож Волка. Тот самый, которым так гордился Вадим. Не узнать его было невозможно.
Схватив нож, Вадим привычным жестом спрятал его в рукав, и тут его взгляд упал на фотографии. На них, в лужах засыхающей крови в неестественных позах лежали мертвые родители и сестра. Судорожно собрав снимки и спрятав их в нагрудный карман, Вадим поднялся, и увидел, как в стороне Александр Петрович разговаривает с кем- то по сотовому телефону, жестикулирует, широко размахивая рукой. В сторону Вадима, увлеченный беседой он не смотрел.
В надежде узнать, откуда у него нож, Вадим стал пробираться к нему. Как назло, в зал стали входить люди из только что прибывшего поезда. Они больно толкали подростка своими сумками, наступали ему на ноги, одновременно закрывая от Александра Петровича. Психолог до последнего не замечал мальчика.
- Да, Шалый, забрал, забрал,- услышал Вадим голос «психолога» в двух шагах от себя.- Отдали, конечно, с такими–то документами! Да. Слежу. Куда он денется, он же в институт едет! Ха-ха. Да, на последней. Встречайте нас в Вышкове. Ага.
Сердце Вадима гулко забилось, с трудом перекачивая ставшую вдруг словно густой кровь. Шалый. Такое имя называл один из бандитов, убивая его семью! А Вышков, это совсем недалеко от дома. Это название он не раз слышал из уст родителей. Так значит, его везут в Зону, к убийцам семьи!
И тут Александр Петрович, обернувшись, увидел подошедшего Вадима. Видимо, что-то во взгляде подростка ему не понравилось, он нахмурился, убирая руку с телефоном от уха, но сделать все равно ничего не успел. Нацеленным ударом Вадим вонзил клинок ему в правый бок, под нижнее ребро. Взвизгнула женщина, толпа отшатнулась от них на добрых два метра. А Вадим, поудобнее перехватив нож, не оглядываясь, рванул к выходу из вокзала, проталкиваясь сквозь толпу. Он не знал дороги домой, но четко чувствовал направление. На запад.
Автор: Ssweta 2.5.2012, 17:58
"Нулевой шаг"
Турист
[attachmentid=66219]
НУЛЕВОЙ ШАГ
Дождь шел вторые сутки. Промозглый, пробирающий до костей, давящий на уши своим мерным шипением, кутающий все своей серой пеленой. Дождь Зоны. Хорошая погода для вылазки. Подходящая.
Мы лежали в кустах на раскисшей земле, напитавшейся льющейся с небес влагой. В десятке метров от нас изгибалось разбитое асфальтовое полотно дороги, по которой в скором времени должен был проследовать утренний конвой. Соваться раньше того, как пройдут солдаты, не стоило – на той стороне дороги густое скопление аномалий, и быстро скрыться с глаз не получится. Мы ждали. Я и моя горе-напарница. И дернуло же меня! Пойти в ходку с бабой. Да еще с новичком. Тяжеленный рюкзак, наверное, легче волочь, чем эту. Я скосил взгляд в сторону вытянувшей шею в попытке что-либо рассмотреть девушки.
Аккуратные ушки, острый носик, выразительные пухлые губки, румянец на перепачканных щеках. От нее так и разит свежестью и молодостью. Такой бы соплякам головы кружить, да сердца разбивать там, на большой земле. Нет же сюда, в Зону подалась! Лежит вон, как ни в чем не бывало, тянет свою любопытную головку, как улитка из панциря. Знать все хочет. Опыта ей поднабраться, видишь ли, надо. Ты мой опыт надолго запомнишь!
- Да пригнись же! – я с силой прижал любопытное личико к мокрой земле и придержал. Девчонка зло зашипела и, извиваясь как змея, попыталась кулачком колотить меня по спине.
- Пусти, гад, больно же, - скрежетала зубами напарница, стараясь ткнуть ручонкой побольнее.
- А иначе, что?! Лучше замолчи, дура, не зли меня, – наклонившись к самому ее лицу, с ненавистью процедил я и, надавив напоследок посильнее, наконец, отпустил свою трепыхающуюся жертву. Резко одернувшись, пыхтя и отфыркиваясь, девчонка подняла пышущие праведным гневом глаза. К раскрасневшемуся лицу прилипли пожухлые травинки и еще какой-то мелкий сор. Из-под смешной шапки цвета хаки, выбились растрепавшиеся светлые волосы. Я криво ухмыльнулся. Взгляд, которым она меня полосовала, пришелся бы в пору какой-нибудь богине справедливости. Только меня этим не проймешь. Видал я ее, справедливость эту. А сама, смотри ты, молодец. Не вскочила, как все бабы. Истерику не закатила. Значит, есть уже понимание какое-то.
- Ты на меня не зыркай, глазьями-то своими. Надо будет, так и еще раз ткну, - зло огрызнулся я. - Все, салочки кончились. Без моего дозвола чтоб не высовывалась больше, усекла?
Я напряженно смотрел на нее: поняла или нет? Дошло ли до нее что-то? Лицо бунтарки еще полыхало непобежденной правотой, но жадно раздувающиеся ноздри начали успокаиваться. Взгляд понемногу смягчался. Наконец, тяжело вздохнув, девушка, красноречиво демонстрируя свою обиду, опустилась в пожухлую траву. Нет, ну что за существа – эти женщины. Обязательно надо сделать кого-то виноватым, вместо того, что бы признать свою ошибку. Я презрительно фыркнул.
- Не услышал ответа!
- Да поняла я! Только давай без рук, идет? – недовольно пробурчала девчонка.
- Не угадала, подруга. Хотела подучиться, так что ж? Надо было другого учителя выбирать. У меня метода такая: науку с тумаками вколачивать. Теперь не хнычь, - я глянул на часы. Пол-одиннадцатого. Значит, скоро уже конвой пожалует.
- Все, утихла и в траву носом, чтоб не видать тебя было. Перья чистить потом будешь. Поднимешься, когда скажу, - начав было обтирать лицо, девушка одернула руку и послушно прижалась к земле. Я криво улыбнулся.
- Молодец, подруга. Умирать мы не здесь станем… - еле слышно прошептал я и сконцентрировал внимание на дороге, из-за поворота которой вот-вот должен был показаться первый кирзовый сапог конвоя.
Дождь продолжал свою хмурую песню, навевая дремоту. В такую погоду приятно сидеть дома. В кресле-качалке да с кружкой кофе, хорошо заправленного коньячком. Чтоб не разобрать: коньяк это все-таки, или кофе. Хорошо бы еще, чтоб каминчик какой потрескивал головешками. Да хозяйку поспрытней! И откуда только весь этот «слюнявый» бред у меня в голове нарисовался? Отродясь ничего подобного не видывал. В детстве далеком? Так не бывает у детдомовцев ни кресел-качалок, ни каминов. Только койко-место, перетянутое провисшей сеткой-рабицей, да матрац с клопами. Вот и вся романтика домашнего уюта. А после… Да что уж тут после-то! Аферы, махинации, постоянные бега. И ладно бы разжился деньжатами на каминчик с коньячком – так нет, на кусок хлеба только и хватало, пусть и лежал на нем толстый слой масла. В кино каком видел, что ли? Но идея все-таки хороша! И ключик, главное, подходящий найден. Вот он, ключик мой золотой от театра волшебного. Отмычка моя. Лежит себе, послушно землю нюхает. Главное не повредить, не поломать до срока. Целехонькой довести до места. А то, что девчонка? Так что ж, сама напросилась. Даже горы золотые, как обычно, обещать не пришлось. Только дойдем вот, до грота с «компасом». И откроет мне отмычечка эта дверку к дому теплому, да к чашке кофе заветной. С хозяйкой, на формы пышной, да румяной. Ага, а вот и служивые пожаловали…
Три силуэта медленно выплывали из пелены дождя, понемногу впитывая в себя блеклые краски окружающего пейзажа. Слева щупленький, неказистый – сразу видно желторотый еще. Не по размеру великий бронежилет нелепо смотрится на нем, свисая чуть ли не до колен. Каска под ремешок смешно съехала на брови. Боязливо озирается. Вон, как в автомат вцепился. Так, посередке, похоже старший. Держится вальяжно, каска болтается на локте, руки расслабленно отдыхают на автомате. Что ты! Аксакалом, небось, себя мнит. Ну и третий. Прихвостень, что-то разгорячено рассказывает тому, что посередине, оживленно машет руками. Заискивает и лебезит. Ну да, старшему ведь это нравится. Аксакал манерно кивает и криво скалится в ответ.
- Нет, ты представляешь? Вот такущая химера! И этот крендель утверждает, что он ее с одного рожка из «Абакана» уложил! Вот трепло! – я, наконец, смог разобрать обрывок пламенной речи, до этого скомканной дождем. Тот, что посередине хохотнул, хотя правильнее бы было сказать всхрюкнул – странный какой-то смех у него, мерзкий.
- Малой, а ты что не смеешься, все портки обдул что ли? – рассказчик, оббежав старшего сзади, хлопнул желторотого по плечу. Неказистый солдат, который в это время отвлеченно пялился на виды Зоны отчуждения, вздрогнул от неожиданности. Шутник забористо расхохотался, старший поддержал его отвратительным хрюканьем.
Да, компания еще та. Клоуны, а не солдаты. Я, затаив дыхание, наблюдал, как горе-отряд шествует мимо. Один раз мне даже показалось, что щуплый встретился со мной взглядом. Все внутри замерло и напряглось в ожидании, но тот поспешно отвел глаза. А может мне только показалось. Наконец, голоса троицы смолкли, растворившись в серой пелене монотонного дождя. Я легонько толкнул отмычку.
Спутница на удивление резво подняла голову и кивком спросила: ушли мол? Голубые глаза взирали на меня со щенячьей преданностью. Хороша все-таки. Мог бы выйти из нее толк. Быстро учится. Вот только на тебя, милочка, у меня другие планы.
- Ушли, теперь за мной. След в след, - медленно, негромко, давая понять значимость ситуации, произнес я и, раздвигая руками ветки, принялся выбираться из кустов. Затекшие члены покалывало миллионом иголок, но это ничего, бывало и хуже. Гораздо хуже. Выбравшись из кустов, пригнувшись к земле, осмотрелся. Вроде бы чисто. Обернувшись назад, сделал девчонке жест рукой следовать за мной. Та ответила кивком. Нет, хороша все-таки у меня отмычка. Зря я так кипятился сначала.
Дорогу в Зоне пересечь, это вам не шутки. Это как под мамкиными окнами с сигаретой маячить. Может, заметит, а может и нет. Вот поэтому я и выбрал этот крутой поворот. Здесь шансы, что, вдруг обернувшись, кто-то из конвоя тебя обнаружит, практически равны нулю.
Оказавшись на другой стороне и прошагав с десяток метров, я остановился и с неохотой посмотрел вперед. Гиблое здесь место. Скопище аномалий. Одна на другой и третьей погоняет. Сколько наших тут полегло. Хотя кто они, эти самые наши? Сталкеры? Никогда не считал себя одним из них. Я волк в этом загнанном стаде овец. Нет, скорее пастух, который, подстригая шерсть, решает: кого под нож пустить, кого откормить еще следует, а кого и волкам отдать не жалко. Я широко улыбнулся своему умозаключению и, наверное, поэтому, глянув на девчонку, встретился с ее непонимающим взглядом.
- Сегодня праздник у девчат, сегодня будут танцы! Готова? – игривая ухмылка вершителя судеб растеклась по моей физиономии.
- Ты это о чем? – отмычка недоверчиво отшатнулась в сторону.
- А вот о чем, - движением глаз я указал на предмет своей иронии. Девчонка опасливо глянула в предложенную сторону.
Поистине завораживающее зрелище – аномалии в дождь. Особенно - столько и в одном месте. Капли воды, не долетая до земли, устремляются слиться в потоки, разлететься пышными зонтами салютов, закружиться на необъяснимых каруселях, или вовсе слиться в один плотный комок, парящий между небом и землей. Спутница даже приоткрыла рот в изумлении, в глазах застыл неподдельный восторг.
- Красиво? – все еще улыбаясь, спросил я.
- Просто жуть, - не отрываясь от зрелища, произнесла девушка.
- Запомни, настолько красива может быть только смерть, - улыбка сползла с моего лица, стоило мне только вспомнить на что способен этот аттракцион.
- Это как? – девчонка с недоумевающим видом глянула на меня.
- Скоро поймешь, - выдохнул я и сделал шаг вперед. – За мной. В спину мне дышишь, поняла?
Сколько ходил здесь, а все равно: каждый раз как первый. И вроде вот она, тропка заветная, такой ценой протоптанная, но только дрожь в руках не проходит, и нервы заходятся. Ловушки образовали здесь узкий петляющий коридор. В дождь он хорошо виден – сами-то они себя, аномалии треклятые, выдают, закручивая, сплетая и разбрасывая капли воды. Только не забуду я ту ночь, что провести мне здесь пришлось, от служивых скрываясь. Вот с тех пор озноб меня и пробирает, при виде этого коридора. Как выбрался тогда – толком и не вспомню. С неделю заикался. Нервно проведя пересохшим языком по небу, я сосредоточился на маршруте. Пусти новичка – ни за что не пройдет. Тут тонкость нужна, как с востоком. Взять воронку – граница чувствительности у нее гораздо дальше, чем гравитационная составляющая. Чуть ближе подойди – почувствует и начнет раскручиваться, а тут уж и гравитация за дело возьмется. Я забирал сколько можно влево, прижимаясь к дремлющему разряднику. По взмокшей от напряжения спине пробежал холодок. Мерзкий, липкий, неприятный. Меня передернуло. Казалось, даже воздух здесь напряжен и готов заискрить. Гудение, шипение, бульканье и еще не разобрать какие звуки, издаваемые несколькими десятками аномалий, закладывали уши.
После тридцати метров осторожного продвижения стало понятно, что дальше идти нельзя. Коридор сужался настолько, что, даже протискиваясь в одиночку, шансы оставались примерно пятьдесят на пятьдесят. А в Зоне это практически ничего. Двигаться назад тоже было не с руки. Разминуться с отмычкой, чтобы стать в голове группы и просто вывести из этого проклятого коридора станет возможным только метров через десять. А значит на эти десять метров свою драгоценную жизнь придется доверить своенравной соплячке, которая пойдет впереди. И даже если мы все-таки выберемся назад, то новый лаз в этой непроходимой стене аномалий удастся найти нескоро. Ситуация вырисовывалась патовой. Тоскливо заныло в груди, я устало прикрыл глаза. В который раз этот мир пытался отобрать у меня мое будущее, мою мечту. И на этот раз, похоже, он решил прихватить и меня самого.
- Нет уж, не дамся… - чуть слышно прошептал я, открывая глаза. – Руку давай! Сейчас начнутся танцы…
Моя рука ощутила теплое прикосновение нежной женской ладони. Что-то дрогнуло внутри, почему-то захотелось обернуться и заглянуть ей в глаза. Неожиданно для себя я почувствовал, как тепло исходящее от ладони той, что доверяет мне сейчас больше чем самой себе, сладостным потоком растекается по моему телу, заставляя сердце биться чаще. В голове снова замаячила мысль бросить эту глупую затею и вернуться назад. Вот еще! Не хватало! И в дураках остаться в который раз? И что дальше? Так и гнить в этой помойке, переполненной крысами и падалью?! Нет, дудки! Свой кусок я хоть зубами, но вырву! Злость придала уверенности, и я сильно сжал руку отмычки.
- За мной, бегом!
Решение бежать по сужающемуся коридору было не просто авантюрным, это было чистое самоубийство. Но в тот момент ярость кровавой пеленой застилала мои глаза. Я ненавидел этот мир, который с самого начала только и делает, что пытается втоптать меня в грязь, людей вцелом с их жаждой наживы ради набитого плотно брюха, себя, за секундную слабость, за попытку свернуть с намеченного пути. Я рванул с места так, что, наверное, вывихнул девчонке руку, но это сейчас не значило ровным счетом ничего. Вся моя жизнь, все, к чему я стремился, все, к чему я шел эти годы, все это уложилось в десять метров. Десять метров отчаянного рывка.
Вокруг началось настоящее светопреставление. Раскручивались обеспокоенные воронки, ухали разряжающиеся гравиконцентраты, и еще черт знает что. Одна аномалия будила другую. Я бежал через этот хаос, буквально таща за собой свою отмычку. Девчонка только чудом держалась на ногах, но уже на выходе то ли самообладание, то ли силы покинули ее. Она споткнулась. Меня дернуло назад. Я взревел от натуги и отчаянья. Без нее мне не пройти. Некому будет открыть путь к заветному «компасу». В мозгу гудел колокол: Тащить! Не бросать! Но у воронки на этот счет были свои планы. Быстро набирая силу, она вытягивала алчное жерло смерча высоко в небо.
Старые ботинки разъезжались в стороны, оставляя борозды. Я упирался, как мог. Соленые капли пота резали глаза. Обмякшее женское тело немного приподнялось над землей, указывая собой направление к жадной до плоти аномалии. От подошв напарницы то и дело отрывались прилипшие куски грязи и устремлялись к ловушке, закручиваясь по ее смертельной спирали и поднимаясь по ней высоко вверх. Напряжение достигло своего предела, силы истекали, и мне показалось, что вот-вот разожмутся сжимающие руку девчонки пальцы. И тут высоко над головой что-то хлопнуло. Увлекая за собой напарницу, я повалился на траву. Долго лежал, глядя в расползающиеся тучи, жадно, как рыба на берегу, хватая ртом воздух. И не мог надышаться. Последние крупные капли дождя разбивались о мое измученное тело, барабанили по лицу, намекая на то, что все-таки я уцелел. Усталые веки опустились на глаза.
- Филин, живой?! Отвечай же! – истерический женский вопль, скрепленный пощечиной, заставил прийти в себя.
- Ты чего орешь?! Сколько времени прошло? – приходя в себя, я приподнялся на локтях. Девчонка сидела рядом, ее перепачканное личико светилось радостью. – Что скалишься?! Отвечай, давай.
- Живой! Ну, слава! А я уж было подумала, что ты - все! Мне так страшно стало одной остаться. Слушай, а что это было? Как мы выбрались? Ты меня тащил? Я не помню, чем закончилось? Это аномалии были да? – отмычка затараторила как одержимая, выливая свое нервное напряжение на мою неокрепшую голову.
- Угомонись, и отвечай на вопрос! – рявкнул я, усаживаясь.
- Так я что? Я ж не знаю! Сама только очухалась, не сообразила сразу – думала, ты умер. Часы-то у тебя. Вот ты и посмотри…
Девчонка не успела договорить и схватилась ладошкой за ушибленное место. Пощечина в таких случаях всегда хорошо приводит мысли в порядок. Отмычка удивленно смотрела на меня.
- Да не глазей так! Шок у тебя, вот и несешь чушь всякую. Зато теперь я знаю, как звать тебя буду, - улыбаясь, я потянулся и принялся подниматься.
- И как же? – все еще не отрывая руки от лица, но уже спокойней поинтересовалась напарница.
- Язвой, - широко улыбаясь, поправив шлейку автомата на плече, поведал я и легонько попрыгал, позволяя затасканному рюкзаку удобнее устроиться за плечами.
- Как, Язвой? Мне не нра…
- А здесь, милочка, не ты выбираешь себе имя, а оно тебя! Все, подъем! – перебив отмычку на полуслове, отрезал я и отвернулся.
За спиной послышалась возня и недовольное ворчание по поводу совершенно неподходящего имени. Я не обращал на это никакого внимания. Передо мной простиралась равнина, пробраться в которую смог пока только я. Защищенная от проникновения стеной из аномалий, утыканная одинокими мертвыми тополями, с сухой травой по пояс, с высокими холмами почти у самой ее границы, за которыми начинался исковерканный мутациями лес. Скорее всего, когда-то эти земли возделывались, но теперь здесь царило запустение. Только обшарпанные, полуразрушенные здания былой фермы, проржавевшие трактор и остов грузовика рядом с ней, намекали на былое присутствие здесь человека.
Блаженная улыбка растеклась по моему лицу. Все было предельно просто, как никогда. Отмычка цела, маршрут проверен еще в прошлый раз. Надо было только добраться до холмов засветло. А уж там, у подножия одного из них меня поджидал найденный грот, с дорогущим «компасом» внутри. С артефактом, деньги, вырученные от продажи которого, способны исполнить любые мечты. Единственным препятствием на пути к цели оставалось местное зверье. В основном плоти, кабаны да собаки. Но это уже было так, семечки.
- Готова? – я обернулся.
- Готова! - девчонка бодро шагнула вперед.
- Э нет, Язвочка, первым пойду я. Ты следом, и головкой своей по сторонам вертеть не забывай. Зверье тут шибко голодное, - не став слушать очередное пыхтение о том, как ей не идет это имя, я двинулся вперед.
Первое время шли молча. Отмычка не проронила ни слова. Быть может, любуясь пейзажами, а может, обдумывая произошедшие события, делая свои какие-то выводы. Но вскоре ее прорвало. Чисто по-женски.
- Филин, а можно мне другое имя? – послышалось нытье из-за спины. Я хмыкнул.
- И какое же, например?
- Ну, я не знаю. Другое. Красивое какое-нибудь, - голос за спиной немного оживился.
- Так ты предложи что-нибудь, - задумчиво произнес я, вглядываясь в подозрительный куст неподалеку.
- Вишня! Как тебе? – девчонка быстро догнала меня и, улыбаясь, заглядывала в лицо.
- Никак. Место свое займи, а еще раз сунешься вперед – отгребешь как следует, - куст не оправдал подозрений и мой взгляд снова вернулся к маршруту. Отмычка, пыхтя и дуя губки, вернулась назад.
- А у тебя другие варианты есть? – снова обиженный голос из-за спины.
- Ведьма, Гадюка, продолжать? – я откровенно злорадствовал.
- Нет, уж лучше Язва.
До фермы, располагавшейся недалеко от заветных холмов, добрались без особых приключений. Пару раз маячили вдали из высокой травы кабаньи загривки, но расстояние было достаточно большим для того, чтоб мутанты нас не заметили. Пред нами угрюмо сутулились три здания заброшенного телятника и маленькая административная постройка.
Странное это зрелище – покинутые людьми места. Сколько видывал по стране брошенных хозяйств и деревень, а здесь, в Зоне, они кажутся особенными. Будто лежит на них незримый штамп поломанных судеб, с оттенком тоски о несбывшихся мечтах и приторно горьким запахом утраты. И вот ты не видишь глазами его, но ощущаешь сердцем. Боль людей, вынужденных покинуть насиженные места, словно аккумулируется в каждом куске шифера, лежащем под ногами, в каждом разбитом стекле, в каждой покосившейся двери. Вот и моя спутница, насупив бровки, с блестящими от слез глазами выглядывала из-за плеча. Тоже, видно, почувствовала.
- Отставить сопли! – я гаркнул так, что девчонка вздрогнула. - Надо собрать что-нибудь для костра. Доски, палки, все что найдем. Вперед. Ночь скоро.
- Так как можно-то? Тут же люди… - начала было раскисшая отмычка.
- Тогда представь, как ночью, в темноте, к тебе спящей подбирается слепой пес и, набросившись, перегрызает сонную артерию. А потом, пока твой мозг умирает, а ты, хрипя и булькая, держишься за развороченное горло… - заканчивать фразу не пришлось. Язва, усиленно кивая и хлопая округлившимися глазами, кинулась собирать разбросанные стройматериалы. Хорошая отмычка, понятливая.
Вздохнув, я устало поплелся следом. Взгляд мой блуждал по сторонам в поисках хоть какого-нибудь куска дерева, и я прозевал момент, когда девчонка юркнула за угол постройки, пропав из моего поля зрения. Но через пару секунд появилась снова. Язва пятилась назад, крепко сжимая охапку собранных досок. За ней шел, оскалив пасть и низко пригибая голову к земле, матерый слепой пес. Накаркал…
Автомат послушно соскользнул с плеча, ложась в руки. Действовать надо было наверняка, и я прицелился. Только бы не загубила псина мне отмычку.
Беги! – крикнул я и дал короткую очередь.
Брызги земли, вышибаемой ударами пуль, разлетелись в стороны. Промазал! Язва поняла меня правильно и, разжав сомкнутые на досках руки, кинулась бежать. Наверное, именно они ее и спасли. Пес, сделавший за долю секунды до этого расчетливый прыжок, врезался в веер рассыпаемых пиломатериалов и, отклонившись от траектории, рухнул на землю. Я перевел прицел и снова нажал на спуск, мутант судорожно задергал лапами и так и остался лежать на земле, подвывая. Девчонка бежала ко мне, а из-за треклятого угла уже доносился рык спешащих на помощь товарищу псов.
Короткая перестрелка принесла еще одного раненого и трех пригвожденных к земле тварей. Все стихло, только недобитые псы жалобно поскуливали. Язва, испуганно, по-детски выглядывала из-за моей спины. А ведь чуть-чуть оставалось. Зазевался. Порвали бы девку песики и что тогда? Все даром? Соберись, Филин! Нельзя позволить одной мелочи, одной недосмотренной детали испортить, растоптать и вогнать в пыль столько стараний.
Добив раненых мутантов и подобрав разбросанную охапку досок, добавив в нее еще несколько, отправились в путь. Язва поначалу хлюпала носом, а потом и вовсе замкнулась в себе и уныло плелась позади. Мне нечего было ей сказать. Да и незачем.
До холмов добрались аккурат вовремя – на закате. Подыскав удобное для ночлега место и скинув опостылевший рюкзак на землю, я принялся разводить небольшой костерок. Девушка устало опустилась рядом и уселась, обняв поджатые колени руками. Порыскав в пожитках, извлек пару банок тушенки.
- Будешь? – я кивком предложил спутнице одну банку, та отрицательно покачала головой.
- Ну как хочешь, - пробурчал я и принялся прилаживать банку над разгорающимся костром. Жадный огонек осторожно лизнул жестянку консервы и, видимо, распробовав, утроил усилия.
Хорошее это время. Время привала. Особенно, когда есть собеседник. Слова они ведь как лекарство. Вроде и нет в них ничего такого, а произносишь - и становится легче. Светлее на душе становится. И сейчас, практически в конце пути, меня особенно тянуло поговорить. Но в воздухе висело нелепое молчание. Язве было не до меня. Натерпевшись за день, она не сводила отсутствующего взгляда с огня. Да и я не знал с чего начать. В задумчивости я снова сунул руку в рюкзак. На этот раз она вытащила фляжку. С хорошим, настоящим, обжигающим виски. Знакомый резкий запах ударил в нос из-под открытой крышки. Сделал пару больших глотков и прислушался. Жидкость приятно растекалась, согревая все внутри. И уже через несколько секунд по телу бежала приятная опьяняющая волна, заставляющая расслабиться и выкинуть все плохое из головы. Я прикрыл крышку и посмотрел на спутницу, та продолжала в исступлении наблюдать за огнем.
- Выпей, - протянул я ей флягу. – Это не обсуждается. Сама не выпьешь – силой волью.
Девчонка подняла глаза и с обреченным видом взяла предложенную емкость. Не разобрав, что в ней, сделала большой глоток и чуть не поперхнулась.
- Что это? Алкоголь? – хорошенько откашлявшись, спросила Язва.
- Он самый. Еще пей. Или сам волью. Шок надо лечить, - я ухмыльнулся и, морщась, принялся ковырять ножом горячую банку. Вкусно запахло теплой тушенкой. Спутница сделала еще пару глотков и, снова кашлянув, передала флягу назад.
- Ну что? Полегчало? – поинтересовался я, поднося широкое лезвие с розовым парящим мясом на нем ко рту.
- Полегчало, - кивнула девчонка и, принюхалась. – А еще есть?
- Угощайся, сейчас еще подогрею, - я протянул ей банку с ножом. Разговор завязался. – Да ты ближе садись.
А потом мы ели тушенку, запивая отличным виски, и изрядно набрались. Разговаривали ни о чем, смеялись, шутили. Ведь это так просто, не думать о завтрашнем дне, а наслаждаться сегодняшним.
- Филин, а вот ты. Ты знаешь, зачем здесь? – слегка заплетающимся языком неожиданно поинтересовалась спутница.
- Я-то? Слушай, не поверишь, сегодня ровно год, как я здесь. Ну, в Зоне. За это надо выпить! – я приложился к фляге, но на язык упало только несколько капель. – Все, кончился вискарик.
- Нет, ты ответь.
- Денег хочу, - мотнул головой я. – Знаешь, не было у меня в этой жизни ничего. Только кусали меня все и били. Вот и я стал кусаться. А потом понял: будь у меня деньги – все было бы по-другому.
- А я помочь хочу, писателю одному. Ты бы почитал, как он пишет! Талант! Дрожь прямо берет. Только болен он. Врачи говорят – без операции нет шансов. А я верю. Слышишь, Филин? Верю, что словом можно изменить мир. Слово – это кремень, высекающий огонь из наших сердец… - девчонка широко зевнула и пристроилась у меня на плече.
- Язвочка, да брось ты… - я не договорил. Она уже посапывала возле моего уха.
Утро встречало меня яркими солнечными лучами. Именно таким я себе его и представлял. Это утро. Но особой радости на душе не было. Может, от выпитого. А может еще от чего. Девушка сидела неподалеку и, улыбаясь, наблюдала за моим пробуждением.
- Доброе утро, – недовольно пробурчал я. – Собралась уже?
- Давно уже, ну ты и спишь! Точно – Филин! – рассмеялась спутница.
- Не разделяю твоего веселья, - пыхтя, я потер заспанное лицо. Девчонка задорно хихикнула, а я принялся собирать вещи.
До грота было рукой подать, и уже через пять минут мы были на месте. Я в нерешительности остановился у входа. Та, которую я собирался похоронить в этом гроте, стояла рядом и, ничего не подозревая, с интересом заглядывала внутрь. К горлу подступил ком.
- Первой пойдешь… - я постарался произнести эту фразу небрежно, но голос все-таки предательски дрогнул, и я отвел глаза в сторону. Взбалмошная девчонка истолковала эту дрожь по-своему.
- Не волнуйся, я справлюсь, - она одарила меня теплым взглядом и шагнула внутрь.
- Стой! – неожиданно вырвалось у меня. Она обернулась. – Фонарик возьми. Там темно.
Я протянул ей заранее приготовленный прибор, получив взамен кокетливую улыбку. Мы начали спуск.
Семьдесят шагов до ловушки, которую она должна разрядить. Уже шестьдесят девять, и ее не станет. А у меня будет ровно минута, чтобы пробежать семь шагов до артефакта и вернуться назад, пока аномалия снова взведется.
Шестьдесят пять…
В лицо пахнуло сыростью, отмычка включила фонарик и осветила сырые каменные стены грота, уходящего куда-то вниз под небольшим уклоном.
Шестьдесят…
На душе заскребли кошки. Впервые за много лет мне стало кого-то по-настоящему жалко. Черт побери! Я здесь только год, а уже научился идти по головам, не оборачиваясь на загубленные жизни. Сколько ты их похоронил, Филин? Помнишь?
Пятьдесят два…
И что за имя у тебя теперь такое! Ведь был когда-то Артемка Филимонов. Озорник и проказник. Когда он стал расчетливым хладнокровным Филином?
Сорок шесть…
Мир тебя изменил? Да, он не дал тебе тепла и любви, которое получали остальные. Он не дал тебе шанса. Он был особенно жесток с тобой, но именно ты позволил этой жестокости отпечататься у тебя в сердце!
Тридцать семь…
Я с неимоверной тоской посмотрел на хрупкую фигурку, вышагивающую впереди. Что-то внутри меня рвалось наружу. Оно хотело кричать и протестовать, но не находило выхода. Я до боли, до судороги, стиснул зубы.
Двадцать четыре…
Слова это кремень? Но что же особенного ты мне сказала? Писатель… Какой-то смертельно больной писатель.
Семнадцать…
Ах да! Ты хотела помочь ему. А кому помог ты, Филин? Всю жизнь только и делал, что боролся за существование. Да, ты не видел справедливости, и не встречал понимания. Но что ты станешь делать, когда ее расплющит, размажет по стенкам, а ты заберешь заветный «компас»? Что он укажет тебе? Путь к счастью? Разве ты умеешь это, быть счастливым?
Девять…
Продашь ты его у первого торгаша, пусть и за огромную сумму денег. А что дальше? Уйдешь, построишь собственный мирок под названием счастье? Разве сможешь ты быть счастливым теперь? Тебе не дали шанса быть счастливым, так дай его кому-нибудь сам. Дай его ей! Ведь слово это кремень! И может этот писатель напишет такие строки, прочитав которые в сердцах многих зажжется искра. Искра того, что горит сейчас во мне. Того, делает чище, того, что высекла во мне она, того что долго таилось внутри, того, ради чего люди способны отдать жизнь!
- СТОЙ!!!
Эхо гулко разносило мой крик. Девушка остановилась и, обернувшись, удивленно смотрела на меня.
- Стой, - я подбежал к ней. – Ничего не говори. Только слушай и обещай выполнить. Я пойду вперед, что бы ни случилось, делай, как я скажу. У тебя будет ровно минута, когда я пройду. Видишь бледно-голубой светящийся шар впереди? Забираешь его и уходишь. Автомат, патроны и припасы в рюкзаке. Стены аномалий не бойся, артефакт выведет. Не знаю как, но уверен - у тебя получится. Продашь его торговцу. Деньги не малые. И пулей из Зоны, усекла?
Девчонка не ответила. Я скинул рюкзак на землю. Не знаю, догадывалась ли она, что произойдет через несколько секунд, но глаза ее влажно заблестели, а по щеке скатилась слеза. Ну что, Артем, ты готов? Я повернулся, и уже хотел было сделать шаг к ловушке, но остановился.
- И вот еще что, писателю передай: пусть пишет. Ведь слово это кремень? – не дожидаясь ответа, я сделал нулевой шаг.
***
Вечерний бар шумел голосами. Кто за кружкой пива, кто за бутылочкой водки, сталкеры обсуждали последние новости, отдыхая после тяжелого дня.
- Слышал, Филин спекся? Аномалией по стене размазало?
- Угу, люди говорят: так себе мужик был. Скользкий. Ну и земля ему пухом. А про девчонку слыхал?
- Не-а. Что еще за девчонка?
- Да поговаривают, объявилась на днях одна. Изодранная вся, сталь в глазах. Язвой назвалась. Представляешь, говорят, что «компас» торгашу на прилавок вывалила! Деляга аж присел, бедняк. Всю кассу выгреб, да еще в закрома бегать пришлось!
- А она что?
- Так что она, бабки в мешок и дверью хлопнула. Говорят, ушла она. Совсем ушла…
Мы лежали в кустах на раскисшей земле, напитавшейся льющейся с небес влагой. В десятке метров от нас изгибалось разбитое асфальтовое полотно дороги, по которой в скором времени должен был проследовать утренний конвой. Соваться раньше того, как пройдут солдаты, не стоило – на той стороне дороги густое скопление аномалий, и быстро скрыться с глаз не получится. Мы ждали. Я и моя горе-напарница. И дернуло же меня! Пойти в ходку с бабой. Да еще с новичком. Тяжеленный рюкзак, наверное, легче волочь, чем эту. Я скосил взгляд в сторону вытянувшей шею в попытке что-либо рассмотреть девушки.
Аккуратные ушки, острый носик, выразительные пухлые губки, румянец на перепачканных щеках. От нее так и разит свежестью и молодостью. Такой бы соплякам головы кружить, да сердца разбивать там, на большой земле. Нет же сюда, в Зону подалась! Лежит вон, как ни в чем не бывало, тянет свою любопытную головку, как улитка из панциря. Знать все хочет. Опыта ей поднабраться, видишь ли, надо. Ты мой опыт надолго запомнишь!
- Да пригнись же! – я с силой прижал любопытное личико к мокрой земле и придержал. Девчонка зло зашипела и, извиваясь как змея, попыталась кулачком колотить меня по спине.
- Пусти, гад, больно же, - скрежетала зубами напарница, стараясь ткнуть ручонкой побольнее.
- А иначе, что?! Лучше замолчи, дура, не зли меня, – наклонившись к самому ее лицу, с ненавистью процедил я и, надавив напоследок посильнее, наконец, отпустил свою трепыхающуюся жертву. Резко одернувшись, пыхтя и отфыркиваясь, девчонка подняла пышущие праведным гневом глаза. К раскрасневшемуся лицу прилипли пожухлые травинки и еще какой-то мелкий сор. Из-под смешной шапки цвета хаки, выбились растрепавшиеся светлые волосы. Я криво ухмыльнулся. Взгляд, которым она меня полосовала, пришелся бы в пору какой-нибудь богине справедливости. Только меня этим не проймешь. Видал я ее, справедливость эту. А сама, смотри ты, молодец. Не вскочила, как все бабы. Истерику не закатила. Значит, есть уже понимание какое-то.
- Ты на меня не зыркай, глазьями-то своими. Надо будет, так и еще раз ткну, - зло огрызнулся я. - Все, салочки кончились. Без моего дозвола чтоб не высовывалась больше, усекла?
Я напряженно смотрел на нее: поняла или нет? Дошло ли до нее что-то? Лицо бунтарки еще полыхало непобежденной правотой, но жадно раздувающиеся ноздри начали успокаиваться. Взгляд понемногу смягчался. Наконец, тяжело вздохнув, девушка, красноречиво демонстрируя свою обиду, опустилась в пожухлую траву. Нет, ну что за существа – эти женщины. Обязательно надо сделать кого-то виноватым, вместо того, что бы признать свою ошибку. Я презрительно фыркнул.
- Не услышал ответа!
- Да поняла я! Только давай без рук, идет? – недовольно пробурчала девчонка.
- Не угадала, подруга. Хотела подучиться, так что ж? Надо было другого учителя выбирать. У меня метода такая: науку с тумаками вколачивать. Теперь не хнычь, - я глянул на часы. Пол-одиннадцатого. Значит, скоро уже конвой пожалует.
- Все, утихла и в траву носом, чтоб не видать тебя было. Перья чистить потом будешь. Поднимешься, когда скажу, - начав было обтирать лицо, девушка одернула руку и послушно прижалась к земле. Я криво улыбнулся.
- Молодец, подруга. Умирать мы не здесь станем… - еле слышно прошептал я и сконцентрировал внимание на дороге, из-за поворота которой вот-вот должен был показаться первый кирзовый сапог конвоя.
Дождь продолжал свою хмурую песню, навевая дремоту. В такую погоду приятно сидеть дома. В кресле-качалке да с кружкой кофе, хорошо заправленного коньячком. Чтоб не разобрать: коньяк это все-таки, или кофе. Хорошо бы еще, чтоб каминчик какой потрескивал головешками. Да хозяйку поспрытней! И откуда только весь этот «слюнявый» бред у меня в голове нарисовался? Отродясь ничего подобного не видывал. В детстве далеком? Так не бывает у детдомовцев ни кресел-качалок, ни каминов. Только койко-место, перетянутое провисшей сеткой-рабицей, да матрац с клопами. Вот и вся романтика домашнего уюта. А после… Да что уж тут после-то! Аферы, махинации, постоянные бега. И ладно бы разжился деньжатами на каминчик с коньячком – так нет, на кусок хлеба только и хватало, пусть и лежал на нем толстый слой масла. В кино каком видел, что ли? Но идея все-таки хороша! И ключик, главное, подходящий найден. Вот он, ключик мой золотой от театра волшебного. Отмычка моя. Лежит себе, послушно землю нюхает. Главное не повредить, не поломать до срока. Целехонькой довести до места. А то, что девчонка? Так что ж, сама напросилась. Даже горы золотые, как обычно, обещать не пришлось. Только дойдем вот, до грота с «компасом». И откроет мне отмычечка эта дверку к дому теплому, да к чашке кофе заветной. С хозяйкой, на формы пышной, да румяной. Ага, а вот и служивые пожаловали…
Три силуэта медленно выплывали из пелены дождя, понемногу впитывая в себя блеклые краски окружающего пейзажа. Слева щупленький, неказистый – сразу видно желторотый еще. Не по размеру великий бронежилет нелепо смотрится на нем, свисая чуть ли не до колен. Каска под ремешок смешно съехала на брови. Боязливо озирается. Вон, как в автомат вцепился. Так, посередке, похоже старший. Держится вальяжно, каска болтается на локте, руки расслабленно отдыхают на автомате. Что ты! Аксакалом, небось, себя мнит. Ну и третий. Прихвостень, что-то разгорячено рассказывает тому, что посередине, оживленно машет руками. Заискивает и лебезит. Ну да, старшему ведь это нравится. Аксакал манерно кивает и криво скалится в ответ.
- Нет, ты представляешь? Вот такущая химера! И этот крендель утверждает, что он ее с одного рожка из «Абакана» уложил! Вот трепло! – я, наконец, смог разобрать обрывок пламенной речи, до этого скомканной дождем. Тот, что посередине хохотнул, хотя правильнее бы было сказать всхрюкнул – странный какой-то смех у него, мерзкий.
- Малой, а ты что не смеешься, все портки обдул что ли? – рассказчик, оббежав старшего сзади, хлопнул желторотого по плечу. Неказистый солдат, который в это время отвлеченно пялился на виды Зоны отчуждения, вздрогнул от неожиданности. Шутник забористо расхохотался, старший поддержал его отвратительным хрюканьем.
Да, компания еще та. Клоуны, а не солдаты. Я, затаив дыхание, наблюдал, как горе-отряд шествует мимо. Один раз мне даже показалось, что щуплый встретился со мной взглядом. Все внутри замерло и напряглось в ожидании, но тот поспешно отвел глаза. А может мне только показалось. Наконец, голоса троицы смолкли, растворившись в серой пелене монотонного дождя. Я легонько толкнул отмычку.
Спутница на удивление резво подняла голову и кивком спросила: ушли мол? Голубые глаза взирали на меня со щенячьей преданностью. Хороша все-таки. Мог бы выйти из нее толк. Быстро учится. Вот только на тебя, милочка, у меня другие планы.
- Ушли, теперь за мной. След в след, - медленно, негромко, давая понять значимость ситуации, произнес я и, раздвигая руками ветки, принялся выбираться из кустов. Затекшие члены покалывало миллионом иголок, но это ничего, бывало и хуже. Гораздо хуже. Выбравшись из кустов, пригнувшись к земле, осмотрелся. Вроде бы чисто. Обернувшись назад, сделал девчонке жест рукой следовать за мной. Та ответила кивком. Нет, хороша все-таки у меня отмычка. Зря я так кипятился сначала.
Дорогу в Зоне пересечь, это вам не шутки. Это как под мамкиными окнами с сигаретой маячить. Может, заметит, а может и нет. Вот поэтому я и выбрал этот крутой поворот. Здесь шансы, что, вдруг обернувшись, кто-то из конвоя тебя обнаружит, практически равны нулю.
Оказавшись на другой стороне и прошагав с десяток метров, я остановился и с неохотой посмотрел вперед. Гиблое здесь место. Скопище аномалий. Одна на другой и третьей погоняет. Сколько наших тут полегло. Хотя кто они, эти самые наши? Сталкеры? Никогда не считал себя одним из них. Я волк в этом загнанном стаде овец. Нет, скорее пастух, который, подстригая шерсть, решает: кого под нож пустить, кого откормить еще следует, а кого и волкам отдать не жалко. Я широко улыбнулся своему умозаключению и, наверное, поэтому, глянув на девчонку, встретился с ее непонимающим взглядом.
- Сегодня праздник у девчат, сегодня будут танцы! Готова? – игривая ухмылка вершителя судеб растеклась по моей физиономии.
- Ты это о чем? – отмычка недоверчиво отшатнулась в сторону.
- А вот о чем, - движением глаз я указал на предмет своей иронии. Девчонка опасливо глянула в предложенную сторону.
Поистине завораживающее зрелище – аномалии в дождь. Особенно - столько и в одном месте. Капли воды, не долетая до земли, устремляются слиться в потоки, разлететься пышными зонтами салютов, закружиться на необъяснимых каруселях, или вовсе слиться в один плотный комок, парящий между небом и землей. Спутница даже приоткрыла рот в изумлении, в глазах застыл неподдельный восторг.
- Красиво? – все еще улыбаясь, спросил я.
- Просто жуть, - не отрываясь от зрелища, произнесла девушка.
- Запомни, настолько красива может быть только смерть, - улыбка сползла с моего лица, стоило мне только вспомнить на что способен этот аттракцион.
- Это как? – девчонка с недоумевающим видом глянула на меня.
- Скоро поймешь, - выдохнул я и сделал шаг вперед. – За мной. В спину мне дышишь, поняла?
Сколько ходил здесь, а все равно: каждый раз как первый. И вроде вот она, тропка заветная, такой ценой протоптанная, но только дрожь в руках не проходит, и нервы заходятся. Ловушки образовали здесь узкий петляющий коридор. В дождь он хорошо виден – сами-то они себя, аномалии треклятые, выдают, закручивая, сплетая и разбрасывая капли воды. Только не забуду я ту ночь, что провести мне здесь пришлось, от служивых скрываясь. Вот с тех пор озноб меня и пробирает, при виде этого коридора. Как выбрался тогда – толком и не вспомню. С неделю заикался. Нервно проведя пересохшим языком по небу, я сосредоточился на маршруте. Пусти новичка – ни за что не пройдет. Тут тонкость нужна, как с востоком. Взять воронку – граница чувствительности у нее гораздо дальше, чем гравитационная составляющая. Чуть ближе подойди – почувствует и начнет раскручиваться, а тут уж и гравитация за дело возьмется. Я забирал сколько можно влево, прижимаясь к дремлющему разряднику. По взмокшей от напряжения спине пробежал холодок. Мерзкий, липкий, неприятный. Меня передернуло. Казалось, даже воздух здесь напряжен и готов заискрить. Гудение, шипение, бульканье и еще не разобрать какие звуки, издаваемые несколькими десятками аномалий, закладывали уши.
После тридцати метров осторожного продвижения стало понятно, что дальше идти нельзя. Коридор сужался настолько, что, даже протискиваясь в одиночку, шансы оставались примерно пятьдесят на пятьдесят. А в Зоне это практически ничего. Двигаться назад тоже было не с руки. Разминуться с отмычкой, чтобы стать в голове группы и просто вывести из этого проклятого коридора станет возможным только метров через десять. А значит на эти десять метров свою драгоценную жизнь придется доверить своенравной соплячке, которая пойдет впереди. И даже если мы все-таки выберемся назад, то новый лаз в этой непроходимой стене аномалий удастся найти нескоро. Ситуация вырисовывалась патовой. Тоскливо заныло в груди, я устало прикрыл глаза. В который раз этот мир пытался отобрать у меня мое будущее, мою мечту. И на этот раз, похоже, он решил прихватить и меня самого.
- Нет уж, не дамся… - чуть слышно прошептал я, открывая глаза. – Руку давай! Сейчас начнутся танцы…
Моя рука ощутила теплое прикосновение нежной женской ладони. Что-то дрогнуло внутри, почему-то захотелось обернуться и заглянуть ей в глаза. Неожиданно для себя я почувствовал, как тепло исходящее от ладони той, что доверяет мне сейчас больше чем самой себе, сладостным потоком растекается по моему телу, заставляя сердце биться чаще. В голове снова замаячила мысль бросить эту глупую затею и вернуться назад. Вот еще! Не хватало! И в дураках остаться в который раз? И что дальше? Так и гнить в этой помойке, переполненной крысами и падалью?! Нет, дудки! Свой кусок я хоть зубами, но вырву! Злость придала уверенности, и я сильно сжал руку отмычки.
- За мной, бегом!
Решение бежать по сужающемуся коридору было не просто авантюрным, это было чистое самоубийство. Но в тот момент ярость кровавой пеленой застилала мои глаза. Я ненавидел этот мир, который с самого начала только и делает, что пытается втоптать меня в грязь, людей вцелом с их жаждой наживы ради набитого плотно брюха, себя, за секундную слабость, за попытку свернуть с намеченного пути. Я рванул с места так, что, наверное, вывихнул девчонке руку, но это сейчас не значило ровным счетом ничего. Вся моя жизнь, все, к чему я стремился, все, к чему я шел эти годы, все это уложилось в десять метров. Десять метров отчаянного рывка.
Вокруг началось настоящее светопреставление. Раскручивались обеспокоенные воронки, ухали разряжающиеся гравиконцентраты, и еще черт знает что. Одна аномалия будила другую. Я бежал через этот хаос, буквально таща за собой свою отмычку. Девчонка только чудом держалась на ногах, но уже на выходе то ли самообладание, то ли силы покинули ее. Она споткнулась. Меня дернуло назад. Я взревел от натуги и отчаянья. Без нее мне не пройти. Некому будет открыть путь к заветному «компасу». В мозгу гудел колокол: Тащить! Не бросать! Но у воронки на этот счет были свои планы. Быстро набирая силу, она вытягивала алчное жерло смерча высоко в небо.
Старые ботинки разъезжались в стороны, оставляя борозды. Я упирался, как мог. Соленые капли пота резали глаза. Обмякшее женское тело немного приподнялось над землей, указывая собой направление к жадной до плоти аномалии. От подошв напарницы то и дело отрывались прилипшие куски грязи и устремлялись к ловушке, закручиваясь по ее смертельной спирали и поднимаясь по ней высоко вверх. Напряжение достигло своего предела, силы истекали, и мне показалось, что вот-вот разожмутся сжимающие руку девчонки пальцы. И тут высоко над головой что-то хлопнуло. Увлекая за собой напарницу, я повалился на траву. Долго лежал, глядя в расползающиеся тучи, жадно, как рыба на берегу, хватая ртом воздух. И не мог надышаться. Последние крупные капли дождя разбивались о мое измученное тело, барабанили по лицу, намекая на то, что все-таки я уцелел. Усталые веки опустились на глаза.
- Филин, живой?! Отвечай же! – истерический женский вопль, скрепленный пощечиной, заставил прийти в себя.
- Ты чего орешь?! Сколько времени прошло? – приходя в себя, я приподнялся на локтях. Девчонка сидела рядом, ее перепачканное личико светилось радостью. – Что скалишься?! Отвечай, давай.
- Живой! Ну, слава! А я уж было подумала, что ты - все! Мне так страшно стало одной остаться. Слушай, а что это было? Как мы выбрались? Ты меня тащил? Я не помню, чем закончилось? Это аномалии были да? – отмычка затараторила как одержимая, выливая свое нервное напряжение на мою неокрепшую голову.
- Угомонись, и отвечай на вопрос! – рявкнул я, усаживаясь.
- Так я что? Я ж не знаю! Сама только очухалась, не сообразила сразу – думала, ты умер. Часы-то у тебя. Вот ты и посмотри…
Девчонка не успела договорить и схватилась ладошкой за ушибленное место. Пощечина в таких случаях всегда хорошо приводит мысли в порядок. Отмычка удивленно смотрела на меня.
- Да не глазей так! Шок у тебя, вот и несешь чушь всякую. Зато теперь я знаю, как звать тебя буду, - улыбаясь, я потянулся и принялся подниматься.
- И как же? – все еще не отрывая руки от лица, но уже спокойней поинтересовалась напарница.
- Язвой, - широко улыбаясь, поправив шлейку автомата на плече, поведал я и легонько попрыгал, позволяя затасканному рюкзаку удобнее устроиться за плечами.
- Как, Язвой? Мне не нра…
- А здесь, милочка, не ты выбираешь себе имя, а оно тебя! Все, подъем! – перебив отмычку на полуслове, отрезал я и отвернулся.
За спиной послышалась возня и недовольное ворчание по поводу совершенно неподходящего имени. Я не обращал на это никакого внимания. Передо мной простиралась равнина, пробраться в которую смог пока только я. Защищенная от проникновения стеной из аномалий, утыканная одинокими мертвыми тополями, с сухой травой по пояс, с высокими холмами почти у самой ее границы, за которыми начинался исковерканный мутациями лес. Скорее всего, когда-то эти земли возделывались, но теперь здесь царило запустение. Только обшарпанные, полуразрушенные здания былой фермы, проржавевшие трактор и остов грузовика рядом с ней, намекали на былое присутствие здесь человека.
Блаженная улыбка растеклась по моему лицу. Все было предельно просто, как никогда. Отмычка цела, маршрут проверен еще в прошлый раз. Надо было только добраться до холмов засветло. А уж там, у подножия одного из них меня поджидал найденный грот, с дорогущим «компасом» внутри. С артефактом, деньги, вырученные от продажи которого, способны исполнить любые мечты. Единственным препятствием на пути к цели оставалось местное зверье. В основном плоти, кабаны да собаки. Но это уже было так, семечки.
- Готова? – я обернулся.
- Готова! - девчонка бодро шагнула вперед.
- Э нет, Язвочка, первым пойду я. Ты следом, и головкой своей по сторонам вертеть не забывай. Зверье тут шибко голодное, - не став слушать очередное пыхтение о том, как ей не идет это имя, я двинулся вперед.
Первое время шли молча. Отмычка не проронила ни слова. Быть может, любуясь пейзажами, а может, обдумывая произошедшие события, делая свои какие-то выводы. Но вскоре ее прорвало. Чисто по-женски.
- Филин, а можно мне другое имя? – послышалось нытье из-за спины. Я хмыкнул.
- И какое же, например?
- Ну, я не знаю. Другое. Красивое какое-нибудь, - голос за спиной немного оживился.
- Так ты предложи что-нибудь, - задумчиво произнес я, вглядываясь в подозрительный куст неподалеку.
- Вишня! Как тебе? – девчонка быстро догнала меня и, улыбаясь, заглядывала в лицо.
- Никак. Место свое займи, а еще раз сунешься вперед – отгребешь как следует, - куст не оправдал подозрений и мой взгляд снова вернулся к маршруту. Отмычка, пыхтя и дуя губки, вернулась назад.
- А у тебя другие варианты есть? – снова обиженный голос из-за спины.
- Ведьма, Гадюка, продолжать? – я откровенно злорадствовал.
- Нет, уж лучше Язва.
До фермы, располагавшейся недалеко от заветных холмов, добрались без особых приключений. Пару раз маячили вдали из высокой травы кабаньи загривки, но расстояние было достаточно большим для того, чтоб мутанты нас не заметили. Пред нами угрюмо сутулились три здания заброшенного телятника и маленькая административная постройка.
Странное это зрелище – покинутые людьми места. Сколько видывал по стране брошенных хозяйств и деревень, а здесь, в Зоне, они кажутся особенными. Будто лежит на них незримый штамп поломанных судеб, с оттенком тоски о несбывшихся мечтах и приторно горьким запахом утраты. И вот ты не видишь глазами его, но ощущаешь сердцем. Боль людей, вынужденных покинуть насиженные места, словно аккумулируется в каждом куске шифера, лежащем под ногами, в каждом разбитом стекле, в каждой покосившейся двери. Вот и моя спутница, насупив бровки, с блестящими от слез глазами выглядывала из-за плеча. Тоже, видно, почувствовала.
- Отставить сопли! – я гаркнул так, что девчонка вздрогнула. - Надо собрать что-нибудь для костра. Доски, палки, все что найдем. Вперед. Ночь скоро.
- Так как можно-то? Тут же люди… - начала было раскисшая отмычка.
- Тогда представь, как ночью, в темноте, к тебе спящей подбирается слепой пес и, набросившись, перегрызает сонную артерию. А потом, пока твой мозг умирает, а ты, хрипя и булькая, держишься за развороченное горло… - заканчивать фразу не пришлось. Язва, усиленно кивая и хлопая округлившимися глазами, кинулась собирать разбросанные стройматериалы. Хорошая отмычка, понятливая.
Вздохнув, я устало поплелся следом. Взгляд мой блуждал по сторонам в поисках хоть какого-нибудь куска дерева, и я прозевал момент, когда девчонка юркнула за угол постройки, пропав из моего поля зрения. Но через пару секунд появилась снова. Язва пятилась назад, крепко сжимая охапку собранных досок. За ней шел, оскалив пасть и низко пригибая голову к земле, матерый слепой пес. Накаркал…
Автомат послушно соскользнул с плеча, ложась в руки. Действовать надо было наверняка, и я прицелился. Только бы не загубила псина мне отмычку.
Беги! – крикнул я и дал короткую очередь.
Брызги земли, вышибаемой ударами пуль, разлетелись в стороны. Промазал! Язва поняла меня правильно и, разжав сомкнутые на досках руки, кинулась бежать. Наверное, именно они ее и спасли. Пес, сделавший за долю секунды до этого расчетливый прыжок, врезался в веер рассыпаемых пиломатериалов и, отклонившись от траектории, рухнул на землю. Я перевел прицел и снова нажал на спуск, мутант судорожно задергал лапами и так и остался лежать на земле, подвывая. Девчонка бежала ко мне, а из-за треклятого угла уже доносился рык спешащих на помощь товарищу псов.
Короткая перестрелка принесла еще одного раненого и трех пригвожденных к земле тварей. Все стихло, только недобитые псы жалобно поскуливали. Язва, испуганно, по-детски выглядывала из-за моей спины. А ведь чуть-чуть оставалось. Зазевался. Порвали бы девку песики и что тогда? Все даром? Соберись, Филин! Нельзя позволить одной мелочи, одной недосмотренной детали испортить, растоптать и вогнать в пыль столько стараний.
Добив раненых мутантов и подобрав разбросанную охапку досок, добавив в нее еще несколько, отправились в путь. Язва поначалу хлюпала носом, а потом и вовсе замкнулась в себе и уныло плелась позади. Мне нечего было ей сказать. Да и незачем.
До холмов добрались аккурат вовремя – на закате. Подыскав удобное для ночлега место и скинув опостылевший рюкзак на землю, я принялся разводить небольшой костерок. Девушка устало опустилась рядом и уселась, обняв поджатые колени руками. Порыскав в пожитках, извлек пару банок тушенки.
- Будешь? – я кивком предложил спутнице одну банку, та отрицательно покачала головой.
- Ну как хочешь, - пробурчал я и принялся прилаживать банку над разгорающимся костром. Жадный огонек осторожно лизнул жестянку консервы и, видимо, распробовав, утроил усилия.
Хорошее это время. Время привала. Особенно, когда есть собеседник. Слова они ведь как лекарство. Вроде и нет в них ничего такого, а произносишь - и становится легче. Светлее на душе становится. И сейчас, практически в конце пути, меня особенно тянуло поговорить. Но в воздухе висело нелепое молчание. Язве было не до меня. Натерпевшись за день, она не сводила отсутствующего взгляда с огня. Да и я не знал с чего начать. В задумчивости я снова сунул руку в рюкзак. На этот раз она вытащила фляжку. С хорошим, настоящим, обжигающим виски. Знакомый резкий запах ударил в нос из-под открытой крышки. Сделал пару больших глотков и прислушался. Жидкость приятно растекалась, согревая все внутри. И уже через несколько секунд по телу бежала приятная опьяняющая волна, заставляющая расслабиться и выкинуть все плохое из головы. Я прикрыл крышку и посмотрел на спутницу, та продолжала в исступлении наблюдать за огнем.
- Выпей, - протянул я ей флягу. – Это не обсуждается. Сама не выпьешь – силой волью.
Девчонка подняла глаза и с обреченным видом взяла предложенную емкость. Не разобрав, что в ней, сделала большой глоток и чуть не поперхнулась.
- Что это? Алкоголь? – хорошенько откашлявшись, спросила Язва.
- Он самый. Еще пей. Или сам волью. Шок надо лечить, - я ухмыльнулся и, морщась, принялся ковырять ножом горячую банку. Вкусно запахло теплой тушенкой. Спутница сделала еще пару глотков и, снова кашлянув, передала флягу назад.
- Ну что? Полегчало? – поинтересовался я, поднося широкое лезвие с розовым парящим мясом на нем ко рту.
- Полегчало, - кивнула девчонка и, принюхалась. – А еще есть?
- Угощайся, сейчас еще подогрею, - я протянул ей банку с ножом. Разговор завязался. – Да ты ближе садись.
А потом мы ели тушенку, запивая отличным виски, и изрядно набрались. Разговаривали ни о чем, смеялись, шутили. Ведь это так просто, не думать о завтрашнем дне, а наслаждаться сегодняшним.
- Филин, а вот ты. Ты знаешь, зачем здесь? – слегка заплетающимся языком неожиданно поинтересовалась спутница.
- Я-то? Слушай, не поверишь, сегодня ровно год, как я здесь. Ну, в Зоне. За это надо выпить! – я приложился к фляге, но на язык упало только несколько капель. – Все, кончился вискарик.
- Нет, ты ответь.
- Денег хочу, - мотнул головой я. – Знаешь, не было у меня в этой жизни ничего. Только кусали меня все и били. Вот и я стал кусаться. А потом понял: будь у меня деньги – все было бы по-другому.
- А я помочь хочу, писателю одному. Ты бы почитал, как он пишет! Талант! Дрожь прямо берет. Только болен он. Врачи говорят – без операции нет шансов. А я верю. Слышишь, Филин? Верю, что словом можно изменить мир. Слово – это кремень, высекающий огонь из наших сердец… - девчонка широко зевнула и пристроилась у меня на плече.
- Язвочка, да брось ты… - я не договорил. Она уже посапывала возле моего уха.
Утро встречало меня яркими солнечными лучами. Именно таким я себе его и представлял. Это утро. Но особой радости на душе не было. Может, от выпитого. А может еще от чего. Девушка сидела неподалеку и, улыбаясь, наблюдала за моим пробуждением.
- Доброе утро, – недовольно пробурчал я. – Собралась уже?
- Давно уже, ну ты и спишь! Точно – Филин! – рассмеялась спутница.
- Не разделяю твоего веселья, - пыхтя, я потер заспанное лицо. Девчонка задорно хихикнула, а я принялся собирать вещи.
До грота было рукой подать, и уже через пять минут мы были на месте. Я в нерешительности остановился у входа. Та, которую я собирался похоронить в этом гроте, стояла рядом и, ничего не подозревая, с интересом заглядывала внутрь. К горлу подступил ком.
- Первой пойдешь… - я постарался произнести эту фразу небрежно, но голос все-таки предательски дрогнул, и я отвел глаза в сторону. Взбалмошная девчонка истолковала эту дрожь по-своему.
- Не волнуйся, я справлюсь, - она одарила меня теплым взглядом и шагнула внутрь.
- Стой! – неожиданно вырвалось у меня. Она обернулась. – Фонарик возьми. Там темно.
Я протянул ей заранее приготовленный прибор, получив взамен кокетливую улыбку. Мы начали спуск.
Семьдесят шагов до ловушки, которую она должна разрядить. Уже шестьдесят девять, и ее не станет. А у меня будет ровно минута, чтобы пробежать семь шагов до артефакта и вернуться назад, пока аномалия снова взведется.
Шестьдесят пять…
В лицо пахнуло сыростью, отмычка включила фонарик и осветила сырые каменные стены грота, уходящего куда-то вниз под небольшим уклоном.
Шестьдесят…
На душе заскребли кошки. Впервые за много лет мне стало кого-то по-настоящему жалко. Черт побери! Я здесь только год, а уже научился идти по головам, не оборачиваясь на загубленные жизни. Сколько ты их похоронил, Филин? Помнишь?
Пятьдесят два…
И что за имя у тебя теперь такое! Ведь был когда-то Артемка Филимонов. Озорник и проказник. Когда он стал расчетливым хладнокровным Филином?
Сорок шесть…
Мир тебя изменил? Да, он не дал тебе тепла и любви, которое получали остальные. Он не дал тебе шанса. Он был особенно жесток с тобой, но именно ты позволил этой жестокости отпечататься у тебя в сердце!
Тридцать семь…
Я с неимоверной тоской посмотрел на хрупкую фигурку, вышагивающую впереди. Что-то внутри меня рвалось наружу. Оно хотело кричать и протестовать, но не находило выхода. Я до боли, до судороги, стиснул зубы.
Двадцать четыре…
Слова это кремень? Но что же особенного ты мне сказала? Писатель… Какой-то смертельно больной писатель.
Семнадцать…
Ах да! Ты хотела помочь ему. А кому помог ты, Филин? Всю жизнь только и делал, что боролся за существование. Да, ты не видел справедливости, и не встречал понимания. Но что ты станешь делать, когда ее расплющит, размажет по стенкам, а ты заберешь заветный «компас»? Что он укажет тебе? Путь к счастью? Разве ты умеешь это, быть счастливым?
Девять…
Продашь ты его у первого торгаша, пусть и за огромную сумму денег. А что дальше? Уйдешь, построишь собственный мирок под названием счастье? Разве сможешь ты быть счастливым теперь? Тебе не дали шанса быть счастливым, так дай его кому-нибудь сам. Дай его ей! Ведь слово это кремень! И может этот писатель напишет такие строки, прочитав которые в сердцах многих зажжется искра. Искра того, что горит сейчас во мне. Того, делает чище, того, что высекла во мне она, того что долго таилось внутри, того, ради чего люди способны отдать жизнь!
- СТОЙ!!!
Эхо гулко разносило мой крик. Девушка остановилась и, обернувшись, удивленно смотрела на меня.
- Стой, - я подбежал к ней. – Ничего не говори. Только слушай и обещай выполнить. Я пойду вперед, что бы ни случилось, делай, как я скажу. У тебя будет ровно минута, когда я пройду. Видишь бледно-голубой светящийся шар впереди? Забираешь его и уходишь. Автомат, патроны и припасы в рюкзаке. Стены аномалий не бойся, артефакт выведет. Не знаю как, но уверен - у тебя получится. Продашь его торговцу. Деньги не малые. И пулей из Зоны, усекла?
Девчонка не ответила. Я скинул рюкзак на землю. Не знаю, догадывалась ли она, что произойдет через несколько секунд, но глаза ее влажно заблестели, а по щеке скатилась слеза. Ну что, Артем, ты готов? Я повернулся, и уже хотел было сделать шаг к ловушке, но остановился.
- И вот еще что, писателю передай: пусть пишет. Ведь слово это кремень? – не дожидаясь ответа, я сделал нулевой шаг.
***
Вечерний бар шумел голосами. Кто за кружкой пива, кто за бутылочкой водки, сталкеры обсуждали последние новости, отдыхая после тяжелого дня.
- Слышал, Филин спекся? Аномалией по стене размазало?
- Угу, люди говорят: так себе мужик был. Скользкий. Ну и земля ему пухом. А про девчонку слыхал?
- Не-а. Что еще за девчонка?
- Да поговаривают, объявилась на днях одна. Изодранная вся, сталь в глазах. Язвой назвалась. Представляешь, говорят, что «компас» торгашу на прилавок вывалила! Деляга аж присел, бедняк. Всю кассу выгреб, да еще в закрома бегать пришлось!
- А она что?
- Так что она, бабки в мешок и дверью хлопнула. Говорят, ушла она. Совсем ушла…
Автор: Kosenko 5.5.2012, 12:24
Ssweta
Прочитал "Нулевой шаг" . Удивлён, всколыхнуло сентиментальность. Не каждый, не в бою, пожертвует собой за ради жизни другого. Интересная и многогранная тема.
Туристу - привет, успехов и пусть пишет ещё. Не всё будет удачным, но не ошибается тот, кто ничего не делает.
Автор: T 1000 5.5.2012, 12:46
Ssweta "Нулевой шаг" читал не отрываясь. Как очень немногие книги серии "Сталкер". Автору- спасибо и успехов на литературном поприще. У него есть этот талант 
.
Автор: BоBSоN 5.5.2012, 16:49
Прочитал, впечатление - двоякое... Автор здорово пишет - описание погоды, окружающей обстановки, аномалий - выше всяких похвал! Напряжение по мере чтения растёт, сюжет закручен, очень жалко девочку - ведь понятно что её ждёт и вдруг - бац! ГГ, прожённый сталкер, волчара с большой буквы - оказывается, даже не знаю как это выразить... Суицид во имя спасения, даже не девочки (это бы я понял - отказатся от арта и спасти ей жизнь) - а какого-то не знакомого ему человека, которого может и на свете-то нет (может это тупой развод и девочка - та ещё штучка!)... "ЛошАра" какой-то... Всё это напомнило советский кинематограф - без спецэффектов, только актёрская игра и удачные планы. "Редиска" умирает в жутких корчах с противным поросячим визгом, герой - пять минут, стоит как скала, говорит речь, плюёт во врага, на прощанье произносит: МАМА... Крупный план - лицо матери на сенокосе, внезапно хватающейся за сердце - почувствовала, что с сыном случилось что-то страшное! Зрители рыдают, особо чувствительные судорожно глотают валидол...
Аномалию по-другому разрядить никак нельзя было? Загнать туда подстреленного пса, например? Ушли из Зоны, женился на девочке, спасли писателя, читают его книжки детям - конечно, это ещё более "сопливый" финал, но зато ГГ - выглядит как мужик с башкой, а не как идиот...
P.S. Хочу чтобы поняли меня правильно - мне всё (кроме этого момента) понравилось и даже очень!
Автор: T 1000 5.5.2012, 17:27
BоBSоN Да, камрад, если каждую книжку эдак по полочкам раскладывать и выискивать "косяки", то скоро попросту вместо чтения только этим "поиском" и будешь заниматься . Я вот книги просто читаю, или не читаю после первых нескольких страниц. Как начнёшь читать в книжной серии "Сталкер" про эдаких прожжённых сталкеров, кладущих врагов и мутантов налево-направо, а аномалии использующих для быстрого перемещения... Через несколько минут такого бреда просто закрываешь книгу и всё. А ещё нескольким тысячам людей она вероятно жутко нравится... Я, кстати, больше чем уверен, что когда разрешат обсуждение рассказов конкурса, начнутся рецензии типа: да такого быть не может, а вот это совсем нелогично. Типа люди годы провели в аномальной ЗОНЕ, а тут кто-то смеет видеть всё по-своему 
.
Автор: BоBSоN 5.5.2012, 17:45
T 1000, Да по каким полочкам? Мне не понравилось "не естественное жертвоприношение" ГГ, в ситуации в которой его (суицида) можно было избежать - разве я не могу выразить своё мнение? Автор прекрасно вёл сюжет, замечательно владеет словом - и под конец такой - облом! Какой писатель, какое слово - кремень? Первая моя ассоциция (вот ни грамма не вру!) - писатель лидер секты, "новый миссия", запарил девчонке мозг - та продав квартиру, машину, отдав все сбережения, ломанулась в Зону - спасать "учителя"! Под это дело, до кучи, "зомбировался" несчастный Филин...
Автор: костя-семен 5.5.2012, 17:59
BоBSоN , может и были другие варианты. Только сам Филин их не видел, видеть не хотел.
"А что дальше? Уйдешь, построишь собственный мирок под названием счастье? Разве сможешь ты быть счастливым теперь? Тебе не дали шанса быть счастливым, так дай его кому-нибудь сам."
А чуть выше вот это: " Я здесь только год, а уже научился идти по головам, не оборачиваясь на загубленные жизни. Сколько ты их похоронил, Филин? Помнишь?"
Раскаяние - самое плохое, что может с человеком случиться. Тут уже не убежишь, не спрячешься.
И лекарство от раскаяния известно - ищи искупление. Может так оно с Филином и вышло?
Автор: Ssweta 5.5.2012, 19:35
А мне эта концовка кажется единственно верной.
Перерождение души. Он вел ее на убой. Осознал. Принял непростое решение. Не каждому дано.
И не верю, что если бы оба спаслись - у них был бы шанс на роман. У нее уже есть тот, ради кого она рискует.
Автор: BоBSоN 5.5.2012, 22:06
Цитата
А мне эта концовка кажется единственно верной.
Уважаемая Ssweta, последний раз вставлю "свои три копейки"...
ИМХО
ГГ - полный эгоист и недоумок! На тебе девочка арт и выбирайся из Зоны - как знаешь! Я своё дело сделал. Я погиб как герой!
Эта "чуда" даже палок для костра собрать не смогла - чуть собаки не сожрали... А возвращаться надо через аномальные поля (через которые он один проход знает), но ГГ это не заботит - он своё дело сделал! Будь это "на деле" - финал был бы таким:
1. ГГ погиб.
2. Девочка не вышла.
3. Писатель умер.
Цитата
У меня перерождение души. Я вел ее на убой. Осознал. Принял непростое решение. Не каждому дано.
Эта "чуда" даже палок для костра собрать не смогла - чуть собаки не сожрали... А возвращаться надо через аномальные поля (через которые он один проход знает), но ГГ это не заботит - он своё дело сделал! Будь это "на деле" - финал был бы таким:
1. ГГ погиб.
2. Девочка не вышла.
3. Писатель умер.
P.S. К людям, кончающим жизнь самоубийством - у меня своё, особо "трогательное" отношение!
P.P.S. Извините за резкие высказывания!
Автор: костя-семен 5.5.2012, 23:39
BоBSоN , ну может спор еще не исчерпан? Что ж ты "в последний раз"?
Это вот между прочим
Лет 30 назад я выдумал примерно такое:
Допустим, мы с тобой - разведчики и диверсанты. Мы на вражеской территории, и нам в руки попали важнейшие документы. Целая пачка, на память не вызубрить. Бумаги нужно довести до своих. А за нами погоня. Облава. И близко! Если я остаюсь прикрывать твое движение к самолетику, то ты успеешь и взлететь, и увезти эту клятую макулатуру. Но тебе еще почти час лететь в опасной зоне, где тебя еще могут выискать истребители. Будут знать, куда ты летишь - точно найдут. И у них еще есть шанс это узнать - взять меня красивого живым и вкатить сыворотку правды. За тридцать минут они справятся. Это значит, что после твоего взлета... Немного повеселиться я еще могу, но патроны не бесконечны. И моя смерть даст шанс и тебе, и тем тысячам и тысячам, чья жизнь зависит от нашей информации.
Вымысел, конечно, но ситуации, когда выбор смерти оправдан (и даже самоубийство оправдано) - такие ситуации возможны.
Что то в этом же роде описано в повести Пушки острова Наварон. Возможны и другие, более тонкие, более сложные мотивации. Чем они сложнее, тем легче их оспаривать.
Нет, не пытаюсь оправдывать суицид. Хотя и представляю себя такие дела, при которых эвтаназия - выход.
Допустим, мы с тобой - разведчики и диверсанты. Мы на вражеской территории, и нам в руки попали важнейшие документы. Целая пачка, на память не вызубрить. Бумаги нужно довести до своих. А за нами погоня. Облава. И близко! Если я остаюсь прикрывать твое движение к самолетику, то ты успеешь и взлететь, и увезти эту клятую макулатуру. Но тебе еще почти час лететь в опасной зоне, где тебя еще могут выискать истребители. Будут знать, куда ты летишь - точно найдут. И у них еще есть шанс это узнать - взять меня красивого живым и вкатить сыворотку правды. За тридцать минут они справятся. Это значит, что после твоего взлета... Немного повеселиться я еще могу, но патроны не бесконечны. И моя смерть даст шанс и тебе, и тем тысячам и тысячам, чья жизнь зависит от нашей информации.
Вымысел, конечно, но ситуации, когда выбор смерти оправдан (и даже самоубийство оправдано) - такие ситуации возможны.
Что то в этом же роде описано в повести Пушки острова Наварон. Возможны и другие, более тонкие, более сложные мотивации. Чем они сложнее, тем легче их оспаривать.
Нет, не пытаюсь оправдывать суицид. Хотя и представляю себя такие дела, при которых эвтаназия - выход.
Автор: BоBSоN 13.5.2012, 12:03
костя-семен, Слава богу и как оказалось - не без твоего участия всё разрешилось. Спасибо!
Цитата
переписать ее по своему
Не поверишь - мне в ту ночь всё и привиделось, с утра "ломанулся к компу", хотел предложить немного переделать концовку...
Как я это увидел:
Раскрывающийся текст
Он её не останавливает. Она делает "нулевой шаг". Сердце сжалось, закрыл глаза - чтобы не видеть (он к ней уже начал испытывать человеческие чувства/жалость/понимание/что угодно...). Ничего не происходит/она проходит/видит арт/радость в её глазах/замечает его лицо - на нём всё написанно/всё понимает/слёзы/лицо маленького, обиженного ребёнка, которого предали... Он - к ней/непонятки/что происходит?/треск/шум сработавшей аномалии - это "адская уловка" - система "нипель" - туда дуй, оттуда - "никак"/ в первый приход - он её не просчитал... Вопрос - убить второй раз девчонку?/мысли - Зона её пощадила/кто он?/в праве ли второй раз приговорить к смерти? Мысли/мысли/мысли - ответ очевиден/спасает именно её!/итог - уже оправданное самопожертвование... Вот как-то так...
Автор: Ssweta 3.6.2012, 16:54
Джагур (Хронофаг)
"Назад в будущее..."
[attachmentid=67383]
НАЗАД, В БУДУЩЕЕ...
В небольшой, брошенной ещё во времена первой аварии на ЧАЭС деревеньке, той самой что как бы прикорнула в низинке возле КПП, у костра сидели сталкеры. Это место у них почиталось как предбанник Зоны, здесь собирались перед рейдом вглубь, здесь же отдыхали после тяжёлых ходок. Вояки как бы, не замечали её существования, только иногда, перед приездом всевозможных комиссий и проверок налетали вдруг, хватали нескольких зазевавшихся бедолаг и снова исчезали за шлагбаумом своей «резиденции».
Сталкеры занимались кто чем. Одни дремали, другие переговаривались вполголоса о том, о сём. Кто-то бренчал на видавшей виды гитаре незамысловатую мелодию. Один, раздевшись до пояса осматривал и чинил снаряжение. В общем, был обычный вечер.
К уже пожилому сталкеру, как на троне восседающему на объёмном мешке подошёл другой.
- Здорово, - поприветствовал он пожилого.
- Привет, коль не шутишь. – Хитровато прищурившись ответил тот и тут же спросил. - Чего хотел?
- У тебя «пятёра» есть? - Поинтересовался подошедший.
- «Пятёра»? – Протянул пожилой. – Ну, найду пару-тройку упаковок.
«Пятёрой» называли один из самых ходовых в Зоне патронов калибра 5,45, для Автомата Калашникова.
- Только это… денег наличных у меня нет. В долг дашь?
Его вопрос был встречен дружным хохотом окружающих.
- Вот ты даёшь, - Вытирая слёзы прокомментировал Сатрапыч. – В долг. В долг это в банке кредиты дают. А здесь плати или отваливай.
Сталкер не обидился:
- Ну ладно, - согласился он. – Есть у меня артик, но сам понимаешь, за три упаковки патронов жирно будет. Короче давай патроны, жрачки, водочки. Под дробовик ещё припас какой есть. Ну и антирада, упаковок несколько.
Пожилой кивнил, взял протянутый ему артефакт, посмотрел на свет, потом спрятал в карман и развязав баул стал выкладывать сталкеру запрошенный товар. После состоявшегося обмена, пожилой вновь уселся на мешок.
- Слышь, - обратился к нему Сатрапыч. – Я тут чего подумал-то. Вижу любишь ты это дело, купить да продать. А вот аномалии шустрить, между нами, у тебя таланта нет. С другой стороны и нам никакого резона с собой припас таскать, что верблюдам и с оружием через «колючку» туда-сюда лазить. Давай-ка вот что, тут в конце улицы бункерок есть. Связисты когда-то там были, связь правительству обеспечивали. Помещениеце конечно так себе, загажено малость, но зато проводка целая, движок-генератор, если что есть и из мебели кое-что имеется. Мы тебе значит поможем, что почистим, что подладим. А ты там вроде кладовщика будешь. Ну и торговлишка по мелочи. И нам подмога и тебе небольшой прибыток. Как ребята, подсобим? Для себя ж стараемся.
- Да, конечно, - зашумели в ответ сталкеры.
- Ну на том и порешим, - постановил Сатрапыч. Зовут то тебя как, всё забываю?
- Да зови просто – Сидорович, - покладисто ответил повеселевший пожилой сталкер.
В это время в Саркофаге ЧАЭС двое адептов «Монолита» волокли упирающегося сталкера к установке нейропрограммирования. За этим наблюдали оператор из О-Сознания и один из молодых учёных, того же общества. Рядом с ними стоял офицер всё той же секты.
- Где поймали то? – Спросил Оператор.
- Почти возле Госпиталя. Есть там где-то лазейка, нужно отправлять отряд на Янтарь. Установку осмотреть.
- Не надо, - махнул рукой оператор. – Чем больше их сюда придёт, тем больше народа будет.
- Так ведь большая часть из них всё одно в Зомби превращаются.
- Зомби тоже оружие, нужно только уметь им пользоваться. – Оператор спросил у офицера. – Как этого, тяжёло взять было?
Отрывисто, односложно, как большинство прошедших процедуру, офицер ответил:
- Хитрый. Меткий. Одного убил. Одного ранил. Снайпер.
- Это хорошо. Снайпера нам нужны. Как его зовут то?
Учёный посмотрел ПДА:
- Бродяга.
- Ясно что не английский лорд. Я имя или прозвище имею ввиду.
- Так и записано – Бродяга.
- Твари, сволочи. Да я вас на куски рвать буду, - заорал вдруг Бродяга, не желая садится в кресло установки.
- Ох и повезло же нам, - обрадовался оператор. – Хороший боец будет, Во Славу Монолита!
- Во Славу Монолита! – Как эхо отозвался офицер.
А солдаты ничего не ответили. Они ремнями пристёгивали Бродягу к креслу.
В это время на НИИ Агропром:
- Ну нет, - сказал здоровенный светловолосый бородатый сталкер, и открыв бутылку водки присосался к горлышку. – Мне это надоело. Ну вот ты опять за своё…
Молодой грузин, сидевший понуро повесив голову вздохнул и с сильным акцентом ответил:
- Говрит брат. Памаги аномалию пройти, да. Артефакт добудэм, дэнги дэлит будэм. И сбэжал, ишак.
- Ну сбежал. Конечно. Тебя Вано, только ленивый ещё не обманывал.
Третий сталкер до того отстранённо сидевший и мечтательно смотревший в небо повернул голову и примирительно сказал:
- Да ладно тебе наезжать. Ну кинули и кинули, что теперь.
- Что теперь? – Взорвался бородатый, - неделя тому же ишаку под хвост. Ты где был? Опять на мутантов смотрел? Всё. Надоело. Меня знакомый в Долг зовёт, туда пойду. Хватит.
- В Долг, - протянул третий сталкер. – Мутантов мочить? Это дело хорошее. Мутанты это зло, это извращение тварей Божьих…
- Уууу, - завыл бородатый, - Где вторая бутылка. Срочно напиться, пока проповедь не началась.
- А что я правду говорю, вот помяните моё слово. Начнётся потоп и зальют мутанты всю землю. Убежище надо строить.
- Да задолбал уже. Тоже мне, Ной выискался.
- О, точно, - обрадовано воскликнул третий.
Он достал свой ПДА и защёлкал клавишами.
- Всё, теперь я сталкер Ной, - объявил он товарищам через некоторое время.
Здоровяк, в это время вновь приложившийся к бутылке поперхнулся:
- Твою мать, - выругался он. – Водка слабая, вторая бутылка и ни в одном глазу. Нажраться поскорее, что бы вас не видеть.
- Ха, не смеши Зону, - ответил на это Ной. – Где это видано было, что бы Зулус с двух бутылок падал. Три как минимум только чтобы зашататься.
- И то верно, - согласился Зулус и отложив бутылку бережно поднял с земли ручной пулемёт, - давай-ка я тебя почищу, приятель. В Долг грязных не берут.
В это время в Киеве, в здании СБУ:
- Капитан Дегтярёв.
Шедший в штатском сотрудник остановился и оглянулся.
- Зайдите к начальнику отдела.
Дегтярёв вздохнул и отправился в указанном направлении. В роскошном кабинете сидел полковник и читал какой-то лист. Заметив вошедшего он привычно перевернул бумагу написанной стороной вниз.
- Садитесь, капитан. Давно из Зоны?
- Дней пять, - ответил Дегтярёв отодвигая стул и устраиваясь напротив.
Полковник достал откуда-то ещё один лист и протянул сотруднику:
- Вот. Наши доблестные охранники задержали на КПП двоих бродяг. И они тут кое-что наплели. Прочтите, что вы об этом думаете.
Капитан неторопливо прочёл рапорт.
- Бред, - ответил он через некоторое время. – Я знаю те места. Сплошные топи и аномалии. Там ещё до аварии восемьдесят шестого люди только за счёт регулярного осушения болот жили. А теперь половина хуторов в воду ушла. Ну и аномалии само собой тоже мало радости приносят. Поймали ребят, вот они со страху и наплели что попало. Сами подумайте – заблудились, остались без боеприпасов и провианта, попали в россыпь аномалий и тут чудо – появились люди в небесно-синих одеждах и их вывели. Полный бред.
- Бред говорите? – Полковник с сомнением покрутил головой.
- Я могу сходить проверить, - тут же вызвался Дегтярёв.
- Ну уж нет, МАЙОР, - и полковник с удовольствием отметил удивление на лице Дегтярёва. – Да, да. Теперь вы майор и мой заместитель. Хватит вам по Зоне мотаться. Пора бы и аналитической работой заняться. Я тоже подумал, что это бред, но решил уточнить у практика. Жаль конечно что эти двое сбежали…
- Как сбежали?
- Да один из них видно умелец. Пока, что, их заперли на КПП. Так он замок разобрал и они улизнули. Заметили уже когда они в тоннель под насыпью лезли. Постреляли, конечно, да без толку. Ушли на эти самые болота.
- Как их звали то? – Спросил Дегтярёв.
- Один Холод. А второй… смотри-ка и фамилии не скрывает – Новиков.
В это время на заводе Росток.
Он сразу почувствовал их присутствие. Вообще эти места не даром называли Дикими. Пустота была обманчиво – что то постоянно хлюпало, трещало, где-то совсем неподалёку выли монстры. Но шорох издаваемый человеком перепутать было нельзя. Он резко повернулся, вскинул было «Винторез», но тут же предпочёл за благо медленно развести руки в стороны. какой бы профи он не был, против пяти стволов не попрёшь. Наёмники смотрели на него настороженно, но без злобы.
- Ну и кто же ты такой? – С лёгким одесским говорком спросил один из них, видимо старший.
- Человек.
- Ха-ха, смешно не могу. Вижу что не свинья, надо тебе здесь чего?
- Да так, иду. Смотрю. Может где чего интересное встретится.
- Интересное в плане чего?
Старший расслабился и повесил автомат на плечо, после чего расстегнул свой синий комбинезон и достал сигареты.
- Денюжки бывает валяются. Людям лень за ними наклонятся, а мы люди не брезгливые. Надо так и наклонимся.
- Хорошо излагаешь, братишка. – И повернувшись к своим сказал – Учитесь.
Потом прикурил коричневую сигарету «Капитана Блэка» и сказал:
- Что сказать, ты по адресу попал. Я людей, которые контрактами живут и мокротой дышать не брезгуют, сразу определяю. Меня Волкодав зовут и в этих местах я человек хоть и не главный, но достаточно знаменитый. А ты?
Он скинул капюшон и ответил:
- Шрам.
Его лицо пересекала глубокая черта.
В это время на свалке.
Когда-то это здание не достроили, а теперь оно уже успело и немного обрушится. Но стояло очень удобно, хорошо просматривалась дорога к Депо, где с недавнего времени обосновались бандиты, укрывало от непогоды и снующих по Свалке мутантов. Естественно что сталкеры облюбовали его для своего лагеря.
Один из сталкеров сидел в стороне от остальных и пытался собрать из двух неисправных автоматов один, подбирал детали, что-то подчищал и подгонял. Понаблюдав за ним некоторое время, двое других подошли и сели рядом.
- Привет, - сказал один из них.
- Здорово, коль не шутишь, - ответил сталкер.
- Я слыхал тебе люди нужны. Нас возьмёшь?
Сталкер смерил его оценивающим взглядом:
- В Зоне давно?
- Я считай как первые полезли так и следом. А вот он пару лет. Но парень рукастый, из старых радиодеталей прибор сварганил, все переговоры вояк слыхать. Не переживай, мы ребята опытные, не то что мелюзга всякая. Только вот старшой нам нужен, потому как хоть мы и многое умеем, но фантазии, куда б сходить, да что найти не хватает.
Сталкер кивнул:
- Ладно, посмотрим каковы вы ребята в деле. Зовут как?
- Меня Призрак, а это Клык. А тебя? А то мы тут в непонятках, вроде опытный ходок, и группу набирает, а как звать никто и не в курсе.
- Стрелок. И учтите, что зовут меня так не за красивые глаза.
В это время там же на Свалке, но с другой стороны Депо:
- Ну всё пацаны. Короче мы не звери, снарягу и стволы не трогаем. А вот арты и бабло, звиняйте. Делится надо, а не бегать. Мы ж за порядок. Нашёл чего, заскочи к нам, долю занеси и дыши спокойно. Ладно, бывайте. Патроны потом чуть подальше заберёте.
Бандиты гуськом потянулись в сторону депо. Старший сталкер с досады сплюнул:
- Твою дивизию. А всё ты, новички, новички. Снаряги у них нет вот и ходят в куртках. Да не нужна им снаряга, они сюда не аномалии а нас шустрить прибыли.
- Да ладно тебе Валерьян, - ответил другой сталкер. – За периметром, на большой земле везде так, ты же знаешь.
- А я не хочу, что бы и тут же было как там. Мочить их уродов надо. Как только пасть свою разинул, про общак заикнулся, так и пулю туда. Чтоб не повадно было. А то смотрите, растащите их так, что они ещё и концлагерь тут построят, типа зоны в Зоне. Будете бесплатно по аномалиям лазить, а чуть что не так – туда непослушных. Нет, Богом клянусь, в последний раз они меня подловили. Умирать буду, но с собой хоть одну тварь прихвачу. Давно же говорю вам – объединятся надо, нет рогом упираетесь, типа что мы в колхозе не видели. Не хотите в колхоз, пойдёте в концлагерь. Сто пудов вам говорю.
В это время в Киеве, в здании СБУ (на другом этаже)
- Товарищ генерал, капитан…
- Вольно, вольно, - прервал его генерал. – Так вы какой капитан. Ну что ж, вас нам порекомендовало кадровое управление, как человека опытного, умелого офицера, а главное честного, порядочного и морально устойчивого. У нас капитан, проблемы с батальоном охраны периметра этой самой Зоны, чтоб ей пусто было. Вернее не с самым батальоном, а с его командованием. То понимаешь, спиваются, то внеслужебные связи с мародёрами заводят, а бывает и то и другое в одном флаконе. Последний вообще учудил, ночью сообщил что их атакуют твари численностью до сотни. Случись это где в другом месте, посмеялись бы да и всё. А тут не до шуток. Подняли в ружьё целый полк, авиацию. А оказалось эти недоумки на КПП ужрались до того, что им черти мерещатся. Короче капитан, нам нужен новый командир батальона, который наведёт там порядок. Берётесь.
- Берусь, товарищ генерал.
- Ну вот и добре. – Генерал повернулся к помощнику. – Выпиши, майору… кхм.. да-да, майору и никак иначе, Халецкому командировочное предписание.
И потом, улыбнувшись, протянул новоиспечённому майору руку:
- Счастливо, майор. Надеюсь нас всех, и вас в том числе ждёт чудесное будущее…
***
В это время у барьера. Пуля срезала ветку и та накрыла прижавшегося к земле Глюка.
- Вот ведь, зараза, - процедил тот сквозь зубы. – Не высунуться.
Рядом с ним, но чуть ниже лежал парень с СВД в руках. Он, в отличие от старшего вообще не делал никаких попыток выглянуть. Только лежал бледный и трясся мелкой дрожью. Оба были в комбинезонах с цветами «Свободы». Шли на позицию и на тебе – попали под огонь снайпера «Монолита».
- Может, покурим? – Предложил он напарнику.
- А может, ты всё-таки делом займёшься? – Злобно огрызнулся Глюк. – Ты снайпер, мать твою, или что?
- Я виноват, да? – Несколько обиженно спросил он. – Я снайпер – назначенный. В армии ротный глянул на меня и назначил снайпером, от балды. Никто меня ничему не учил, только «весло» на стрельбище два года таскал. А сейчас… вот если бы до позиции дошли, всё нормально было бы. А теперь до темноты головы не высунуть.
- В темноте он тебя тоже возьмёт, - раздался метрах в десяти спокойный голос. – Если у него прицел доработан.
Глюк перевернулся на спину и задрал автомат, обшаривая стволом кусты.
- Кто здесь, мать твою? Покажись, или стреляю.
- Ага. Стреляй в своего ангела спасителя, - со смешком ответили из кустов. – Ты чем стволом размахивать, лучше попробуй аккуратно высунуться…
- Да пошёл ты, - Глюк ошалел от такого предложения.
- Я же тебя вскакивать не заставляю. Совсем немного двинься, как до этого.
Предложение незнакомца было самоубийством, но какая-то уверенность в звучащем голосе… Глюк снова лёг на живот и начал понемногу двигаться в сторону. На этот раз свист пули раздался даже раньше, чем он дополз до отмеченной черты. И в тот же момент в кустах прогрохотал, именно прогрохотал, а не хлопнул выстрел.
- Ну, вот и всё, - раздался весёлый голос. – Готов адепт. Вставайте, не бойтесь.
На этот раз голос был немного другим. Сосредоточенным, что ли. Будто незнакомец всё ещё прижимается к прицелу, высматривая кого-то.
- Сам высунись, - предложил Глюк.
Но молодой снайпер уже поднялся. И тут же свист и неведомая сила швырнула его на землю. Раздался стон, слившийся с грохотом ещё одного выстрела.
- Вот теперь точно всё. Второй тоже там.
Теперь Глюк просто вскочил, вскидывая автомат:
- Ты… ну-ка выйди, гнида. Живцом меня делать…
А молодой уже сел на коленях ощупывая грудь:
- Я не ранен? – Спросил он с удивлением.
- Не ранен. У другого снайпера укороченная СВД была и он неопытный, во-первых, голову стрелять не решился. Во-вторых, мою позицию неправильно определил. К тому же - больше тысячи метров расстояние. Хотя бронежилету – скажи спасибо.
Из кустов вышел мужчина лет сорока, коротко стриженный, худощавый. Темные круги вокруг глубоко посаженных глаз. В правой руке он придерживал СВД, лежащую стволом на сгибе руки левой.
- Ты…, - начал Глюк.
- Не благодари, - ухмыльнулся незнакомец. – Потом сочтёмся.
А молодой внимательно рассматривал его оружие. Винтовка была вроде как обычная, но только на беглый взгляд. К тому же этот грохот…
- Что за модификация? – Спросил он с удивлением. – Вроде как штатная.
- А, ну значит, кое-что ты всё-таки знаешь, - отозвался незнакомец. – Конечно штатная. Просто я её доработал. И патроны лично делал. Вот они – нештатные, кроме гильзы, естественно.
- Сам делал? – Поразился молодой.
Видимо он даже не представлял, что такое вообще возможно.
- А что, хорошо разбираешься в этом деле? – Поинтересовался Глюк.
Он начал успокаиваться. Конечно, незнакомец «использовал» их. Но если разобраться, то в сложившейся ситуации виноваты они сами. И если бы не он...
У «Монолитовцев» терпения не занимать. Хоть одного, но достал бы.
- В оружие-то? – Уточнил незнакомец. – Само собой.
- А в Зоне, чем занимаешься?
- Да, вот походил, посмотрел. Нравиться мне здесь. Ни начальства, ни ментов. Они ведь моё скромное увлечение точной механикой не одобряют, почему-то. Решил остаться здесь, но сталкерить большого желания не возникает. Не моё это. Да и годы.
- Слушай, - Глюка осенила идея. – А может к нам пойдёшь, в «Свободу»? У нас механика хорошего нет. Тот, что есть, только и знает, что водку жрать. А весь ремонт – это маслом оружие облить, чтобы выглядело как новенькое.
- Точно, дядь, - поддержал его молодой. - Давай к нам?
- Ну, раз у меня уже и племяш тут нашёлся, так и быть. Я ведь в принципе к вам и шёл. Не люблю когда начальство напрягает. Как в Долге. А Сталкеры ничего в оружии не понимают. Лишь бы стреляло. У них квалификацию можно потерять.
«Свободовцы» повеселели и вызвались проводить кандидата к Лукашу.
- Зовут то тебя как? – Поинтересовался Глюк.
- Дядька Яр, - с хохотом ответил снайпер.
Автор: Kosenko 5.6.2012, 10:24
Ннда. А что? Может Джагур и прав. Как то Оно начиналось то? Обустройство Зоны.
Мне Его версия нравится, может продолжит, как нибудь в последствии?
Автор: Ssweta 5.6.2012, 17:15
Джагур (Хронофаг)
"Во Славу Монолита!"
Рассказ "Во Славу Монолита!" - был написан по теме БЛИКовского конкурса, придуманой Романом Глушковым...
Тема конкурса - цитирую Романа Анатольевича:
А вот не буду банальным – подкину-ка сложную задачку.
"Вы очутились на ЧАЭС в плену у секты "Монолит" (как раз после отключения выжигателя). Вас содержат в одиночной камере. Промывка ваших мозгов и ваше насильственное зачисление в сектанты назначены на завтра. Вам этого отчаянно не хочется. У вас есть одна ночь, чтобы придумать план побега. Задача: слинять из плена наиболее оригинальным способом".
Это - стартовые условия, которые нельзя менять. Все остальное (детали, развитие сюжета, финал) - целиком и полностью на усмотрение конкурсантов.
[attachmentid=67529]
Во Славу Монолита!
Камера на самом деле камерой не была. Просто образовавшуюся при строительстве железобетонного саркофага пустоту приспособили под таковую. Даже притащили откуда-то сорванную металлическую дверь и привинтили на неё гаражный замок, сняв предварительно все приспособления, которые открывали его изнутри. Хотя если разобраться по-хорошему даже запор был делом лишним, выбраться из саркофага, а тем более пересечь тщательно охраняемую, а местами убийственно радиоактивную территорию ЧАЭС казалось делом безнадёжным. Так что замок был лишь средством предупреждения от неадекватных арестантов, не желающих смириться со своей участью.
Аспирант относился к таким. Вся его жизнь была в математике, и к любой ситуации он относился как к системе уравнений со многими неизвестными или напротив - набору доступных, видимых данных, которые на первый взгляд не имели к задаче никакого отношения. Его мозг, моментально, впитав информацию, тут же начинал работать, перебирая все возможные варианты развития событий. И если бы фанатики Монолита или их хозяева из О-Сознания знали об этой его особенности, то не поступили бы столь опрометчиво, оставив одного, пусть даже в запертой камере.
Взяли его на окраине Припяти по его же глупости, вернее элементарной невнимательности. Он слишком поздно заметил секрет и сделать уже ничего не мог, кроме как безропотно отдать автомат и дать проводить себя через мёртвый город к зданию электростанции. Полей артефактов, которыми так бредили сталкеры, не увидел – отсутствовали даже порождающие их аномалии. Хотя это интересовало его в последнюю очередь. А вот признаки хорошо продуманной обороны встречались на каждом шагу. Силуэты снайперов на выгодных позициях, кучи хлама, слишком напоминающие баррикады, подготовленное пулемётное гнездо в окне второго этажа…
Впрочем, поразмышлять о мёртвом городе можно будет позже. А пока он жалел, что непосредственно по территории станции его вели с мешком на голове. Можно было только предположить, что фанатики превратили этот объект, и так спроектированный как режимный, относящийся к категории А, в настоящую цитадель.
Внутри саркофага, в просторном зале, мешок с него стянули, и он предстал перед голограммой какого-то странного человека. Тот не задавал вопросов, не интересовался кто такой Аспирант и откуда он взялся. Может быть даже, это была просто запись, в которой Учитель вдохновенно рассказывал об О-Сознании и о прелести служения в его рядах. Лица окружающих Аспиранта сектантов при этом просто светились от восторга и благоговения. Наверное, это кто-то из них коряво, но с любовью намалевал на огромном баннере надпись: «Во Славу Монолита!» и повесил в этом зале, за спиной голопроэкции лектора, на паутине растяжек, из хорошего, на это он сразу обратил внимание, даже очень хорошего, альпинистского шнура.
К концу лекции Аспирант уже догадался что его ждёт. Стать одним из верных адептов секты. Не секрет, что Монолит понёс слишком большие потери, а значит нуждался в новобранцах. Согласия не требовалось – не трудно понять, тем более кандидату наук, что здесь использовалось нейропрограммирование. И первые христиане, столь ревностно не служили Богу, как фанатики своему внеземному артефакту - значит, без вмешательства в подсознание дело не обошлось. Можно было стать сектантом, можно было умереть: и то и то в полном соответствии с надписью на баннере. Третьего вроде бы не дано и как раз вот тут Аспирант хотел поспорить.
Его отвели в небольшую, по сравнению с предыдущей комнату, где заставили раздеться до гола и забрали всё снаряжение. К счастью опасения Аспиранта, что его оставят так до утра не подтвердились. Ему дали одежду, в которой любят щеголять сталкеры из новичков – джинсы, свитер, штормовку и тяжелые кирзовые ботинки, в общем, то, что не даст замёрзнуть в каменном мешке камеры. По пути к месту ожидания назначенного на утро посвящения Аспирант внимательно осмотрел путь. Очевидно, строители Саркофага здесь проявили спешку, или бетон оказался некачественным, только стены во многих местах обрушились, обнажив арматуру. Вдоль стены был проброшен кабель освещения, и коридор тускло освещался немногими лампами. Одна из них горела над входом в камеру. Незамысловатая лампа в простом патроне, прикрытая металлической решёткой. Внутри освещения не было, однако дверь не доходила до самого верха и потому мешок, хоть и тускло, но освещался. Его оставили одного – самоуверенность, которой он и решил воспользоваться.
Пора. До рассвета оставалось не так много времени. Аспирант подобрался, сел, затем встал. Настраиваясь на предстоящий побег он поиграл мускулами, даже сделал несколько упражнений. А потом снова сел и стянул с ноги ботинок. Вырвал стельку, разворошил материал и извлёк из него супинатор, тонкую металлическую полоску, о существовании которой знает любой, мало-мальски опытный тюремный надзиратель. Фанатики об этом очевидно не знали или им в голову не приходило, что кто-то может такой пластинкой воспользоваться. Однако его время пока не пришло, и Аспирант положил добычу в карман штормовки.
Далее он подошёл к двери. Некоторое время прислушивался, но в коридорах по-прежнему стояла тишина. Тогда он ухватился руками за верх двери и подтянулся, после чего встал одной ступнёй на замок. Опора была не самая удачная, но всё же лучше, чем ничего.
Пролезть через небольшое отверстие между низкой дверью и проёмом конечно же было нереально. Но зато можно было высунуть руку и нащупать решётку лампы. Некоторое время он балансировал, нащупывая защёлки, но вдруг сорвался и соскользнул вниз, оцарапав кисть, в которой сжимал-таки столь желаемый предмет, состоящий из сплетённых проволочек. Изготовить две отмычки из такого хорошего материала труда не составило. Почти десять минут он возился с замком, исследуя каждый выступ и бороздку механизма, но вот щёлчок освободил широкий язычок и стоило лишь слегка подтолкнуть его, чтобы он открылся. Путь из камеры был свободен, но Аспирант с полминуты отдыхал, ждал, пока выброс адреналина несколько утихнет, а заодно прислушался. Очевидно, его манипуляции остались незамеченными.
Когда его заводили в камеру, дверь скрипела, поэтому сейчас он открывал её очень осторожно, только на то расстояние, чтобы проскользнуть наружу. В коридоре Аспирант достал из кармана супинатор и подошёл к кабелю. Взрезать первый слой оказалось даже проще чем предполагалось. Сняв его, он заизолировал полоску и начал зачищать провода. Сердце бешено колотилось, любой, кто сейчас заглянул бы в коридор, застал его за этим занятием – всё на виду. Но видимо тюремщики не сомневались, что сейчас он с «радостным волнением» смиренно ожидает Посвящения в избранные, а потому не беспокоили будущего брата.
Характерный треск, сноп искр и вонь от мгновенно расплавившейся изоляции предшествовали погружению в полный мрак. Аспирант тут же, стараясь производить как можно меньше шума, рванул в сторону, где его обыскивали и переодевали. На полпути он остановился и пошарил рукой по стенам. Вот они, замеченные петли арматуры. И он начал карабкаться наверх, под потолок.
Его расчёт оказался верным, не успел он подтянуться и буквально прилипнуть к своду коридора, удерживая свой вес на руках и напряжением мышц живота, как послышался топот ног нескольких человек. Они прошли внизу. Один лучик, брошенный наверх и его присутствие было бы обнаружено, но никто даже не догадался этого сделать.
Дождавшись, когда последний сектант пройдёт это место, Аспирант расслабил мышцы пресса и повис ногами вниз, после чего отпустил петли и спрыгнул на пол. Нужно было спешить. Эти несколько человек, скорее всего, ищут место короткого замыкания, но в том, что заодно они проверят и камеру он не сомневался. Тем более что замыкание было искусственным, спровоцированным.
В комнатке где его переодевали горел светильник и кто-то ходил. Аспирант замер. Звук приближался к коридору, он приготовился скользнуть обратно в темноту, но к счастью невидимый враг, не дойдя до выхода развернулся и стал удаляться в глубину. В комнате мог находиться ещё кто-то но приходилось рисковать и Аспирант одним махом миновал опасный участок, бросив мимолётный взгляд вбок. Один и спиной к нему. Пока везёт.
Через несколько десятков шагов Аспирант остановился и стал шарить рукой по стене. Вот она дверь в комнату с проектором. Замка на ней к счастью не было, иначе возня вогнала бы его в жуткий цейтнот. Тем более что со стороны камеры уже доносились крики. Его отсутствие заметили. Он толкнул дверь и вошёл в это подобие храма. Дорого бы он сейчас отдал, чтобы узнать, нашли уже сектанты место замыкания, или пока только обнаружили его исчезновение. Искать то будут ближе к выходу из этой коробки, но вот здесь вполне могли стоять камеры – должны же были пастухи следить за своим стадом. И камеры эти возможно были подсоединены к отдельной сети. И даже работать в инфракрасном диапазоне. Впрочем, о последнем лучше не думать.
Идя в темноте по памяти, он подошел к заинтересовавшему его баннеру. Вот он. Верёвки были хорошо натянуты и первые он обрезал всё тем же супинатором без особого труда. С остальными пришлось повозиться. Во-первых, они были выше, а во-вторых их перед тем как обрезать под корень приходилось натягивать всем своим весом. Но он старался, для задуманного они нужны были все, по всей их возможной длине, вместе с самим баннером. Зато когда работа была закончена, у него в руках оказалась самая важная часть инвентаря необходимая для побега.
Пусть они пока ищут его внизу. Может быть даже добегут до самой Припяти. А он тем временем найдет дорогу наверх, на крышу этого грандиозного по своим масштабам и первоначальным целям сооружения.
Свет зажгли минут через пятнадцать, как раз вовремя. Он заблудился в бесконечных лабиринтах коридоров и лестниц. Глаза на секунду ослепли, но ведь если кто-нибудь и стоял в поле зрения, то он ведь тоже на секунду стал незрячим. Вновь обретя способность видеть Аспирант оглянулся. Никого. Зато он увидел то, что искал, крутую металлическую лестницу винтом уходящую вверх. Это было не слишком хорошо, он рисковал столкнуться с кем-нибудь, кто будет спускаться сверху, но тут уж ничего не поделаешь – оставалось уповать на везение. Перед тем как подняться он потратил несколько драгоценных минут, чтобы более аккуратно уложить достаточно объёмный тюк. Но теперь пробираться стало значительно легче.
Ему повезло в очередной раз. Никто не спускался и не поднимался, а дверь оказалась открытой, так что отмычки не понадобились. Но вот за дверью везение на время закончилось. Первое же что он заметил в утренних сумерках мерно двигающийся по скату огромной крыши часовой. Причём в весьма серьёзном снаряжении – экзоскелет, который позволял использовать тяжелый, тридцати двух килограммовый армейский бронежилет и титановый шлем. Идти на такого с голыми руками всё равно, что переть на танк. К счастью тяжёлое снаряжение затрудняло обзор часового, да и внимание его было сосредоточено на территории внизу саркофага. Однако Аспирант шагу не мог ступить из ниши за дверью, что бы сразу же не оказаться в поле его зрения. Он беспомощно оглянулся, досадливо думая – ну зачем здесь часовой? Ничего, если не считать кучки кирпича – выход на крышу был обычной кладкой. Мелькнула безумная идея – вес и некоторая неуклюжесть экзоскелета была ему на руку. Но тем самым он себя обнаруживал, да мог и не попасть.
Он взял обломок кирпича и, дождавшись когда часовой повернётся спиной, запустил его в сторону. Задуманный первый бросок получился не совсем удачным, кирпич не ударился в край крыши. Но тем не менее он гулко стукнул, подскочил и исчез внизу. Часовой тут же развернулся и пошагал в сторону постороннего шума. Он подошёл к самому краю и немного наклонился, внимательно рассматривая, что там произошло. Тогда Аспирант, взвесив предварительно в руке и тщательно продумав траекторию, запустил в часового второй кирпич. Пролетев по дуге он ударился прямо о шлем. Для титана кирпич был не страшен и часовой перенёс его удар без последствий. Чего не скажешь о центре тяжести. Небольшой толчок вывел фанатика из равновесия и, сделав отчаянную попытку отпрянуть от бездны, он с коротким криком исчез за краем.
Путь был свободен. Аспирант не разбирая дороги, ринулся вдоль крыши. Туда, вперёд, где по его расчётам должно было, находится то, что превращало план из гипотезы в реальность.
Он не ошибся. Между крышей саркофага и площадкой лестницы, опоясывающей высоченную трубу ЧАЭС, лежал мостик. Так, две дюймовых доски проброшенных над пропастью гигантской высоты, но всё-же они были. Уж слишком хороша была труба в качестве наблюдательного пункта, что бы ей не воспользоваться. Перебежав на ту сторону, Аспирант на секунду опустил свой груз и, наклонившись, одну за другой сбросил обе доски вниз сильно при этом, надеясь, что там внизу окажется кто-нибудь из «руководства» сектантов.
Фанатики могли попасться и на самой трубе, хотя по логике делать им здесь ночью было нечего. Для снайперского огня крыша саркофага была предпочтительнее, поскольку увеличивала мобильность стрелка, а наблюдать что-нибудь в темноте, даже через прибор ночного видения было нереально. И надеясь на то, что везение его всё же не оставило Аспирант начал долгий подъём наверх. Ступенька за ступенькой, площадка за площадкой. Сначала он по детской привычке считал, чтобы хоть чем-то занять голову, но потом сбился и просто начал тупо карабкаться, всё выше и выше успокаивая себя тем, что, судя по полированному отблеску металла, сектанты это проделывали каждый день.
На верхнюю площадку он поднялся, когда солнце уже показалось из-за горизонта. Вот и хорошо, при свете мастерить оказалось легче. Он связал обрезанные концы в сложное сплетение подвесной системы. Одной стропой пришлось пожертвовать. Скинув куртку, Аспирант, столь славно поработавшей сегодня полоской супинатора, взрезал швы на спине. Потом помня правила и наставления инструкторов уложил баннер. Обрезанную стропу он привязал к толстой штанге громоотвода, а другой её конец очень хитрым узлом к уложенному баннеру. Влез в вязку подвески. Извиваясь, чтобы не нарушить укладку одел куртку и застегнул все имеющиеся в наличии застёжки. И почувствовал острое желание ничего этого не делать.
Прыжок страшил. Даже с самолета у него не получилось с первого раза. В присутствии опытного наставника, на настоящем парашюте. Ну не смог он тогда ступить за порожек отделявший самолёт от пустоты. Его даже чуть не отчислили, хотя на Курсах Усовершенствования Офицерского Состава - кузницы кадров для группы «Вымпел», он считался одним из лучших.
На выпускника-отличника факультета прикладной математики соответствующие службы обратили внимание сразу. Спортсмен, мастер по пулевой стрельбе, разрядник по бегу на длинные дистанции – о таком кандидате не приходилось даже думать. Стойкие военные традиции: прапрадед, матрос Балтийского флота прошедший ад Цусимы. Прадед – унтер-офицер империалистической и командир полка в гражданскую. Дед командовавший дивизией в Великую Отечественную. Отец командир полковой разведки в Афганистане. И вот теперь он – Туманов Евгений Николаевич, капитан ГРУ, офицер группы особого назначения «Вымпел», оперативный псевдоним «Аспирант», в настоящий момент, владеющий ценной информацией относительно существующей в центре Зоны военизированной группировки. Ему удалось невозможное – пробраться в Припять почти сразу после отключения Выжигателя, благо информатор Сидорович вовремя предупредил о предстоящем событии. Всё что осталось сделать донести информацию. А для этого сейчас нужно шагнуть вниз.
И Аспирант, возведя глаза к небу, зашептал:
Богородице Дево Радуйся, Господь с тобою, Благословенна ты в женах и Благословен Плод чрева твоего, Яко Спаса Родила еси Душ наших. Аминь.
А потом опустил глаза и, беря разбег, залихватски добавил:
- Эх, прими земля родного сына…
Перемахнув через перила, он зажмурился. Короткий полёт и рывок. Импровизированная стропа вытянула и расправила купол, после чего узел легко соскочил, повиснув на трубе. Заменитель парашюта был ещё тот – плохо управлялся, грозил в любой момент оборваться. Но Аспирант, перебирая стропы, направил его в сторону восхода, ловя ток разгоняемого солнцем воздуха. Ему не нужно было идти через заражённую и патрулируемую фанатиками территорию ЧАЭС – он её пролетал. Подхваченный лёгким утренним ветром импровизированный параплан нёс его в сторону, в болота кишащие мутантами и ренегатами, но уж с этой проблемой он как-нибудь разберется. Контролируя хлипкую подвеску, Аспирант поднял взгляд и не удержался от весёлого смеха. Прямо над ним ясно читалась надпись: «Во Славу Монолита!»
Аспирант относился к таким. Вся его жизнь была в математике, и к любой ситуации он относился как к системе уравнений со многими неизвестными или напротив - набору доступных, видимых данных, которые на первый взгляд не имели к задаче никакого отношения. Его мозг, моментально, впитав информацию, тут же начинал работать, перебирая все возможные варианты развития событий. И если бы фанатики Монолита или их хозяева из О-Сознания знали об этой его особенности, то не поступили бы столь опрометчиво, оставив одного, пусть даже в запертой камере.
Взяли его на окраине Припяти по его же глупости, вернее элементарной невнимательности. Он слишком поздно заметил секрет и сделать уже ничего не мог, кроме как безропотно отдать автомат и дать проводить себя через мёртвый город к зданию электростанции. Полей артефактов, которыми так бредили сталкеры, не увидел – отсутствовали даже порождающие их аномалии. Хотя это интересовало его в последнюю очередь. А вот признаки хорошо продуманной обороны встречались на каждом шагу. Силуэты снайперов на выгодных позициях, кучи хлама, слишком напоминающие баррикады, подготовленное пулемётное гнездо в окне второго этажа…
Впрочем, поразмышлять о мёртвом городе можно будет позже. А пока он жалел, что непосредственно по территории станции его вели с мешком на голове. Можно было только предположить, что фанатики превратили этот объект, и так спроектированный как режимный, относящийся к категории А, в настоящую цитадель.
Внутри саркофага, в просторном зале, мешок с него стянули, и он предстал перед голограммой какого-то странного человека. Тот не задавал вопросов, не интересовался кто такой Аспирант и откуда он взялся. Может быть даже, это была просто запись, в которой Учитель вдохновенно рассказывал об О-Сознании и о прелести служения в его рядах. Лица окружающих Аспиранта сектантов при этом просто светились от восторга и благоговения. Наверное, это кто-то из них коряво, но с любовью намалевал на огромном баннере надпись: «Во Славу Монолита!» и повесил в этом зале, за спиной голопроэкции лектора, на паутине растяжек, из хорошего, на это он сразу обратил внимание, даже очень хорошего, альпинистского шнура.
К концу лекции Аспирант уже догадался что его ждёт. Стать одним из верных адептов секты. Не секрет, что Монолит понёс слишком большие потери, а значит нуждался в новобранцах. Согласия не требовалось – не трудно понять, тем более кандидату наук, что здесь использовалось нейропрограммирование. И первые христиане, столь ревностно не служили Богу, как фанатики своему внеземному артефакту - значит, без вмешательства в подсознание дело не обошлось. Можно было стать сектантом, можно было умереть: и то и то в полном соответствии с надписью на баннере. Третьего вроде бы не дано и как раз вот тут Аспирант хотел поспорить.
Его отвели в небольшую, по сравнению с предыдущей комнату, где заставили раздеться до гола и забрали всё снаряжение. К счастью опасения Аспиранта, что его оставят так до утра не подтвердились. Ему дали одежду, в которой любят щеголять сталкеры из новичков – джинсы, свитер, штормовку и тяжелые кирзовые ботинки, в общем, то, что не даст замёрзнуть в каменном мешке камеры. По пути к месту ожидания назначенного на утро посвящения Аспирант внимательно осмотрел путь. Очевидно, строители Саркофага здесь проявили спешку, или бетон оказался некачественным, только стены во многих местах обрушились, обнажив арматуру. Вдоль стены был проброшен кабель освещения, и коридор тускло освещался немногими лампами. Одна из них горела над входом в камеру. Незамысловатая лампа в простом патроне, прикрытая металлической решёткой. Внутри освещения не было, однако дверь не доходила до самого верха и потому мешок, хоть и тускло, но освещался. Его оставили одного – самоуверенность, которой он и решил воспользоваться.
Пора. До рассвета оставалось не так много времени. Аспирант подобрался, сел, затем встал. Настраиваясь на предстоящий побег он поиграл мускулами, даже сделал несколько упражнений. А потом снова сел и стянул с ноги ботинок. Вырвал стельку, разворошил материал и извлёк из него супинатор, тонкую металлическую полоску, о существовании которой знает любой, мало-мальски опытный тюремный надзиратель. Фанатики об этом очевидно не знали или им в голову не приходило, что кто-то может такой пластинкой воспользоваться. Однако его время пока не пришло, и Аспирант положил добычу в карман штормовки.
Далее он подошёл к двери. Некоторое время прислушивался, но в коридорах по-прежнему стояла тишина. Тогда он ухватился руками за верх двери и подтянулся, после чего встал одной ступнёй на замок. Опора была не самая удачная, но всё же лучше, чем ничего.
Пролезть через небольшое отверстие между низкой дверью и проёмом конечно же было нереально. Но зато можно было высунуть руку и нащупать решётку лампы. Некоторое время он балансировал, нащупывая защёлки, но вдруг сорвался и соскользнул вниз, оцарапав кисть, в которой сжимал-таки столь желаемый предмет, состоящий из сплетённых проволочек. Изготовить две отмычки из такого хорошего материала труда не составило. Почти десять минут он возился с замком, исследуя каждый выступ и бороздку механизма, но вот щёлчок освободил широкий язычок и стоило лишь слегка подтолкнуть его, чтобы он открылся. Путь из камеры был свободен, но Аспирант с полминуты отдыхал, ждал, пока выброс адреналина несколько утихнет, а заодно прислушался. Очевидно, его манипуляции остались незамеченными.
Когда его заводили в камеру, дверь скрипела, поэтому сейчас он открывал её очень осторожно, только на то расстояние, чтобы проскользнуть наружу. В коридоре Аспирант достал из кармана супинатор и подошёл к кабелю. Взрезать первый слой оказалось даже проще чем предполагалось. Сняв его, он заизолировал полоску и начал зачищать провода. Сердце бешено колотилось, любой, кто сейчас заглянул бы в коридор, застал его за этим занятием – всё на виду. Но видимо тюремщики не сомневались, что сейчас он с «радостным волнением» смиренно ожидает Посвящения в избранные, а потому не беспокоили будущего брата.
Характерный треск, сноп искр и вонь от мгновенно расплавившейся изоляции предшествовали погружению в полный мрак. Аспирант тут же, стараясь производить как можно меньше шума, рванул в сторону, где его обыскивали и переодевали. На полпути он остановился и пошарил рукой по стенам. Вот они, замеченные петли арматуры. И он начал карабкаться наверх, под потолок.
Его расчёт оказался верным, не успел он подтянуться и буквально прилипнуть к своду коридора, удерживая свой вес на руках и напряжением мышц живота, как послышался топот ног нескольких человек. Они прошли внизу. Один лучик, брошенный наверх и его присутствие было бы обнаружено, но никто даже не догадался этого сделать.
Дождавшись, когда последний сектант пройдёт это место, Аспирант расслабил мышцы пресса и повис ногами вниз, после чего отпустил петли и спрыгнул на пол. Нужно было спешить. Эти несколько человек, скорее всего, ищут место короткого замыкания, но в том, что заодно они проверят и камеру он не сомневался. Тем более что замыкание было искусственным, спровоцированным.
В комнатке где его переодевали горел светильник и кто-то ходил. Аспирант замер. Звук приближался к коридору, он приготовился скользнуть обратно в темноту, но к счастью невидимый враг, не дойдя до выхода развернулся и стал удаляться в глубину. В комнате мог находиться ещё кто-то но приходилось рисковать и Аспирант одним махом миновал опасный участок, бросив мимолётный взгляд вбок. Один и спиной к нему. Пока везёт.
Через несколько десятков шагов Аспирант остановился и стал шарить рукой по стене. Вот она дверь в комнату с проектором. Замка на ней к счастью не было, иначе возня вогнала бы его в жуткий цейтнот. Тем более что со стороны камеры уже доносились крики. Его отсутствие заметили. Он толкнул дверь и вошёл в это подобие храма. Дорого бы он сейчас отдал, чтобы узнать, нашли уже сектанты место замыкания, или пока только обнаружили его исчезновение. Искать то будут ближе к выходу из этой коробки, но вот здесь вполне могли стоять камеры – должны же были пастухи следить за своим стадом. И камеры эти возможно были подсоединены к отдельной сети. И даже работать в инфракрасном диапазоне. Впрочем, о последнем лучше не думать.
Идя в темноте по памяти, он подошел к заинтересовавшему его баннеру. Вот он. Верёвки были хорошо натянуты и первые он обрезал всё тем же супинатором без особого труда. С остальными пришлось повозиться. Во-первых, они были выше, а во-вторых их перед тем как обрезать под корень приходилось натягивать всем своим весом. Но он старался, для задуманного они нужны были все, по всей их возможной длине, вместе с самим баннером. Зато когда работа была закончена, у него в руках оказалась самая важная часть инвентаря необходимая для побега.
Пусть они пока ищут его внизу. Может быть даже добегут до самой Припяти. А он тем временем найдет дорогу наверх, на крышу этого грандиозного по своим масштабам и первоначальным целям сооружения.
Свет зажгли минут через пятнадцать, как раз вовремя. Он заблудился в бесконечных лабиринтах коридоров и лестниц. Глаза на секунду ослепли, но ведь если кто-нибудь и стоял в поле зрения, то он ведь тоже на секунду стал незрячим. Вновь обретя способность видеть Аспирант оглянулся. Никого. Зато он увидел то, что искал, крутую металлическую лестницу винтом уходящую вверх. Это было не слишком хорошо, он рисковал столкнуться с кем-нибудь, кто будет спускаться сверху, но тут уж ничего не поделаешь – оставалось уповать на везение. Перед тем как подняться он потратил несколько драгоценных минут, чтобы более аккуратно уложить достаточно объёмный тюк. Но теперь пробираться стало значительно легче.
Ему повезло в очередной раз. Никто не спускался и не поднимался, а дверь оказалась открытой, так что отмычки не понадобились. Но вот за дверью везение на время закончилось. Первое же что он заметил в утренних сумерках мерно двигающийся по скату огромной крыши часовой. Причём в весьма серьёзном снаряжении – экзоскелет, который позволял использовать тяжелый, тридцати двух килограммовый армейский бронежилет и титановый шлем. Идти на такого с голыми руками всё равно, что переть на танк. К счастью тяжёлое снаряжение затрудняло обзор часового, да и внимание его было сосредоточено на территории внизу саркофага. Однако Аспирант шагу не мог ступить из ниши за дверью, что бы сразу же не оказаться в поле его зрения. Он беспомощно оглянулся, досадливо думая – ну зачем здесь часовой? Ничего, если не считать кучки кирпича – выход на крышу был обычной кладкой. Мелькнула безумная идея – вес и некоторая неуклюжесть экзоскелета была ему на руку. Но тем самым он себя обнаруживал, да мог и не попасть.
Он взял обломок кирпича и, дождавшись когда часовой повернётся спиной, запустил его в сторону. Задуманный первый бросок получился не совсем удачным, кирпич не ударился в край крыши. Но тем не менее он гулко стукнул, подскочил и исчез внизу. Часовой тут же развернулся и пошагал в сторону постороннего шума. Он подошёл к самому краю и немного наклонился, внимательно рассматривая, что там произошло. Тогда Аспирант, взвесив предварительно в руке и тщательно продумав траекторию, запустил в часового второй кирпич. Пролетев по дуге он ударился прямо о шлем. Для титана кирпич был не страшен и часовой перенёс его удар без последствий. Чего не скажешь о центре тяжести. Небольшой толчок вывел фанатика из равновесия и, сделав отчаянную попытку отпрянуть от бездны, он с коротким криком исчез за краем.
Путь был свободен. Аспирант не разбирая дороги, ринулся вдоль крыши. Туда, вперёд, где по его расчётам должно было, находится то, что превращало план из гипотезы в реальность.
Он не ошибся. Между крышей саркофага и площадкой лестницы, опоясывающей высоченную трубу ЧАЭС, лежал мостик. Так, две дюймовых доски проброшенных над пропастью гигантской высоты, но всё-же они были. Уж слишком хороша была труба в качестве наблюдательного пункта, что бы ей не воспользоваться. Перебежав на ту сторону, Аспирант на секунду опустил свой груз и, наклонившись, одну за другой сбросил обе доски вниз сильно при этом, надеясь, что там внизу окажется кто-нибудь из «руководства» сектантов.
Фанатики могли попасться и на самой трубе, хотя по логике делать им здесь ночью было нечего. Для снайперского огня крыша саркофага была предпочтительнее, поскольку увеличивала мобильность стрелка, а наблюдать что-нибудь в темноте, даже через прибор ночного видения было нереально. И надеясь на то, что везение его всё же не оставило Аспирант начал долгий подъём наверх. Ступенька за ступенькой, площадка за площадкой. Сначала он по детской привычке считал, чтобы хоть чем-то занять голову, но потом сбился и просто начал тупо карабкаться, всё выше и выше успокаивая себя тем, что, судя по полированному отблеску металла, сектанты это проделывали каждый день.
На верхнюю площадку он поднялся, когда солнце уже показалось из-за горизонта. Вот и хорошо, при свете мастерить оказалось легче. Он связал обрезанные концы в сложное сплетение подвесной системы. Одной стропой пришлось пожертвовать. Скинув куртку, Аспирант, столь славно поработавшей сегодня полоской супинатора, взрезал швы на спине. Потом помня правила и наставления инструкторов уложил баннер. Обрезанную стропу он привязал к толстой штанге громоотвода, а другой её конец очень хитрым узлом к уложенному баннеру. Влез в вязку подвески. Извиваясь, чтобы не нарушить укладку одел куртку и застегнул все имеющиеся в наличии застёжки. И почувствовал острое желание ничего этого не делать.
Прыжок страшил. Даже с самолета у него не получилось с первого раза. В присутствии опытного наставника, на настоящем парашюте. Ну не смог он тогда ступить за порожек отделявший самолёт от пустоты. Его даже чуть не отчислили, хотя на Курсах Усовершенствования Офицерского Состава - кузницы кадров для группы «Вымпел», он считался одним из лучших.
На выпускника-отличника факультета прикладной математики соответствующие службы обратили внимание сразу. Спортсмен, мастер по пулевой стрельбе, разрядник по бегу на длинные дистанции – о таком кандидате не приходилось даже думать. Стойкие военные традиции: прапрадед, матрос Балтийского флота прошедший ад Цусимы. Прадед – унтер-офицер империалистической и командир полка в гражданскую. Дед командовавший дивизией в Великую Отечественную. Отец командир полковой разведки в Афганистане. И вот теперь он – Туманов Евгений Николаевич, капитан ГРУ, офицер группы особого назначения «Вымпел», оперативный псевдоним «Аспирант», в настоящий момент, владеющий ценной информацией относительно существующей в центре Зоны военизированной группировки. Ему удалось невозможное – пробраться в Припять почти сразу после отключения Выжигателя, благо информатор Сидорович вовремя предупредил о предстоящем событии. Всё что осталось сделать донести информацию. А для этого сейчас нужно шагнуть вниз.
И Аспирант, возведя глаза к небу, зашептал:
Богородице Дево Радуйся, Господь с тобою, Благословенна ты в женах и Благословен Плод чрева твоего, Яко Спаса Родила еси Душ наших. Аминь.
А потом опустил глаза и, беря разбег, залихватски добавил:
- Эх, прими земля родного сына…
Перемахнув через перила, он зажмурился. Короткий полёт и рывок. Импровизированная стропа вытянула и расправила купол, после чего узел легко соскочил, повиснув на трубе. Заменитель парашюта был ещё тот – плохо управлялся, грозил в любой момент оборваться. Но Аспирант, перебирая стропы, направил его в сторону восхода, ловя ток разгоняемого солнцем воздуха. Ему не нужно было идти через заражённую и патрулируемую фанатиками территорию ЧАЭС – он её пролетал. Подхваченный лёгким утренним ветром импровизированный параплан нёс его в сторону, в болота кишащие мутантами и ренегатами, но уж с этой проблемой он как-нибудь разберется. Контролируя хлипкую подвеску, Аспирант поднял взгляд и не удержался от весёлого смеха. Прямо над ним ясно читалась надпись: «Во Славу Монолита!»
Автор: T 1000 6.6.2012, 19:36
"Во славу Монолита" откровенно не понравилось. Я понимаю, когда в фантастике описывают какие-то фантастические вещи, которых нет в реале, и мы просто принимаем фантазию автора, как должное. А тут... Дать бы автору эту решётку от лампочки, настоящую конечно, в руки... Я бы взглянул на этот цирк с "проволочками" и отмычками. Ну и далее не лучше. Не хочу никого обидеть, но- дилетантство чистой воды.
Автор: Kosenko 6.6.2012, 21:07
Не много критики и ничего более.
"Во славу монолита" - не совсем удачное смешение "фантастики" с реалиями.
Во первых. Автор знает про "защитные сетки" на колбах пыле-влаго-взрыво защищённых фонарей, но не знает о их толщине. Трёх миллиметровые прутки, по обыкновению "сварены" в двух-трёх местах - снизу, в ценре схождения. В середине - кольцом и в верхней части, по кольцу крепления. Трёх миллиметровым прутиком не во Всяком замке можно ковыряться. Был опыт - знаю. Такой прут надобно "плющить", а Герою рассказа шуметь ну никак нельзя было.
Во вторых. Я могу понять про использование "баннера" как Парашюта. Я могу представить, что Герой смог бы преодолеть на нём, при прыжке с Высокой трубы, нуу метров пятьсот. Но не управлять им как Парапланом. У параплана структура пошива своеобразная. А про "подвесную систему", вообще помолчим.
В рассказе - Герой, действующий агент Госструктур. И он должен был знать об одном туннеле, который рыли к Реактору. И выходил тот туннель За территорию нынешнего Саркофага. Я не знаю, что с ним стало, с туннелем, но такой факт присутствует.
Вот это можно было как-то обыграть.
Автор: Zarinzaman 7.6.2012, 0:52
Цитата(T 1000 @ Среда, 6 Июня 2012, 19:36:23) [snapback]1701529[/snapback]
Дать бы автору эту решётку от лампочки, настоящую конечно, в руки... Я бы взглянул на этот цирк с "проволочками" и отмычками.
Согласен, целиком и полностью.
Цитата(Kosenko @ Среда, 6 Июня 2012, 21:07:59) [snapback]1701561[/snapback]
И он должен был знать об одном туннеле, который рыли к Реактору.
Тоже все верно сказано.
Братцы, но каков полет мысли.
Вас что не порадовало в рассказе, что ГГ не идет по сюжетной линии, выбирая обратный путь стандартно и традиционно?Авантюризм конечно присутствует, вне всяких сомнений. Зато автор преподнес иное, ранее не встречавшееся мне нигде в таком виде, развитие событий. Нестандартные решения ГГ и юморная концовка порадовали.
Цитата(Kosenko @ Среда, 6 Июня 2012, 21:07:59) [snapback]1701561[/snapback]
Такой прут надобно "плющить"
Kosenko брат, ну не успел автор изложить мысль до конца, так сам включи фантазию. Сколько бы тебе потребовалось времени, чтоб сточить о бетонную стену 3х мм прутик и довести его до кондиции?
Автор: Вичужанин 8.6.2012, 0:33
Рассказ "Во Славу Монолита!" - был написан по теме БЛИКовского конкурса, придуманой Романом Глушковым...
Тема конкурса - цитирую Романа Анатольевича:
А вот не буду банальным – подкину-ка сложную задачку.
"Вы очутились на ЧАЭС в плену у секты "Монолит" (как раз после отключения выжигателя). Вас содержат в одиночной камере. Промывка ваших мозгов и ваше насильственное зачисление в сектанты назначены на завтра. Вам этого отчаянно не хочется. У вас есть одна ночь, чтобы придумать план побега. Задача: слинять из плена наиболее оригинальным способом".
Это - стартовые условия, которые нельзя менять. Все остальное (детали, развитие сюжета, финал) - целиком и полностью на усмотрение конкурсантов.
Соглашусь с критикой, есть спорные моменты. Но Игорь не дилетант, он служил в спецназе и имел опыт... то есть сочинял не с потолка.
Автор: Zarinzaman 8.6.2012, 15:51
Вичужанин, все по полкам все разложил.
Автор: Ssweta 21.6.2012, 17:24
Первая встреча
bootsmann
http://s50.radikal.ru/i127/1206/d2/ee4ee8683292.jpg
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
Было обычное солнечное воскресное летнее утро.
В глухом закутке Дикой Территории совсем недавно смолкли выстрелы. Два бандита-неудачника в замысловатых позах распластались на земле, а угрюмый коренастый сталкер среднего роста неспешно знакомился с нехитрым содержимым их тощих сидоров и карманов. Звали одинокого путника Шулер, а на запыленном бронежилете красовалась гордая и загадочная нашивка.
- Негусто,- пробурчал под нос сталкер, побросав себе в рюкзак более-менее ценный скарб отморозков, вслед за чем тела бандитов и прочий принадлежавший им хлам отправились в ближайшую «Воронку» под мрачное «Упокой Зона люди твоя». Покончив с приборкой места боя, Шулер ненадолго задумался - куда двинуть дальше, а так как дело клонилось к обеду, решено было направить свой путь в отстроенную Батей совсем недавно Деревню Новичков: сбыть местному торговцу Деду ненужный хабар, перекусить чем Бог послал, да со знакомцами у костра словом перекинуться.
Шулер прислушался - вокруг стояла звенящая тишина Зоны - тихо, спокойно, а значит безопасно. Привычным движением рюкзак вскинут на плечи, лямки подогнаны, дорогостоящий «Мини-Драгунов» поставлен на предохранитель. Сталкер нацепил на нос старомодные солнцезащитные очки «а-ля Базилио», зажал в зубах папиросу, прикурил, блаженно затянулся, воткнул в ухо наушник и включил любимую еще с детства «Died in your arms tonight». Пора в путь!
Но не успел наш герой пройти и сотни шагов по направлению к цели своего путешествия, как волшебную мелодию прервал тревожный зуммер ПДА. Досадно поморщившись, Шулер включил коммуникатор в режим приема сообщений и всмотрелся в высветившийся текст:
«Сталкер Сестрица Аленушка. Дикая Территория, у перехода на Бар. Не успеваю спасти экологов. Задание провалено. Помогите!»
- Твою ж мать... Какой славный был день и на тебе: очередная отчаянная домохозяйка в поисках приключений на свои последние 90! И что ж вам, барышни, дома-то не сидится, что ж вы все в Зону-то претесь…- только и смог недовольно выругаться про себя Шулер, но, повинуясь выработанной годами в Зоне привычке откликаться на призыв о помощи и чувству сострадания к неплохим, в принципе, парням-экологам, выключил музыку, и средней рысью кратчайшим маршрутом направился в сторону перехода на Бар.
Минут через 15 сталкер был на месте и уже издали, метров за 200 наметанным глазом заметил маленькую фигурку в тени полуразвалившегося военного ЗИЛа. Девушка сидела к нему спиной и, похоже, ничего вокруг не видела. На ней был еще не слишком поношенный комбез и новенький легкий бронежилет, на плече ярко горела нашивка с российским триколором.
- Все ясно – «руссо туристо, облико морале»… Вот жеж коза,- тихо пробормотал Шулер.- «Росток» - проходной двор для наймитов и отморозков Борова, а она тут сидит как на курорте! И как жива-то еще? Да не подстрелила бы с перепугу, дуреха…
И лишь подойдя ближе, суровый сталкер увидел мелко вздрагивающие худенькие плечи и понял, что девушка плачет.
- Эй, махонькая, не стреляй! Свои!- подал голос Шулер.- Ты что ли на помощь звала? Что случилось-то?
Девушка вздрогнула от неожиданности, подтвердив догадку Шулера, что перед ним зеленый новичок, но головы не подняла. Лишь плечи сильнее содрогнулись в рыданиях:
- Там… люди… гибнут… А я… не могу… не успеваю помочь…
- Да успокойся ты: в Зоне кто-то всегда погибает – это жизнь…
- А я не хочу! Мне нужно успеть спасти их!- девушка подняла голову, их взгляды пересеклись и… Шулера прошиб такой мощный импульс, какого матерый сталкерюга не испытывал даже при встречах с контролерами (а встреч тех было немало). Ее темно-карие, почти черные бездонные глаза полыхнули метеоритами, осколками Монолита врезались в сердце, пронзили душу сполохами Выброса…
Много женщин повидал в жизни Шулер, хороших и разных… Но такую встретил впервые. Вроде бы обычная девчонка, каких не счесть в любом большом или малом городке на бескрайних просторах бывшего Советского Союза. Возможно, будь дело где-нибудь в Минске или Киеве, Пензе или Одессе, Мурманске или Смоленске Шулер даже не обернулся бы вслед, но здесь и сейчас был не оживленный многолюдный проспект, и эта хрупкая фигурка казалась чужеродным явлением на фоне огромного, дикого и жестокого мира несущей смерть всему живому Зоны.
Девчушка цепко сжимала побледневшими от напряжения пальцами «Винторез», казавшийся явно неуместным в маленьких женских руках. Светлые кудри непокорно выбились из-под вязаной шапочки, раскрасневшееся веснушчатое милое личико с двумя чистыми дорожками слез на покрытых пылью щеках выглядело потерянным и жалким. Но ее глаза…
Вот глаза-то и зацепили Шулера. Он глядел в них всего несколько мгновений, но прожил, казалось, целую жизнь. В них, как картинка в калейдоскопе, успела смениться вся гамма обуревающих девушку чувств: леденящий душу ужас, гнетущая тоска, безмолвное отчаянье, тихая мольба о помощи, бесконечная вера в торжество жизни, непоколебимая надежда на лучшее и неукротимое желание жить…
Девушка смотрела в глаза Шулера, и столько в ее взгляде было нерастраченной нежности и необузданной энергии, что с какой-то щемящей странно-сладкой безнадегой понял отчаянный нелюдим, что отныне его привычный устоявшийся внутренний мир зашатался и рухнул в одночасье…
. . . . .
Пришел в себя Шулер, только ощутив своим звериным чутьем постороннее присутствие. Со стороны перехода в Бар сначала донесся неясный шорох, слабый скрип, затем тихо пискнул ПДА. В одно мгновение ствол снят с предохранителя и взят наизготовку. Вдоль стены скользнула смутная тень, вторая, третья…
Тьфу ты, свои: из Бара спешили на помощь Шплинт, Метеоролог и Грива.
- Здорово, камрады! Вы как нельзя кстати.
- Здорово, Шулер! «Mayday» пришел, вот мы и рванули. Кто в беде?- взволнованно спросил Шплинт.
- Да вот, маленькая никак не поспевает на выручку Круглову со товарищи. Какие будут варианты? Кто что может предложить?
- Опять очкариков мерки на «Ростке» прессуют? Да что ж за дебилы наши ботаники, уж давно пора маршрут сменить, а они все тут шастают… Ты успокойся, милая, а мы что-нибудь придумаем. На вот пока слезки утри,- Метеоролог достал из кармана и подал девушке сравнительно чистый платок, и сердце Шулера противно кольнуло: ревность что ли? Хороший в общем-то мужик этот Метеоролог и сталкер знатный, но сразу видно – бабник каких поискать!
Девчонка вытерла зареванные глаза и, тихо всхлипнув, улыбнулась смущенной, но весьма очаровательной улыбкой.
- Ну вот, такая красотуля, когда глаза сухие,- подлил успокоительного Метеоролог, а сердце Шулера кольнуло повторно.
- Завязывай с соловьиными трелями, дамский угодник,- дохнул свежим перегаром Грива,- давай-ка лучше мозгами пораскинем.
Метеоролог согласно кивнул, и бывалые сталкеры склонились над картой Дикой Территории.
- Значит, через пути никак?- через пару минут размышлений поинтересовался Грива.- Не зря же в Зоне самый короткий путь - не есть самый легкий…
- Никак…- вздохнула девушка.- Не успеваю…
- Можно попробовать взять левее и зайти со стороны перехода на Склады,- подал идею Шплинт.
- Там же вроде логово кровососов,- внес свою ложку дегтя Шулер.- Завяжется и время потеряет.
- Братцы, помнится пару месяцев назад отбивал я здесь же кругловскую бригаду от бандитов,- начал излагать свой план Метеоролог.- Удобнее всего рвануть через караульную вышку и дальше по трубам через вагоны как раз и выйдешь к яйцеголовым. И по скорости вполне приемлемо и кровососы не достанут!
- Угумс,- вставил свои 5 копеек Шулер,- а еще с вышки можно по ходу движения пару мерков втихаря вынести. С балалайкой-то своей управишься, маленькая?- кивнул он на «Винторез».
- Может посоревнуемся, дядя?- обиженно сверкнула глазами Сестрица Аленушка.
- Ух ты, с характером девочка!- улыбнулся Шплинт.- Но и зря кипятиться тоже не стоит – тебе же в бой сейчас идти. Слушай, а может нам тебе помочь? Давай мы с наймитами разберемся по шустрому, а ты пока спокойно ботаников до Янтаря доведешь?
- Нет, нет и нет! Я сама должна это сделать, как вы не понимаете – сама!- упрямо замотала головой девчонка и с мольбой в голосе добавила,- Ну пожалуйста…
- Ну сама так сама,- кивнул Метеоролог.
- Насильно мил не будешь…- с некой укоризной снова испортил воздух сивушными парами Грива.
- Спасибо вам, мужики! Хорошие вы ребята! Останусь живой – хабаром отплачу!
- Останешься живой – загляни в Бар, пообщаемся, да раззнакомимся, а там видно будет,- пробурчал Шулер.
- Сильно-то не высовывайся, наймы тоже парни не промах,- посоветовал Грива.
- Помни, я… э-э-э… мы ждем тебя,- слегка зарделся Метеоролог.
- С Богом, красавица!- с широкой улыбкой благословил Шплинт.
Сестрица Аленушка, глубоко вздохнув, согласно кивнула, на секунду задумалась и, упрямо сжав губы и крепко перехватив «Винторез», шмыгнула в пролом, ведущий к месту блокады экологов.
- Храни тебя Зона,- негромко напутствовал удаляющуюся девушку Шулер и совсем уж неслышно, почти мысленно прошептал,- Все у тебя получится, не может не получиться, милое солнышко…
Пару долгих минут после ухода Аленушки сталкеры хранили молчание. Наконец Грива не выдержал:
- Ну что, камрады, двинем в Бар? Пропустим по стаканчику за труды наши праведные да помянем рабу Божию, как ее там,… Аленушку?
- Погоди каркать, старый хрен, авось еще все обойдется,- оборвал его Шплинт.- Да пошли поскорей отсюда – муторно мне чего-то.
- На все воля Зоны,- благодушно согласился Грива.- Метеоролог, Шулер, вы с нами?
- Вы, братцы, идите, а я еще немного здесь… погуляю, осмотрюсь,- отрешенно ответил Метеоролог.- Мало ли чего…
- Ну и меня извиняйте, мне в Деревню Новичков нужно, дела у меня там,- сказал Шулер, вновь ревниво окинув взглядом задумчивого Метеоролога.- Бывайте, камрады…
- И ты бывай, брат…
. . . . .
Полчаса спустя по тропе с Дикой Территории в Деревню Новичков неспешно брел одинокий путник. Со стороны казалось, что он полностью погружен в свои думы, но как водится, первое впечатление зачастую бывает обманчиво. Шулер внимательно вслушивался в звуки перестрелки, начавшейся на «Ростке» и постепенно удаляющейся по направлению к Янтарю. Яростный лай импортных LR-300 и «Enfieldов» наемников изредка прерывал негромкий шепот «Винтореза», заставляя замолкнуть очередного мерка навсегда.
Наконец наступила долгожданная тишина, и Шулер с удовлетворением отметил, что последними звуками боя были три тихих хлопка произведения отечественного ВПК.
«Славная была охота,- грустно улыбнулся уголками губ сталкер.- А девчонка-то явно наша! Интересно, дойдет ли она к своей цели?- на секунду усомнился он и тут же уверенно ответил себе,- Эта дойдет!!!»
Покончив с раздумьями, Шулер вытряхнул из портсигара папиросу, прикурил, затянулся, снова включил «Died in your arms tonight» и прибавил шаг. Идти было еще не близко…
В глухом закутке Дикой Территории совсем недавно смолкли выстрелы. Два бандита-неудачника в замысловатых позах распластались на земле, а угрюмый коренастый сталкер среднего роста неспешно знакомился с нехитрым содержимым их тощих сидоров и карманов. Звали одинокого путника Шулер, а на запыленном бронежилете красовалась гордая и загадочная нашивка.
- Негусто,- пробурчал под нос сталкер, побросав себе в рюкзак более-менее ценный скарб отморозков, вслед за чем тела бандитов и прочий принадлежавший им хлам отправились в ближайшую «Воронку» под мрачное «Упокой Зона люди твоя». Покончив с приборкой места боя, Шулер ненадолго задумался - куда двинуть дальше, а так как дело клонилось к обеду, решено было направить свой путь в отстроенную Батей совсем недавно Деревню Новичков: сбыть местному торговцу Деду ненужный хабар, перекусить чем Бог послал, да со знакомцами у костра словом перекинуться.
Шулер прислушался - вокруг стояла звенящая тишина Зоны - тихо, спокойно, а значит безопасно. Привычным движением рюкзак вскинут на плечи, лямки подогнаны, дорогостоящий «Мини-Драгунов» поставлен на предохранитель. Сталкер нацепил на нос старомодные солнцезащитные очки «а-ля Базилио», зажал в зубах папиросу, прикурил, блаженно затянулся, воткнул в ухо наушник и включил любимую еще с детства «Died in your arms tonight». Пора в путь!
Но не успел наш герой пройти и сотни шагов по направлению к цели своего путешествия, как волшебную мелодию прервал тревожный зуммер ПДА. Досадно поморщившись, Шулер включил коммуникатор в режим приема сообщений и всмотрелся в высветившийся текст:
«Сталкер Сестрица Аленушка. Дикая Территория, у перехода на Бар. Не успеваю спасти экологов. Задание провалено. Помогите!»
- Твою ж мать... Какой славный был день и на тебе: очередная отчаянная домохозяйка в поисках приключений на свои последние 90! И что ж вам, барышни, дома-то не сидится, что ж вы все в Зону-то претесь…- только и смог недовольно выругаться про себя Шулер, но, повинуясь выработанной годами в Зоне привычке откликаться на призыв о помощи и чувству сострадания к неплохим, в принципе, парням-экологам, выключил музыку, и средней рысью кратчайшим маршрутом направился в сторону перехода на Бар.
Минут через 15 сталкер был на месте и уже издали, метров за 200 наметанным глазом заметил маленькую фигурку в тени полуразвалившегося военного ЗИЛа. Девушка сидела к нему спиной и, похоже, ничего вокруг не видела. На ней был еще не слишком поношенный комбез и новенький легкий бронежилет, на плече ярко горела нашивка с российским триколором.
- Все ясно – «руссо туристо, облико морале»… Вот жеж коза,- тихо пробормотал Шулер.- «Росток» - проходной двор для наймитов и отморозков Борова, а она тут сидит как на курорте! И как жива-то еще? Да не подстрелила бы с перепугу, дуреха…
И лишь подойдя ближе, суровый сталкер увидел мелко вздрагивающие худенькие плечи и понял, что девушка плачет.
- Эй, махонькая, не стреляй! Свои!- подал голос Шулер.- Ты что ли на помощь звала? Что случилось-то?
Девушка вздрогнула от неожиданности, подтвердив догадку Шулера, что перед ним зеленый новичок, но головы не подняла. Лишь плечи сильнее содрогнулись в рыданиях:
- Там… люди… гибнут… А я… не могу… не успеваю помочь…
- Да успокойся ты: в Зоне кто-то всегда погибает – это жизнь…
- А я не хочу! Мне нужно успеть спасти их!- девушка подняла голову, их взгляды пересеклись и… Шулера прошиб такой мощный импульс, какого матерый сталкерюга не испытывал даже при встречах с контролерами (а встреч тех было немало). Ее темно-карие, почти черные бездонные глаза полыхнули метеоритами, осколками Монолита врезались в сердце, пронзили душу сполохами Выброса…
Много женщин повидал в жизни Шулер, хороших и разных… Но такую встретил впервые. Вроде бы обычная девчонка, каких не счесть в любом большом или малом городке на бескрайних просторах бывшего Советского Союза. Возможно, будь дело где-нибудь в Минске или Киеве, Пензе или Одессе, Мурманске или Смоленске Шулер даже не обернулся бы вслед, но здесь и сейчас был не оживленный многолюдный проспект, и эта хрупкая фигурка казалась чужеродным явлением на фоне огромного, дикого и жестокого мира несущей смерть всему живому Зоны.
Девчушка цепко сжимала побледневшими от напряжения пальцами «Винторез», казавшийся явно неуместным в маленьких женских руках. Светлые кудри непокорно выбились из-под вязаной шапочки, раскрасневшееся веснушчатое милое личико с двумя чистыми дорожками слез на покрытых пылью щеках выглядело потерянным и жалким. Но ее глаза…
Вот глаза-то и зацепили Шулера. Он глядел в них всего несколько мгновений, но прожил, казалось, целую жизнь. В них, как картинка в калейдоскопе, успела смениться вся гамма обуревающих девушку чувств: леденящий душу ужас, гнетущая тоска, безмолвное отчаянье, тихая мольба о помощи, бесконечная вера в торжество жизни, непоколебимая надежда на лучшее и неукротимое желание жить…
Девушка смотрела в глаза Шулера, и столько в ее взгляде было нерастраченной нежности и необузданной энергии, что с какой-то щемящей странно-сладкой безнадегой понял отчаянный нелюдим, что отныне его привычный устоявшийся внутренний мир зашатался и рухнул в одночасье…
. . . . .
Пришел в себя Шулер, только ощутив своим звериным чутьем постороннее присутствие. Со стороны перехода в Бар сначала донесся неясный шорох, слабый скрип, затем тихо пискнул ПДА. В одно мгновение ствол снят с предохранителя и взят наизготовку. Вдоль стены скользнула смутная тень, вторая, третья…
Тьфу ты, свои: из Бара спешили на помощь Шплинт, Метеоролог и Грива.
- Здорово, камрады! Вы как нельзя кстати.
- Здорово, Шулер! «Mayday» пришел, вот мы и рванули. Кто в беде?- взволнованно спросил Шплинт.
- Да вот, маленькая никак не поспевает на выручку Круглову со товарищи. Какие будут варианты? Кто что может предложить?
- Опять очкариков мерки на «Ростке» прессуют? Да что ж за дебилы наши ботаники, уж давно пора маршрут сменить, а они все тут шастают… Ты успокойся, милая, а мы что-нибудь придумаем. На вот пока слезки утри,- Метеоролог достал из кармана и подал девушке сравнительно чистый платок, и сердце Шулера противно кольнуло: ревность что ли? Хороший в общем-то мужик этот Метеоролог и сталкер знатный, но сразу видно – бабник каких поискать!
Девчонка вытерла зареванные глаза и, тихо всхлипнув, улыбнулась смущенной, но весьма очаровательной улыбкой.
- Ну вот, такая красотуля, когда глаза сухие,- подлил успокоительного Метеоролог, а сердце Шулера кольнуло повторно.
- Завязывай с соловьиными трелями, дамский угодник,- дохнул свежим перегаром Грива,- давай-ка лучше мозгами пораскинем.
Метеоролог согласно кивнул, и бывалые сталкеры склонились над картой Дикой Территории.
- Значит, через пути никак?- через пару минут размышлений поинтересовался Грива.- Не зря же в Зоне самый короткий путь - не есть самый легкий…
- Никак…- вздохнула девушка.- Не успеваю…
- Можно попробовать взять левее и зайти со стороны перехода на Склады,- подал идею Шплинт.
- Там же вроде логово кровососов,- внес свою ложку дегтя Шулер.- Завяжется и время потеряет.
- Братцы, помнится пару месяцев назад отбивал я здесь же кругловскую бригаду от бандитов,- начал излагать свой план Метеоролог.- Удобнее всего рвануть через караульную вышку и дальше по трубам через вагоны как раз и выйдешь к яйцеголовым. И по скорости вполне приемлемо и кровососы не достанут!
- Угумс,- вставил свои 5 копеек Шулер,- а еще с вышки можно по ходу движения пару мерков втихаря вынести. С балалайкой-то своей управишься, маленькая?- кивнул он на «Винторез».
- Может посоревнуемся, дядя?- обиженно сверкнула глазами Сестрица Аленушка.
- Ух ты, с характером девочка!- улыбнулся Шплинт.- Но и зря кипятиться тоже не стоит – тебе же в бой сейчас идти. Слушай, а может нам тебе помочь? Давай мы с наймитами разберемся по шустрому, а ты пока спокойно ботаников до Янтаря доведешь?
- Нет, нет и нет! Я сама должна это сделать, как вы не понимаете – сама!- упрямо замотала головой девчонка и с мольбой в голосе добавила,- Ну пожалуйста…
- Ну сама так сама,- кивнул Метеоролог.
- Насильно мил не будешь…- с некой укоризной снова испортил воздух сивушными парами Грива.
- Спасибо вам, мужики! Хорошие вы ребята! Останусь живой – хабаром отплачу!
- Останешься живой – загляни в Бар, пообщаемся, да раззнакомимся, а там видно будет,- пробурчал Шулер.
- Сильно-то не высовывайся, наймы тоже парни не промах,- посоветовал Грива.
- Помни, я… э-э-э… мы ждем тебя,- слегка зарделся Метеоролог.
- С Богом, красавица!- с широкой улыбкой благословил Шплинт.
Сестрица Аленушка, глубоко вздохнув, согласно кивнула, на секунду задумалась и, упрямо сжав губы и крепко перехватив «Винторез», шмыгнула в пролом, ведущий к месту блокады экологов.
- Храни тебя Зона,- негромко напутствовал удаляющуюся девушку Шулер и совсем уж неслышно, почти мысленно прошептал,- Все у тебя получится, не может не получиться, милое солнышко…
Пару долгих минут после ухода Аленушки сталкеры хранили молчание. Наконец Грива не выдержал:
- Ну что, камрады, двинем в Бар? Пропустим по стаканчику за труды наши праведные да помянем рабу Божию, как ее там,… Аленушку?
- Погоди каркать, старый хрен, авось еще все обойдется,- оборвал его Шплинт.- Да пошли поскорей отсюда – муторно мне чего-то.
- На все воля Зоны,- благодушно согласился Грива.- Метеоролог, Шулер, вы с нами?
- Вы, братцы, идите, а я еще немного здесь… погуляю, осмотрюсь,- отрешенно ответил Метеоролог.- Мало ли чего…
- Ну и меня извиняйте, мне в Деревню Новичков нужно, дела у меня там,- сказал Шулер, вновь ревниво окинув взглядом задумчивого Метеоролога.- Бывайте, камрады…
- И ты бывай, брат…
. . . . .
Полчаса спустя по тропе с Дикой Территории в Деревню Новичков неспешно брел одинокий путник. Со стороны казалось, что он полностью погружен в свои думы, но как водится, первое впечатление зачастую бывает обманчиво. Шулер внимательно вслушивался в звуки перестрелки, начавшейся на «Ростке» и постепенно удаляющейся по направлению к Янтарю. Яростный лай импортных LR-300 и «Enfieldов» наемников изредка прерывал негромкий шепот «Винтореза», заставляя замолкнуть очередного мерка навсегда.
Наконец наступила долгожданная тишина, и Шулер с удовлетворением отметил, что последними звуками боя были три тихих хлопка произведения отечественного ВПК.
«Славная была охота,- грустно улыбнулся уголками губ сталкер.- А девчонка-то явно наша! Интересно, дойдет ли она к своей цели?- на секунду усомнился он и тут же уверенно ответил себе,- Эта дойдет!!!»
Покончив с раздумьями, Шулер вытряхнул из портсигара папиросу, прикурил, затянулся, снова включил «Died in your arms tonight» и прибавил шаг. Идти было еще не близко…
Автор: Ssweta 4.8.2012, 18:06
ZOREANA (Хранитель_)
"Хранитель"
[attachmentid=70026]
Хранитель
Ночь…
Снова проснулась от кошмара, точнее не совсем кошмара – событие вполне было когда-то реальным...
Где-то уже за полгода назад я оказалась в Зоне и то, не по своей воле…
Помню я шла домой. Начало осени, на мне легкая майка, джинсовая куртка, обычные джинсы раскраски цвета хаки, но с оттенками серого, фиолетового и малинового цветов…и кроссовки – самые обычные. Был день, но дорога, по которой я шла, была пуста. Ни единой живой души, даже птицы как-то притихли. Дом был уже виден.
Зашла в подъезд… и все. Единственное что услышала так это шорох за спиной.
Проснулась я с сильной болью в голове лежа на полу.
Через боль слышу рев похожий на гудение. Приоткрыв глаза, увидела, что действительно еду в машине, скорее грузовик какой-то. В кузове еще 3 девушки без сознания, руки связаны, в прочем, как и у меня. Еще 4 мужика было… с черными масками на лице и в камуфляжных комбинезонах. В руках оружие, автоматы.
- Эй! Смотрите мужики, одна проснулась!
- Сделай еще укол, нам еще ее крика не хватало! Мы у Кордона скоро будем.
- Сурок, больше нельзя…
Или хочешь, что бы она живой не доехала?! И так уже каждой по 3 дозы вкололи…
Товар боссу живой нужен!
- И на кой хрен собачий их аж в Киеве было ловить, нет чтобы с села какого-то, там и бабы покрупнее, есть за что держаться. Городские все «шклявые» какие-то.
С кабины водителя послышалось:
- Хорош орать!
В глазах снова потемнело…
В голове все гудело и ужасно хотелось пить. Чувствую, как начинаю отключаться…
Проснулась уже от того что меня несли. Глаза не открывала.
- …это тебе не грабить новичков зеленых, которые первый раз на Свалке.
- Пацаны надо привал сделать, ну хоть перекур какой.
- Ты достал уже! Всю дорогу слышу твое нытье. Скоро до Свалки доберемся, а там уже все остальное…
Радуйся что босс тебя ваще поставил на это дело. И то думаю что зря, икра ты еще не родившаяся, малек недоразвитый! Не заслужил ты этого. Всю работу за тебя я и Скряга делал. Даже бабу глухонуть в доме побоялся.
- Хоре грызться. Вояки тут могут патрулировать, еще нарвемся…
- Вот, правильно мыслишь Стира. Так что все, пасть захлопнули и скулите себе под нос.
Тихим голосом кто-то впереди идущий сказал:
- Сашка тихо…
Впереди кто-то есть. ПДА сечет кого-то, а никого не вижу. Подойди сюда…
Ром, Скряга, Стира, Сурок – девушек уложите на землю и сами с ними лягте…
Я приоткрыла глаза, была ночь и из этого я мало что видела.
Как я поняла, без сознания я уже часов 8 пробыла. Меня несли последней, но в 2 метрах, слева от меня был кто-то – слышала голос. Ели-ели повернув незаметно голову, увидела парня. Тоже нес девушку. Вроде по голосу тот же что меня в грузовике заметил, когда я проснулась. Всего по голосам я уже наверное человек 6 определила.
- Че прям тут с бабой? Я как-то пасс при мужиках…
- Сурок ты дебилоид!
Сашка схватил его за воротник и дал в морду, но упасть не дал. Начал говорить в повышенном тоне но не орать, чтобы их не заметили.
- Задолбал ты! Впереди кто-то! Еще раз повторить? Залечь надо и если еще чето ляпнешь, в мясорубку тебя, кину! ЛИЧНО кину - понял!?
- Сань… Кисель пусти придурка, или ты на себе девку потащишь? Мне лишние глаза не помешают, так что тащи свою жопу сюда.
Кисель огрызнулся:
- Сачь, ну что там может быть, мы же не далеко зашли, тем более машину бросили, не могли нас засечь, просто малек какой решил на ночь привал сделать, вот и затаился, что бы мутанты не тронули. Давай обойдем и дело с концом!
- Я сказал - подойди сюда… Печенкой чую что-то тут плохо.. аж зубы сводит, а ты знаешь мою чуйку.
Вдруг одна из девушек закричала, да так пронзительно, что я от удивления и испуга вздрогнула. В следующую секунду ей рот заткнули, но крик хорошо был слышен ночью, словно мы на каком-то открытом пространстве.
Вдали послышался выстрел. Все легли на землю. Один из них просто рухнул.
- Твою мать! Сачь нет!
- Пацаны, нашего убили!
Двое парней поднялись и начали стрелять. Девушка снова начала кричать, еще две как лежали на земле так и лежали – видимо еще не отошли от укола.
Я, недолго думая рванула куда-то в сторону...
Бежала куда глаза видели, а видели они ровным счетом - ничего.
Бежала-бежала…куда - не знаю, но главное подальше оттуда. Страшно было, сердце вылетало. Начало в боку колоть. Тут я свалилась в какой-то овраг, рядом разглядела какие-то трубы и трактор.
Тут наткнулась рукой на что-то острое, вроде разбитый кусок фанеры.
Как голова болела.
Чувствую, все в ушах пульсирует. В горле ужасно пересохло. Вдалеке все еще были слышны выстрелы. Кое-как сумела взять небольшой кусок фанеры, пыталась разрезать веревку, но решила бросить это дело, так как не выходило сделать нормальный надрез, и зубами попробовала развязать узел.
Вышло довольно быстро. Немного успела отдышаться.
Позади услышала крик:
- Стой! Не двигайся!
Мне это было адресовано или не мне…было все равно. Ноги сами рванули что есть духу. С развязанными руками куда легче было бежать.
Что-то снова крикнули, но я уже ничего не слышала. Впереди был какой-то забор с колючей проволоки, хорошо хоть не высокий. Став на вбитую доску я скорее перекатилась, чем перелезла через него. Минуту отлежавшись снова бежала. Наверное, я так бы и бежала, пока не выдохлась окончательно.
Рухнула на землю уже абсолютно обессиленная...
Да уж..
Про себя подумала. Никому такое пережить не пожелаешь.
Стряхнув головой плохой сон и дурные мысли, решила глянуть на ПДА.
Было 00:03 ночи и одно новое сообщение. Было оно от Небесного Волка:
- «Прошу сделай одолжение, ты все равно на Кордоне и будешь рядом со Складами. Зайди к Сидору, забери у него мою СВД, он модернизацию обещал седлать. Прости за неудобство, но не хочу через Долг идти, не по маршруту будет. Забери, а там сама знаешь – не забуду, + ко всему под вечер Выброс, а мне она уже вечером нужна. Даже если сам выйду сейчас, то накрываются все планы. Жду к 16 на базе Свободы, там и передашь винтовку. А уж за мной не заржавеет » .
Небесный Волк – хороший человек. А для хороших людей мне такой пустяк не тяжело сделать, тем более что я действительно на Кордоне и была тут по делу. Еще вчера забрала заказ Сахарова, хотела переждать ночь и к рассвету направляться на Янтарь проходя мимо базы Долга.
Так что мне это не накладно было. Но прибор, который я забрала надо было доставить чем быстрее, тем лучше. Так что первым делом Янтарь, а уж потом на Склады.
Волк один из немногих кому я полностью доверяю, и кто знает что я – девушка.
Этой информацией владеют только торговцы, десяток должников и ученых, а так же пара-тройка одиночек. В общих чертах до 30 человек. По сравнению с Зоной и ее населением это просто мизер.
В сталкерской сети я числюсь как «Хранитель»… Так Че – начальник сети, сделал специально для меня, мол: « - нечего всем знать, что ты такая есть». Особенно раз уж Зона тебя не пускает…
Снова в памяти проскочили события того дня…
Проснулась я уже в здании, на диване. Правое плече перемотанное.
Наверное где-то зацепилась, еще на правой кисте был бинт, но на удивление ничего не болело, даже голова. Только сильно хотелось выпить воды.
Слышу какую-то музыку и что-то еще на заднем плане. Что-то вроде - «Ищутся добровольцы», «Заинтересованным - подходить в бар»…
Тут в комнату зашли двое, в научных халатах. Пытаясь поднять голову и опереться на руку, почувствовала сильную слабость.
- Нет-нет! Не вставайте, у Вас сильная токсикация транквилизатором.
- Нужно время чтобы это прошло.
Ответил второй ученый. Хриплым голосом я спросила:
- Где я? И кто Вы такие.
- Я Николай Долговязый, а это Александр, или как его прозвали Доцент, мой коллега. Мы медики, в некотором роде. Вас выкрала группа бандитов. Их обнаружил какой-то сталкер, увидев что да куда решил сам на них не лезть. Он скинул координаты ближайшему отряду Долга, они уже потом и нейтрализовали бандитов. Не волнуйтесь, Вас скоро отправят домой…
Я прервала Николая :
- Стоп, какой «Долг», где я ?! Что за бандиты… Хотя нет – что за бандиты я допустим понимаю. Помимо меня там еще девушки были! Где они?
- Успокойтесь.
Сказал Николай.
- .. э.. простите, а как Вас зовут? «Долг» - это группировка. Вы находитесь в Чернобыльской Зоне. Вас нашли бойцы «Долга» недалеко от базы. Хотя изначально Вас искали вблизи района Свалки. Как Вы так только пробежали от окраин Свалки и до базы, непонятно. Бойцы прошлись Вашим приблизительным маршрутом, там все аномалиями усыпано, а Вы вот раз – и целы. Девушек уже осмотрели и еще ночью оказали им первую медпомощь. Вас же нашли всего пару часов назад, и то - случайно. Скоро Доктор к Вам придет.
- Целы…За исключением ожога на плече и вывиха запястья.
Сказал Александр.
- Вы точно в никакую аномалию не попадали?
Я потихоньку начала перерабатывать информацию…
- Не знаю…плохо все помню, ночь была… Простите, Вы сказали в Зоне???
- Да. Судя по всему, новая банда бандитов решила организовать для своих в Зоне что-то вроде приватного, извиняюсь «борделя». Вам повезло, что рядом был тот одиночка и дал о Вас знать. Стреляли уже должники, сориентировались на Ваш крик.
- Это не я кричала… Простите, воды можно? Ужасно пить хочется.
- Можно, конечно можно. Уже более суток прошло, как Вам ввели транквилизатор. Это впервые часы нельзя, почки могут начать отказывать. И…
- И хватит рассказов уважаемый Доцент. Просто принесите воды, а я пока Болотного Доктора дождусь и сделаю перевязку.
- Светлана…
- Что-что простите?
Спросили они одновременно.
- Зовут меня Светлана, Вы спрашивали: «как меня зовут».
Александр Доцент удалился куда-то в коридор, а Николай Долговязый помог мне сесть и начал делать перевязку.
- Голова болит? В глазах двоится? Есть тошнота?
- Нет. Нет…и нет.. Все нормально, за исключением того, что пить хочу и слабость есть.
- Хорошо, тогда у Вас организм справляется без препаратов. Нам одну девушку пришлось «выводить» из состояния сна. Только час назад очнулась. А у Вас организм крепкий через минут 20 слабость пройдет. Отдыхайте.
Николай закончил делать перевязку.
Про Зону, аномалии, мутантов я много чего слышала из новостей или газет и понемногу до меня начало доходить…где я оказалась и насколько это серьезно.
- А что за «доктор» такой…и почему «болотный»?
- Ну, как Вам сказать. Зона это все, а «Болотный» говорят, произошло от фамилии «Болотов» или еще сталкеры говорят от того, что на болотах живет. Я не спрашивал никогда, но мне кажется вернее второй вариант. Но человек он хороший. Всем помогает и в помощи никогда не отказывает.
Тут пришел Доцент со стаканом воды и следом за ним вошел, как я предположила, Болотный Доктор.
- Добрый день, мне уже сказали, что с Вами в целом все хорошо. Машина с военными приедет через пару часов. Военные и я Вас вместе с другими девушками сопроводим к Кордону, там Вас допросят, составят пару протоколов, снова осмотрят. А вечером Вас заберет другая машина.
Александр протянул мне стакан воды.
Как приятно было сделать несколько глотков…
- Позвольте я осмотрю рану?
- Я только наложил повязку. Все нормально.
- Вы сказали, что там рана. Девушка сказала, что не помнит ничего. Я должен взглянуть.
- Ну, как знаете…
Сказал Николай и куда-то удалился вместе с Доцентом. Доктор приподнял повязку и сказал что на первый вид все нормально, когда заживет – шрама не должно быть…(прозвучало это как как-то неловко).
Мне это не очень-то понравилось, будто он не уверен в чем-то.
Как мене и сказали, машина, а точнее 2 машины приехали через пару часов. Вроде какие-то джипы. Выйдя из так называемого «Бара 100 рентген» я наконец-то разобрала, что говорилось по громкоговорителю... В основном это предложение вступить в группировку и сообщения про набор для вылазок в Зону для исполнения заданий. Нас «погрузили», с девушками я успела перекинуться лишь парой слов. В одну машину посадили 3 девушки и 2 военных…в другой я, Доктор и военный за рулем.
Ехали мы минут 40. По дороге миновали какой-то блокпост или КПП, не знаю я всех этих мудреных названий…
По виду поняла, что мы минуем место называемое «Свалкой». Вид не живописный…
Док по дороге рассказал мне, каким маршрутом нас вели и где обнаружили. И так мимолетом меня спросил – как Вы себя чувствуете? Я сказала - все хорошо.
Потом мы миновали по объездной дороге какие-то железнодорожные пути, и ехали еще минут 5.
И тут я почувствовала, как грудную клетку начинает сжимать. От боли меня всю скорчило, дышать очень было трудно. Такое чувство, что на тебя упало что-то огромное и тяжелое. Доктор крикнул:
- Срочно тормози и сдавай назад!
Водитель так и сделал…
Впереди нас машина не остановилась, а ехала дальше. Что-то военный сказал в рацию, но я ничего не расслышала…сердца стук, аж в ушах отдавал.
Доктор помог мне выпрямиться и сказал:
- Это сейчас пройдет, дыши только ровно.
Первое что я сказала:
- Что это такое??? Что Вы со мной сделали!!
На лице в этот момент у меня был только ужас и страх.
- Мы – ничего. Увы, огорчу Вас. Я думал, что у Вас обычный ожог или какое-то ранение от обычных аномалий… но, увы – нет. Вы попали в редкую аномалию. Ее уже больше 4 лет никто не видел, а видели всего-то 2 раза.
Назвали ее «Тягач». Обнаружить можно по характерному звуку. Внешне никак не проявляется. Не причиняет никакой боли, но через пару часов после контакта с ней на теле, в месте соприкосновения с аномалией появляется рана похожая на легкий ожог. Потом аномалия «сворачивается». При контакте с человеком по каким-то либо причинам она изменяет свойства сердечно сосудистой системы. И не позволяет человеку покинуть «предполагаемые» границы Зоны. Многие считали это обычной байкой…
Но если человек будет пытаться проникнуть за приделы Зоны, у него сердце начнет замедлять темп сердцебиения. Потом, если человек продолжает идти в направлении от Зоны, сердечный ритм резко увеличиваться до 200-210 ударов. Дальше сердце просто не выдерживает нагрузки и останавливается. Один сталкер, который попал в такую аномалию так и умер, от остановки сердца как раз на границе Зоны.
Отдышавшись, я спросила:
- Вы же сказали 2 раза?
- Вы правильно заметили. Второй сталкер, попав в точно такую же аномалию, помог мне сделать эти исследования и замеры. Год назад он умер, но не от сердца. Мутанты…
Снова услышала шипение радио, военный что-то ответил и начал разворачиваться.
Последнее, что я слышала о тех девушках - их благополучно переправили домой после составления протоколов, с меня же сняли показания, когда я и Доктор вернулись на базу Долга.
Про себя думаю... выходит…я жертва №3…
В душе аж все завыло от несправедливости и непонимания всей этой ситуации, а про то как хотелось к семье я и вспоминать вовсе не хочу.
Почему я, почему здесь?!
Плохо было мне, скорее в моральном плане, я просто не знала, как быть дальше…и что я теперь буду делать.
Почему я…почему здесь… за что все это и как быть...
Так и пришлось мне волей-неволей основаться в Зоне. Как вспомню аж сердце сжимать начинает…
Тут пикнул ПДА. Время было 00:10. Смотрю сообщение:
От Сахарова, общий канал: «- Всем сотрудникам подойти на Янтарь для подписания нового распоряжения и получения новых инструкций по протоколу 19.5». А про себя думаю: - ага.. за одно и пару «булыжников» отдать, все равно в схроне валяются…
В комнате раздалось знакомое «КаА-а-А-Р!».
- Спи! Еще рассвета нет, чего бушуешь! Жрать не дам, ты и так половину не съел, а на «заначки» куда-то попрятал.
Сказала я своему ворону Риддику.
Надо же было его такого найти...
Дело было с месяца 2 назад. Тогда я только присоединилась к ученым. Дел у них было невпроворот, искали срочно людей для разведок и обновления карт Зоны. Послали меня как-то раз на такое задание…отмечать аномалии. Выпала мне территория около базы Долга, на то время я уже знала близкие районы к Долгу, как родные – хоть с закрытыми глазами ходи. До следующего Выброса тогда было дней 5-7. Так что карты обновить не помешало, а тем более обновить «тропы». Хорошо хоть мне презентовали новый:
С ночным видением «Белая ночь». И удобно, и как раз мой размер. При моем-то росте 1.70…трудно что-то подыскать. Еще есть экзо-скелет Сталкера, но его надо «подгонять» под меня, больно великоват. До места я добралась быстро. Все шло как обычно, но когда я вышла на границу Дикой территории… тут меня осенило.
Впереди ни одной аномалии…по крайней мере из видимых. Нет ни мутантов…ни людей…и чего-то еще не хватало… и это меня пока напрягало больше всего.
На удивление было вроде все спокойно, поле как поле… точнее как поле – открытая местность. Но я продолжала думать что оно «не так»…
Думаю чего не хватает…Такого привычного и постоянного.
- К-а-А-а-а-А-р!!
Точно! Щелкнула я пальцами… не хватает этого самого карка…
Так СТОП, сказала я про себя. Ни одного дерева рядом, ни одного ворона в небе. Я давай смотреть по сторонам и вижу в метрах 8-10 от себя этого самого…
- Вот те нате – хрен в томате…
Сказала я.
Подошла к нему чисто из любопытства…
По виду совсем еще «ребенок» месяц - 1,5… Что самое странное не понятно откуда он тут, да и совсем один.
Завидев, что я подхожу, расставил крылья и начал «скрипеть», каркать и просить у меня кушать, будто я ему «мамка». Жаль мне его стало, по датчикам от него не фонило, на вид не мутированный был. Одним словом нормальный ворон.
Ну вот мое женское сердце и дрогнуло. Забрала я его себе. Закончила делать разметки на территории. Скинула карту Сахарову с припиской, что бы вечером меня не ждали. Буду у себя…
Домик мой, находился недалеко от базы Свободы, оттуда по тропе можно было в обход Дикой территории выйти на Янтарь.
Всю дорогу малыш на руке отлично сидел и не пытался улететь, но оно и ясно, летать не мог, он еще слеток.
Кто он на самом деле, я не знаю, может он и девочка. У воронов это так не определить, но в Долге и в Комплексе ученых практически все проголосовали что это - мужик. Ну так и быть, а Болотный Доктор говорил что через пару месяцев ему обещали прислать ДНК-аппарат. Ему он нужен для определения пола некоторых мутантов. Определяет он по крови, точнее по хромосомному набору. Так что потом определим кто мой зверь.
Снова пикнул ПДА. Думаю уже какого черта всем не спится! Читаю сообщение: « Юрий Семецкий – Армейские склады – псевдособака. »
А ну раз Семецкий – то хорошо. Говорят, если тебе пришло сообщение о его гибели и если место его гибели совпадает с твоим маршрутом, то по крайней мере в течение получаса тебе точно ничего не грозит. Ну, а там раз полчаса то спать спокойно можно.
Риддик - сказала я ворону, - разбуди к рассвету…
Хотя он бы и так меня разбудил…жрать захочет начнет орать как невменяемый.
Рассвет я в итоге пропустила, Риддик просто сидел на досках рядом со мной. Зря я его вчера плотно покормила… Так бы вместо будильника разбудил…
Ну, зато хоть отоспалась, неделя тяжелая была. Взглянув на ПДА увидела время 9:34…
Мда, надо бы поторапливаться.
Давай проверять рюкзак.
Арбалет – на месте, стрелы есть, пистолет – есть, патроны на месте.
Аптечек пару штук, арты еще целые и перекусить пару консерв и фляга с водой, для дела хватит. Устройство на месте.
Многие из Долга и Научного центра удивлялись, почему я не вешаю более мощные арты.
Они у меня есть, но я думаю, не стоит напрягать организм наложением и гашением радиации, все равно это все вредно.
Зато постоянно я уверена в регенерации и в своей выносливости. А более мощные и редкие арты у меня обычно скупают сталкеры или заказывают торговцы. Лишняя «копейка» в запасе хороша. Риддика я отпустила летать, а сама начала спускаться с чердака одного из домиков.
На Кордон я прибыла еще вчера... забрала у Сидоровича заказ для Сахарова.
Хотела переночевать в Лагере новичков и вернуться на Янтарь, получить результаты последних замеров около Радара.
Но судьбой с утра сложился мой день чуточку иначе, а точнее маршрут стал длиннее.
В лагере, да и практически все сталкеры знали меня только как бывшего одиночку по прозвищу «Хранитель».
Почему так? Да сложилось так…
Помогаю я нынче всем кто в помощи нуждается. Любому не откажу даже в безнадежном SOS-сообщении, вытащу человека из «адской» западни Зоны.
В моем случаи все началось тогда, когда пришлось основаться в Зоне – пыталась первое время быть всем полезной, хотя бы чем-то. Помогала в Долге по кухне, там и заработала немного «деревянных». В баре слушала сталкерские байки…грустила о «прошлой жизни».
Тогда в Долге и решились «осведомленные обо мне», немного взять надо мной руководство. Может, что толковое в сталкерской профессии выйдет из меня. Ведь есть же слухи, что женщины тоже Зону топчут.
Спасибо Вите Движку . Он и его квад натаскали реально за пару ходок. Как так быстро, не знают и понятия не имеют до сих пор. На 4 ходку я уже сама пробовала рядом с ведущим группу вести, вполне удачно выявляла аномалии и замечала заранее мутантов. оружие мне не давали. Да и зачем мне было оружие если я всего лишь выполняла роль «живого детектора»... но пистолет все же был у меня...
Но стрелять и правильно работать с оружием меня научили не должани.
Свобода, Небесный Волк – вот тот, кому я обязана этим навыкам отличной реакции и стрельбы. В Зоне без оружия ты никто - молекула, а с оружием, но без навыков стрельбы…ты хоть какая-то букашка мелкая.
Но даже с моими успехами в обучении, что-то меня не тянуло, ни в Долг записываться…ни еще куда-то. Но на поддержку со стороны Долга я всегда могла рассчитывать. Все же именно они, так сказать меня подобрали и обогрели.
Витя посоветовал решиться и определится к кому присоединится.
Долг – долгом, а постоянно быть Одиночкой в Долге не хорошо. Уже искоса люди начали смотреть.
Хоть и не все знали кто я. Спасибо, на то время, легкому сталкерскому костюму с длинным капюшоном и респиратору почти на все мое лицо. Я девушка не крупная, на мне все смотрелось так, словно я какой-то подросток... Даже шутка когда-то ходила... Мол ребенок в Зоне. А мне то что, пусть так думают... и хорошо, чем меньше людей меня знает, тем крепче спать буду. Как-то после "прибытия" в Зону... я тогда не очень людям верила. Злая была на все это.
Сейчас уже мало кто помнит того "шклявого" сталкера по прозвищу Хранитель. Сегодня все знают как странного сталкера с ручным вороном и в вечном сопровождении непонятного для Зоны оружия - арбалетом.
Решила по торговцам навести справки про все группировки, может куда и присоединюсь. Все же постоянную поддержку за спиной лучше чувствовать, чем оглядываться неизвестно куда. Но глядя на все данные, мне мало что подходило, один вариант не лучше другого.
Вот хоть убей, не знаю... Но к примеру, стоит тебе стать должником – автоматом светит война с бойцами Свободы…а мне эти войны и разборки не особо нравятся. Я как-то ко всем отношусь нейтрально – даже к бандюкам, по чьей вине я здесь.
С Движком и его квадом я часто ходила на вылазки и была как проводник, особенно после «свежего» выброса.
Толи меня ребята так натаскали, толи это следствие той аномалии - пропади и исчезни она на месте…
Но выработалось у меня отличное чутье на аномалии и хорошо получалось разведывать новые территории, а в Зоне говорят – чутью надо доверять.
Но как-то оценили мою работу в научном отделе.
Я взялась как-то сделать карты территорий с метками аномалий и с указанием безопасных путей на ближайшее время.
Так и нашлось мне применение в Научном комплексе ученых, платили хорошо, оборудование самое новое...
И хорошо – со всеми нейтралитет, а Долг и Военные – союзники. В общем, это мне подходило, да и Витя с ребятами были за меня в полнее рады.
По поводу пальбы по людям…не люблю я это. Человека это тебе не зверуху забить.
Не люблю людей убивать, а приходилось из самозащиты…
Не лезли бы – живы были.
Спустившись с чердака я подошла к костру. Есть что-то абсолютно не хотелось.
Глянула мимолетно в небо, за Риддика я уже не переживала, ему сейчас где-то месяца 4, так что летать он уже научился. Но мало ли...
Не обнаружив его в поле видения, я двинула в сторону бункера Сидоровича. В лагере было с десяток человек.
Да и слышу, шептались за моей спиной в дали:
- Смотри Хранитель здесь.
- Он еще вчера пришел. К Сидору заходил. Говорят молчаливый такой, зато видел….с вороном связь говорят какую-то имеет, может телепатия или еще что…
- Ты уверен, что это ваще он – ну в смысле Хранитель?
- Да, с арбалетом только он ходит. Одному знакомому когда-то шкуру спас. Если бы не он, тот бы не топтал Зону и по сей день…
Начался тихий спор про что-то, а про ворона …меня эта история конечно насмешила .
Такого я еще о себе не слышала. Телепатию приписали...
Странно как по Зоне слухи быстро ходят. Я здесь, всего ничего, а обо мне уже какие-то байки складывают.
Понемногу сталкерская сеть начала оживать утренним наплывом сообщений.
Так время…
К Сидору и двигать на Янтарь.
Прошла по лестнице, на двери было повешено «Сегодня – не беспокоить!!»…
Вчера ее тут не было… Я открыла дверь, свет был тусклым и слышу из темноты затяжной…такой, аж в нос - мощный храп.
- Приветствую!...
И тишина…
Не думаю, что Сидорович через приемник в костюме слышал мой женский голосок. Через прибор он довольно сильно искажался – это кстати на руку было, кто догадается кто с тобой говорит если голос искажен.
Решила не орать во всю глотку, а просто и со вкусом - грюкнула дверью. Сидорович аж подорвался.
- Как-Ко Го ХреНа! Кого принесло?!
Через сонные глаза начал искать источник своего пробуждения. Включил свет.
Сидорович хоть и знал что я девушка, но для безопасности и не разгласки, что в Зоне такой-то человек является девушкой, всегда обращался ко мне по «сталкерскому» прозвищу. А то мужику скажи или узнай он что баба рядом – плющить будет похлеще чем от контролера с библиотекарем вместе взятых.
- Хранитель – ты что ли?
Закашлялся…
- Он самый, слушай мне Небесный Волк сказал у тебя его СВД забрать. Подтверждение есть сообщение на ПДА.
- Да верю, верю. Он мне сам сообщение кинул, мол ты зайдешь. Сволочь разбудил в начале первого.
За Сидором увидела несколько пустых бутылок водки. Так вот оно чего такое «Сегодня – не беспокоить!!». Глянула на Сидоровича, у него реально морда "опухшая" была, меня чуть на смех не разнесло, но не выдержав, я сказала.
- В чем дело дорогой? Голова не цела – хоть вчера чуть за литр выпила??
Про себя улыбнулась .
- Ну тебя!
И махнул рукой.
- Не твое это дело. Старый друг был. На, бери. Сделал я все, как он просил, только вот прицел пусть «под свой глаз» настроит.
- Тогда все, пойду.
- Стой!
- Чего?
- Халтурку одну не сделаешь?
И так хитро улыбается...
- Нет Сидор, ты уж извини. Знаю я твои «халтурки». Неотхалтуришся потом недели две…
- Сделаешь, я тебе твои «любимые» дешевле, чем в баре Долга продавать буду.
Под «любимыми», Сидорович конечно имел введу стрелы. Сделаны они из специального прочного, но легкого металла. Мой арбалет реально обходился мне выгоднее, чем я бы «завела» себе Винтарь или СВД. Хотя Винтарь у меня был когда-то... Да и арбалет легче чинить, чем снайперку. И как факт - стреляет бесшумно.
Над предложением я задумалась.. да так что аж заметно стало.
- Чего тебе надобно старче? Только учти! Я пока не соглашаюсь, а только спрашиваю!
- Хорошо-хорошо. Слушай – ты же в Комплексе не так ли? Есть одна просьба. Ваши яйцего… пардон – «ученые»…. делали замеры около окраин Радара. И тот приборчик вчерашний я помню, что сейчас у тебя. Так вот, я знаю, что он там что-то меряет и гасит, знаю так же что информация эта уже иметься. Узнай результаты, а я тебе небольшую «скидочку» предоставлю.
Хух, про себя вздохнула, я уж думала переться куда предложит. Я знала, что инфу и так бы выложили в сталкерскую сеть, через недельку. Она не была строго секретной. Но больно любопытно было, почему Сидору это «так горит». Да и скидка не помешала бы.
- Тебе какая выгода с инфы?
- Ну…это знаешь ли уже мой «хлеб», так что…
Возникла пауза.
- Ладно, если что узнаю - скину.
- Ну, вот так бы всегда, а то знаешь ли «чего надобно»… да еще и «старче».
Положив СВД и рюкзак начала двигать к направлению Янтаря.
За Дикую территорию я не волновалась, ее недавно зачищали, но, все же загляну в схрон на Долге.. патроны, 2 «булыжника» да АК-М свой возьму. Уложив арсенал, я попрыгала на месте, что бы все удобно «сидело» на плечах и двинула в путь.
Начала подходить к Ж\Д насыпи, в оптику увидела своего «нелюбимого» караульного. Чтобы он, в конце концов пулю от кого-то поймал.
Сволочь редкая. Мало того что хабар берет огромный так еще и этих же людей сам потом сдает…не по людски, не по доверенности это, а попадаются ему одни «зеленые» которые верят слову доброго дяди Майора Кузнецова.
Эхх… придется по восточной части обходить.
Как всегда и тут были патрульные, но при Кузнецове не хотелось бы никому на глаза попадаться. Как известно, с ним такие же гады работают, пропустят, еще и пальнут в спину. Хоть у Ученых с военными нейтралитет, но, как известно – крыса она и в Зоне крыса.
Надоело уже ждать безопасного расстояния. Пришлось задержаться, никак не выходило попасть в «просвет» между ними. Потеряла наверное целый час. И у одного из патрульных зашипела рация. Тот ясное дело начал отвечать. Воспользовавшись небольшой паузой я рванула через насыпь, повезло… что другие из патруля не увидели.
Впереди за Ж\Д путями как всегда была стайка собак, обычно они меня не трогали. Но в этот раз пару собак огрызнулось ко мне рыком, но нападать не собирались.
Пройдя собак, решила найти Риддика в небе. Как и полагалось, мой «орел» был далеко от меня, из чего следовало, что рядом потенциальной для меня опасности – нет.
Благополучно перешла к Свалке. Что-что, а это место реально оправдывало его название. То и дело что слышался скрежет проседающего, гниющего металла. Где-то недалеко играла гитара, а со стороны Агропрома слышались выстрелы.
Свалку обогнуть я решила не по «людным» местам. СВД для мародеров и бандитов уж больно дорогое удовольствие, а вот с чьего-то струпа снять – будет в самый раз.
Свалку я обошла по восточной насыпи мусора, ближе к Забытому лесу.
Над головой послышалось карканье, но среди этой стаи я своего малого не видела.
Впереди видно было стаю собак.
Их я тоже спокойно миновала, без единого выстрела. Посмотрев на ПДА переубедилась что никого впереди нет. Было уже время к 13 часам. Скоро увидела заставу Долга на Свалке.
Положив арбалет на плече, я подняла руку. Меня заметил Витя и тоже махнул мне в ответ.
- Приветствую!
- Рады видеть тебя. Давно не было ни слуху ни духу слышно. Где этот твой – птеродактель?
К нам подошел Олег Фонарь.
- Ты к нам, или «пролетом»? И с каких таких пор ты «арбе» с СВД изменяешь?
- Привет Олег. Троглодит мой наверное уже у Вас над базой летает. К Вам я пролетом. На Янтарь иду, а потом дело есть на Армейских складах. А СВД как раз по этому самому делу…
Ответила я. Движок сказал.
- Ясно… Ну, удачи, я сообщу на пост, что мы тебя пропустили. И аккуратнее, скоро выброс.
Хотя странно было говорить научнику о выбросе, мы владеем этой информацией, чуть ли не за неделю.
- Хорошо, учту, тихого вечера Вам.
Я якобы отдала честь свободной правой рукой. Арбалет свой поместила в рюкзак и достала пистолет. Дальше не было смысла идти с оружием, если и были впереди мутанты то «мелочь» всякая и может пару собак аж около заставы на самой базе.
Я скинула на ПДА сообщение для Небесного Волка: «- Могу задержаться. Но буду на складах до выброса. Твоя «техника» у меня. »
На Долге я решила особо не задерживаться, время поджимало, если что на обратном пути заскочу.
Из схрона я благополучно забрала свой АК-М47 и патроны к нему. И упрятала туда СВД, к чему ее тащить то с собой. И забрала пару «булыжников».
На Дикой территории все было как обычно, чисто на первый взгляд... и стремно.
Постоянно ветер сопровождался какими-то воплями, криками, воем…и конечно, куда же без карканья.
Риддика я увидела уже на здании.
Значит кто-то там есть. Жаль обойти никак не можно.
Но подойдя, я увидела, что это ложная тревога.
Мой птиц держал в лапах какую-то крысу, но не ел ее. Что-что, а охотится он уже научился - ну хоть это радовало. Главное что приучился не жрать всякую гадость.
Я его стараюсь кормить нормальное едой, не радиоактивной, как питаются другие жители Зоны. На Долге у Бармена мне всегда для него кормежка поступает от военных. Чего им стоит пару килограмм мяса на неделю привезти. Но больше всего вороны почему-то любят сухой корм, достать его трудно.
Дошла я до пресловутого туннеля с жарками довольно быстро, как я и говорила, по дороге ни одной твари. Болты кидать не стала, расположение жарок за вчерашний день ну никак не могло измениться.
Скоро начались показываться окраины Янтаря.
Вот он, бункер, тут любой может рассчитывать на укрытие или медпомощь. Около бункера в охране как всегда было несколько должников. Этих ребят я лично не знала.
Решила просто молча пройти.
Открыв двери бункера, я сразу направилась к Сахарову.
- Товарищ Сахаров, что за балагам в чате, почему людям спать не даете??
- А Светлана, приветствую Вас. Прототип HF-g714 усовершенствованный забрали?
- Да, при мне, вот он.
- Так посмотрим-посмотрим…
Так прошу Вас еще расписаться здесь и тут.
Сахаров положил на стол несколько протоколов, как всегда там бред, в основном о безопасности работы с теми или иными материалами или оборудованием. Прочитал один раз и на всю жизнь хватит, такое впечатление, что эти техники безопасности там под копирку пишут.
- На этот раз то привезли?
Пока я ставила закалючки, Сахаров ответил.
- Ничего особого, просто дополнение к протоколу 19.5, получение сведений об изменении работы и профилактике нового оборудования. Это не по «Вашей теме».
Что правда то правда, я могла делать всякие там замеры или разведку, на худой конец за новыми мутантами гоняться или просто наблюдать… но сидеть в лаборатории – эт не мое.
- Спасибо, скажите, а результаты замеров с Радара в электронном виде уже готовы? Мне нужно получить копию.
- Да-да конечно, они будут готовы через 10 минут. Мы Вам их передадим, как только получим.
- Скажите, а на распечатки можно глянуть?
- Да вот они.
И просовывает мне с папки 3 листа с диаграммами и сводкой таблиц. Из данных стало ясно, что излучение Барьера иногда было уловимо около деревни кровососов. Это было вполне странно, так как замеры за прошлую неделю показывали снижение активных частот, а теперь они наоборот – расширяли границы действия барьера. Сводки я положила обратно в папку, поставила рюкзак и достала 2 «булыжника». Мне они никакой ценности не представляли, а ребята из «Искры» над ними проводили какие-то исследования. Да и «копейку» за них я получу.
Глянув на ПДА было ясно, что если хочу быть со спокойной душой – надо пошевеливаться. Было уже за 15 часов.
Ну что же, сейчас на Долг, а потом к Армейским складам. По плану успеваю…
Вернулась я через ту же дорогу на Дикой территории.
В схроне у Долга забрала СВД. До Армейских складов дошла с пистолетом в руке, вполне благополучно, лишь немного замешкала обходя скопление аномалий.
На подходе к базе услышала рев псевдогиганта, решила достать АК-М47.
Прислушавшись и осмотревшись…Ничего вблизи 30 метров не обнаружила, двинулась дальше.
Проходя блокпост Свободы, поприветствовала ребят.
Миновав мой любимый танк, направилась к Повару. По дороге, у костра сталкеры обговаривали байки.
Бывалые как разойдутся после стаканчика горячительного, так и прет их на словесную «расказню».
Услышала мельком пару слов и поняла, что речь идет про «Сундук Пандоры»…
Новички, что сидели рядом аж рты по открывали. Один из них как-то «стремно» был одет, как его звали я не расслышала, но комбинезон у него был подпорчен и он сам какой-то «кривой» был, да и сзади какая-то грязь была.
Иду и вижу что дальше сидит мой Риддик и покорно ждет.
Взяла его на руку, видимо уже нагулялся. Зашла в дом. Повар как всегда был в «бодром» состоянии, его я даже трогать не хотела.
Тут в дом влетает Небесный Волк... было время уже к часам 17…
Поприветствовали друг друга, перекинулись парой слов.
Отдала ему СВД.
Волк поблагодарил, передал пакет «вкусняшек» для птицы и ушел, сказал хочет дойти до АТП и там Выброс переждать, люди его уже ждут.
За вкусности приятно было, не ожидала, тем более дефицит. Решила их в рюкзак закинуть. Только присела скинув рюкзак…
Тут ко мне подошел Юрик Борода, спросил, наблюдал ли Леню Горбатого… мальца такого.
Ошивался тут рядом и пропал, на ПДА не отвечает. Я спрашивала:
- Это такой... кривой... На нем свободовский комбез но с черной полосой или какой-то грязью сзади?
- Да-да…он! Где он был?!!
- Ну тогда был на горизонте.. у костра… Буквально минут 10 назад наблюдался.
Мужик тот и рванул туда, но через минуту вернулся. Я в то время уже у порога стояла.
- Блин ну куда это чмо «зеленое» делось…
- «Яшик Пандоры»…
Сказала я.
- Что? - переспросил Борода.
- Я говорю «Ящик Пандоры».
Твои бывалые ему байку рассказывали, может и рванул туда. Сам говоришь - зеленый,а как приговор - мозг еще не вырос или прокурил его зачатки…
Пикнул ПДА, сообщение от Лагеря ученых на общем канале: «- Выброс будет где-то через час».
Борода заметно кинулся в панику. Я ему свою помощь предложила, мол быстрее найдется, если своих ребят заставишь ближайшие районы мельком прочесать… Да и если твой Горбатый на ПДА смотрит, то сам с минуты на минуту прибежит. Но раз говоришь не отвечает… то это скажу по опыту – торба ему.
Да.. Байка про «Ящик Пандоры» имела в полнее реальные основания. Плохо что этот олух не дослушал до конца.
Говорят мужик какой-то из Свободы, оставил недалеко от базы хабар в вагоне. Мол делиться не хотел с кем-то или еще там что было так никто не знает, но суть была в том что в ящике, в который он все добро положил, были не только ценные арты, но и новый экзо-скелет, СВД, аптечки, патроны, и детектор какой-то везучий. Ну мужик сбросил это все и пошел на базу выброс переждать, а там уже забрать хабар и к торговцам на Кордон двинуть.
Выброс он то переждал, а вот добро забрать так и не смог. Аномалии появились в том вагоне. Ну, мужик ясен пень пошел обратно на базу, горе водкой заливать. Про ящик этот по пьяни, уже всем рассказал. На 2 день аномалии не разошлись, а Сахаров пообещал Выброс завтра. Мужик тот и материл и проклинал тот вагон, и тот ящик каждый раз как приходил проведать. После еще одного выброса путь так и не стал свободным. И еще после одного выброса, и еще…
Так он и ходил и проверял, но плюнул как-то он на это все. И так мол деньги есть, в вылазки хожу, заработаю. Да вот в тот же день говорят он в Трамплин и вляпался.
А аж на следующий выброс, после его смерти, дорога освободилась к ящику. И главное вот он – рукой подать, два шага сделать, а нет...
Любой, кто подходил к ящику – тут же падал мертвым как мешок с картошкой. Там даже пару скелетов до сих пор осталось…
Начала вспоминать как это все выглядит… давно там была.
Ну я с Юрой уже подошли к вагону, сам он решил еще отойти, у костра спросить ребят, мол был или не был тут его юнец.
Я подошла к вагону, и заглянула…
- Лежит твой парень… Спит теперь...
Крикнула я. Борода уже не спешил особо, так как понял… хана Горбатому.
Подошел… тяжело вздохнул и сказал:
- Вот она – жадность человеческая…
Я его по плечу хлопнула.. мол не огорчайся, дебил он и в Африке – дебил. Не сегодня так завтра тот умер бы. Судьба.. И сказала:
- Идем, выброс скоро, потом горе заливать будешь, еще ночь впереди.
Мы вернулись на базу.
Все это время птиц мой был у меня на руке, но ближе к Выбросу начал заметно нервничать, да и я сама тоже чувствовать начала, как плече ноет. У меня оно перед выбросом всегда болело…
На ПДА было уже 17:38.. Вот-вот начнется. Через еще минут 20 небо залилось алой краской, сработала сирена, все начали сбегаться в укрытия. Мы зашли в здание. Начало трясти…
Тут на ПДА снова пришло сообщение от Ученых с Янтаря: «- Выброс продлиться до 20:00 это 100% гарантия по нынешним замерам. Максимум до 21 часа.».
Мда, подумала я…
Ребята из Свободы начали устраиваться по удобнее, так как этот Выброс был нестандартным по времени. Обычно могло потрясти часик и все…но так с затяжкой давно уже не было.
В здании было довольно просторно, человек 20 могло вместиться спокойно. Тут были кровати, столы, даже радио было. В общем, все для комфорта. Некоторые достали водку, консервы…
И тут у меня у самой в желудке заурчало.
Хорошо хоть в рюкзаке была еда, да вот облом, не буду же я шлем снимать при всех…
Некоторые уже решили устроиться переночевать. Я тоже решила занять угловую койку. Риддика усадила на решетку кровати, скинула рюкзак на пол и села на кровать. Достала с кармана пакет с «вкусняшками» от Небесного Волка и пистолет с рюкзака, сунула его в карман комбинезона. Там было ассорти из сухих кормов для животных, в основном для собак. Вороны это очень любят, хоть злоупотреблять ими не желательно.
Завидев пакет с вкусностями Риддик начал урчать и аккуратно дергать меня за рукав. Мол дай-дай-дай… Да дай ты уже!…Он брал аккуратно по одной штучке у меня из рук… Но заглатывал так будто неделю не ел.
- Да не торопись ты, спокойно.
Через десяток вкусняшек было уже видно, что насытился… я спрятала остатки в рюкзак.
Покормив малого - решила лечь спать, если и проснусь после выброса - то двину в путь на Янтарь, если нет, то переживу ночь тут. Ребята из Свободы к Хранителю, то есть ко мне, хорошо относились.
Есть все таки хотелось… Пнула рюкзак под кровать и завалилась на боковую.
Проснулась, почти никого не было, только один парень какой-то дрых во всю. В помещении был какой-то дым, наверное опять чем-то баловались.
Глянула на ПДА. Было 23:58.
Пришло сообщение: « Юрий Семецкий – Янтарь – жарка. ». И думаю:
Сообщение Семецкого это конечно хорошо. Но все, же нет. Ночную Зону я хоть и хорошо чувствую, но что-то я передумала идти на Янтарь сразу после Выброса. Мутанты больно на голову тронутые. Обернувшись, увидела малого. Риддик как я его посадила тогда так и заснул на поручне. Морда под крылом. Дрыхнет... Проверила рюкзак, все на месте, голода я уже не чувствовала и потому взяла с собой только флягу с водой и вышла на улицу. Я решила выйти и пройтись, перед тем как вновь лечь спать.
По ПДА никого не было рядом, часовые на вышках смотрели не в строну базы, а от нее, сталкеры были видны далеко у костров. Я наконец-то сняла шлем и вдохнула свежий холодный воздух. Открутила флягу и сделала пару глотков. Осмотрелась… Как же красиво…
Закрутив флягу сунула ее обратно в карман и одела шлем.
На небе ярко сияли ночные звезды и красовалась полная луна… Было слышно как дул ветер…
почему-то я только сейчас поймала себя на мысли, что мне начала нравится эта жизнь и нравиться Зона… тут было что-то, чего мне раньше не хватало. Здесь я что-то такое приобрела…даже не знаю как сказать, что может заменить «ту» жизнь настолько…
В дали раздавался звук гитары…было слышно мотив какой-то песни, у костра рассказывались байки, истории и анекдоты, кто-то смеялся, кто-то сидел молча…Кто-то уходил и приходил.
Может именно этого, мне в «прошлой жизни» и не хватало… Может это какой-то шанс или предназначение...
Может судьба мне приписана такая: помогать, открывать что-то...
Может по этому я здесь…
Снова проснулась от кошмара, точнее не совсем кошмара – событие вполне было когда-то реальным...
Где-то уже за полгода назад я оказалась в Зоне и то, не по своей воле…
Помню я шла домой. Начало осени, на мне легкая майка, джинсовая куртка, обычные джинсы раскраски цвета хаки, но с оттенками серого, фиолетового и малинового цветов…и кроссовки – самые обычные. Был день, но дорога, по которой я шла, была пуста. Ни единой живой души, даже птицы как-то притихли. Дом был уже виден.
Зашла в подъезд… и все. Единственное что услышала так это шорох за спиной.
Проснулась я с сильной болью в голове лежа на полу.
Через боль слышу рев похожий на гудение. Приоткрыв глаза, увидела, что действительно еду в машине, скорее грузовик какой-то. В кузове еще 3 девушки без сознания, руки связаны, в прочем, как и у меня. Еще 4 мужика было… с черными масками на лице и в камуфляжных комбинезонах. В руках оружие, автоматы.
- Эй! Смотрите мужики, одна проснулась!
- Сделай еще укол, нам еще ее крика не хватало! Мы у Кордона скоро будем.
- Сурок, больше нельзя…
Или хочешь, что бы она живой не доехала?! И так уже каждой по 3 дозы вкололи…
Товар боссу живой нужен!
- И на кой хрен собачий их аж в Киеве было ловить, нет чтобы с села какого-то, там и бабы покрупнее, есть за что держаться. Городские все «шклявые» какие-то.
С кабины водителя послышалось:
- Хорош орать!
В глазах снова потемнело…
В голове все гудело и ужасно хотелось пить. Чувствую, как начинаю отключаться…
Проснулась уже от того что меня несли. Глаза не открывала.
- …это тебе не грабить новичков зеленых, которые первый раз на Свалке.
- Пацаны надо привал сделать, ну хоть перекур какой.
- Ты достал уже! Всю дорогу слышу твое нытье. Скоро до Свалки доберемся, а там уже все остальное…
Радуйся что босс тебя ваще поставил на это дело. И то думаю что зря, икра ты еще не родившаяся, малек недоразвитый! Не заслужил ты этого. Всю работу за тебя я и Скряга делал. Даже бабу глухонуть в доме побоялся.
- Хоре грызться. Вояки тут могут патрулировать, еще нарвемся…
- Вот, правильно мыслишь Стира. Так что все, пасть захлопнули и скулите себе под нос.
Тихим голосом кто-то впереди идущий сказал:
- Сашка тихо…
Впереди кто-то есть. ПДА сечет кого-то, а никого не вижу. Подойди сюда…
Ром, Скряга, Стира, Сурок – девушек уложите на землю и сами с ними лягте…
Я приоткрыла глаза, была ночь и из этого я мало что видела.
Как я поняла, без сознания я уже часов 8 пробыла. Меня несли последней, но в 2 метрах, слева от меня был кто-то – слышала голос. Ели-ели повернув незаметно голову, увидела парня. Тоже нес девушку. Вроде по голосу тот же что меня в грузовике заметил, когда я проснулась. Всего по голосам я уже наверное человек 6 определила.
- Че прям тут с бабой? Я как-то пасс при мужиках…
- Сурок ты дебилоид!
Сашка схватил его за воротник и дал в морду, но упасть не дал. Начал говорить в повышенном тоне но не орать, чтобы их не заметили.
- Задолбал ты! Впереди кто-то! Еще раз повторить? Залечь надо и если еще чето ляпнешь, в мясорубку тебя, кину! ЛИЧНО кину - понял!?
- Сань… Кисель пусти придурка, или ты на себе девку потащишь? Мне лишние глаза не помешают, так что тащи свою жопу сюда.
Кисель огрызнулся:
- Сачь, ну что там может быть, мы же не далеко зашли, тем более машину бросили, не могли нас засечь, просто малек какой решил на ночь привал сделать, вот и затаился, что бы мутанты не тронули. Давай обойдем и дело с концом!
- Я сказал - подойди сюда… Печенкой чую что-то тут плохо.. аж зубы сводит, а ты знаешь мою чуйку.
Вдруг одна из девушек закричала, да так пронзительно, что я от удивления и испуга вздрогнула. В следующую секунду ей рот заткнули, но крик хорошо был слышен ночью, словно мы на каком-то открытом пространстве.
Вдали послышался выстрел. Все легли на землю. Один из них просто рухнул.
- Твою мать! Сачь нет!
- Пацаны, нашего убили!
Двое парней поднялись и начали стрелять. Девушка снова начала кричать, еще две как лежали на земле так и лежали – видимо еще не отошли от укола.
Я, недолго думая рванула куда-то в сторону...
Бежала куда глаза видели, а видели они ровным счетом - ничего.
Бежала-бежала…куда - не знаю, но главное подальше оттуда. Страшно было, сердце вылетало. Начало в боку колоть. Тут я свалилась в какой-то овраг, рядом разглядела какие-то трубы и трактор.
Тут наткнулась рукой на что-то острое, вроде разбитый кусок фанеры.
Как голова болела.
Чувствую, все в ушах пульсирует. В горле ужасно пересохло. Вдалеке все еще были слышны выстрелы. Кое-как сумела взять небольшой кусок фанеры, пыталась разрезать веревку, но решила бросить это дело, так как не выходило сделать нормальный надрез, и зубами попробовала развязать узел.
Вышло довольно быстро. Немного успела отдышаться.
Позади услышала крик:
- Стой! Не двигайся!
Мне это было адресовано или не мне…было все равно. Ноги сами рванули что есть духу. С развязанными руками куда легче было бежать.
Что-то снова крикнули, но я уже ничего не слышала. Впереди был какой-то забор с колючей проволоки, хорошо хоть не высокий. Став на вбитую доску я скорее перекатилась, чем перелезла через него. Минуту отлежавшись снова бежала. Наверное, я так бы и бежала, пока не выдохлась окончательно.
Рухнула на землю уже абсолютно обессиленная...
Да уж..
Про себя подумала. Никому такое пережить не пожелаешь.
Стряхнув головой плохой сон и дурные мысли, решила глянуть на ПДА.
Было 00:03 ночи и одно новое сообщение. Было оно от Небесного Волка:
- «Прошу сделай одолжение, ты все равно на Кордоне и будешь рядом со Складами. Зайди к Сидору, забери у него мою СВД, он модернизацию обещал седлать. Прости за неудобство, но не хочу через Долг идти, не по маршруту будет. Забери, а там сама знаешь – не забуду, + ко всему под вечер Выброс, а мне она уже вечером нужна. Даже если сам выйду сейчас, то накрываются все планы. Жду к 16 на базе Свободы, там и передашь винтовку. А уж за мной не заржавеет » .
Небесный Волк – хороший человек. А для хороших людей мне такой пустяк не тяжело сделать, тем более что я действительно на Кордоне и была тут по делу. Еще вчера забрала заказ Сахарова, хотела переждать ночь и к рассвету направляться на Янтарь проходя мимо базы Долга.
Так что мне это не накладно было. Но прибор, который я забрала надо было доставить чем быстрее, тем лучше. Так что первым делом Янтарь, а уж потом на Склады.
Волк один из немногих кому я полностью доверяю, и кто знает что я – девушка.
Этой информацией владеют только торговцы, десяток должников и ученых, а так же пара-тройка одиночек. В общих чертах до 30 человек. По сравнению с Зоной и ее населением это просто мизер.
В сталкерской сети я числюсь как «Хранитель»… Так Че – начальник сети, сделал специально для меня, мол: « - нечего всем знать, что ты такая есть». Особенно раз уж Зона тебя не пускает…
Снова в памяти проскочили события того дня…
Проснулась я уже в здании, на диване. Правое плече перемотанное.
Наверное где-то зацепилась, еще на правой кисте был бинт, но на удивление ничего не болело, даже голова. Только сильно хотелось выпить воды.
Слышу какую-то музыку и что-то еще на заднем плане. Что-то вроде - «Ищутся добровольцы», «Заинтересованным - подходить в бар»…
Тут в комнату зашли двое, в научных халатах. Пытаясь поднять голову и опереться на руку, почувствовала сильную слабость.
- Нет-нет! Не вставайте, у Вас сильная токсикация транквилизатором.
- Нужно время чтобы это прошло.
Ответил второй ученый. Хриплым голосом я спросила:
- Где я? И кто Вы такие.
- Я Николай Долговязый, а это Александр, или как его прозвали Доцент, мой коллега. Мы медики, в некотором роде. Вас выкрала группа бандитов. Их обнаружил какой-то сталкер, увидев что да куда решил сам на них не лезть. Он скинул координаты ближайшему отряду Долга, они уже потом и нейтрализовали бандитов. Не волнуйтесь, Вас скоро отправят домой…
Я прервала Николая :
- Стоп, какой «Долг», где я ?! Что за бандиты… Хотя нет – что за бандиты я допустим понимаю. Помимо меня там еще девушки были! Где они?
- Успокойтесь.
Сказал Николай.
- .. э.. простите, а как Вас зовут? «Долг» - это группировка. Вы находитесь в Чернобыльской Зоне. Вас нашли бойцы «Долга» недалеко от базы. Хотя изначально Вас искали вблизи района Свалки. Как Вы так только пробежали от окраин Свалки и до базы, непонятно. Бойцы прошлись Вашим приблизительным маршрутом, там все аномалиями усыпано, а Вы вот раз – и целы. Девушек уже осмотрели и еще ночью оказали им первую медпомощь. Вас же нашли всего пару часов назад, и то - случайно. Скоро Доктор к Вам придет.
- Целы…За исключением ожога на плече и вывиха запястья.
Сказал Александр.
- Вы точно в никакую аномалию не попадали?
Я потихоньку начала перерабатывать информацию…
- Не знаю…плохо все помню, ночь была… Простите, Вы сказали в Зоне???
- Да. Судя по всему, новая банда бандитов решила организовать для своих в Зоне что-то вроде приватного, извиняюсь «борделя». Вам повезло, что рядом был тот одиночка и дал о Вас знать. Стреляли уже должники, сориентировались на Ваш крик.
- Это не я кричала… Простите, воды можно? Ужасно пить хочется.
- Можно, конечно можно. Уже более суток прошло, как Вам ввели транквилизатор. Это впервые часы нельзя, почки могут начать отказывать. И…
- И хватит рассказов уважаемый Доцент. Просто принесите воды, а я пока Болотного Доктора дождусь и сделаю перевязку.
- Светлана…
- Что-что простите?
Спросили они одновременно.
- Зовут меня Светлана, Вы спрашивали: «как меня зовут».
Александр Доцент удалился куда-то в коридор, а Николай Долговязый помог мне сесть и начал делать перевязку.
- Голова болит? В глазах двоится? Есть тошнота?
- Нет. Нет…и нет.. Все нормально, за исключением того, что пить хочу и слабость есть.
- Хорошо, тогда у Вас организм справляется без препаратов. Нам одну девушку пришлось «выводить» из состояния сна. Только час назад очнулась. А у Вас организм крепкий через минут 20 слабость пройдет. Отдыхайте.
Николай закончил делать перевязку.
Про Зону, аномалии, мутантов я много чего слышала из новостей или газет и понемногу до меня начало доходить…где я оказалась и насколько это серьезно.
- А что за «доктор» такой…и почему «болотный»?
- Ну, как Вам сказать. Зона это все, а «Болотный» говорят, произошло от фамилии «Болотов» или еще сталкеры говорят от того, что на болотах живет. Я не спрашивал никогда, но мне кажется вернее второй вариант. Но человек он хороший. Всем помогает и в помощи никогда не отказывает.
Тут пришел Доцент со стаканом воды и следом за ним вошел, как я предположила, Болотный Доктор.
- Добрый день, мне уже сказали, что с Вами в целом все хорошо. Машина с военными приедет через пару часов. Военные и я Вас вместе с другими девушками сопроводим к Кордону, там Вас допросят, составят пару протоколов, снова осмотрят. А вечером Вас заберет другая машина.
Александр протянул мне стакан воды.
Как приятно было сделать несколько глотков…
- Позвольте я осмотрю рану?
- Я только наложил повязку. Все нормально.
- Вы сказали, что там рана. Девушка сказала, что не помнит ничего. Я должен взглянуть.
- Ну, как знаете…
Сказал Николай и куда-то удалился вместе с Доцентом. Доктор приподнял повязку и сказал что на первый вид все нормально, когда заживет – шрама не должно быть…(прозвучало это как как-то неловко).
Мне это не очень-то понравилось, будто он не уверен в чем-то.
Как мене и сказали, машина, а точнее 2 машины приехали через пару часов. Вроде какие-то джипы. Выйдя из так называемого «Бара 100 рентген» я наконец-то разобрала, что говорилось по громкоговорителю... В основном это предложение вступить в группировку и сообщения про набор для вылазок в Зону для исполнения заданий. Нас «погрузили», с девушками я успела перекинуться лишь парой слов. В одну машину посадили 3 девушки и 2 военных…в другой я, Доктор и военный за рулем.
Ехали мы минут 40. По дороге миновали какой-то блокпост или КПП, не знаю я всех этих мудреных названий…
По виду поняла, что мы минуем место называемое «Свалкой». Вид не живописный…
Док по дороге рассказал мне, каким маршрутом нас вели и где обнаружили. И так мимолетом меня спросил – как Вы себя чувствуете? Я сказала - все хорошо.
Потом мы миновали по объездной дороге какие-то железнодорожные пути, и ехали еще минут 5.
И тут я почувствовала, как грудную клетку начинает сжимать. От боли меня всю скорчило, дышать очень было трудно. Такое чувство, что на тебя упало что-то огромное и тяжелое. Доктор крикнул:
- Срочно тормози и сдавай назад!
Водитель так и сделал…
Впереди нас машина не остановилась, а ехала дальше. Что-то военный сказал в рацию, но я ничего не расслышала…сердца стук, аж в ушах отдавал.
Доктор помог мне выпрямиться и сказал:
- Это сейчас пройдет, дыши только ровно.
Первое что я сказала:
- Что это такое??? Что Вы со мной сделали!!
На лице в этот момент у меня был только ужас и страх.
- Мы – ничего. Увы, огорчу Вас. Я думал, что у Вас обычный ожог или какое-то ранение от обычных аномалий… но, увы – нет. Вы попали в редкую аномалию. Ее уже больше 4 лет никто не видел, а видели всего-то 2 раза.
Назвали ее «Тягач». Обнаружить можно по характерному звуку. Внешне никак не проявляется. Не причиняет никакой боли, но через пару часов после контакта с ней на теле, в месте соприкосновения с аномалией появляется рана похожая на легкий ожог. Потом аномалия «сворачивается». При контакте с человеком по каким-то либо причинам она изменяет свойства сердечно сосудистой системы. И не позволяет человеку покинуть «предполагаемые» границы Зоны. Многие считали это обычной байкой…
Но если человек будет пытаться проникнуть за приделы Зоны, у него сердце начнет замедлять темп сердцебиения. Потом, если человек продолжает идти в направлении от Зоны, сердечный ритм резко увеличиваться до 200-210 ударов. Дальше сердце просто не выдерживает нагрузки и останавливается. Один сталкер, который попал в такую аномалию так и умер, от остановки сердца как раз на границе Зоны.
Отдышавшись, я спросила:
- Вы же сказали 2 раза?
- Вы правильно заметили. Второй сталкер, попав в точно такую же аномалию, помог мне сделать эти исследования и замеры. Год назад он умер, но не от сердца. Мутанты…
Снова услышала шипение радио, военный что-то ответил и начал разворачиваться.
Последнее, что я слышала о тех девушках - их благополучно переправили домой после составления протоколов, с меня же сняли показания, когда я и Доктор вернулись на базу Долга.
Про себя думаю... выходит…я жертва №3…
В душе аж все завыло от несправедливости и непонимания всей этой ситуации, а про то как хотелось к семье я и вспоминать вовсе не хочу.
Почему я, почему здесь?!
Плохо было мне, скорее в моральном плане, я просто не знала, как быть дальше…и что я теперь буду делать.
Почему я…почему здесь… за что все это и как быть...
Так и пришлось мне волей-неволей основаться в Зоне. Как вспомню аж сердце сжимать начинает…
Тут пикнул ПДА. Время было 00:10. Смотрю сообщение:
От Сахарова, общий канал: «- Всем сотрудникам подойти на Янтарь для подписания нового распоряжения и получения новых инструкций по протоколу 19.5». А про себя думаю: - ага.. за одно и пару «булыжников» отдать, все равно в схроне валяются…
В комнате раздалось знакомое «КаА-а-А-Р!».
- Спи! Еще рассвета нет, чего бушуешь! Жрать не дам, ты и так половину не съел, а на «заначки» куда-то попрятал.
Сказала я своему ворону Риддику.
Надо же было его такого найти...
Дело было с месяца 2 назад. Тогда я только присоединилась к ученым. Дел у них было невпроворот, искали срочно людей для разведок и обновления карт Зоны. Послали меня как-то раз на такое задание…отмечать аномалии. Выпала мне территория около базы Долга, на то время я уже знала близкие районы к Долгу, как родные – хоть с закрытыми глазами ходи. До следующего Выброса тогда было дней 5-7. Так что карты обновить не помешало, а тем более обновить «тропы». Хорошо хоть мне презентовали новый:
С ночным видением «Белая ночь». И удобно, и как раз мой размер. При моем-то росте 1.70…трудно что-то подыскать. Еще есть экзо-скелет Сталкера, но его надо «подгонять» под меня, больно великоват. До места я добралась быстро. Все шло как обычно, но когда я вышла на границу Дикой территории… тут меня осенило.
Впереди ни одной аномалии…по крайней мере из видимых. Нет ни мутантов…ни людей…и чего-то еще не хватало… и это меня пока напрягало больше всего.
На удивление было вроде все спокойно, поле как поле… точнее как поле – открытая местность. Но я продолжала думать что оно «не так»…
Думаю чего не хватает…Такого привычного и постоянного.
- К-а-А-а-а-А-р!!
Точно! Щелкнула я пальцами… не хватает этого самого карка…
Так СТОП, сказала я про себя. Ни одного дерева рядом, ни одного ворона в небе. Я давай смотреть по сторонам и вижу в метрах 8-10 от себя этого самого…
- Вот те нате – хрен в томате…
Сказала я.
Подошла к нему чисто из любопытства…
По виду совсем еще «ребенок» месяц - 1,5… Что самое странное не понятно откуда он тут, да и совсем один.
Завидев, что я подхожу, расставил крылья и начал «скрипеть», каркать и просить у меня кушать, будто я ему «мамка». Жаль мне его стало, по датчикам от него не фонило, на вид не мутированный был. Одним словом нормальный ворон.
Ну вот мое женское сердце и дрогнуло. Забрала я его себе. Закончила делать разметки на территории. Скинула карту Сахарову с припиской, что бы вечером меня не ждали. Буду у себя…
Домик мой, находился недалеко от базы Свободы, оттуда по тропе можно было в обход Дикой территории выйти на Янтарь.
Всю дорогу малыш на руке отлично сидел и не пытался улететь, но оно и ясно, летать не мог, он еще слеток.
Кто он на самом деле, я не знаю, может он и девочка. У воронов это так не определить, но в Долге и в Комплексе ученых практически все проголосовали что это - мужик. Ну так и быть, а Болотный Доктор говорил что через пару месяцев ему обещали прислать ДНК-аппарат. Ему он нужен для определения пола некоторых мутантов. Определяет он по крови, точнее по хромосомному набору. Так что потом определим кто мой зверь.
Снова пикнул ПДА. Думаю уже какого черта всем не спится! Читаю сообщение: « Юрий Семецкий – Армейские склады – псевдособака. »
А ну раз Семецкий – то хорошо. Говорят, если тебе пришло сообщение о его гибели и если место его гибели совпадает с твоим маршрутом, то по крайней мере в течение получаса тебе точно ничего не грозит. Ну, а там раз полчаса то спать спокойно можно.
Риддик - сказала я ворону, - разбуди к рассвету…
Хотя он бы и так меня разбудил…жрать захочет начнет орать как невменяемый.
Рассвет я в итоге пропустила, Риддик просто сидел на досках рядом со мной. Зря я его вчера плотно покормила… Так бы вместо будильника разбудил…
Ну, зато хоть отоспалась, неделя тяжелая была. Взглянув на ПДА увидела время 9:34…
Мда, надо бы поторапливаться.
Давай проверять рюкзак.
Арбалет – на месте, стрелы есть, пистолет – есть, патроны на месте.
Аптечек пару штук, арты еще целые и перекусить пару консерв и фляга с водой, для дела хватит. Устройство на месте.
Многие из Долга и Научного центра удивлялись, почему я не вешаю более мощные арты.
Они у меня есть, но я думаю, не стоит напрягать организм наложением и гашением радиации, все равно это все вредно.
Зато постоянно я уверена в регенерации и в своей выносливости. А более мощные и редкие арты у меня обычно скупают сталкеры или заказывают торговцы. Лишняя «копейка» в запасе хороша. Риддика я отпустила летать, а сама начала спускаться с чердака одного из домиков.
На Кордон я прибыла еще вчера... забрала у Сидоровича заказ для Сахарова.
Хотела переночевать в Лагере новичков и вернуться на Янтарь, получить результаты последних замеров около Радара.
Но судьбой с утра сложился мой день чуточку иначе, а точнее маршрут стал длиннее.
В лагере, да и практически все сталкеры знали меня только как бывшего одиночку по прозвищу «Хранитель».
Почему так? Да сложилось так…
Помогаю я нынче всем кто в помощи нуждается. Любому не откажу даже в безнадежном SOS-сообщении, вытащу человека из «адской» западни Зоны.
В моем случаи все началось тогда, когда пришлось основаться в Зоне – пыталась первое время быть всем полезной, хотя бы чем-то. Помогала в Долге по кухне, там и заработала немного «деревянных». В баре слушала сталкерские байки…грустила о «прошлой жизни».
Тогда в Долге и решились «осведомленные обо мне», немного взять надо мной руководство. Может, что толковое в сталкерской профессии выйдет из меня. Ведь есть же слухи, что женщины тоже Зону топчут.
Спасибо Вите Движку . Он и его квад натаскали реально за пару ходок. Как так быстро, не знают и понятия не имеют до сих пор. На 4 ходку я уже сама пробовала рядом с ведущим группу вести, вполне удачно выявляла аномалии и замечала заранее мутантов. оружие мне не давали. Да и зачем мне было оружие если я всего лишь выполняла роль «живого детектора»... но пистолет все же был у меня...
Но стрелять и правильно работать с оружием меня научили не должани.
Свобода, Небесный Волк – вот тот, кому я обязана этим навыкам отличной реакции и стрельбы. В Зоне без оружия ты никто - молекула, а с оружием, но без навыков стрельбы…ты хоть какая-то букашка мелкая.
Но даже с моими успехами в обучении, что-то меня не тянуло, ни в Долг записываться…ни еще куда-то. Но на поддержку со стороны Долга я всегда могла рассчитывать. Все же именно они, так сказать меня подобрали и обогрели.
Витя посоветовал решиться и определится к кому присоединится.
Долг – долгом, а постоянно быть Одиночкой в Долге не хорошо. Уже искоса люди начали смотреть.
Хоть и не все знали кто я. Спасибо, на то время, легкому сталкерскому костюму с длинным капюшоном и респиратору почти на все мое лицо. Я девушка не крупная, на мне все смотрелось так, словно я какой-то подросток... Даже шутка когда-то ходила... Мол ребенок в Зоне. А мне то что, пусть так думают... и хорошо, чем меньше людей меня знает, тем крепче спать буду. Как-то после "прибытия" в Зону... я тогда не очень людям верила. Злая была на все это.
Сейчас уже мало кто помнит того "шклявого" сталкера по прозвищу Хранитель. Сегодня все знают как странного сталкера с ручным вороном и в вечном сопровождении непонятного для Зоны оружия - арбалетом.
Решила по торговцам навести справки про все группировки, может куда и присоединюсь. Все же постоянную поддержку за спиной лучше чувствовать, чем оглядываться неизвестно куда. Но глядя на все данные, мне мало что подходило, один вариант не лучше другого.
Вот хоть убей, не знаю... Но к примеру, стоит тебе стать должником – автоматом светит война с бойцами Свободы…а мне эти войны и разборки не особо нравятся. Я как-то ко всем отношусь нейтрально – даже к бандюкам, по чьей вине я здесь.
С Движком и его квадом я часто ходила на вылазки и была как проводник, особенно после «свежего» выброса.
Толи меня ребята так натаскали, толи это следствие той аномалии - пропади и исчезни она на месте…
Но выработалось у меня отличное чутье на аномалии и хорошо получалось разведывать новые территории, а в Зоне говорят – чутью надо доверять.
Но как-то оценили мою работу в научном отделе.
Я взялась как-то сделать карты территорий с метками аномалий и с указанием безопасных путей на ближайшее время.
Так и нашлось мне применение в Научном комплексе ученых, платили хорошо, оборудование самое новое...
И хорошо – со всеми нейтралитет, а Долг и Военные – союзники. В общем, это мне подходило, да и Витя с ребятами были за меня в полнее рады.
По поводу пальбы по людям…не люблю я это. Человека это тебе не зверуху забить.
Не люблю людей убивать, а приходилось из самозащиты…
Не лезли бы – живы были.
Спустившись с чердака я подошла к костру. Есть что-то абсолютно не хотелось.
Глянула мимолетно в небо, за Риддика я уже не переживала, ему сейчас где-то месяца 4, так что летать он уже научился. Но мало ли...
Не обнаружив его в поле видения, я двинула в сторону бункера Сидоровича. В лагере было с десяток человек.
Да и слышу, шептались за моей спиной в дали:
- Смотри Хранитель здесь.
- Он еще вчера пришел. К Сидору заходил. Говорят молчаливый такой, зато видел….с вороном связь говорят какую-то имеет, может телепатия или еще что…
- Ты уверен, что это ваще он – ну в смысле Хранитель?
- Да, с арбалетом только он ходит. Одному знакомому когда-то шкуру спас. Если бы не он, тот бы не топтал Зону и по сей день…
Начался тихий спор про что-то, а про ворона …меня эта история конечно насмешила .
Такого я еще о себе не слышала. Телепатию приписали...
Странно как по Зоне слухи быстро ходят. Я здесь, всего ничего, а обо мне уже какие-то байки складывают.
Понемногу сталкерская сеть начала оживать утренним наплывом сообщений.
Так время…
К Сидору и двигать на Янтарь.
Прошла по лестнице, на двери было повешено «Сегодня – не беспокоить!!»…
Вчера ее тут не было… Я открыла дверь, свет был тусклым и слышу из темноты затяжной…такой, аж в нос - мощный храп.
- Приветствую!...
И тишина…
Не думаю, что Сидорович через приемник в костюме слышал мой женский голосок. Через прибор он довольно сильно искажался – это кстати на руку было, кто догадается кто с тобой говорит если голос искажен.
Решила не орать во всю глотку, а просто и со вкусом - грюкнула дверью. Сидорович аж подорвался.
- Как-Ко Го ХреНа! Кого принесло?!
Через сонные глаза начал искать источник своего пробуждения. Включил свет.
Сидорович хоть и знал что я девушка, но для безопасности и не разгласки, что в Зоне такой-то человек является девушкой, всегда обращался ко мне по «сталкерскому» прозвищу. А то мужику скажи или узнай он что баба рядом – плющить будет похлеще чем от контролера с библиотекарем вместе взятых.
- Хранитель – ты что ли?
Закашлялся…
- Он самый, слушай мне Небесный Волк сказал у тебя его СВД забрать. Подтверждение есть сообщение на ПДА.
- Да верю, верю. Он мне сам сообщение кинул, мол ты зайдешь. Сволочь разбудил в начале первого.
За Сидором увидела несколько пустых бутылок водки. Так вот оно чего такое «Сегодня – не беспокоить!!». Глянула на Сидоровича, у него реально морда "опухшая" была, меня чуть на смех не разнесло, но не выдержав, я сказала.
- В чем дело дорогой? Голова не цела – хоть вчера чуть за литр выпила??
Про себя улыбнулась .
- Ну тебя!
И махнул рукой.
- Не твое это дело. Старый друг был. На, бери. Сделал я все, как он просил, только вот прицел пусть «под свой глаз» настроит.
- Тогда все, пойду.
- Стой!
- Чего?
- Халтурку одну не сделаешь?
И так хитро улыбается...
- Нет Сидор, ты уж извини. Знаю я твои «халтурки». Неотхалтуришся потом недели две…
- Сделаешь, я тебе твои «любимые» дешевле, чем в баре Долга продавать буду.
Под «любимыми», Сидорович конечно имел введу стрелы. Сделаны они из специального прочного, но легкого металла. Мой арбалет реально обходился мне выгоднее, чем я бы «завела» себе Винтарь или СВД. Хотя Винтарь у меня был когда-то... Да и арбалет легче чинить, чем снайперку. И как факт - стреляет бесшумно.
Над предложением я задумалась.. да так что аж заметно стало.
- Чего тебе надобно старче? Только учти! Я пока не соглашаюсь, а только спрашиваю!
- Хорошо-хорошо. Слушай – ты же в Комплексе не так ли? Есть одна просьба. Ваши яйцего… пардон – «ученые»…. делали замеры около окраин Радара. И тот приборчик вчерашний я помню, что сейчас у тебя. Так вот, я знаю, что он там что-то меряет и гасит, знаю так же что информация эта уже иметься. Узнай результаты, а я тебе небольшую «скидочку» предоставлю.
Хух, про себя вздохнула, я уж думала переться куда предложит. Я знала, что инфу и так бы выложили в сталкерскую сеть, через недельку. Она не была строго секретной. Но больно любопытно было, почему Сидору это «так горит». Да и скидка не помешала бы.
- Тебе какая выгода с инфы?
- Ну…это знаешь ли уже мой «хлеб», так что…
Возникла пауза.
- Ладно, если что узнаю - скину.
- Ну, вот так бы всегда, а то знаешь ли «чего надобно»… да еще и «старче».
Положив СВД и рюкзак начала двигать к направлению Янтаря.
За Дикую территорию я не волновалась, ее недавно зачищали, но, все же загляну в схрон на Долге.. патроны, 2 «булыжника» да АК-М свой возьму. Уложив арсенал, я попрыгала на месте, что бы все удобно «сидело» на плечах и двинула в путь.
Начала подходить к Ж\Д насыпи, в оптику увидела своего «нелюбимого» караульного. Чтобы он, в конце концов пулю от кого-то поймал.
Сволочь редкая. Мало того что хабар берет огромный так еще и этих же людей сам потом сдает…не по людски, не по доверенности это, а попадаются ему одни «зеленые» которые верят слову доброго дяди Майора Кузнецова.
Эхх… придется по восточной части обходить.
Как всегда и тут были патрульные, но при Кузнецове не хотелось бы никому на глаза попадаться. Как известно, с ним такие же гады работают, пропустят, еще и пальнут в спину. Хоть у Ученых с военными нейтралитет, но, как известно – крыса она и в Зоне крыса.
Надоело уже ждать безопасного расстояния. Пришлось задержаться, никак не выходило попасть в «просвет» между ними. Потеряла наверное целый час. И у одного из патрульных зашипела рация. Тот ясное дело начал отвечать. Воспользовавшись небольшой паузой я рванула через насыпь, повезло… что другие из патруля не увидели.
Впереди за Ж\Д путями как всегда была стайка собак, обычно они меня не трогали. Но в этот раз пару собак огрызнулось ко мне рыком, но нападать не собирались.
Пройдя собак, решила найти Риддика в небе. Как и полагалось, мой «орел» был далеко от меня, из чего следовало, что рядом потенциальной для меня опасности – нет.
Благополучно перешла к Свалке. Что-что, а это место реально оправдывало его название. То и дело что слышался скрежет проседающего, гниющего металла. Где-то недалеко играла гитара, а со стороны Агропрома слышались выстрелы.
Свалку обогнуть я решила не по «людным» местам. СВД для мародеров и бандитов уж больно дорогое удовольствие, а вот с чьего-то струпа снять – будет в самый раз.
Свалку я обошла по восточной насыпи мусора, ближе к Забытому лесу.
Над головой послышалось карканье, но среди этой стаи я своего малого не видела.
Впереди видно было стаю собак.
Их я тоже спокойно миновала, без единого выстрела. Посмотрев на ПДА переубедилась что никого впереди нет. Было уже время к 13 часам. Скоро увидела заставу Долга на Свалке.
Положив арбалет на плече, я подняла руку. Меня заметил Витя и тоже махнул мне в ответ.
- Приветствую!
- Рады видеть тебя. Давно не было ни слуху ни духу слышно. Где этот твой – птеродактель?
К нам подошел Олег Фонарь.
- Ты к нам, или «пролетом»? И с каких таких пор ты «арбе» с СВД изменяешь?
- Привет Олег. Троглодит мой наверное уже у Вас над базой летает. К Вам я пролетом. На Янтарь иду, а потом дело есть на Армейских складах. А СВД как раз по этому самому делу…
Ответила я. Движок сказал.
- Ясно… Ну, удачи, я сообщу на пост, что мы тебя пропустили. И аккуратнее, скоро выброс.
Хотя странно было говорить научнику о выбросе, мы владеем этой информацией, чуть ли не за неделю.
- Хорошо, учту, тихого вечера Вам.
Я якобы отдала честь свободной правой рукой. Арбалет свой поместила в рюкзак и достала пистолет. Дальше не было смысла идти с оружием, если и были впереди мутанты то «мелочь» всякая и может пару собак аж около заставы на самой базе.
Я скинула на ПДА сообщение для Небесного Волка: «- Могу задержаться. Но буду на складах до выброса. Твоя «техника» у меня. »
На Долге я решила особо не задерживаться, время поджимало, если что на обратном пути заскочу.
Из схрона я благополучно забрала свой АК-М47 и патроны к нему. И упрятала туда СВД, к чему ее тащить то с собой. И забрала пару «булыжников».
На Дикой территории все было как обычно, чисто на первый взгляд... и стремно.
Постоянно ветер сопровождался какими-то воплями, криками, воем…и конечно, куда же без карканья.
Риддика я увидела уже на здании.
Значит кто-то там есть. Жаль обойти никак не можно.
Но подойдя, я увидела, что это ложная тревога.
Мой птиц держал в лапах какую-то крысу, но не ел ее. Что-что, а охотится он уже научился - ну хоть это радовало. Главное что приучился не жрать всякую гадость.
Я его стараюсь кормить нормальное едой, не радиоактивной, как питаются другие жители Зоны. На Долге у Бармена мне всегда для него кормежка поступает от военных. Чего им стоит пару килограмм мяса на неделю привезти. Но больше всего вороны почему-то любят сухой корм, достать его трудно.
Дошла я до пресловутого туннеля с жарками довольно быстро, как я и говорила, по дороге ни одной твари. Болты кидать не стала, расположение жарок за вчерашний день ну никак не могло измениться.
Скоро начались показываться окраины Янтаря.
Вот он, бункер, тут любой может рассчитывать на укрытие или медпомощь. Около бункера в охране как всегда было несколько должников. Этих ребят я лично не знала.
Решила просто молча пройти.
Открыв двери бункера, я сразу направилась к Сахарову.
- Товарищ Сахаров, что за балагам в чате, почему людям спать не даете??
- А Светлана, приветствую Вас. Прототип HF-g714 усовершенствованный забрали?
- Да, при мне, вот он.
- Так посмотрим-посмотрим…
Так прошу Вас еще расписаться здесь и тут.
Сахаров положил на стол несколько протоколов, как всегда там бред, в основном о безопасности работы с теми или иными материалами или оборудованием. Прочитал один раз и на всю жизнь хватит, такое впечатление, что эти техники безопасности там под копирку пишут.
- На этот раз то привезли?
Пока я ставила закалючки, Сахаров ответил.
- Ничего особого, просто дополнение к протоколу 19.5, получение сведений об изменении работы и профилактике нового оборудования. Это не по «Вашей теме».
Что правда то правда, я могла делать всякие там замеры или разведку, на худой конец за новыми мутантами гоняться или просто наблюдать… но сидеть в лаборатории – эт не мое.
- Спасибо, скажите, а результаты замеров с Радара в электронном виде уже готовы? Мне нужно получить копию.
- Да-да конечно, они будут готовы через 10 минут. Мы Вам их передадим, как только получим.
- Скажите, а на распечатки можно глянуть?
- Да вот они.
И просовывает мне с папки 3 листа с диаграммами и сводкой таблиц. Из данных стало ясно, что излучение Барьера иногда было уловимо около деревни кровососов. Это было вполне странно, так как замеры за прошлую неделю показывали снижение активных частот, а теперь они наоборот – расширяли границы действия барьера. Сводки я положила обратно в папку, поставила рюкзак и достала 2 «булыжника». Мне они никакой ценности не представляли, а ребята из «Искры» над ними проводили какие-то исследования. Да и «копейку» за них я получу.
Глянув на ПДА было ясно, что если хочу быть со спокойной душой – надо пошевеливаться. Было уже за 15 часов.
Ну что же, сейчас на Долг, а потом к Армейским складам. По плану успеваю…
Вернулась я через ту же дорогу на Дикой территории.
В схроне у Долга забрала СВД. До Армейских складов дошла с пистолетом в руке, вполне благополучно, лишь немного замешкала обходя скопление аномалий.
На подходе к базе услышала рев псевдогиганта, решила достать АК-М47.
Прислушавшись и осмотревшись…Ничего вблизи 30 метров не обнаружила, двинулась дальше.
Проходя блокпост Свободы, поприветствовала ребят.
Миновав мой любимый танк, направилась к Повару. По дороге, у костра сталкеры обговаривали байки.
Бывалые как разойдутся после стаканчика горячительного, так и прет их на словесную «расказню».
Услышала мельком пару слов и поняла, что речь идет про «Сундук Пандоры»…
Новички, что сидели рядом аж рты по открывали. Один из них как-то «стремно» был одет, как его звали я не расслышала, но комбинезон у него был подпорчен и он сам какой-то «кривой» был, да и сзади какая-то грязь была.
Иду и вижу что дальше сидит мой Риддик и покорно ждет.
Взяла его на руку, видимо уже нагулялся. Зашла в дом. Повар как всегда был в «бодром» состоянии, его я даже трогать не хотела.
Тут в дом влетает Небесный Волк... было время уже к часам 17…
Поприветствовали друг друга, перекинулись парой слов.
Отдала ему СВД.
Волк поблагодарил, передал пакет «вкусняшек» для птицы и ушел, сказал хочет дойти до АТП и там Выброс переждать, люди его уже ждут.
За вкусности приятно было, не ожидала, тем более дефицит. Решила их в рюкзак закинуть. Только присела скинув рюкзак…
Тут ко мне подошел Юрик Борода, спросил, наблюдал ли Леню Горбатого… мальца такого.
Ошивался тут рядом и пропал, на ПДА не отвечает. Я спрашивала:
- Это такой... кривой... На нем свободовский комбез но с черной полосой или какой-то грязью сзади?
- Да-да…он! Где он был?!!
- Ну тогда был на горизонте.. у костра… Буквально минут 10 назад наблюдался.
Мужик тот и рванул туда, но через минуту вернулся. Я в то время уже у порога стояла.
- Блин ну куда это чмо «зеленое» делось…
- «Яшик Пандоры»…
Сказала я.
- Что? - переспросил Борода.
- Я говорю «Ящик Пандоры».
Твои бывалые ему байку рассказывали, может и рванул туда. Сам говоришь - зеленый,а как приговор - мозг еще не вырос или прокурил его зачатки…
Пикнул ПДА, сообщение от Лагеря ученых на общем канале: «- Выброс будет где-то через час».
Борода заметно кинулся в панику. Я ему свою помощь предложила, мол быстрее найдется, если своих ребят заставишь ближайшие районы мельком прочесать… Да и если твой Горбатый на ПДА смотрит, то сам с минуты на минуту прибежит. Но раз говоришь не отвечает… то это скажу по опыту – торба ему.
Да.. Байка про «Ящик Пандоры» имела в полнее реальные основания. Плохо что этот олух не дослушал до конца.
Говорят мужик какой-то из Свободы, оставил недалеко от базы хабар в вагоне. Мол делиться не хотел с кем-то или еще там что было так никто не знает, но суть была в том что в ящике, в который он все добро положил, были не только ценные арты, но и новый экзо-скелет, СВД, аптечки, патроны, и детектор какой-то везучий. Ну мужик сбросил это все и пошел на базу выброс переждать, а там уже забрать хабар и к торговцам на Кордон двинуть.
Выброс он то переждал, а вот добро забрать так и не смог. Аномалии появились в том вагоне. Ну, мужик ясен пень пошел обратно на базу, горе водкой заливать. Про ящик этот по пьяни, уже всем рассказал. На 2 день аномалии не разошлись, а Сахаров пообещал Выброс завтра. Мужик тот и материл и проклинал тот вагон, и тот ящик каждый раз как приходил проведать. После еще одного выброса путь так и не стал свободным. И еще после одного выброса, и еще…
Так он и ходил и проверял, но плюнул как-то он на это все. И так мол деньги есть, в вылазки хожу, заработаю. Да вот в тот же день говорят он в Трамплин и вляпался.
А аж на следующий выброс, после его смерти, дорога освободилась к ящику. И главное вот он – рукой подать, два шага сделать, а нет...
Любой, кто подходил к ящику – тут же падал мертвым как мешок с картошкой. Там даже пару скелетов до сих пор осталось…
Начала вспоминать как это все выглядит… давно там была.
Ну я с Юрой уже подошли к вагону, сам он решил еще отойти, у костра спросить ребят, мол был или не был тут его юнец.
Я подошла к вагону, и заглянула…
- Лежит твой парень… Спит теперь...
Крикнула я. Борода уже не спешил особо, так как понял… хана Горбатому.
Подошел… тяжело вздохнул и сказал:
- Вот она – жадность человеческая…
Я его по плечу хлопнула.. мол не огорчайся, дебил он и в Африке – дебил. Не сегодня так завтра тот умер бы. Судьба.. И сказала:
- Идем, выброс скоро, потом горе заливать будешь, еще ночь впереди.
Мы вернулись на базу.
Все это время птиц мой был у меня на руке, но ближе к Выбросу начал заметно нервничать, да и я сама тоже чувствовать начала, как плече ноет. У меня оно перед выбросом всегда болело…
На ПДА было уже 17:38.. Вот-вот начнется. Через еще минут 20 небо залилось алой краской, сработала сирена, все начали сбегаться в укрытия. Мы зашли в здание. Начало трясти…
Тут на ПДА снова пришло сообщение от Ученых с Янтаря: «- Выброс продлиться до 20:00 это 100% гарантия по нынешним замерам. Максимум до 21 часа.».
Мда, подумала я…
Ребята из Свободы начали устраиваться по удобнее, так как этот Выброс был нестандартным по времени. Обычно могло потрясти часик и все…но так с затяжкой давно уже не было.
В здании было довольно просторно, человек 20 могло вместиться спокойно. Тут были кровати, столы, даже радио было. В общем, все для комфорта. Некоторые достали водку, консервы…
И тут у меня у самой в желудке заурчало.
Хорошо хоть в рюкзаке была еда, да вот облом, не буду же я шлем снимать при всех…
Некоторые уже решили устроиться переночевать. Я тоже решила занять угловую койку. Риддика усадила на решетку кровати, скинула рюкзак на пол и села на кровать. Достала с кармана пакет с «вкусняшками» от Небесного Волка и пистолет с рюкзака, сунула его в карман комбинезона. Там было ассорти из сухих кормов для животных, в основном для собак. Вороны это очень любят, хоть злоупотреблять ими не желательно.
Завидев пакет с вкусностями Риддик начал урчать и аккуратно дергать меня за рукав. Мол дай-дай-дай… Да дай ты уже!…Он брал аккуратно по одной штучке у меня из рук… Но заглатывал так будто неделю не ел.
- Да не торопись ты, спокойно.
Через десяток вкусняшек было уже видно, что насытился… я спрятала остатки в рюкзак.
Покормив малого - решила лечь спать, если и проснусь после выброса - то двину в путь на Янтарь, если нет, то переживу ночь тут. Ребята из Свободы к Хранителю, то есть ко мне, хорошо относились.
Есть все таки хотелось… Пнула рюкзак под кровать и завалилась на боковую.
Проснулась, почти никого не было, только один парень какой-то дрых во всю. В помещении был какой-то дым, наверное опять чем-то баловались.
Глянула на ПДА. Было 23:58.
Пришло сообщение: « Юрий Семецкий – Янтарь – жарка. ». И думаю:
Сообщение Семецкого это конечно хорошо. Но все, же нет. Ночную Зону я хоть и хорошо чувствую, но что-то я передумала идти на Янтарь сразу после Выброса. Мутанты больно на голову тронутые. Обернувшись, увидела малого. Риддик как я его посадила тогда так и заснул на поручне. Морда под крылом. Дрыхнет... Проверила рюкзак, все на месте, голода я уже не чувствовала и потому взяла с собой только флягу с водой и вышла на улицу. Я решила выйти и пройтись, перед тем как вновь лечь спать.
По ПДА никого не было рядом, часовые на вышках смотрели не в строну базы, а от нее, сталкеры были видны далеко у костров. Я наконец-то сняла шлем и вдохнула свежий холодный воздух. Открутила флягу и сделала пару глотков. Осмотрелась… Как же красиво…
Закрутив флягу сунула ее обратно в карман и одела шлем.
На небе ярко сияли ночные звезды и красовалась полная луна… Было слышно как дул ветер…
почему-то я только сейчас поймала себя на мысли, что мне начала нравится эта жизнь и нравиться Зона… тут было что-то, чего мне раньше не хватало. Здесь я что-то такое приобрела…даже не знаю как сказать, что может заменить «ту» жизнь настолько…
В дали раздавался звук гитары…было слышно мотив какой-то песни, у костра рассказывались байки, истории и анекдоты, кто-то смеялся, кто-то сидел молча…Кто-то уходил и приходил.
Может именно этого, мне в «прошлой жизни» и не хватало… Может это какой-то шанс или предназначение...
Может судьба мне приписана такая: помогать, открывать что-то...
Может по этому я здесь…
Автор: Ssweta 6.8.2012, 17:07
Джагур (Хронофаг)
Моя Прелесть
http://s59.radikal.ru/i165/1208/ae/e603fffa8bf2.jpg
МОЯ ПРЕЛЕСТЬ
- Скажи: Моя прелесть…
Однако излом только хлопал глазами, не понимая: чего я от него добиваюсь? Потом по-детски шмыгнул носом и снова увлёкся автоматом. Уже две недели он не выпускал его из рук. Вертел, щупал, гладил, нюхал. Даже пытался попробовать на вкус. Оружие я разрядил, конечно, но, наверное, не стоило всё же давать его в руки мутанту. Сломать не сломает. Для того чтобы вывести из строя «Абакан» нужно много ума, а его у излома как видно в долг не попросишь. Вот только вид нескладного человека-паука с автоматом в руках, картинка явно не для Зоны.
С другой стороны, так он сидел спокойно и не пытался перемещаться в маленькой избушке, ветхость которой наводила на неприятные мысли о скором разрушении.
Излом, названный мной в честь любимого в детстве фильма - Голумом, был занят. А вот я раскисал. Уже две недели ничего не делал, сидел в этой, даже по меркам Зоны, глуши и ждал информацию. Не первый раз, естественно. Сидеть в засаде это искусство, которому обучают отдельно. Что можно, чего нельзя и как себя занять. Вот с последним и были проблемы. Надоело всё. Даже попытки научить мутанта некоторым фразам известного уродца из «Властелина Колец», уже не давали чувства занятости. Тем более что учиться он не желал. Сидел на полу, поджав ноги и пытаясь разобраться со столь сложным для понимания механизмом.
Я не сталкер, но специалист по этому аномальному образованию, называемому Зоной Отчуждения. Просто у моего государства иногда возникали интересы и тогда, тихо чертыхнувшись, приходилось лезть, сюда изображая из себя сталкера, наёмника или бандита. Даже ренегата как-то раз пришлось сыграть. Хорошо хоть для того, чтобы вжиться в роль, не пришлось никого, мягко говоря, скормить Зоне. Однако я готов был и к такому варианту.
Потому что я – патриот и этим всё сказано.
Но даже самый фанатичный гражданин своей страны раскисает, без дела. Вот и я в очередной раз поймал себя на том, что смотрю в сторону чудом сохранившегося рабочего шкафчика в углу избушки. До аварии восемьдесят шестого, тут, скорее всего, была так называемая «бендежка» электриков, обслуживающих линию электропередач. Домик из шпал, до сих пор не выветрившийся запах креозота, металлическая, насквозь проржавевшая печка буржуйка, лежанка, да этот шкафчик. В нем я закрыл от прожорливого мутанта продукты, а от самого себя водку.
Расслабиться, вывести нуклиды, принять в медицинских целях для улучшения пищеварения. И чего только человек не придумал, чтобы элементарно – «бухать». Дело конечно полезное, в разумных пределах, но только не сейчас.
А искушение было сильным. Ну, казалось бы, чего уж там, принять грамм сто и на боковую. Две недели тишина, в полном соответствии с теорией вероятности и сегодня ничего не будет.
Излом что-то залепетал, запищал и шумно засопел. Интересно, это язык или просто он как щенок выражает эмоции?
Я даже не думал: откуда он тут взялся? Да и чему удивляться – Зона она везде одинаковая. Какая разница у болот, или ближе к центру? Для него Зона дом родной. И кстати – излом не самый худший из человекоподобных. Если разобраться, то этот мутант будет даже лучше большинства из обитающих в Зоне людей. А то, что он так смело ко мне вышел, ничего необычного. Изломы вообще ближе к людям держатся. Тоскуют, наверное, по утраченному. Только Долг, да бандитов стороной обходят. Первые их отстреливают только за то, что они порождение Зоны. А вторые стреляют из развлечения. Сущность такая у бандитов - им хорошо, когда другим плохо или больно. И ничем её не переделать.
«Нет, как же выпить хочется. Может и правда – пару капель для настроения?»
Когда желание начало пересиливать волю, вдруг завибрировал ПДА, принимая сообщение. Излом поднял голову и удивлённо посмотрел на меня, очевидно решив, что это я издаю такие звуки.
На экране была надпись:
«Пассажир будет завтра на вокзале, под стрелками часов, без тени»
«М-да. Ох уж этот импровизированный, то есть не оговоренный заранее, код, рассчитанный на сообразительность и личное знакомство двух корреспондентов».
Пассажир – объект охоты. Без тени - полдень. А стрелки в данном случае намёк на то, что у него встреча с кем-то.
На карте мигала отметка – «вокзал», то есть место. Не так уж и далеко от моего убежища. Но нужно торопиться. На такие встречи поодиночке не ходят, боятся не только Зоны, но и собеседника. Значит: нужно будет найти место, где меня не обнаружит охрана. А на это нужно время и отсутствие лишних глаз.
На сборы ушёл десяток минут. А вот чтобы отобрать у излома автомат раза в два больше. Сначала я его мирно уговаривал, потом угрожал, под конец даже хотел побить, однако здравый смысл пересилил. Всё-таки мутант не слабый, обидится – проблемы будут. Хорошо хоть Излом – сладкоежка, а в моём неприкосновенном запасе лежала плитка шоколада. Так что пока он размазывал его по щекам и пытался прожевать фольгу, я зарядил отобранный автомат и тихо выскользнул из избушки.
Вот и «пассажир». Наёмник. Да не рядовой, а командир группы. Встреча проходила у заброшенного, изрядно заросшего деревьями и кустами гаража. Тоже с наёмником и тоже не рядовым. Но этот меня не интересовал, хотя и был помехой. И он и его головорезы. Оба пришли на встречу со своими людьми. А с утра вокруг гаража скрытно расположилось ещё несколько бойцов от обеих групп. Так называемая страховка. Двое из последних так вообще прошли в полуметре от меня. Я даже решил, что они хотят устроиться неподалёку и в случае чего придётся с ними разбираться. Но волнение оказалось напрасным – они предпочли скрытую в деревьях вышку линии электропередач.
Да уж. Кто там говорил, что наёмники братья? Очень хорошая «семейная встреча». Ощетинились друг против друга стволами и, судя по выражению лиц и активной жестикуляции – решают «семейные споры».
Я разглядывал в оптический прицел лицо «пассажира». Под сорок, уже седеющий. Черты мягкие, даже можно сказать рыхлые. Такие лица бывают у добряков балагуров - любителей пива, футбола и домино. Милый сосед по лестничной клетке.
Если не знать кто он. Но я-то знал. К нему были очень серьёзные претензии – он убил одного из наших.
Да, мы солдаты и готовы умирать. Смерть для нас не есть самоцель, не культ, как например для самураев. Она воспринимается как неизбежность, досадный, но логичный финал. Однако, одно дело погибать в бою, с оружием в руках, проиграв поединок такому же солдату. И совсем другое: когда тебя пытают, а затем с издёвками отрезают голову, красуясь при этом перед видеокамерой. Такое не прощается никогда. Убийца может усмехаться, но он уже покойник. Ещё не знает об этом, дышит, говорит, даже шутит. Но его приговор подписан и будет приведён в исполнение. Спрятаться невозможно – отомстить дело чести. А прятаться в Зоне – вообще глупость. Найти далеко не рядового человека в ограниченном пространстве то же самое, что достать ключи из собственного кармана.
Передо мной стоял выбор. Можно было решить всё прямо сейчас, но с риском для себя. Или проследить «пассажира» до его убежища и искать момент там. Меньше риска, но и без гарантии на быстрый успех.
«Будем надеяться, что остальные участники сцены поведут себя стандартно».
ВСС «Винторез» - удобная штука. Автомат это конечно само собой. «Абакан» с подствольным гранотомётом при открытом огневом контакте вещь незаменимая и никто меня в этом не переубедит. Однако вот для таких моментов бесшумное и точное оружие предпочтительнее. Не зря я взял винтовку с собой, хоть она и доставляла немало неудобств. Осталось найти момент.
Наёмники между тем о чём-то заспорили, причём на повышенных тонах. «Пассажир» видимо сказал что-то обидное своему собеседнику, потому что тот дёрнулся и сжал кулаки. Объект ухмыльнулся и в этот момент я спустил курок. Посреди его лба возникло отверстие, а тыльная сторона головы расцвела красно-серым фонтанчиком. Так ухмыляясь он и повалился на спину. Его собеседник ошарашено смотрел на труп, до него ещё не дошёл смысл произошедшего, а с другой стороны уже раздался громкий хлопок СВД. Второй наёмник вытянулся рядом с «пассажиром».
Тишину разорвал треск перестрелки – наёмники обеих групп приступили к уничтожению друг друга. Как раз то, на что я рассчитывал. Лучшего момента для отхода было просто не найти.
«Пассажир отъехал».
Тихо пискнув ПДА отправил набранное мной короткое сообщение. Неподалёку, то затихала, то вновь вспыхивала перестрелка. Но это меня уже не касалось, спровоцированные на бой противники остались позади и были заняты друг другом. Ожидая ответа, я ковырял носком ботинка полуразрушенное асфальтовое покрытие и в мыслях уже видел себя дома. Одним словом – расслабился.
А дальше всё произошло за пару-тройку секунд. Толи он заметил меня, пробирающегося меж деревьев, толи сообразил, что дело не обошлось без участия третьей стороны и засёк отметку включенного пару минут назад ПДА. Не важно. Но возник он совершенно неожиданно. Вынырнул из кустарника, держа автомат у плеча и целясь мне в голову. Лицо спокойное, равнодушное. Никаких эмоций: ни радости, ни злобы. И синий комбинезон с нашивкой орла.
«Никогда не понимал этой «петушни » царящей в Зоне – шевроны, эмблемы, цвета. Да маскхалат «Леший», тот, что сейчас на мне, во стократ полезнее этой отличительной групповой атрибутики».
Надо же, какие мысли перед смертью лезут в голову. А то что настал мой финал я не сомневался. Этот не будет разговаривать. Сейчас он просто спустит курок, после чего я лягу на этом асфальте ещё одной жертвой безумной Зоны.
И в этот момент позади противника раздался радостный вопль:
- Моя прелесть…
Профессионализм наёмников – миф. Пусть рассказывают сказки беззубым старухам да воспитанникам детсадов. Таких ошибок не допускают даже курсанты первого года в лагере по подготовке офицеров спецназа. Потому что за это наказывают всю группу. Потому что опытные инструктора вбивают в голову истину: «увидел противника – стреляй, пусть даже за спиной рушится мир». Это автоматизм на подсознательном уровне, почти инстинкт. Это то, что в купе с остальным отличает нас от простых смертных.
Наёмник обернулся. На долю секунды, на одно мгновение. Как раз на то самое время, чтобы дать мне шанс. И я его использовал от и до.
Поднырнув под линию огня, я оттолкнулся ногами и покатился по асфальту, одновременно снимая автомат с предохранителя и передёргивая затвор. Он среагировал, но слишком поздно. Ему нужно было перенацелиться, а я уже жал на спуск, стреляя в движении навскидку. В упор, с расстояния нескольких метров. Промахнуться – невозможно.
Наёмник сложился пополам и стал поворачиваться. Предсмертная судорога заставила привести спусковой механизм автомата в действие и полукругом рассыпалась очередь по кустам позади него. А когда противник наконец упал, я увидел излома. Открыв рот, он смотрел на всю эту сцену и при этом широкой ладонью прикрывал живот. А потом повалился – сначала на колени, а потом с тихим стоном на бок.
- Чёрт…, - вырвалось у меня.
Я вскочил и подбежал к мутанту. Он лежал в густой траве, полусогнувшись и зажимая руками живот. Из под больших пальцев струилась кровь. Очевидно, одна из шальных пуль выпущенных наёмником зацепила и его. Подхватив мутанта за руку я вытащил его на асфальт, где можно было рассмотреть рану получше. С некоторым трудом мне удалось оторвать от живота зажимающую его ладонь. Не чувствуя никакой брезгливости я задрал полуистлевшую рубашку.
Рана была серьёзной. Не смертельной, но только в том случае, если оказать квалифицированную помощь. То есть в конкретной ситуации – ранение всё же фатальное. Я машинально, как учили, соорудил из бинта тампон, заткнул пулевое отверстие, после чего опустил рубашку на место. Он опять зажал живот руками, что в принципе мне и требовалось.
Завибрировал ПДА, принимая сообщение:
«Ваш поезд на тысяча шестисотом километре за полчаса до рассвета».
И снова код. Эвакуация назначена на шесть часов вечера минус полчаса. То есть пять тридцать. На карте мигали координаты.
Я посмотрел на излома. Он не двигался, не издавал ни звука. Только смотрел на меня расширенными от боли глазами и плакал.
В сущности, что мне до него? Я терял близких друзей, у которых оставались семьи, видел, как умирают дети, ставшие жертвами войны. А это вообще уже не человек. Просто искалеченное Зоной существо с набором стандартных животных инстинктов. Единственное, что нужно было сделать – прекратить его страдания. Ранение в живот подразумевало долгую и мучительную смерть.
Я поднял автомат. А он как будто понял, что сейчас произойдёт, потому что вдруг перестал плакать, покорно вытянулся на дороге и закрыл глаза. Даже отвернулся, чтобы я не видел его лица.
А во мне вдруг что-то надломилось. Проснулся тот ребёнок, что когда-то давно, теперь уже в прошлой жизни, отчаянно ревел не в силах спасти умирающего котёнка. И проклиная всё на свете я опустил оружие.
«Винторез», львиную долю боеприпасов, продукты и бронежилет. Всё прочь. В изломе центнер веса точно наберётся, это он только по разуму как ребёнок. Оставил себе «Абакан» с минимальным запасом, пару гранат для подствольника и одну ручную, на всякий случай. Естественно нож и бинокль – никогда не знаешь, когда они понадобятся, без них в эти моменты как без рук. Ну а без детектора даже идиоты по Зоне не ходят.
Бросить вещи на дороге рука не поднялась, завернул всё в маскхалат, подрезал корневища у приметного куста и запихнул оставляемое добро в образовавшуюся ямку. Кто знает, может ещё придётся вернуться – второй эвакуации не будет. Снова посмотрел на карту. В принципе рядом, но или туда, или туда. Успеть в оба места не суждено.
А потом…
К концу пути я уже плохо соображал. Тащить мутанта оказалось нелегко – его удлиненные конечности норовили всё время за что-нибудь зацепиться. А вес…
Вот уж когда пригодился бы экзоскелет, не смотря на скептическое моё к нему отношение. Несколько раз я уже был на грани – бросить этого бедолагу и, отдохнув, рвануть к такой манящей точке на карте. Но, переведя дух, я снова шагал, умудряясь при этом ещё смотреть по сторонам. Аномалии любят невнимательных.
К конечной точке своего маршрута я вышел ровно в пять тридцать. Но это не место эвакуации. Это были окутанные вечным туманом, непроходимые для непосвящённых болота. По слухам он должен был почувствовать, что я иду к нему. Однако легенды и есть легенды. А кто его знает, что на самом деле? И не является ли моя безумная ходка несусветной глупостью?
К счастью это оказалось правдой. Он стоял и терпеливо ждал, пока я аккуратно снимал излома со спины. Потом наклонился к нему, быстро осмотрел рану и махнул рукой. Из тумана появилось несколько призрачных фигур. Движения замедленные, нескладные, лица отрешённые. Но взгляд не пустой и бессмысленный.
Так значит и это правда? Он может возвращать зомби хоть какие-то проблески разума?
Подхватив излома, они вновь растворились в тумане.
- Ты всё правильно сделал, он будет жить, - сказал Болотный Доктор. – И Зона к тебе сегодня благосклонна. Но поторопись, не злоупотребляй её гостеприимством.
- Так, а куда мне спешить? – Усмехнувшись, горько спросил я. – Мой пароход уже отчалил.
Усмехнулся и Доктор:
- Там, за периметром, меня всегда раздражала эта глупость – переводить часы. Два раза в год я или опаздывал куда-нибудь, или приходил на час раньше.
Он повернулся и ушёл в туман следом за своими подручными. А я ещё пару секунд соображал над произнесёнными словами.
Ну конечно. Я две недели проторчал в глуши и совсем выпустил из вида, что в это время переводят часы. Значит…
Час времени и около семи километров. По бездорожью, в пасмурном сумраке, полном диких, далеко не столь добродушных как излом, мутантов и аномалий.
Но… «Зона к тебе сегодня благосклонна».
По Зоне бегать нельзя. Это знают все. Однако если нельзя, но очень хочется, то вроде как и можно.
Безумный бег. Дважды я падал, зацепившись за торчащие корни и оба раза, вставая замечал на пути колеблющееся марево аномалий, в которые несомненно влетел бы на полном ходу. Когда же растянулся на земле в третий раз, то до меня дошло, что спешить уже некуда. Я успевал. Оставалось пройти всего сотню метров и с юга уже слышался тихий шелест винтокрылой машины.
Специальные вертолёты предназначенные для полётов над Зоной. Специально обученные лётчики, способные вести машины меж аномалий. Ни тех, ни других в Зоне не любили. Заслышав стрекот двигателей, сталкеры матерясь, расползались по норам и кустам, тревожно вглядываясь в небо. Не раз и не два вертолёты разряжали по ним свой боезапас, потому что любой, кто находился в Зоне без специального разрешения – вне закона.
Это сталкеры. А я не сталкер. И вертолёт летел по мою душу не для того, чтобы отпустив грехи отправить её на Страшный Суд. Он летел её спасти.
Сегодня я совершил два убийства. Может быть, мои жертвы и заслуживали смерти, но не мне судить. И сегодня же я спас одну жизнь. Пусть это жизнь искалеченного, мутировавшего существа, но всё-таки жизнь. От пролитой крови мир не становится хуже, солдатам это давно известно. Но так же им известно, что от спасённой жизни он становится немного лучше. Чуть-чуть, но лучше. Как там: «Тот, кто спас одну жизнь, спас целый мир».
С этими мыслями я вышел на дорогу. И словно в их подтверждение небо стало очищаться, между тучами появились проблески столь редкой в зоне синевы.
А из-за деревьев, заглушая свистом турбин все остальные звуки, показался вертолёт…
Автор: Ssweta 6.8.2012, 17:31
bootsmann
"Самоселы"
"Мне вдруг вспомнилось: едем мы на работу году в 99-м (мы тогда сельские сети строили) и решили срезать путь через отселенную деревню. Въезжаем: все пусто, покинуто, разорено, мрачно и уныло... Но у крайней хаты стоит старушка с пустыми ведрами (колодец через дорогу) и ждет, пока мы проедем... Вы б видели какими глазами провожала она наш УАЗик..."
http://s017.radikal.ru/i427/1208/b5/3770474c9690.jpg
САМОСЕЛЫ
Небо на востоке посерело, хмурые тучи окрасились едва заметным кровавым багрянцем. В небольшой отселенной в незапамятные теперь времена деревушке Певни, расположенной в секторе 18-44 прямо у белорусско-украинской границы, начиналось очередное унылое утро.
Впрочем, назвать этот уголок Зоны деревушкой будет явным преувеличением. Расположенные и ранее (еще до первого взрыва) вдали от больших дорог и крупных населенных пунктов Певни ныне являли собой и вовсе уж печальное зрелище. Из восьми подворий чудом и неустанными трудами местных жителей уцелело лишь одно на отшибе, остальные встречали утро нового дня жалкими руинами: провалившиеся крыши с кое-где торчащими ребрами стропил и обрешетки, пустые дыры на месте выбитых окон и дверей, покосившиеся углы, частично обрушенные стены и повсеместно поваленные заборы…
На первый взгляд издали казалось, будто деревушка вымерла или, по крайней мере, крепко спит. Но внешний вид зачастую бывает обманчив, и на уцелевшем подворье уже вовсю кипела будничная селянская работа, такая привычная и обыденная в других селах там, за периметром, и настолько необычная и кажущаяся чуждой здесь, в Зоне.
Обжитой двор представлял собой подобие небольшого форта. Не Форт-Нокс, конечно, скорее местный вариант из подручных материалов. Двери и окна просторной хаты были заложены мешками с песком и заколочены несколькими слоями досок покрепче из разобранных окрестных заборов (вместо них оставлены были лишь узкие бойницы для наблюдения и стрельбы), стены и крыша – укреплены тем же образом да местами обшиты листами ржавой жести. Попасть внутрь можно было только с помощью приставной лестницы через чердак, а пространство вокруг дома было старательно расчищено от любого мусора и хлама, мало-мальски подходящего под укрытие для нападающих, коли вдруг такие объявятся. Имелись подлянки для посторонних и посерьезнее: пара волчьих ям, несколько замаскированных борон, уложенных отточенными зубьями кверху, и четыре растяжки.
В общем, при большом желании и небольшом везении в хате можно было запросто пересидеть Выброс и отбиться от волны не особо крупных мутантов или налета не обремененных тяжелой артиллерией отморозков. Впрочем, Выбросы в здешних краях никогда не были лютыми (все же периферия, а не центр Зоны), крупного зверья отродясь не водилось – все больше тушканы, собаки, плоти да кабаны, а местных любителей гоп-стопа и содержимого чужих карманов года с полтора назад в течении всего одной ночи раз и навсегда прижали к ногтю и извели под корень уставшие от бандитского беспредела бравые егеря (так похожие на армейский спецназ) из расположенного чуть севернее Заповедника.
С тех пор жизнь в Певнях и окрестностях вошла в относительно тихое и достаточно спокойное русло. Местное население, со временем подзабыв вместе с погонялами бандитских паханов еженощные страхи и ежедневные тревоги (однако, порох на всякий случай держа сухим), занималось своими немудреными делами, а проще говоря – выживало кто как мог…
Вот и тем унылым утром жители деревни занимались своими делами, было их совсем немного, всего трое. Немолодая дородная женщина лет за сорок закончила ковыряться в небольшом огороде, старательно укрытом от посторонних глаз меж зарослями бурьяна и крапивы на дальнем конце деревушки, легко подхватила объемистую корзину с овощами и неспешно побрела в сторону своего подворья.
Матрена (вообще-то по паспорту она была Мариной, но паспорт давно был утерян, да и не считался в Зоне надежным документом – не Москва чай) была почти местной. До Первого Взрыва жила в Потаповке, в десятке километров отсюда по другую сторону границы, а впрочем и границы-то никакой в те времена не было даже в проекте в «едином и нерушимом». Как и все девчонки ходила в школу, помогала матери по хозяйству, по выходным бегала на танцы в клуб в Кузьминичи, там же и свою первую любовь встретила, а с ней - рассветы да закаты и прочая лирика… Много чего было, да что уж вспоминать теперь…
Всю ее молодость, все планы и надежды разом перечеркнул один страшный день, а вернее ночь – 26 апреля 1986 года. До сих пор с болью и слезами вспоминала Матрена, как всю их деревню в течение пяти часов эвакуировали военные, и вовек не забыть ей горьких стонов и причитаний матери, разбросанных впопыхах в беспорядке вещей да жалобного рева покидаемой на погибель кормилицы Буренки…
Потом была другая жизнь: колхоз под Витебском, учеба в строительном техникуме, развал Союза, неудачное замужество… Да тоже многое было, но все какое-то другое, неродное, не свое…
А лет 10 назад по весне умерла мама, просто умерла – быстро и тихо. Врач, смущенно отведя взгляд, неловко сказал: «Ну, вы же понимаете – радиация». Но Матрена знала, что радиация ни при чем, что ее мать убила безысходная до душевного надрыва тоска по родным местам, и твердо решила похоронить прах самого родного для нее человека на сельском кладбище Потаповки рядом с могилой рано ушедшего из жизни отца.
Немало довелось обить ей высоких порогов, отбить поклонов и дать взяток высоким чинам, чтобы получить разрешение на въезд в Зону, но стойкая женщина до конца выполнила свой дочерний долг и привезла-таки урну с прахом матери на малую родину. Привезла, похоронила и поняла, что сил на обратную дорогу у нее уже не осталось, что некуда и не к кому ей возвращаться, что опостылела ей та, чужая жизнь и уж лучше дожить отмеренный ей век в родном углу, чем прозябать в чужих и немилых сердцу краях. Так появился в разоренной Потаповке первый житель XXI века…
Все лето провела Матрена, обживаясь на новом старом месте, подлатала прохудившуюся родительскую хатку, обзавелась нехитрой крестьянской утварью, коей немало осталось по соседским дворам и хатам (у старого Егорыча даже древнее ружьишко с запасом патронов завалялось). Отыскалось в колхозном амбаре и немного вполне пригодных к севу семян, которые и были посеяны в расчищенном за домом огороде. И урожай выдался довольно обильным, во всяком случае, на зиму хватило бы с лихвой. В общем, жизнь потихоньку налаживалась…
А в середине сентября в Потаповке объявились незваные гости – Василь и Ленька…
Василь – бывший инженер одного из киевских заводов имел непростую, но самую обычную в «лихие 90-е годы» судьбу. Вчерашний выпускник ВУЗа не смог вписаться в суровые реалии жизни периода перехода социалистической экономики на капиталистические рельсы. Поначалу Василь пытался добросовестно тянуть лямку на производстве, но более чем скромных доходов едва хватало на то, чтобы с трудом сводить концы с концами. Семейная жизнь дала трещину: молодая супруга вначале попрекала мужа малобюджетным существованием, позже начались полноценные скандалы. В итоге брак распался, супруга ушла к более успешному однокурснику Василя, а сам молодой инженер стал попивать горькую.
Мало-помалу жизнь Василя покатилась по наклонной и после очередного запоя администрация предприятия поставила его в известность об увольнении. Так наш герой пополнил стройные ряды киевских безработных. Первое время он еще пытался вернуться к нормальной жизни, но все попытки оказались тщетными – в битве с зеленым змием победил змий. Доставшуюся в наследство бабушкину малосемейку Василь продал за бесценок ушлому дельцу, деньги благополучно пропил, сам стал бродяжничать, роясь на мусорках в поисках пустой тары, картона и других средств к существованию. Прибивался то к одной группе бомжей, то к другой, ночевал на вокзалах и в теплотрассах, в межсезонье промышлял по пустующим дачным участкам. Короче, выражаясь сухим казенным языком, Василь «опустился до стадии полного морального разложения»…
Поворотным пунктом в его «карьере» стало, как ни странно, отравление паленым спиртом. Три дня Василь балансировал на грани жизни и смерти, пока наконец не пришел в себя окончательно. Неведомо, какие ангелы и бесы боролись эти три дня в его душе, но с тех пор горе-инженер напрочь исключил из своего рациона спиртное и принялся за поиски путей к нормальной жизни.
И вот однажды судьба свела его с группой таких же отверженных, которые и рассказали ему о чудесном месте, полном удивительных тайн и сокровищ; месте опасном, но способном в буквальном смысле озолотить в меру удачливого путешественника… Так в лексиконе Василя появились слова «Зона», «сталкеры», «аномалии», «артефакты»…
Бродяги собирались переквалифицироваться в сталкеров и проникнуть в ту самую злополучную Зону, и Василь, недолго думая, прикинув на скорую руку все шансы «за» и «против» и поняв, что здесь, на Большой Земле ему не выжить, примкнул к формирующейся команде.
Всю зиму шла подготовка к экспедиции: компаньоны с утроенными усилиями шерстили покинутые дачи в окрестностях Киева, прибарахляясь подходящей одеждой и обувью, запасаясь кое-какими съестными припасами, инвентарем и утварью. Ненужным хламом также не брезговали, скидывая его за копейки знакомому барыге на блошином рынке и пополняя, таким образом, пресловутый общак. Не обошелся отряд и без потерь – двоих потенциальных сталкеров замел внезапно нагрянувший на дачи ментовской патруль, одного здорово порвали бродячие собаки…
Наконец, к середине апреля все (по их мнению) для похода было готово: новоявленные сталкеры в количестве шести человек экипированы, запас харчей на 2-3 недели и инвентарь упакован в рюкзаки и сидора, ножи и заточки наточены (на всякий случай, а серьезнее оружия и не нашлось).
К тому времени Точило (безоговорочно признанный всеми вожак группы), осторожно потолкавшись с расспросами среди торговцев на рынках и завсегдатаев пивнушек, нашел знающего человека, пообещавшего ему свести бродяг с проводником в Зону. И почему-то не насторожили нещадно битого жизнью бомжа ни довольно умеренная, почти дармовая цена на проход за периметр, ни щедрые посулы помочь уже на месте с нормальным оружием и приличной снарягой. На радостях Точило даже не обратил внимания на безбожно татуированные руки незнакомца и проскальзывающие там-сям в разговоре блатные словечки…
Все это с ужасом вспомнил он уже по ту сторону колючки, лежа среди своих же незадачливых компаньонов на мокрой после дождя траве под прицелом нескольких автоматов. И только тогда дошло до него, что попали несостоявшиеся сталкеры из огня да в полымя, оказавшись жертвами современного варианта работорговли…
Принявшие группу новых рабов бандиты Хмурого с ходу отобрали у свежеиспеченных невольников все их незатейливое барахло и, скрутив руки стальной проволокой, погнали в свой лагерь, расположенный на территории бывшей МТС колхоза «Светлый путь». По прибытии на место у Точила со товарищи были изъяты даже более-менее приличные одежда и обувь, взамен выдано какое-то убогое рубище, а сами бедолаги были водворены к другим таким же собратьям по несчастью под замок, предварительно ознакомленные со своими правами – никаких прав!
С тех пор у бомжей началась совершенно иная жизнь, полная скотских унижений и безнаказанных издевательств, ведь вместе со скудными пожитками у них были отобраны даже имена: так, например, Точило теперь обязан был откликаться на «Гниду», а наш знакомый Василь отныне стал «Гондоном». С восходом солнца рабов кормили какими-то помоями и выгоняли на работы. Невольники укрепляли защитные сооружения вокруг бандитского лагеря, таскали воду, пилили и кололи дрова, служили вьючными животными для транспортировки грузов между лагерем Хмурого и внешним миром и обратно, обрабатывали плантации конопли и опийного мака, отчего-то прекрасно прижившихся и невероятно обильно плодоносивших в этих проклятых Богом краях… Да много работы было у несчастных, а за малейшие провинности и непослушание наказание следовало одно – жестокие побои, причем незамедлительно!
Но самая опасная работа случалась после Выбросов, когда аномальные поля меняли свое местоположение и интенсивно рождали целые россыпи артефактов. Тогда-то и начинался сущий ад! Ведь никто из отморозков Хмурого не собирался рисковать жизнью, пробираясь по неразведанным тропкам меж смертельно опасных аномалий за дарами Зоны. И тогда на первый план выходили бесправные рабы, согласия которых, разумеется, никто не спрашивал.
Несмотря на всю осторожность, болты, гайки и камушки, невольники гробились один за другим; кстати, первым из компании Точила отправился в мир иной ни кто иной, как сам в прошлом несостоявшийся лидер бомжевской группы, а ныне раб по имени Гнида. Некоторые, не выдержав побоев и издевательств, находили выход на свободу, сделав последний шаг в ближайшую «Карусель» или «Воронку» - уж лучше смерть мгновенная, чем длительная и мучительная. С каждым Выбросом численность узников импровизированного острога неумолимо сокращалась, но бандитский агент-вербовщик на Большой Земле времени даром не терял, исправно набирая в Киеве и окрестностях новые партии желающих и переправляя их прямехонько в самую натуральную зону в Зоне.
С одним из этапов в лагере Хмурого появился Ленька – пятнадцатилетний мальчишка, бывший воспитанник черниговского детского дома. История его была так же обычна как и тысячи историй других детдомовцев: малолетняя мать-залетчица бросила его в роддоме, голодное безрадостное детство в интернате, беспросветное будущее, побег на волю с друзьями… Ну а дальше уже по накатанной схеме: вербовщик Хмурого, щедрые обещания, этап в рабство…
И Василю, и Леньке пока несказанно везло – они оставались живы, в то время, когда смерть уносила жизни других зэков. Наверно судьба возвращала им долги: одному – за сломанную жизнь, другому – за детдомовское детство. И в конце концов фортуна повернулась к обоим лицом, дав шанс обрести долгожданную свободу…
Однажды после особо мощного Выброса, их отправили на сбор артефактов под охраной одного бандита. Вообще-то это было нарушением принятого правила «один раб – один охранник», но в тот раз народу в лагере было немного – Выброс был «внеплановым», а крупный отряд под командованием Торпеды в то время помогал банде Аллигатора зачищать сектор 24-31 от обосновавшихся в нем вольных сталкеров. Собрать же свежие артефакты следовало как можно быстрее, так как конкуренты из союзных бандформирований не дремали, несмотря на негласное разграничение сфер влияния – бандиты всегда оставались бандитами. Кроме того, не следовало забывать и о промышлявших в Зоне отчаянных сталкерах-одиночках, которые повсеместно нарушали бандитский суверенитет…
В общем, в тот день Василь и Ленька отправились на работы под присмотром Медузы – пожилого рыхлого и довольно ленивого бандита. Идти было не близко – в Дубовую Падь, расположенную километрах в пяти от лагеря Хмурого низину меж двух лесистых холмов, почти у границы с владениями банды Мустафы. Здесь еще со времен Первого Взрыва угнездилось обширное аномальное поле и обычно после Выбросов артефакты водились в изобилии. Обычно, но не на сей раз… Выйдя к Дубовой Пади, Медуза обозрел с пригорка низину и насчитал среди бурой спрессованной травы, валежника и редких засохших деревьев лишь три дешевых «Каменных Цветка» да единственную более-менее ценную «Душу».
Присмотревшись внимательнее, бандит обнаружил и причину столь небогатого урожая – метрах в пятнадцати от лучившейся «Души», неестественно выгнувшись, лежал труп сталкера, судя по всему вляпавшегося в «Трамплин». Вернее то, что от его трупа осталось.
- Ну что ж, мазурик отдал Зоне душу за «Душу»,- смачно сплюнув сквозь зубы, скаламбурил охранник невольников и повернулся к Василю и Леньке.- Эй вы, быдло! А ну-ка шустро дуйте к этой падали, посмотрите, чего он там успел насобирать на нашей поляне! Все, что найдете, тащите сюда, и оставшиеся арты прихватите…
Рабы, хмуро переглянувшись, достали мешочки с болтами и гайками и начали обреченно спускаться с холма в низину.
- Стоямба!- осадил их Медуза.- Я передумал! Не хрен обоими сразу рисковать. Пойдешь ты, Мандавоха,- ткнул бандит стволом автомата в сторону Леньки, затем ствол описал полукруг в сторону Василя.- Если шкет загнется – твоя очередь, Гондон…
Ленька громко вздохнул, повел худыми мальчишескими плечами и начал путь навстречу судьбе. Подойдя к четкой меже, делящей траву на зеленую и бурую, он внимательно осмотрелся и, заметив едва видный проход между двумя «Воронками», бросил в него болт и сделал свой первый шаг. За первым болтом полетела гайка, затем еще одна. Осторожно, словно слепой, нащупывая безопасную тропку, детдомовец замысловатым зигзагом шаг за шагом приближался к цели – бесформенной куче тряпья и бренных останков незадачливого сталкера. Пару раз Ленька чувствовал на своем лице дыханье костлявой старухи с косой: один раз едва не подхваченный «Каруселью», второй - ступив в считанных сантиметрах от края «Трамплина».
С пригорка за ним внимательно следили две пары глаз – внешне безучастный, но невероятно взволнованный в душе Василь, нервно сжимающий в кулаке гайку, так и не брошенную обратно в мешочек с болтами, и взбудораженный, нетерпеливо пританцовывающий на месте от напряжения Медуза. И чем ближе парнишка подбирался к трупу неудачника, тем сильнее овладевал охранником охотничий азарт. Завороженный зрелищем дикого танца подростка и смерти, позабыв о собственной осторожности, не замечая ничего вокруг, Медуза незаметно для самого себя понемногу спустился с холма и оказался у самого края аномального поля.
Внезапно Василь периферийным зрением заметил какое-то странное движение воздуха справа от бандита. Присмотревшись, он увидел, что беспечный Медуза стоит всего в метре от небольшой «Карусели», уже почуявшей потенциальную жертву и хищно протянувшей к ней свои смертоносные смерчи-щупальца. Решение созрело мгновенно: брошенная Василем гайка пролетела ровно посредине между головой бандита и аномалией. «Карусель» жадно рванулась к новой добыче и, возмущенно ухнув, разрядилась жестоким летальным ударом прямо в голову Медузы. Череп охранника, смачно хрустнув, раскололся, его содержимое разметало по траве, ноги безвольно подкосились и Медуза замертво рухнул на землю…
Василь зачарованно смотрел на дело своих рук – неужели получилось и рабы наконец обрели долгожданную свободу? С трудом отведя взгляд от трупа бандита, бывший невольник Гондон с тревогой посмотрел на аномальное поле: как там Ленька? Мальчишка меж тем упрямо пробирался к телу погибшего сталкера, до которого теперь оставались считанные метры.
- Эй, Ленька! Только не дергайся! Стой на месте…- осторожно окликнул Василь.
Парнишка на несколько секунд замер, затем медленно повернулся к товарищу по несчастью. Увиденная сцена потрясла его, на лице отразились испуг, растерянность, удивление, полное непонимание происходящего:
- Дядь Вася, что… что случилось?
- Мертв мудак… Свобода…- едва сдерживая давившие грудь рыдания, выдавил из себя Василь.- Возвращайся, пацан, уходить нужно. Только ты будь поаккуратнее…
- Дядь Вась, фигня совсем осталось,- жалобно ответил мальчишка,- там рюкзак целый, автомат и берцы справные… Отсюда видно. Я мигом обернусь…
- Ленька! Не дури! Дуй обратно…- повысил голос Василь.
- Не-а, раз уж сюда залез, пустым не вернусь,- упрямо возразил Ленька и продолжил свой путь.
Василь, не в силах совладать с собой, обреченно закрыл глаза, отвернулся от леденящего в жилах кровь зрелища и сел на землю. Сидеть пришлось довольно долго, не меньше часа потребовалось шустрому пареньку, чтобы закончить начатое путешествие и вернуться обратно тем же рискованным путем. Но ушлый малый был с лихвой вознагражден за пережитую им смертельную опасность. С трупа незадачливого сталкера он снял старенький, но вполне исправный АКМ, потертый «Макаров» в облезлой кобуре, рюкзак с пожитками, контейнер с артефактами, крепкие еще берцы да нарыл по карманам усопшего кучу полезной в хозяйстве мелочи. Кроме того, Ленька таки добрался до последней цели покойного и прихватил с собой злополучную «Душу», ради которой тот и загнулся.
Затем внезапно обретшие свободу узники аккуратно подцепили подручными палками и оттащили подальше от даровавшей им волю «Карусели» труп Медузы, который также был подвергнут тщательному обыску. Арсенал бывших рабов пополнил видавший виды АКСУ и давно не чищеный обрез. Рюкзак бандита взял себе Василь, одежду поделили по-братски, после чего тело бывшего бойца банды Хмурого было столкнуто в ту же «Карусель», следом за ним полетела и рванина, ранее служившая невольникам одеждой.
Но самым ценным приобретением безусловно был ПДА Медузы (коммуникатор погибшего сталкера безжалостно уничтожил убивший его «Трамплин»), с которым по незнанию пришлось изрядно повозиться. Однако Ленька оказался башковитым малым и все-таки смог включить незнакомый прибор. Теперь в распоряжении беглецов была карта, которую они внимательно изучили немного погодя, уже уйдя от Дубовой Пади на безопасное расстояние, укрывшись в стороне от хоженых бандитских маршрутов. После краткого совещания было решено идти вдоль восточной окраины Зоны на север, подальше от густо заселенных бандитским элементом южных территорий, искать счастья ближе к северу.
На том и порешили, тронувшись в путь не медля. Шли долго, за версту обходя обжитые и покинутые хутора и деревни, сторонясь каждого шума, замирая при каждом шорохе, избегая любых встреч, как с людьми, так и с животными. Через неделю в трофейных рюкзаках закончился запас продуктов, пришлось охотиться на мелкую дичь вроде крыс и тушканов да питаться похожими на съедобные побегами и кореньями.
Беглецам несказанно везло: к концу второй недели пути без особых приключений они вышли на окраину заброшенной деревни - это была Потаповка. Убедившись, что в деревне тихо, смертельно усталые и изможденные путники забились в один из уцелевших погребов в надежде отоспаться. Каково же было их удивление, когда проснувшись вечером, они увидели у выхода из своего убежища сидящую на деревянном ящике хмурую бабу с охотничьей двустволкой в руках. Причем двустволка была явно заряжена и направлена в сторону незваных визитеров, чьи автоматы также скромно стояли в углу слева от решительно настроенной женщины.
- Ну и кто вы такие и чего вам здесь надо?- глухо спросила аборигенка.
Ленька вопросительно взглянул на своего спутника и тот, глубоко вздохнув, начал свой рассказ. Битый час, сбиваясь и запинаясь, Василь рассказывал историю жизни – свою и Ленькину, и битый час Матрена внимательно слушала повествование бывшего бомжа. Когда рассказчик умолк, хозяйка Потаповки неспешно поднялась со своего импровизированного трона, легко подхватив на плечо арсенал бывших невольников. Двустволку, однако, она так и не опустила.
- Пукалки свои сюда кидайте и через пять минут поднимайтесь наверх,- проворчала баба, затем подняла брошенные к ее ногам ПМ и обрез и шагнула назад, к выходу из погреба.
Через пять минут беглецы под конвоем шагали по заросшей бурьяном улице к дому Матрены. Женщина покормила незваных гостей немудреным ужином и позволила им пару дней пожить в ее сарае перед дальнейшей дорогой.
Утром, как следует выспавшись и отдохнув, горе-путешественники бесцельно бродили по двору, осматривая небольшое крестьянское хозяйство, когда взгляд Василя случайно упал на сваленные грудой жерди и старые доски и приготовленные тут же двуручную пилу и топор с колодой. Кивнув в сторону инструмента, бывший бомж произнес:
- А ведь зима не за горами, а у бабы дрова не заготовлены. Может поможем, Ленька, отблагодарим хозяйку за хлеб-соль, а заодно и разомнемся…
- Да не вопрос, дядя Вася,- широко улыбнулся мальчишка.
Матрена варила в хате обед, когда со двора донесся визг пилы. Подойдя к окну, она увидела, что бывшие рабы Хмурого увлеченно заняты работой. Женщина грустно улыбнулась и отошла обратно к печи. Когда от груды жердей и досок не осталось и следа, Василь взялся за топор, Ленька же складывал дрова в поленницу. После мужики выкосили бурьян во дворе, поправили начавший заваливаться забор, подлатали крышу, наносили из колодца несколько бочек воды…
Так в заботах и хлопотах пролетело два дня, отведенных на отдых. Матрена, немного смягчившись и оттаяв душой, все чаще предавалась невеселым думам: уж больно по нраву пришлась ей домовитость пожилого бомжа, а мальчонку ей было попросту жалко.
Ближе к вечеру Матрена пошла на кладбище к родной могилке, посидеть у последнего пристанища матери, подумать в тишине, мысленно посоветоваться с самым родным человеком, которому привыкла верить. Долго сидела хозяйка Потаповки на погосте, уже и продрогнуть немного успела, когда сзади послышался негромкий голос Василя:
- Кто тут у тебя? Отец?
- Мама...
- Я не буду мешать,- протянул руку беглец, коснулся ее плеча и молча ушел.
Вечером, собирая на стол простецкий ужин, Матрена как бы невзначай обронила:
- Может останетесь здесь? Куда ж вы теперь пойдете?- и сердце бабы тревожно замерло.
Ленька растерянно посмотрел на Василя, а бродяга почесал небритую щеку, тряхнул кудлатой головой и неожиданно легко согласился:
- А что… Давай попробуем…
Так население Потаповки разом увеличилось втрое. Матрена продолжала копаться в огороде и заниматься домом. Мужики трудились по хозяйству, активно готовились к зиме, охотились на пернатую и хвостатую живность, собирали в округе и стаскивали к себе всякий полезный хлам. После Выбросов бродили по окрестностям в поисках артефактов, и хоть улов был не особо богатым – все же окраина Зоны: в основном дешевые «Медузы», «Выверты», «Капли» да «Каменные Цветки» - но он был…
Меж тем, Василь оказался малый не промах. Со временем через егерей расположенного поблизости Заповедника (которые относились к самоселам как к досадному недоразумению – и близко не подпускали, но и не трогали) он сошелся со старшим прапорщиком Короткевичем, начальником склада в научном городке (а прапор – он хоть в Зоне, хоть в Африке прапор) и наладил с ним взаимовыгодный бартер. Деловитый и отнюдь не прижимистый интендант охотно менял артефакты на кое-какие излишки из вверенного ему пакгауза. Так у жителей деревни появились в достатке керосин, спички и всевозможная бакалея, но главное – патроны, одежда и обувь.
Года через три в районе обосновались две банды – Анзора и Квакина. Но к тому времени специально для такого случая Василь присмотрел более укромное убежище, чем Потаповка. Совсем уж крохотная деревушка (скорее хутор) Певни располагалась хоть и неподалеку, но в такой глухомани, что была надежно укрыта от посторонних глаз. Туда и увел Василь свою семью. Да-да, семью, ведь уже той же зимой, спустя три месяца после знакомства, он и Матрена сошлись слишком близко, ну а Ленька стал им вместо сына. В Певнях они остались и после знаменитого и уже упоминавшегося рейда егерей Заповедника, истребивших всю бандитскую нечисть в округе, справедливо решив, что здесь в глуши им будет спокойнее…
Шли годы, над Зоной вставало и заходило солнце, ложился и сходил снег, шумели дожди, полыхали Выбросы, сталкеры гибли в боях и аномалиях… Зона жила своей таинственной жизнью, а на ее окраине тихо и незаметно жили три маленьких человека, которые нашли наконец друг друга и свое место в этом огромном мире. Они нашли свое тревожное счастье…
Впрочем, назвать этот уголок Зоны деревушкой будет явным преувеличением. Расположенные и ранее (еще до первого взрыва) вдали от больших дорог и крупных населенных пунктов Певни ныне являли собой и вовсе уж печальное зрелище. Из восьми подворий чудом и неустанными трудами местных жителей уцелело лишь одно на отшибе, остальные встречали утро нового дня жалкими руинами: провалившиеся крыши с кое-где торчащими ребрами стропил и обрешетки, пустые дыры на месте выбитых окон и дверей, покосившиеся углы, частично обрушенные стены и повсеместно поваленные заборы…
На первый взгляд издали казалось, будто деревушка вымерла или, по крайней мере, крепко спит. Но внешний вид зачастую бывает обманчив, и на уцелевшем подворье уже вовсю кипела будничная селянская работа, такая привычная и обыденная в других селах там, за периметром, и настолько необычная и кажущаяся чуждой здесь, в Зоне.
Обжитой двор представлял собой подобие небольшого форта. Не Форт-Нокс, конечно, скорее местный вариант из подручных материалов. Двери и окна просторной хаты были заложены мешками с песком и заколочены несколькими слоями досок покрепче из разобранных окрестных заборов (вместо них оставлены были лишь узкие бойницы для наблюдения и стрельбы), стены и крыша – укреплены тем же образом да местами обшиты листами ржавой жести. Попасть внутрь можно было только с помощью приставной лестницы через чердак, а пространство вокруг дома было старательно расчищено от любого мусора и хлама, мало-мальски подходящего под укрытие для нападающих, коли вдруг такие объявятся. Имелись подлянки для посторонних и посерьезнее: пара волчьих ям, несколько замаскированных борон, уложенных отточенными зубьями кверху, и четыре растяжки.
В общем, при большом желании и небольшом везении в хате можно было запросто пересидеть Выброс и отбиться от волны не особо крупных мутантов или налета не обремененных тяжелой артиллерией отморозков. Впрочем, Выбросы в здешних краях никогда не были лютыми (все же периферия, а не центр Зоны), крупного зверья отродясь не водилось – все больше тушканы, собаки, плоти да кабаны, а местных любителей гоп-стопа и содержимого чужих карманов года с полтора назад в течении всего одной ночи раз и навсегда прижали к ногтю и извели под корень уставшие от бандитского беспредела бравые егеря (так похожие на армейский спецназ) из расположенного чуть севернее Заповедника.
С тех пор жизнь в Певнях и окрестностях вошла в относительно тихое и достаточно спокойное русло. Местное население, со временем подзабыв вместе с погонялами бандитских паханов еженощные страхи и ежедневные тревоги (однако, порох на всякий случай держа сухим), занималось своими немудреными делами, а проще говоря – выживало кто как мог…
Вот и тем унылым утром жители деревни занимались своими делами, было их совсем немного, всего трое. Немолодая дородная женщина лет за сорок закончила ковыряться в небольшом огороде, старательно укрытом от посторонних глаз меж зарослями бурьяна и крапивы на дальнем конце деревушки, легко подхватила объемистую корзину с овощами и неспешно побрела в сторону своего подворья.
Матрена (вообще-то по паспорту она была Мариной, но паспорт давно был утерян, да и не считался в Зоне надежным документом – не Москва чай) была почти местной. До Первого Взрыва жила в Потаповке, в десятке километров отсюда по другую сторону границы, а впрочем и границы-то никакой в те времена не было даже в проекте в «едином и нерушимом». Как и все девчонки ходила в школу, помогала матери по хозяйству, по выходным бегала на танцы в клуб в Кузьминичи, там же и свою первую любовь встретила, а с ней - рассветы да закаты и прочая лирика… Много чего было, да что уж вспоминать теперь…
Всю ее молодость, все планы и надежды разом перечеркнул один страшный день, а вернее ночь – 26 апреля 1986 года. До сих пор с болью и слезами вспоминала Матрена, как всю их деревню в течение пяти часов эвакуировали военные, и вовек не забыть ей горьких стонов и причитаний матери, разбросанных впопыхах в беспорядке вещей да жалобного рева покидаемой на погибель кормилицы Буренки…
Потом была другая жизнь: колхоз под Витебском, учеба в строительном техникуме, развал Союза, неудачное замужество… Да тоже многое было, но все какое-то другое, неродное, не свое…
А лет 10 назад по весне умерла мама, просто умерла – быстро и тихо. Врач, смущенно отведя взгляд, неловко сказал: «Ну, вы же понимаете – радиация». Но Матрена знала, что радиация ни при чем, что ее мать убила безысходная до душевного надрыва тоска по родным местам, и твердо решила похоронить прах самого родного для нее человека на сельском кладбище Потаповки рядом с могилой рано ушедшего из жизни отца.
Немало довелось обить ей высоких порогов, отбить поклонов и дать взяток высоким чинам, чтобы получить разрешение на въезд в Зону, но стойкая женщина до конца выполнила свой дочерний долг и привезла-таки урну с прахом матери на малую родину. Привезла, похоронила и поняла, что сил на обратную дорогу у нее уже не осталось, что некуда и не к кому ей возвращаться, что опостылела ей та, чужая жизнь и уж лучше дожить отмеренный ей век в родном углу, чем прозябать в чужих и немилых сердцу краях. Так появился в разоренной Потаповке первый житель XXI века…
Все лето провела Матрена, обживаясь на новом старом месте, подлатала прохудившуюся родительскую хатку, обзавелась нехитрой крестьянской утварью, коей немало осталось по соседским дворам и хатам (у старого Егорыча даже древнее ружьишко с запасом патронов завалялось). Отыскалось в колхозном амбаре и немного вполне пригодных к севу семян, которые и были посеяны в расчищенном за домом огороде. И урожай выдался довольно обильным, во всяком случае, на зиму хватило бы с лихвой. В общем, жизнь потихоньку налаживалась…
А в середине сентября в Потаповке объявились незваные гости – Василь и Ленька…
Василь – бывший инженер одного из киевских заводов имел непростую, но самую обычную в «лихие 90-е годы» судьбу. Вчерашний выпускник ВУЗа не смог вписаться в суровые реалии жизни периода перехода социалистической экономики на капиталистические рельсы. Поначалу Василь пытался добросовестно тянуть лямку на производстве, но более чем скромных доходов едва хватало на то, чтобы с трудом сводить концы с концами. Семейная жизнь дала трещину: молодая супруга вначале попрекала мужа малобюджетным существованием, позже начались полноценные скандалы. В итоге брак распался, супруга ушла к более успешному однокурснику Василя, а сам молодой инженер стал попивать горькую.
Мало-помалу жизнь Василя покатилась по наклонной и после очередного запоя администрация предприятия поставила его в известность об увольнении. Так наш герой пополнил стройные ряды киевских безработных. Первое время он еще пытался вернуться к нормальной жизни, но все попытки оказались тщетными – в битве с зеленым змием победил змий. Доставшуюся в наследство бабушкину малосемейку Василь продал за бесценок ушлому дельцу, деньги благополучно пропил, сам стал бродяжничать, роясь на мусорках в поисках пустой тары, картона и других средств к существованию. Прибивался то к одной группе бомжей, то к другой, ночевал на вокзалах и в теплотрассах, в межсезонье промышлял по пустующим дачным участкам. Короче, выражаясь сухим казенным языком, Василь «опустился до стадии полного морального разложения»…
Поворотным пунктом в его «карьере» стало, как ни странно, отравление паленым спиртом. Три дня Василь балансировал на грани жизни и смерти, пока наконец не пришел в себя окончательно. Неведомо, какие ангелы и бесы боролись эти три дня в его душе, но с тех пор горе-инженер напрочь исключил из своего рациона спиртное и принялся за поиски путей к нормальной жизни.
И вот однажды судьба свела его с группой таких же отверженных, которые и рассказали ему о чудесном месте, полном удивительных тайн и сокровищ; месте опасном, но способном в буквальном смысле озолотить в меру удачливого путешественника… Так в лексиконе Василя появились слова «Зона», «сталкеры», «аномалии», «артефакты»…
Бродяги собирались переквалифицироваться в сталкеров и проникнуть в ту самую злополучную Зону, и Василь, недолго думая, прикинув на скорую руку все шансы «за» и «против» и поняв, что здесь, на Большой Земле ему не выжить, примкнул к формирующейся команде.
Всю зиму шла подготовка к экспедиции: компаньоны с утроенными усилиями шерстили покинутые дачи в окрестностях Киева, прибарахляясь подходящей одеждой и обувью, запасаясь кое-какими съестными припасами, инвентарем и утварью. Ненужным хламом также не брезговали, скидывая его за копейки знакомому барыге на блошином рынке и пополняя, таким образом, пресловутый общак. Не обошелся отряд и без потерь – двоих потенциальных сталкеров замел внезапно нагрянувший на дачи ментовской патруль, одного здорово порвали бродячие собаки…
Наконец, к середине апреля все (по их мнению) для похода было готово: новоявленные сталкеры в количестве шести человек экипированы, запас харчей на 2-3 недели и инвентарь упакован в рюкзаки и сидора, ножи и заточки наточены (на всякий случай, а серьезнее оружия и не нашлось).
К тому времени Точило (безоговорочно признанный всеми вожак группы), осторожно потолкавшись с расспросами среди торговцев на рынках и завсегдатаев пивнушек, нашел знающего человека, пообещавшего ему свести бродяг с проводником в Зону. И почему-то не насторожили нещадно битого жизнью бомжа ни довольно умеренная, почти дармовая цена на проход за периметр, ни щедрые посулы помочь уже на месте с нормальным оружием и приличной снарягой. На радостях Точило даже не обратил внимания на безбожно татуированные руки незнакомца и проскальзывающие там-сям в разговоре блатные словечки…
Все это с ужасом вспомнил он уже по ту сторону колючки, лежа среди своих же незадачливых компаньонов на мокрой после дождя траве под прицелом нескольких автоматов. И только тогда дошло до него, что попали несостоявшиеся сталкеры из огня да в полымя, оказавшись жертвами современного варианта работорговли…
Принявшие группу новых рабов бандиты Хмурого с ходу отобрали у свежеиспеченных невольников все их незатейливое барахло и, скрутив руки стальной проволокой, погнали в свой лагерь, расположенный на территории бывшей МТС колхоза «Светлый путь». По прибытии на место у Точила со товарищи были изъяты даже более-менее приличные одежда и обувь, взамен выдано какое-то убогое рубище, а сами бедолаги были водворены к другим таким же собратьям по несчастью под замок, предварительно ознакомленные со своими правами – никаких прав!
С тех пор у бомжей началась совершенно иная жизнь, полная скотских унижений и безнаказанных издевательств, ведь вместе со скудными пожитками у них были отобраны даже имена: так, например, Точило теперь обязан был откликаться на «Гниду», а наш знакомый Василь отныне стал «Гондоном». С восходом солнца рабов кормили какими-то помоями и выгоняли на работы. Невольники укрепляли защитные сооружения вокруг бандитского лагеря, таскали воду, пилили и кололи дрова, служили вьючными животными для транспортировки грузов между лагерем Хмурого и внешним миром и обратно, обрабатывали плантации конопли и опийного мака, отчего-то прекрасно прижившихся и невероятно обильно плодоносивших в этих проклятых Богом краях… Да много работы было у несчастных, а за малейшие провинности и непослушание наказание следовало одно – жестокие побои, причем незамедлительно!
Но самая опасная работа случалась после Выбросов, когда аномальные поля меняли свое местоположение и интенсивно рождали целые россыпи артефактов. Тогда-то и начинался сущий ад! Ведь никто из отморозков Хмурого не собирался рисковать жизнью, пробираясь по неразведанным тропкам меж смертельно опасных аномалий за дарами Зоны. И тогда на первый план выходили бесправные рабы, согласия которых, разумеется, никто не спрашивал.
Несмотря на всю осторожность, болты, гайки и камушки, невольники гробились один за другим; кстати, первым из компании Точила отправился в мир иной ни кто иной, как сам в прошлом несостоявшийся лидер бомжевской группы, а ныне раб по имени Гнида. Некоторые, не выдержав побоев и издевательств, находили выход на свободу, сделав последний шаг в ближайшую «Карусель» или «Воронку» - уж лучше смерть мгновенная, чем длительная и мучительная. С каждым Выбросом численность узников импровизированного острога неумолимо сокращалась, но бандитский агент-вербовщик на Большой Земле времени даром не терял, исправно набирая в Киеве и окрестностях новые партии желающих и переправляя их прямехонько в самую натуральную зону в Зоне.
С одним из этапов в лагере Хмурого появился Ленька – пятнадцатилетний мальчишка, бывший воспитанник черниговского детского дома. История его была так же обычна как и тысячи историй других детдомовцев: малолетняя мать-залетчица бросила его в роддоме, голодное безрадостное детство в интернате, беспросветное будущее, побег на волю с друзьями… Ну а дальше уже по накатанной схеме: вербовщик Хмурого, щедрые обещания, этап в рабство…
И Василю, и Леньке пока несказанно везло – они оставались живы, в то время, когда смерть уносила жизни других зэков. Наверно судьба возвращала им долги: одному – за сломанную жизнь, другому – за детдомовское детство. И в конце концов фортуна повернулась к обоим лицом, дав шанс обрести долгожданную свободу…
Однажды после особо мощного Выброса, их отправили на сбор артефактов под охраной одного бандита. Вообще-то это было нарушением принятого правила «один раб – один охранник», но в тот раз народу в лагере было немного – Выброс был «внеплановым», а крупный отряд под командованием Торпеды в то время помогал банде Аллигатора зачищать сектор 24-31 от обосновавшихся в нем вольных сталкеров. Собрать же свежие артефакты следовало как можно быстрее, так как конкуренты из союзных бандформирований не дремали, несмотря на негласное разграничение сфер влияния – бандиты всегда оставались бандитами. Кроме того, не следовало забывать и о промышлявших в Зоне отчаянных сталкерах-одиночках, которые повсеместно нарушали бандитский суверенитет…
В общем, в тот день Василь и Ленька отправились на работы под присмотром Медузы – пожилого рыхлого и довольно ленивого бандита. Идти было не близко – в Дубовую Падь, расположенную километрах в пяти от лагеря Хмурого низину меж двух лесистых холмов, почти у границы с владениями банды Мустафы. Здесь еще со времен Первого Взрыва угнездилось обширное аномальное поле и обычно после Выбросов артефакты водились в изобилии. Обычно, но не на сей раз… Выйдя к Дубовой Пади, Медуза обозрел с пригорка низину и насчитал среди бурой спрессованной травы, валежника и редких засохших деревьев лишь три дешевых «Каменных Цветка» да единственную более-менее ценную «Душу».
Присмотревшись внимательнее, бандит обнаружил и причину столь небогатого урожая – метрах в пятнадцати от лучившейся «Души», неестественно выгнувшись, лежал труп сталкера, судя по всему вляпавшегося в «Трамплин». Вернее то, что от его трупа осталось.
- Ну что ж, мазурик отдал Зоне душу за «Душу»,- смачно сплюнув сквозь зубы, скаламбурил охранник невольников и повернулся к Василю и Леньке.- Эй вы, быдло! А ну-ка шустро дуйте к этой падали, посмотрите, чего он там успел насобирать на нашей поляне! Все, что найдете, тащите сюда, и оставшиеся арты прихватите…
Рабы, хмуро переглянувшись, достали мешочки с болтами и гайками и начали обреченно спускаться с холма в низину.
- Стоямба!- осадил их Медуза.- Я передумал! Не хрен обоими сразу рисковать. Пойдешь ты, Мандавоха,- ткнул бандит стволом автомата в сторону Леньки, затем ствол описал полукруг в сторону Василя.- Если шкет загнется – твоя очередь, Гондон…
Ленька громко вздохнул, повел худыми мальчишескими плечами и начал путь навстречу судьбе. Подойдя к четкой меже, делящей траву на зеленую и бурую, он внимательно осмотрелся и, заметив едва видный проход между двумя «Воронками», бросил в него болт и сделал свой первый шаг. За первым болтом полетела гайка, затем еще одна. Осторожно, словно слепой, нащупывая безопасную тропку, детдомовец замысловатым зигзагом шаг за шагом приближался к цели – бесформенной куче тряпья и бренных останков незадачливого сталкера. Пару раз Ленька чувствовал на своем лице дыханье костлявой старухи с косой: один раз едва не подхваченный «Каруселью», второй - ступив в считанных сантиметрах от края «Трамплина».
С пригорка за ним внимательно следили две пары глаз – внешне безучастный, но невероятно взволнованный в душе Василь, нервно сжимающий в кулаке гайку, так и не брошенную обратно в мешочек с болтами, и взбудораженный, нетерпеливо пританцовывающий на месте от напряжения Медуза. И чем ближе парнишка подбирался к трупу неудачника, тем сильнее овладевал охранником охотничий азарт. Завороженный зрелищем дикого танца подростка и смерти, позабыв о собственной осторожности, не замечая ничего вокруг, Медуза незаметно для самого себя понемногу спустился с холма и оказался у самого края аномального поля.
Внезапно Василь периферийным зрением заметил какое-то странное движение воздуха справа от бандита. Присмотревшись, он увидел, что беспечный Медуза стоит всего в метре от небольшой «Карусели», уже почуявшей потенциальную жертву и хищно протянувшей к ней свои смертоносные смерчи-щупальца. Решение созрело мгновенно: брошенная Василем гайка пролетела ровно посредине между головой бандита и аномалией. «Карусель» жадно рванулась к новой добыче и, возмущенно ухнув, разрядилась жестоким летальным ударом прямо в голову Медузы. Череп охранника, смачно хрустнув, раскололся, его содержимое разметало по траве, ноги безвольно подкосились и Медуза замертво рухнул на землю…
Василь зачарованно смотрел на дело своих рук – неужели получилось и рабы наконец обрели долгожданную свободу? С трудом отведя взгляд от трупа бандита, бывший невольник Гондон с тревогой посмотрел на аномальное поле: как там Ленька? Мальчишка меж тем упрямо пробирался к телу погибшего сталкера, до которого теперь оставались считанные метры.
- Эй, Ленька! Только не дергайся! Стой на месте…- осторожно окликнул Василь.
Парнишка на несколько секунд замер, затем медленно повернулся к товарищу по несчастью. Увиденная сцена потрясла его, на лице отразились испуг, растерянность, удивление, полное непонимание происходящего:
- Дядь Вася, что… что случилось?
- Мертв мудак… Свобода…- едва сдерживая давившие грудь рыдания, выдавил из себя Василь.- Возвращайся, пацан, уходить нужно. Только ты будь поаккуратнее…
- Дядь Вась, фигня совсем осталось,- жалобно ответил мальчишка,- там рюкзак целый, автомат и берцы справные… Отсюда видно. Я мигом обернусь…
- Ленька! Не дури! Дуй обратно…- повысил голос Василь.
- Не-а, раз уж сюда залез, пустым не вернусь,- упрямо возразил Ленька и продолжил свой путь.
Василь, не в силах совладать с собой, обреченно закрыл глаза, отвернулся от леденящего в жилах кровь зрелища и сел на землю. Сидеть пришлось довольно долго, не меньше часа потребовалось шустрому пареньку, чтобы закончить начатое путешествие и вернуться обратно тем же рискованным путем. Но ушлый малый был с лихвой вознагражден за пережитую им смертельную опасность. С трупа незадачливого сталкера он снял старенький, но вполне исправный АКМ, потертый «Макаров» в облезлой кобуре, рюкзак с пожитками, контейнер с артефактами, крепкие еще берцы да нарыл по карманам усопшего кучу полезной в хозяйстве мелочи. Кроме того, Ленька таки добрался до последней цели покойного и прихватил с собой злополучную «Душу», ради которой тот и загнулся.
Затем внезапно обретшие свободу узники аккуратно подцепили подручными палками и оттащили подальше от даровавшей им волю «Карусели» труп Медузы, который также был подвергнут тщательному обыску. Арсенал бывших рабов пополнил видавший виды АКСУ и давно не чищеный обрез. Рюкзак бандита взял себе Василь, одежду поделили по-братски, после чего тело бывшего бойца банды Хмурого было столкнуто в ту же «Карусель», следом за ним полетела и рванина, ранее служившая невольникам одеждой.
Но самым ценным приобретением безусловно был ПДА Медузы (коммуникатор погибшего сталкера безжалостно уничтожил убивший его «Трамплин»), с которым по незнанию пришлось изрядно повозиться. Однако Ленька оказался башковитым малым и все-таки смог включить незнакомый прибор. Теперь в распоряжении беглецов была карта, которую они внимательно изучили немного погодя, уже уйдя от Дубовой Пади на безопасное расстояние, укрывшись в стороне от хоженых бандитских маршрутов. После краткого совещания было решено идти вдоль восточной окраины Зоны на север, подальше от густо заселенных бандитским элементом южных территорий, искать счастья ближе к северу.
На том и порешили, тронувшись в путь не медля. Шли долго, за версту обходя обжитые и покинутые хутора и деревни, сторонясь каждого шума, замирая при каждом шорохе, избегая любых встреч, как с людьми, так и с животными. Через неделю в трофейных рюкзаках закончился запас продуктов, пришлось охотиться на мелкую дичь вроде крыс и тушканов да питаться похожими на съедобные побегами и кореньями.
Беглецам несказанно везло: к концу второй недели пути без особых приключений они вышли на окраину заброшенной деревни - это была Потаповка. Убедившись, что в деревне тихо, смертельно усталые и изможденные путники забились в один из уцелевших погребов в надежде отоспаться. Каково же было их удивление, когда проснувшись вечером, они увидели у выхода из своего убежища сидящую на деревянном ящике хмурую бабу с охотничьей двустволкой в руках. Причем двустволка была явно заряжена и направлена в сторону незваных визитеров, чьи автоматы также скромно стояли в углу слева от решительно настроенной женщины.
- Ну и кто вы такие и чего вам здесь надо?- глухо спросила аборигенка.
Ленька вопросительно взглянул на своего спутника и тот, глубоко вздохнув, начал свой рассказ. Битый час, сбиваясь и запинаясь, Василь рассказывал историю жизни – свою и Ленькину, и битый час Матрена внимательно слушала повествование бывшего бомжа. Когда рассказчик умолк, хозяйка Потаповки неспешно поднялась со своего импровизированного трона, легко подхватив на плечо арсенал бывших невольников. Двустволку, однако, она так и не опустила.
- Пукалки свои сюда кидайте и через пять минут поднимайтесь наверх,- проворчала баба, затем подняла брошенные к ее ногам ПМ и обрез и шагнула назад, к выходу из погреба.
Через пять минут беглецы под конвоем шагали по заросшей бурьяном улице к дому Матрены. Женщина покормила незваных гостей немудреным ужином и позволила им пару дней пожить в ее сарае перед дальнейшей дорогой.
Утром, как следует выспавшись и отдохнув, горе-путешественники бесцельно бродили по двору, осматривая небольшое крестьянское хозяйство, когда взгляд Василя случайно упал на сваленные грудой жерди и старые доски и приготовленные тут же двуручную пилу и топор с колодой. Кивнув в сторону инструмента, бывший бомж произнес:
- А ведь зима не за горами, а у бабы дрова не заготовлены. Может поможем, Ленька, отблагодарим хозяйку за хлеб-соль, а заодно и разомнемся…
- Да не вопрос, дядя Вася,- широко улыбнулся мальчишка.
Матрена варила в хате обед, когда со двора донесся визг пилы. Подойдя к окну, она увидела, что бывшие рабы Хмурого увлеченно заняты работой. Женщина грустно улыбнулась и отошла обратно к печи. Когда от груды жердей и досок не осталось и следа, Василь взялся за топор, Ленька же складывал дрова в поленницу. После мужики выкосили бурьян во дворе, поправили начавший заваливаться забор, подлатали крышу, наносили из колодца несколько бочек воды…
Так в заботах и хлопотах пролетело два дня, отведенных на отдых. Матрена, немного смягчившись и оттаяв душой, все чаще предавалась невеселым думам: уж больно по нраву пришлась ей домовитость пожилого бомжа, а мальчонку ей было попросту жалко.
Ближе к вечеру Матрена пошла на кладбище к родной могилке, посидеть у последнего пристанища матери, подумать в тишине, мысленно посоветоваться с самым родным человеком, которому привыкла верить. Долго сидела хозяйка Потаповки на погосте, уже и продрогнуть немного успела, когда сзади послышался негромкий голос Василя:
- Кто тут у тебя? Отец?
- Мама...
- Я не буду мешать,- протянул руку беглец, коснулся ее плеча и молча ушел.
Вечером, собирая на стол простецкий ужин, Матрена как бы невзначай обронила:
- Может останетесь здесь? Куда ж вы теперь пойдете?- и сердце бабы тревожно замерло.
Ленька растерянно посмотрел на Василя, а бродяга почесал небритую щеку, тряхнул кудлатой головой и неожиданно легко согласился:
- А что… Давай попробуем…
Так население Потаповки разом увеличилось втрое. Матрена продолжала копаться в огороде и заниматься домом. Мужики трудились по хозяйству, активно готовились к зиме, охотились на пернатую и хвостатую живность, собирали в округе и стаскивали к себе всякий полезный хлам. После Выбросов бродили по окрестностям в поисках артефактов, и хоть улов был не особо богатым – все же окраина Зоны: в основном дешевые «Медузы», «Выверты», «Капли» да «Каменные Цветки» - но он был…
Меж тем, Василь оказался малый не промах. Со временем через егерей расположенного поблизости Заповедника (которые относились к самоселам как к досадному недоразумению – и близко не подпускали, но и не трогали) он сошелся со старшим прапорщиком Короткевичем, начальником склада в научном городке (а прапор – он хоть в Зоне, хоть в Африке прапор) и наладил с ним взаимовыгодный бартер. Деловитый и отнюдь не прижимистый интендант охотно менял артефакты на кое-какие излишки из вверенного ему пакгауза. Так у жителей деревни появились в достатке керосин, спички и всевозможная бакалея, но главное – патроны, одежда и обувь.
Года через три в районе обосновались две банды – Анзора и Квакина. Но к тому времени специально для такого случая Василь присмотрел более укромное убежище, чем Потаповка. Совсем уж крохотная деревушка (скорее хутор) Певни располагалась хоть и неподалеку, но в такой глухомани, что была надежно укрыта от посторонних глаз. Туда и увел Василь свою семью. Да-да, семью, ведь уже той же зимой, спустя три месяца после знакомства, он и Матрена сошлись слишком близко, ну а Ленька стал им вместо сына. В Певнях они остались и после знаменитого и уже упоминавшегося рейда егерей Заповедника, истребивших всю бандитскую нечисть в округе, справедливо решив, что здесь в глуши им будет спокойнее…
Шли годы, над Зоной вставало и заходило солнце, ложился и сходил снег, шумели дожди, полыхали Выбросы, сталкеры гибли в боях и аномалиях… Зона жила своей таинственной жизнью, а на ее окраине тихо и незаметно жили три маленьких человека, которые нашли наконец друг друга и свое место в этом огромном мире. Они нашли свое тревожное счастье…
Автор: Ssweta 9.8.2012, 6:37
Джагур (Хронофаг)
"Диана" (Легенды Зоны отчуждения)
http://s019.radikal.ru/i627/1208/80/8d1d5066f471.jpg
ДИАНА
Весело трещал костёр, разгоняя ночную тьму и холод. Сталкеры поневоле жались к нему поближе. Особо заняться было нечем. За насыпь никто в ближайшее время не собирался, из опытных конечно. Молодняк тот хоть сейчас в «ходку». И ушли бы на свой страх и риск, да вояки что-то там разбушевались в последнее время – прочёсывали Кордон вдоль и поперёк. Деревню новичков, по негласной договорённости не трогали. Так налетят, бывало, построят, кого поймают, выберут из них пару сомнительных и на КПП.
А в целом спокойно.
- Ребят, ну есть у кого струна? – В который раз заканючил молодой парень, держа в руках старую дешёвую гитару.
- На кой? – Поинтересовался Сатрапыч. – Опять свои дурацкие припевки бренчать? Отдохни, да нам отдохнуть дай. Голова уж болит. Хуже аномалии, честное слово.
Сатрапыч был сталкером тёртым, его мнение почти всегда оказывалось решающим. Он ведь Зону протаптывал ещё когда она и Зоной то не была. За цветметом охотился. Как раз накануне Первого Выброса сдал добычу за забором и напился в хлам. Так и остался живой, да при памяти. И потом в числе первых начал за периметр хаживать. Правда года два уж как вылазок не делал, сидел на Кордоне, поучал молодняк, да переругивался со старым недругом Сидоровичем по поводу и без. Так уж получилось, что он без Зоны не мог, но играть с ней по взрослому, как раньше, тоже не решался.
Годы.
Гитарист со вздохом отложил инструмент. Раз уж Сатрапыч сказал, то теперь даже если у кого и будет в заначке струна, всё одно не дадут. Просто из уважения, а то получится вроде как: нам плевать на тебя Старый. А на таких людей даже намёками плевать нельзя, особенно новичкам.
Чревато.
Взяв обшарпанный «винчестер» парень вздохнул:
- Скучно. Может с утра пойти собак пострелять? Вояки далеко, вроде за АТП чего-то ищут. Выскочим на полянку за деревней, там ребята стаю видели. Пошмаляем и назад. Наблюдателя поставим, свистнет, если вдруг "краснопёрых" на стрельбу занесёт.
Сатрапыч усмехнулся:
- Давай-давай. Наткнёшься на Диану, она тебя вмиг петь научит. Тонким голосом.
- Кто? – Молодой парень у костра поднял голову.
Вот всегда в деревне новичков такие попадались. Несуразные, всё на них не так. И сапоги слишком большие, и штормовка висит, и джинсы между ног распороты. А ещё на носу очки обязательно. Большие такие, вроде как у Шурика, в «Пленнице». Сидит эдакий студент бывало, после «выведения нуклидов» и так и думаешь, что он сейчас голову поднимет и скажет плача: «Птичку жалко».
- Диана-то? У парень, это такая… как бы её окрестить… поприличнее. Хотя бывает и помогает нашему брату, но собачек лучше не трогать за просто так.
Гитарист тоже с интересом уставился на Сатрапыча:
- Чего-то я уже считай год в Зоне, а про Диану твою ни сном, ни духом.
Сатрапыч аж руками замахал:
- Упаси Зона, чтоб она моей была.
- Да что с ней не так? – Спросил явно заинтересованный очкарик.
Другие его поддержали. Рассказывать Сатрапыч умел – заслушаешься. А уж если про Зону что рассказывать начинал, считай целую повесть написать можно.
- Ну ладно, слушайте, салаги, - Сатрапыч закурил. – История эта началась ещё до Светотворения. И люди тут тогда жили, и мерзости всякой не было, и бродяги вроде меня кусок хлеба добывали. Вот. И учёные значит, всякие тоже наезжали. Бабочек ловили, жуков считали, червей копали. Заняться нечем было вот и сходили с ума. Это ж потом Зона образовалась, так им тут теперь работы… Ещё и правнукам не разгрести.
- Ты про Диану давай…, - влез Гитарист.
- Так вот будешь перебивать, в аномалию засуну, - беззлобно пообещал Сатрапыч и продолжил. – Значит у учёных она и была. Диана эта. Ох, и гарная дивчина, мужики из-за таких с ножами друг на друга кидаются, аль спиваются вчистую. Но, девушка серьёзная, заигрывала, конечно, однако делом занималось. Не то диссертацию писала, или ещё чего там… Ну не важно. Только вот не успела она, пока её экспедиция тут была чего-то закончить. В общем уломала начальника, чтоб он ей разрешил остаться. Тот сначала ни в какую, район то, хоть и не Зона ещё была, а бродяг хватало. Но милиционер, что их охранял, пообещал с ней побыть. Может, конечно, рассчитывал на что, а может и так, по доброте своей. И остались они значит. А через пару-тройку деньков Первый Выброс и шарахнул. Вот так то.
Сатрапыч замолчал.
- И что? – Через некоторое время спросил очкарик.
А Сатрапыч, словно ждал вопроса:
- Да ничего. Зона значит образовалась. Те кто в ней во время Светотворения был - того. Или сразу, или потом, зомбаками… Дальше народ потянулся. А лет через пять кое-кто стал странные вещи рассказывать. Был тут у нас сталкер один, Кривозубом кликали. Так, вот заблудился он как-то в трёх соснах. И ни туда, и ни сюда. В Тёмной Долине дело было. Ходил, бродил – всё зря. Лес да полянки. И на одной из них он значит на слепышей и нарвался. Да приличная стая то была, в одиночку не отбиться. Полез Кривозуб на дерево. А пока лез – рюкзачок свой обронил. А там у него и патроны, и винтовочка сбоку приторочена. – Сатрапыч повернулся к Гитаристу. – Смотри, ты ведь у нас тоже любитель к рюкзаку всё привязывать. Да ещё гитара поверх. Ох, когда-нибудь доиграешься…
- Ты давай рассказывай, старый, - огрызнулся парень. – Я за собой как-нибудь сам послежу.
- Ну-ну, - многозначительно бросил Сатрапыч. – В общем, сидит Кривозуб на дереве, кумекает, что дальше-то делать? Винтовка внизу, еда да вода там же, у него только пистолет в кармане, да две обоймы к нему. Не разгуляешься. А слепышы добычу почуяли и вокруг дерева хороводы водят. Думал Кривозуб уже всё. Кранты. И тут вдруг появляется из леса дивчина. В плащ с ног до головы укутанная ни лица, ни чего другого не разглядеть. Кривозуб решил что сама смерть за ним пришла. Дивчина эта подошла к самому дереву. Собаки так и заластилсь, так и заплясали. А она погладила нескольких и рукой так в сторону махнула – они и умчались. Потом значит она Кривозуба к себе манит. Он хоть и перепугался до чёртиков, но рассказывал, как всё равно стряхнуло его что-то. Слез, а дивчина уже рюкзак ему протягивает. Хотел он её рассмотреть, да на лице у неё будто тень всё время. Вроде как красавица писанная, а не понять. В общем взяла она его за руку – холодная говорит, аж лёд продирает. И значит вывела из леса то. Он, если б не собаки и сроду бы в ту степь не пошёл. А вышел на опушку и вот он, костерок горит – сталкеры там на ночёвку определились. Хотел поблагодарить, а её и след простыл.
Сатрапыч, замолчал раскуривая притухшую было сигарету.
- А дальше то что? – Спросил нетерпеливый очкарик.
- Да ничего. Затосковал Кривозуб шибко. Найду, говорит. Ушёл и ни слуху о нём, ни духу. Вот так то.
- Ну а Диана здесь причём? – Спросил Гитарист.
- Это она и была, - подал голос сталкер, до сих пор молча сидевший на старом, деревянном ящике.
- Ты-то, откуда знаешь? – Недоверчиво скривился Гитарист. – Старый понятно, он после «Казаков» чертей всяких видел. Но ты…
Сталкер прокашлялся и начал говорить:
- Я тогда при должниках подъедался. Присягу не принимал, но вроде как сочувствующий. И однажды сообщили Воронину, что неподалёку видели логово псевды. Тут и квад как раз подвернулся, свободный. Хороший квад, боевой. Опытный. И отправились мы к логову. Воронин частенько нас с должниками на такие операции гонял. Нашли мы берлогу, псину пристрелили, а щенков сам лейтенант Орлик из огнемёта выжег. Ещё ржал при этом. В общем повеселились. Только припозднились – в темноте по Зоне не набегаешься, хоть и рядом. Встали на ночёвку. Пока обустраивались, суть да дело, Орлик вокруг пошёл пробежаться. Типа разведка. Мы уж и ужин сварганили и кое что к ужину подготовили, а его всё нет и нет. И пошёл тогда должник Леха, да с ним ещё один Ваня командира искать. А через несколько минут стрельба. Мы значит похватали, что было и к ним. Вот и представьте картину – Орлик лежит на поляне. Сразу видно что того. Зона забрала. А над лейтенантом баба стоит, в плаще. И Лёха с Ваней по ней что дурные из автоматов хлещут. В общем мы в обалдении полном, а тут из кустов вдруг вылетает целая стая этих псевдо. Вот они нам дали разгона. Еле ноги унесли. Ваня... Тоже Зоне достался.
Сталкер замолчал.
- И что с того? – Снова встрял Гитарист.
- Да ничего. Потом уже, на базе, один мастер был. Вот он и сказал: то Диана была. Собаки эти, что слепые, что псевдо, вроде как её. Очень она не любит, когда их зазря обижают.
- А почему она так с собаками связана? – Поинтересовался очкарик.
- Они её спасли, - ответил ещё один сталкер, незнакомый окружающим.
Пришёл он на Кордон ещё до того, как вояки злобствовать начали. К Сидоровичу у него дело было. И пока застрял. Ждал момента чтобы выскользнуть. Ни с кем особо не общался, да и сторонились его. Было нечто странное… Лицо какое-то тёмное… не тёмное, вроде как обожженное. Опять же один ходит, а оружие и снаряга самые что ни на есть простые. Уж такого себе даже ветераны да мастера не позволяли. И вообще кажется он в первый раз в компании рот открыл. Голос у него тоже странный был, как надтреснутый, с хрипотцой
- Когда Выброс полыхнул, небо сначала в красный свет окрасилось. Кто поумнее так по подвалам и погребам прятаться побежали, ну а кто глупый, так те любоваться остались. Диана милиционера, что её охранять взялся, тоже в укрытие тянула. Из-за того и сама едва успела. Зацепил её Свет Творения на самом пороге. Милиционер этот погиб, а она выжила. Только… Ослепла она, и обожгло всю. Выбралась кое как. Куда идти не знает, что делать тоже. А как до лица дотронется – там кожа лоскутами висит и мясо жаренное. Вот здесь к ней собака и пристала. А следом ещё одна. И отвели собаки её… К Исполнителю Желаний. Надеюсь, сами догадаетесь, что она пожелала?
- Зрение? – Спросил очкарик.
Сталкер кивнул:
- Зрение и красоту утраченные. Только Монолит он ведь без шуток не может. Одна из собак от Дианы – уродство получила, это псевдо первая была, а вторая ослепла – от неё слепыши пошли. Вот теперь Диана и несёт этот крест – покровительствовать им. И красоту её никто из простых сталкеров увидеть не может.
- А ты откуда знаешь? – Спросил Гитарист.
- Знаю, - просто ответил сталкер.
- Да не может этого быть, - влез очкарик и начал торопливо объяснять. – Слепышы мутацию получили и, утратив зрение, другие свойства приобрели. Развитие шло в нескольких поколениях. Я статью читал. А псевдо это вообще мутировавшая помесь волка и собаки.
Что-то сломалось после его слов. Нарушилась незримая связь объединившая людей у ночного костра. Вроде как только разговор хороший налаживаться начал, а кто-то взял и сказал пошлость.
- Испортил вечер, дурак! - Сказал Гитарист. – Ну, дайте струну кто-нибудь?
А в целом спокойно.
- Ребят, ну есть у кого струна? – В который раз заканючил молодой парень, держа в руках старую дешёвую гитару.
- На кой? – Поинтересовался Сатрапыч. – Опять свои дурацкие припевки бренчать? Отдохни, да нам отдохнуть дай. Голова уж болит. Хуже аномалии, честное слово.
Сатрапыч был сталкером тёртым, его мнение почти всегда оказывалось решающим. Он ведь Зону протаптывал ещё когда она и Зоной то не была. За цветметом охотился. Как раз накануне Первого Выброса сдал добычу за забором и напился в хлам. Так и остался живой, да при памяти. И потом в числе первых начал за периметр хаживать. Правда года два уж как вылазок не делал, сидел на Кордоне, поучал молодняк, да переругивался со старым недругом Сидоровичем по поводу и без. Так уж получилось, что он без Зоны не мог, но играть с ней по взрослому, как раньше, тоже не решался.
Годы.
Гитарист со вздохом отложил инструмент. Раз уж Сатрапыч сказал, то теперь даже если у кого и будет в заначке струна, всё одно не дадут. Просто из уважения, а то получится вроде как: нам плевать на тебя Старый. А на таких людей даже намёками плевать нельзя, особенно новичкам.
Чревато.
Взяв обшарпанный «винчестер» парень вздохнул:
- Скучно. Может с утра пойти собак пострелять? Вояки далеко, вроде за АТП чего-то ищут. Выскочим на полянку за деревней, там ребята стаю видели. Пошмаляем и назад. Наблюдателя поставим, свистнет, если вдруг "краснопёрых" на стрельбу занесёт.
Сатрапыч усмехнулся:
- Давай-давай. Наткнёшься на Диану, она тебя вмиг петь научит. Тонким голосом.
- Кто? – Молодой парень у костра поднял голову.
Вот всегда в деревне новичков такие попадались. Несуразные, всё на них не так. И сапоги слишком большие, и штормовка висит, и джинсы между ног распороты. А ещё на носу очки обязательно. Большие такие, вроде как у Шурика, в «Пленнице». Сидит эдакий студент бывало, после «выведения нуклидов» и так и думаешь, что он сейчас голову поднимет и скажет плача: «Птичку жалко».
- Диана-то? У парень, это такая… как бы её окрестить… поприличнее. Хотя бывает и помогает нашему брату, но собачек лучше не трогать за просто так.
Гитарист тоже с интересом уставился на Сатрапыча:
- Чего-то я уже считай год в Зоне, а про Диану твою ни сном, ни духом.
Сатрапыч аж руками замахал:
- Упаси Зона, чтоб она моей была.
- Да что с ней не так? – Спросил явно заинтересованный очкарик.
Другие его поддержали. Рассказывать Сатрапыч умел – заслушаешься. А уж если про Зону что рассказывать начинал, считай целую повесть написать можно.
- Ну ладно, слушайте, салаги, - Сатрапыч закурил. – История эта началась ещё до Светотворения. И люди тут тогда жили, и мерзости всякой не было, и бродяги вроде меня кусок хлеба добывали. Вот. И учёные значит, всякие тоже наезжали. Бабочек ловили, жуков считали, червей копали. Заняться нечем было вот и сходили с ума. Это ж потом Зона образовалась, так им тут теперь работы… Ещё и правнукам не разгрести.
- Ты про Диану давай…, - влез Гитарист.
- Так вот будешь перебивать, в аномалию засуну, - беззлобно пообещал Сатрапыч и продолжил. – Значит у учёных она и была. Диана эта. Ох, и гарная дивчина, мужики из-за таких с ножами друг на друга кидаются, аль спиваются вчистую. Но, девушка серьёзная, заигрывала, конечно, однако делом занималось. Не то диссертацию писала, или ещё чего там… Ну не важно. Только вот не успела она, пока её экспедиция тут была чего-то закончить. В общем уломала начальника, чтоб он ей разрешил остаться. Тот сначала ни в какую, район то, хоть и не Зона ещё была, а бродяг хватало. Но милиционер, что их охранял, пообещал с ней побыть. Может, конечно, рассчитывал на что, а может и так, по доброте своей. И остались они значит. А через пару-тройку деньков Первый Выброс и шарахнул. Вот так то.
Сатрапыч замолчал.
- И что? – Через некоторое время спросил очкарик.
А Сатрапыч, словно ждал вопроса:
- Да ничего. Зона значит образовалась. Те кто в ней во время Светотворения был - того. Или сразу, или потом, зомбаками… Дальше народ потянулся. А лет через пять кое-кто стал странные вещи рассказывать. Был тут у нас сталкер один, Кривозубом кликали. Так, вот заблудился он как-то в трёх соснах. И ни туда, и ни сюда. В Тёмной Долине дело было. Ходил, бродил – всё зря. Лес да полянки. И на одной из них он значит на слепышей и нарвался. Да приличная стая то была, в одиночку не отбиться. Полез Кривозуб на дерево. А пока лез – рюкзачок свой обронил. А там у него и патроны, и винтовочка сбоку приторочена. – Сатрапыч повернулся к Гитаристу. – Смотри, ты ведь у нас тоже любитель к рюкзаку всё привязывать. Да ещё гитара поверх. Ох, когда-нибудь доиграешься…
- Ты давай рассказывай, старый, - огрызнулся парень. – Я за собой как-нибудь сам послежу.
- Ну-ну, - многозначительно бросил Сатрапыч. – В общем, сидит Кривозуб на дереве, кумекает, что дальше-то делать? Винтовка внизу, еда да вода там же, у него только пистолет в кармане, да две обоймы к нему. Не разгуляешься. А слепышы добычу почуяли и вокруг дерева хороводы водят. Думал Кривозуб уже всё. Кранты. И тут вдруг появляется из леса дивчина. В плащ с ног до головы укутанная ни лица, ни чего другого не разглядеть. Кривозуб решил что сама смерть за ним пришла. Дивчина эта подошла к самому дереву. Собаки так и заластилсь, так и заплясали. А она погладила нескольких и рукой так в сторону махнула – они и умчались. Потом значит она Кривозуба к себе манит. Он хоть и перепугался до чёртиков, но рассказывал, как всё равно стряхнуло его что-то. Слез, а дивчина уже рюкзак ему протягивает. Хотел он её рассмотреть, да на лице у неё будто тень всё время. Вроде как красавица писанная, а не понять. В общем взяла она его за руку – холодная говорит, аж лёд продирает. И значит вывела из леса то. Он, если б не собаки и сроду бы в ту степь не пошёл. А вышел на опушку и вот он, костерок горит – сталкеры там на ночёвку определились. Хотел поблагодарить, а её и след простыл.
Сатрапыч, замолчал раскуривая притухшую было сигарету.
- А дальше то что? – Спросил нетерпеливый очкарик.
- Да ничего. Затосковал Кривозуб шибко. Найду, говорит. Ушёл и ни слуху о нём, ни духу. Вот так то.
- Ну а Диана здесь причём? – Спросил Гитарист.
- Это она и была, - подал голос сталкер, до сих пор молча сидевший на старом, деревянном ящике.
- Ты-то, откуда знаешь? – Недоверчиво скривился Гитарист. – Старый понятно, он после «Казаков» чертей всяких видел. Но ты…
Сталкер прокашлялся и начал говорить:
- Я тогда при должниках подъедался. Присягу не принимал, но вроде как сочувствующий. И однажды сообщили Воронину, что неподалёку видели логово псевды. Тут и квад как раз подвернулся, свободный. Хороший квад, боевой. Опытный. И отправились мы к логову. Воронин частенько нас с должниками на такие операции гонял. Нашли мы берлогу, псину пристрелили, а щенков сам лейтенант Орлик из огнемёта выжег. Ещё ржал при этом. В общем повеселились. Только припозднились – в темноте по Зоне не набегаешься, хоть и рядом. Встали на ночёвку. Пока обустраивались, суть да дело, Орлик вокруг пошёл пробежаться. Типа разведка. Мы уж и ужин сварганили и кое что к ужину подготовили, а его всё нет и нет. И пошёл тогда должник Леха, да с ним ещё один Ваня командира искать. А через несколько минут стрельба. Мы значит похватали, что было и к ним. Вот и представьте картину – Орлик лежит на поляне. Сразу видно что того. Зона забрала. А над лейтенантом баба стоит, в плаще. И Лёха с Ваней по ней что дурные из автоматов хлещут. В общем мы в обалдении полном, а тут из кустов вдруг вылетает целая стая этих псевдо. Вот они нам дали разгона. Еле ноги унесли. Ваня... Тоже Зоне достался.
Сталкер замолчал.
- И что с того? – Снова встрял Гитарист.
- Да ничего. Потом уже, на базе, один мастер был. Вот он и сказал: то Диана была. Собаки эти, что слепые, что псевдо, вроде как её. Очень она не любит, когда их зазря обижают.
- А почему она так с собаками связана? – Поинтересовался очкарик.
- Они её спасли, - ответил ещё один сталкер, незнакомый окружающим.
Пришёл он на Кордон ещё до того, как вояки злобствовать начали. К Сидоровичу у него дело было. И пока застрял. Ждал момента чтобы выскользнуть. Ни с кем особо не общался, да и сторонились его. Было нечто странное… Лицо какое-то тёмное… не тёмное, вроде как обожженное. Опять же один ходит, а оружие и снаряга самые что ни на есть простые. Уж такого себе даже ветераны да мастера не позволяли. И вообще кажется он в первый раз в компании рот открыл. Голос у него тоже странный был, как надтреснутый, с хрипотцой
- Когда Выброс полыхнул, небо сначала в красный свет окрасилось. Кто поумнее так по подвалам и погребам прятаться побежали, ну а кто глупый, так те любоваться остались. Диана милиционера, что её охранять взялся, тоже в укрытие тянула. Из-за того и сама едва успела. Зацепил её Свет Творения на самом пороге. Милиционер этот погиб, а она выжила. Только… Ослепла она, и обожгло всю. Выбралась кое как. Куда идти не знает, что делать тоже. А как до лица дотронется – там кожа лоскутами висит и мясо жаренное. Вот здесь к ней собака и пристала. А следом ещё одна. И отвели собаки её… К Исполнителю Желаний. Надеюсь, сами догадаетесь, что она пожелала?
- Зрение? – Спросил очкарик.
Сталкер кивнул:
- Зрение и красоту утраченные. Только Монолит он ведь без шуток не может. Одна из собак от Дианы – уродство получила, это псевдо первая была, а вторая ослепла – от неё слепыши пошли. Вот теперь Диана и несёт этот крест – покровительствовать им. И красоту её никто из простых сталкеров увидеть не может.
- А ты откуда знаешь? – Спросил Гитарист.
- Знаю, - просто ответил сталкер.
- Да не может этого быть, - влез очкарик и начал торопливо объяснять. – Слепышы мутацию получили и, утратив зрение, другие свойства приобрели. Развитие шло в нескольких поколениях. Я статью читал. А псевдо это вообще мутировавшая помесь волка и собаки.
Что-то сломалось после его слов. Нарушилась незримая связь объединившая людей у ночного костра. Вроде как только разговор хороший налаживаться начал, а кто-то взял и сказал пошлость.
- Испортил вечер, дурак! - Сказал Гитарист. – Ну, дайте струну кто-нибудь?
Автор: Kosenko 16.8.2012, 11:13
Прочёл и "Хранитель", и "Моя прелесть, и "Самосёлы", и "Диана". Каждый интересен по своему.
Но душу царапнул один - "Хранитель". Тема очень интересна, хлоп тебя по голове и ты уже не можешь жить так, как жил до этого "хлоп". Все друзья, знакомые, родственники потеряны на всегда. И начинать надо с нуля. Всё прожитое и опыт выживания накопленный до этого, оказывается не пригоден в условиях, в которых оказалась героиня.
Ну и ещё один рассказ, заставивший задуматься - "Моя прелесть"
Я не знаю, как бы Я, поступил на месте героя в данной ситуации.
Хотя две недели проведённые совместно - не малый срок. И вовремя сказанные слова - Спасённая жизнь ГГ. Вкупе - это не мало и попытка героя спасти Мутанта вполне понятна. Мутант уже спас человека от неминуемой гибели, пусть и не осознавая своей роли в произошедшем.
Люди часто, да и я сам, делают не понятные для логики поступки в порыве своих чувств. Главное - чтобы сделанное было во Благо и не пришлось бы сожалеть о сделанном.
Автор: Ssweta 26.8.2012, 9:46
Зореана (Хранитель_)
"Мертвая душа"
[attachmentid=70770]
Глава 1: Апокалипсис души.
Меня зовут Алексей, мне завтра должно было стукнуть двадцать шесть…
А сегодня…
…моя жизнь потеряла всякий смысл…
Началось все обычным летним утром, я был на работе, когда раздался телефонный звонок с номера моей жены Дашки. Подняв трубку, я был шокирован. В телефоне раздался мужской голос, он представился следователем.
Мне сообщили, что моя жена попала в аварию, немедленно приезжайте, она в тяжелом состоянии.
Как доехал и нашел отделение - не помню.
В реанимации мне сказали держаться и молиться. Врачи собирали мою любимую, чуть ли не по частям целых восемнадцать часов. Множество переломов, разрывов, внутренних повреждений. Ей делали четыре прямых переливания крови.
Она умирала…
Двое суток я ждал, ночевал у ее палаты, молил и проклинал всех богов за это.
Наутро третьего дня - она ушла из жизни.
Такое можно сравнить только с Апокалипсисом, когда в одну секунду исчезает и умирает все, что ты когда-то знал, любил и помнил.
То, что в этот момент происходит с разумом, душой - понятно и знакомо лишь тем, кто уже встречал чувство потери родных или близких людей.
Мы были вместе шесть лет, из которых пять прожили в браке.
Но после ее потери, моя душа умерла.
Я ее любил… любил и люблю сейчас сильнее всего, что есть на свете.
Сочувствовать и поддержать меня, было некому. Мы с Дашей были одиноки в этом мире, она лишилась родителей в детстве, рано повзрослела, я и вовсе их не имел.
Но более сильную боль я испытал, когда узнал результаты вскрытия - моя жена была на ранних сроках беременности…
Может у кого-то любовь бывает и не один и не два раза в жизни… но у меня один!
Один раз и навсегда!
Долго я оплакивал потерю... Два месяца в тяжелом запое. Из квартиры не выходил и забыл, о существовании внешнего мира.
В очередной день скорби я достал револьвер, который когда-то купил для самозащиты, налил стакан крепкого виски, долил водки – залил в себя. Перед глазами все плыло, в памяти проплывали воспоминания о жене.
Я приставил дуло к виску… и я бы это сделал, если бы не звонок в дверь.
Было раннее дождливое утро, часа три или четыре.
Вспоминая то утро, так и не понимаю, зачем и почему меня потянуло открыть эту дверь.
Положив револьвер на стол, подошел к двери. Увидел в стеклянном проеме, на пороге стоит мужик в коричневом плаще с капюшоном на голове, лица я не видел, в руках держит стопку журналов и газет. Я обернулся взять ключи, открыл дверь, но за ней уже никого не было. Квартира наша была, чуть ли не последней на этом этаже. Дом был «крыловым», то есть крыло с коридором и квартирами направо и налево. Посередине лифт и лестница. На одном этаже было порядка двадцати квартир. Но в коридоре никого не было, никто не успел бы зайти в лифт или исчезнуть из виду, даже если бежать должен был быть звук шагов. Но я не услышал ничего, даже вызов и спуск лифта…
Списал все на алкоголь и срыв - привиделось.
Забавно было заметить, был дождь, а газеты и пол у двери – сухие. Может уже реально умом тронулся…
Забрал стопку домой, сел в коридоре облокотившись спиной к стене, и стал рассматривать. Почему? Я и сам не знаю.
Не знаю так же, как у меня в руке оказался стакан с «гремучей» жидкостью. Даже не помню, как его брал, или ставил, может с ним и пошел к двери.
Газеты были «свежей печати», от них был слышен тяжелый запах свинцовой краски.
Были и журналы с различного рода рекламой:
«Гадалка Соня, потомственная колдунья»,
«Привороты, отвороты»,
«у нас самая дешевая недвижимость»,
Ну и тому подобное…
Взял газету.
В одной из колонок промелькнула фраза «Монолит, Исполнитель желаний. Правда или вымысел Зоны?».
Новости про Зону в мире расходились «на ура», и неважно было о чем они, интерес к этому феномену не утихал, ни на день.
Статья была бредовой – это факт.
Но меня заинтересовало именно пару строчек в этой статье, от которых у меня даже разум протрезвел.
Эти строчки и дали мне надежду, надежду на возвращение. Ведь если моя жизнь уже закончилась «таким образом» - нажав я на курок револьвера, то я ничего не потеряю, если хотя бы попытаюсь что-то изменить. Даже если и сгину там.
Так я решил выехать на Украину в сталкерскую Зону отчуждения.
Я продал все. Все, что было в квартире и саму квартиру.
Денег у меня было достаточно уже за пару дней. Перед отъездом я наведал могилу жены и ребенка.
Сказал, что все у нас будет хорошо… что все скоро будет как раньше…
С выездом на Украину, не было никакой проблемы. Я решил не терять больше ни дня и ни минуты и сразу, с получением средств – двинуться к своей цели.
Почти все деньги я снял наличкой в ближайшем банке, сгрузил все в обычную спортивную сумку и направился искать транспорт, который мог бы меня доставить в Зону.
Меня довезли до какого-то поселка вблизи границы Зоны, названия я не знал, выгрузившись, стал искать сталкеров-проводников. Я знал, что и с военными можно договориться, но я не хотел терять времени на всю эту волокиту. Как было ясно, с проводником договориться легче.
Зашел в помещение похожее на какой-то бар. Там стояли столики, стаканы, какая-то закуска на тарелках, а в темноте были различимы людские силуэты. Всего человек десять было.
Скинул сумку с наличными возле углового столика.
Пошептался по углам и там и тут, но без особого результата.
К вечеру ко мне подошел мужик в темном плаще с накинутым на голову капюшоном.
- Ты в Зону хочешь пройти?
- Да, Я! Плачу сразу – наличкой или чеком, как угодно, только чем быстрее, тем лучше!
- Та не отри ты так, чего кипишуешь? Люди криво посмотрят. Оружие, снаряга есть? Или ты в Зону как «турист» идешь? - спокойным и уверенным голосом сказал сталкер. Мне даже неловко стало за свой порыв.
У нас завязался короткий диалог.
- Нет, нету ничего, только деньги, за которые я и собираюсь все это взять.
- Парень… а что стряслось то в твоей жизни, что угробить ее таким способом собрался?
- Сформируем это так. Дело не твоего ума. Туда мне надо и точка.
- Забавно… видимо есть причины, дело твое эт ясен пень – уважаю. В таких ситуациях знаешь, как говорит один уважаемый сталкер:
- «В Зону мы попадаем одинаково, причины остаться у всех разные».
- А ты сам-то встречал этого «уважаемого»?
- Сам нет, но наслышан. Но не в этом суть разговора. Ладно, проведу я тебя, но учти, за Кордоном сам будешь, я тебя доведу к барыге, что бы ты снарягу взял, про это я тоже позабочусь, ясное дело не за «красивые глаза». А там дальше у тебя своя дорога будет. Понял? Смотрю на тебе буцы армейские, че вояка?
- Нет, по-своему подготовился. Не в кроссовках же идти? - сталкер хмыкнул.
- Хех… Бывали и такие «кадры»… поверь. Про аномалии, мутантов слыхал?
- Да, читал, слышал в новостях…
- Так вот – забудь все что слышал и «читал». На вот, держи. Набирайся уму разуму. - мужик тот достал карманный компьютер и включил его. Пролистал куда-то и дал мне.
- Изучай. У торговца такой же закажу тебе, в сети зарегистрируют – это обязательно для всех сталкеров, которые хоть чего-то стоят, а я думаю твои намеренья не «пустышка», выдвигаемся в два утра. По дороге к Кордону у меня есть схрон, дам тебе «камуфляжку», еще не хватало попасть воякам на глаза. Деньги дашь вон тому человеку за стойкой, - протянул мне бумажку с суммой - скажешь для Базилио. И сумку свою с деньгами можешь ему скинуть, он все передаст через свои связи, процент ясное дело возьмет, но без нитки не останешься, слово даю. За Кордоном уже с начальным капиталом будешь.
И учти я – закон. Я сказал лечь – значит лечь… сказал упасть – ты не думаешь, а падаешь, даже если перед тобой ров в дерьмом – ты понял?
Я кивнул и начал пролистывать информацию в компьютере. Читал про аномалии, мутантов, против кого что лучше и как что определить. Обернувшись через минуту, я Базилио не увидел.
Заплатил человеку у стойки, сказал про деньги что мне «туда» надо передать, но он на меня глянул так, словно я призрака увидел. Не сказав ни слова, сделал какие-то заметки в тетрадке. Я вернулся к стойке и дальше читал информацию.
Глава 2. Прорыв
Как и условились, с Базилио мы выдвинулись к двум часам ночи. Прошли мы километров пять, он приказал остановиться и ждать его. Через минуту вернулся с камуфляжной курткой.
Я надел ее поверх своей одежды. От куртки пахло каким-то маслом.
Было довольно прохладно и видно почти ничего, но глаза понемногу привыкали к освещению звездами. Я шел за проводником след в след.
Пару раз приходилось затаиться из-за патрульных машин, но в целом мы добрались до Кордона спокойно.
- Стой, сейчас дыру сделаю.
Я уж было испугался, когда он сказал слово «дыру», но потом понял что речь идет не о пулевом отверстии в голове. Базилио начал копаться со щипцами, перекусывая ими стальной забор.
- Давай пролазь, десять метров вперед и лежишь, не подаешь «признаков жизни», пока я дыру не залатаю и к тебе не подберусь. Дальше тебе не прогулка в зоопарке и не Парк Юрского Периода… Тут круче – Зона Мать. Усек?
Я кивнул, ползком пробрался и, как было приказано - «умер» в метрах десяти.
Базилио подошел через минуты три, сказал встать и дальше за ним.
- Через метров триста у меня схрон с оружием, ствол я заберу себе, а тебе свой пистолет дам.
Я ничего не ответил, оно и так было ясно, что я услышал.
В скором времени Базилио сказал залечь, сам удалился ненадолго и клянусь, что в этот момент в воздухе я почувствовал запах духов своей любимой. Я постарался вернуться к реальности и убедить себя, что такого не может быть. Но это точно был тот самый аромат, ее любимые духи…
- Че разлегся, ВСТАВАЙ! - рыкнул он на меня и пнул в бок.
- Ты чего? Зона уже берет свое? Рано еще, «привал» чуть дальше.
Тут я спросил.
- Что значит, «берет свое»?
- Ну, есть так называемое место, отрезок перед лесом - «нокаут», там сталкеры отдыхают после вхождения в Зону…ниче, ща в башку стукнет – поймешь… Там и поговорим.
Через 5 минут я действительно понял, о чем он втолковал. В голове все загудело, даже чуть не вырвало меня…
- Ниче-ниче… Зона приветствует по-своему… Хух… аж самому херово.
Базилио присел в метре от меня.
- Ну, теперь хоть познакомиться можно. Меня ты уже ясное дело знаешь, самого как мать назвала, откуда?
Базилио достал из кармана плаща флягу, отпил и протянул мне.
- Алексей, Нижний Новгород, да и матери у меня не было.
Я взял и тоже сделал пару мелких глотков, отдал флягу, судя по запаху и вкусу, там был крепкий коньяк.
- Как так не было?! Детдомовский что ли? А ладно…
Махнул рукой.
- Не мое дело в душу лезть. Ты знай главное. Не важно, кем был ты там - показывает в сторону периметра.
- Тут как поведешь себя… такого мнения о тебе и будут. А кликуху я тебе уже придумал. Будешь - Саня Кипишной.
- Я в Зону ненадолго. По делу. А чего Кипишной то?
- Потому что, шумный и нервный ты, тебя уже грохнуть хотели там, в баре, как про наличку услышали. Мародеры хреновы. А в смысле «по делу»? Пролетом что ли? Не-е-е малый, так не бывает, Зона так не любит, ты учти. И ты это, сильно не расслабляйся. Вояки эти места тоже любят прочесывать. Так что давай… ноги в руки и на «булках» поскакал.
Шли мы не особо долго. Уже скоро начал слышать как по громкоговорителю, на военном посте передают сообщение:
- Служба безпеки України, закликае до спiвробiтництва всiх добропорядних та розсудливих громодян…
- И часто они это крутят?
- Да постоянно. Аж уши вянут.
Базилио замер и начал куда-то всматриваться.
- Оппа..а.. Плешь.
Я переспросил.
- Что? Аномалия?
- Ооо-о-о-о молодец, читал значит. Вон впереди. Видишь? И гудит зараза. Ждет жертву.
Трогать ее мы не стали, еще вояки обратят внимание на активность аномалии.
Добрались мы до так званого Лагеря Новичков, сталкеров тут было не много, человек десять наверное. Вдали увидел у костра несколько сталкеров…
Базилио пнул меня в плече слегка и сказал.
- Все, свое дело я сделал. Дальше сам. Иди в Бункер к торгашу Сидору, скажи - заказ от Базилио. Там он тебе все расскажет - если надо. И это, тебе как новенькому, может предложит работенку, лучше не отказывайся, уже сейчас «набивай» отношения с торгашами. Сидорович со всеми связи имеет.
Я протянул пистолет обратно, но Базилио сказал себе оставить, мол «наудачу».
Я уже развернулся и хотел двинуть к Бункеру торговца, но решил поблагодарить Базилио за все.
Развернулся, а его нет.
Проходя лагерь, краем уха слышал разговоры про «новое мясо» и споры «сколько проживет». Я же сунул пистолет в карман и направился к торговцу.
Глава 3. Новый рассвет
Когда я дошел до Бункера уже начало светать. Спустился по лестнице, впереди массивная дверь. Постучался. Из-за нее раздался хриплый голос.
- Кого там ночь не держит?
- Заказ от Базилио – ответил я.
Дверь открылась. Я увидел упитанного мужика, который что-то прятал или искал под столом.
- Хм.м.. с чего это этот полуживой стал тебе помогать, ну ладно, поглядим кого старина Базилио приволок…
С виду ничего, матерый парень. Может что-то из тебя и выйдет. Вот держи, все по списку… патроны, костюм, рюкзак…
- ээ—эЭЭ стоп! Какой «список»?!
- Хех-х правду сказал…
- Какую правду?
- Кипишуешь ты. Список этот от Базила, он заказал тебе добра хорошего на кругленькую сумму. С таким добром и деньгами я при «старте» сталкерской карьеры уже давно никого не помню, хорошо запасы были, дороже не сдирал - торговец улыбнулся.
- На счет твои «деревянные» уже зачислили. Вот твой ПДА, его уже закодировали, прошили…или как там оно называется, короче вбит он на тебя, имя Саня Кипишной. Как пользоваться – научишься. Стрелять умеешь? Не умеешь – жизнь научит…
Сидорович выложил все на стол, и я начал потихоньку осматривать и забирать снаряжение. Сам же Сидор достал какую-то банку из-под стола и отхлебнул с нее.
- Что значит «полуживой»?
Сидорович глянул на меня искоса. Глотнул еще, вытер лицо и поставил банку на стол.
- Говорят Базил стал «призраком» Зоны. Так сказать – легендой. Пришел в Зону так, как и мы все, но одним из «первых», говорят к Монолиту дошел, но вернулся оттуда уже не человеком. Другие говорят, что помер он. Но как бы там не было - факт остается фактом, в Зоне его нет, и никто не видел уже давно. Одни говорят, что за периметром видели. Но я сам мало в это верю, но «заказы» от него иногда поступают… Он это или не он, мне все равно, я с этого свой «хлебобулочный завод» имею. Так что сам суди.
А и еще, он обычно «при жизни», до того как к Монолиту дошел, помогал людям … и не важно, в чем была суть помощи: оружку достать, жизнь спасти, провести куда-то – Базил всегда был готов оказать помощь.
Выслушав краткую историю и отбросив всякую «мистику», начал складывать все добро. Потом спросил. Сидорович в это время снова взялся за банку.
- Как к Монолиту попасть?
Тот аж подавился и глаза как у кролика выпучил.
- Ты что совсем без мозгов??! Или байды в новостях насмотрелся. Ты только в Зону пришел. Парень остынь, забудь, пережуй и выплюнь это с головы. Не пробраться туда «смертным», даже факт что тебе Базилио помог не о чем не говорит, а в группировку Монолит тебе не вступить, там на башку все тронутые, а ты, судя по виду - нормальный. Так что опомнись, а то на «грузовике смерти» прикатишь.
- Как к нему дойти, где он находиться…?
- Парень, ты не врубаешься? Это сказки в лучшем случаи…
И тут меня охватил гнев. Я взял его за шиворот и потянул на себя.
- Как… дойти… к Монолиту?! Я еще раз не буду спрашивать.
- Пусти его малец, а то пулю в голову пущу…
Сам того не заметил как у моей головы оказалось холодное дуло пистолета.
Сзади стоял какой-то сталкер. Он выглянул из-за моей спины.
- Сидор, все нормально?
Я отпустил торговца, забрал снаряжение: АК, патроны к нему и пистолету, а так же комбинезон сталкерский и ПДА.
И удалился с Бункера в Лагерь, там зашел в пустое здание, надел на себя комбез, в нем оказался мешочек с болтами, фонарь и детектор радиации, оружие повесил за спину, взял в руку пистолет и начал листать в ПДА карту Зоны.
Нашел в справочнике пару строк о Монолите, что он в ЧАЭС находиться, что там группировка Монолит всем заправляет… только начал вчитываться.
- Ты зря на него накинулся.
Я обернулся и увидел в нескольких метрах от себя того сталкера, который наставил на меня пистолет.
- Тебе еще Зону топтать, а ты так бездумно, не повторяй ошибки Штыря и ему подобных.
- Кто такой Штырь?
- Жив будешь, в Бар дойдешь, узнаешь… Тебя, как звать то?
- Кипишной, а настоящему…
- По реалу это пока мало кому важно и мало кто запомнит, но имя твое тебя уже оправдало. Кипишной, ты реально береги себя. На вид вроде парень не дурной…
На кой хрен собачий тебе Монолит? Думаешь, он желание исполнит? Он говорят, может и жизнь забрать.
Парень присел. А на его комбинезоне красовалась эмблема с синей головой орла. Я ответил.
- У меня одна дорога, и все равно какая. Сгинуть или попытаться все вернуть.
- А-а-а…. отчаянный значит. Зона таких «уважает» по своему, издеваться любит. Говорят, вначале офигенное везение делает, а потом издевается над тобой, когда ты уже почти у цели.
Ну… в общем, это твоя жизнь и твоя судьба.
Парень встал и ушел. Я снова уткнулся в карту, изучая местность. Уже окончательно расцвело, и я решил двинуться маршрутом: Свалка - Дикая Территория - Окраины Радара ближе к АТП - Припять - ЧАЭС.
Если повезет и доберусь, то все сделаю, что бы вернуть все как было…
Глава 4. В погоне за тенями
Я не знал, как обращаться с аномалиями, только по звуку и болтам определял, как написано в справочнике.
Но чего бы ни стоило, я должен был дойти до Монолита. Словно одержимость взяла надомной верх, порой мне казалось, что ноги сами меня вели и меняли направление по более безопасному маршруту.
Не было другой важной для меня цели. Еще сильнее это безумие подкрепилось, когда я вновь почувствовал запах духов моей любимой, впервые за все это время. С того момента я стал словно невменяемым.
Меня не пугали возможности столкновения с мутантами или бандитами, я был одержим этой целью.
Добравшись до западной части Свалки, встретил первую свору собак. Хоть с автоматом я обращался только в армии, к удивлению я и пятнадцати патронов не потратил. Рассмотрел их вблизи, они действительно были слепыми, как новорожденные щенята… только щелка для глаз осталась, а самих глаз нет. Хотя у некоторых особей я увидел приоткрытые глаза, но они были абсолютно белые, даже было показалось что высохшие.
Впереди услышал каких-то мужиков, решил обойти.
Так чуть не попал в аномалию под названием Жарка. Шарахнулся от нее, только когда тепло почувствовал, хорошо не среагировала.
На Свалке слышались выстрелы, гул ветра, скрежет проседающего металла.
В дали так же расслышал гитару. Впереди увидел людей возле костра. Обогнул их большим крюком.
По дороге повстречал кучу аномалий. Даже видел какой-то артефакт возле так называемой Электры. Было уже чесов двенадцать, когда полуденное солнце светило над головой.
Прохладный воздух дул мне в лицо…
И тут я снова почувствовал аромат ее духов.
Неужели мне это не кажется… или это все действительно реально? Как такое может быть. В голове проскользнул ее образ: милое личико, рыжие волосы… ей было всего-то двадцать три года…
Я прервался, услышав недалеко падение чего-то тяжелого, присел, присмотрелся.
Впереди шастала какая-то тварь похожая на человека, только лазила на четвереньках.
Я решил не тратить боеприпас и раз она меня не видит, попробовать обойти ее стороной. Если Сидорович правду сказал, то в Монолит мне не вступит, а судя по справочнику - в Припяти мне пройдется отстреливаться от «фанатиков». Так что патроны надо беречь.
Я бы поискал людей в помощь, но какой безумец согласиться на такое? У меня бы, наверное, и этих денег не хватило только на сами уговоры…
Тут меня снова проглючило, я был уверен уже точно, что видел ее… она была впереди, метров двести от меня, на небольшой возвышенности. На ней светлое платье, которое она надела в день аварии.
Я головой стряхнул это видение.
Я знал, что это не реальность, я знал, что все это может быть влияние Зоны.
Но я верил, что если дойду к Исполнителю, то смогу ее вернуть…
Монстр впереди оказался снорком, молодой, так как на морде у него была всего какая-то тряпка, по справочнику читал, что обычно взрослые снорки находят противогазы или респираторы. И цепляют их на уродливую морду. Даже вычитал, что меняют одежду, срывая новую с мертвых сталкеров.
Пришло сообщение, глянул в ПДА.
Яшка Зиг-Заг, общий канал:
- «Всем внимание, видел контролера на болотах около Янтаря, будьте бдительны». Выключил ПДА и сунул его в карман.
Ну, Янтарь меня не волновал.
Я уже был на подходе к Дикой Территории, что рядом с Долгом, осталось незаметно пройти мимо сталкеров, что бы без лишних расспросов и пальбы выйти на Армейские Склады, которые рядом с Радаром.
Глава 5. Химера
Говорят – дуракам везет.
Может так оно и есть, может я дурак, что сюда пошел. Может это Зона уже издевается надо мной. Но мне любой ценой важно дойти до цели.
Я не желал тратить еще день, неделю, месяц для того что бы вернуть прошлое, меня рвало на части уже здесь и уже сейчас.
Дикую Территорию я миновал абсолютно без проблем, может действительно везучий. Но вот на Армейских Складах как говорят мое везение начало иссекать.
Пробирался я через какой-то поселок, домиков там не много было, штук десять или пятнадцать. Все время меня не покидало чувство, что за мной кто-то следит.
Осматривался, вглядывался в эти дома, но ничего. Пока не стало слишком поздно. Я увидел это огромное существо уже в трех метрах от себя, как я до этого его не увидел, понятия не имею. Будто просто оно взяло и появилось. Существо стояло на четырех мускулистых, когтистых лапах.
Что меня больше напугало, его вой до дрожи костей или то, что у него две головы, я так и не понял. Как опустел автоматный рожок, я и вовсе понял только по щелчкам. Тварь прыгнула на меня. Оно зацепило мне правое плече лапой, разодрало комбинезон, словно не когти, а скальпели на лапах.
Я закричал, с трудом нашел в кармане еще один рожок и начал снова палить по твари уже на спине в лежачем положении.
Тут из-за спины послышалось.
- Не вставай!
Раздалось три или четыре глухих выстрела и тварь упала.
- Хух, отбили парня - подошло трое, я ели сумел сесть.
- Ты кто такой парень, и чего в Деревне бродишь? - сказал какой-то сталкер. На нем была такая же нашивка, как и на сталкере с Бункера Сидоровича.
Тут я чувствую, что в глазах все плывет.
- Э-э-э-ээ.. Парень, ау.у. Сознание не теряем… слышь, ща укол сделаем, заштопаем, буш как новенький.
Я почувствовал что-то жгучее в плече.
- Ребята, помогите парня оттащить. Хмур, возьми его рюкзак и автомат, а я с Абрамовым потащу его.
- Ну Угар, может его уже на базу?
- Не надо, мало ли что за парень и что на уме. Спасли - значит в ответе. А дальше разберемся.
Мне помогли дойти к какой-то стоянке, там было несколько бетонных плит, бочек, навес из сетки-хаки. Было так же пару ящиков, около них лежали рюкзаки.
- Вот и славно, ща я тебе на плече повязку сделаю, а там комбез залатаешь, и заметно не будет. Я Угар. А тебя как звать парень? Тебя раньше не встречал, первый раз на Складах?
- Я Саша, Кипишь… Кипишной. Да, первый раз тут, а что это за хреновина была?
- Кипишь… чет знакомое, где-то про тебя утром сообщение на нашем канале проскакивало. Это ты что ли Сидора за шкибары взял?
- Да.. - признался угрюмо я.
- Хех.х.. Давно он не от кого пинка не получал, считай врага нажил хуже тещи и химеры вместе взятых. Кстати та тварь, которая на тебя напала это химера.
Хмур сказал.
- Сильно смело ты с Сидором. Ты сам то, что тут делаешь? При тебе ни комбеза нормального с защитой или замкнутым циклом, ни патронов, а сам ходишь… И это. Говорят, ты к Монолиту собрался…
- Правду говорят… - решил немного сбить тему с моей персоны.
- Я думал, ребята из разных группировок не уживаются.
Угар посмотрел на Хмура и Абрамова.
- Ты про Свободу и Наемников? Скажем так, случаи и исключения бывают.
Я встал.
- Ясно, а теперь извините, мне идти пора.
Угар положил свой автомат на плече.
- Стремный ты парень, а на вид нормальный. Тебя малость не контузило нигде?
Стряхивая грязь, повесил рюкзак на здоровую руку и ответил.
- Дело у меня есть… надежда последняя, а если и есть то только там, все что могу сказать, раз добрался сюда, то и к ЧАЭС дойду.
Тут Угара прорвало на смех.
- Парень. Ты действительно думаешь, что мир так просто устроен? Да будь все так просто к ЧАЭС бы как на пикник ходили. Впереди Радар, Припять, Монолитовцы. Аномалий хоть лопатой греби, а радиационных полей и вовсе тьма тьмущая… Смешной ты клянусь псевдосо…
Тут он прервался. Послышалось шипение рации.
- Что это? - спросил я.
- Эт системная рация, ловит сигналы вояк в радиусе 70 км. Полезная штука.
Раздался голос.
- Всем постам внимание, я Ветер-4. Вижу большую свору мутантов: кабаны и псы, движутся от Западной части Радара в сторону АТП по направлению Складов с огромной скоростью!...
- Э.эээ.. У-угар я их вижу… Вон они метров двести! – крикнул Абрамов.
Хмур сказал.
- Абрамов, Угар, зовите еще своих…
Угар перебил его.
- Так не дрейфить парни, в четыре ствола отстреляемся! Верно Кипишной!? Так что давайте, сумку с патронами доставайте и вперед на оборонительные позиции!
Глава 6. Атака
Абрамов начал заметно нервничать.
- Бог мой да их куча…!
- Не дрейфь, обычный гон. Ток с опозданием. Бьем только тех, кто на нас в лоб идет! Остальные не тронут.
Угар и Хмур были в себе уверенны. Наверное, давно в Зоне и не такое видели.
Патроны уходили быстро и мои в скором времени свелись к нулю. Хорошо у этих ребят запас был.
И все бы хорошо и мы отстрелялись, если бы пара кабанов не дало разворот и не проникло в наше оборонительное кольцо.
Кабан повалил Угара. Наступил ему на плече. Он оказался между его ужасными клыками и острыми копытами. Другой кабан начал кидаться то на меня, то на других парней, мы просто не рискнули палить, так как могли зацепить друг друга.
Тут промеж нас что-то свистнуло. Я увидел, как кабан упал между нами. У него что-то торчало с черепушки.
Еще свист и кабан, поваливший Угара, тоже упал, навалившись на бедолагу всей своей тушей.
Угар едва сумел приподняться. Увидев, что торчит с кабаньей морды, выкрикнул.
- Хранитель сюда!
Угар попытался откинуть громоздкую тушу молодого кабана самостоятельно, но ребята быстро сообразили, что помочь будет быстрее. Я в это время отстрелял пару собак, которые бежали на нас.
Обернувшись, я увидел сталкера в зеленом комбинезоне, не высокого роста, с арбалетом в руках. Он стрелял по мутантам с позиции «на колене» метрах в ста от нас. Слева на поясе висел какой-то чехол, в нем были стрелы, а за спиной виднелся небольшой рюкзак.
Сталкер умело обращался с таким нестандартным оружием, отстреляв несколько собак и кабанов, он подбежал к нам и сказал.
- Что ребята, как всегда веселье без меня?
Абрамов отозвался.
- Что происходит, чего мутанты рванули только сейчас от Припяти?
Угар поднял оружие, ответил.
- Не знаю, гон какой-то запоздалый, аж вояки испугались. Ничего, немного осталось, еще минутку и отстреляемся.
Я решил не тормозить, воспользовавшись замешательством всех стрелков, схватил их сумку с рожками, свой АК и побежал левее от мутантов по направлению к АТП…
- Ну все, славно отстрелялись.
- Ну не скажи, тебя все же зацепило - сказал Хранитель.
- Где? - Угар удивленно начал себя осматривать беглым взглядом - А..а..а… да… все, уже чувствую… начинает ныть. Кабаны блин. Чтоб их. Хорошо хоть не правая рука.
Хранитель переспросил.
- Медикаменты есть? Аптечки?
- Сейчас гляну! - сказал Хмур. Абрамов в то время нервно курил в сторонке. Хмур покопался в ящике.
- Бинты есть, а аптечек нет. О-оо-о зато водки еще пол литра!
- Блин, хорошо хоть не сильно болит, потом шкуру свою залатаю.
Хранитель полез в свой рюкзак, недолго покопавшись там, вытянул какую-то штуку и сказал.
- На вот, держи аптечку.
- Что это? Чего она такая какая-то… круглая…и фиолетовая? Первый раз вижу.
Угара аж поморщило толи от вида аптечки, толи от нарастающей боли.
- Это спец-разработка Самурая. Так что испробуешь, отпишешься ему.
- ЭЭ-Э-э-э стоп. А сам-то чего на себе не тестировал? Я ему как-то не очень доверяю. Идем, пошепчемся в сторонке.
Угар, Хмур и Хранитель отошли метров на десять от места стрельбища. Хранитель тем временем по дороге от стоянки вытаскивал стрелы из тел мутантов, и видимо проверял, годны ли они для повторной стрельбы.
Шепотом Угар сказал.
- Что значит «спец-разработка»??!
- Ну родной, ты меня удивляешь. Делается, для сталкеров…
Угар продолжил.
- …тестируется на сталкерах. Знаю, слыхал поговорку.
Хмур оглянулся на стоянку.
- Так. СТОП, а где парнишка???
Угар быстро оглядел окрестности. Хмур подбежал к стоянке и выкрикнул.
- Народ, этот Кипишь сбежал, да и еще наш запас прихватил. Ну … ппц!
- Вот он - отозвался Хранитель. Глядя в бинокль, увидел стремительно убегающего парня.
Угар был злой как подстреленный кровосос.
- Далеко не ушел, пальни из арбалета.
- Не могу…
- ПОЧЕМУ!!?
- Сколько причин назвать?
- Четыре штуки! Почему пальнуть не можешь!
- По кочану… это можно первым ответом зачесть?
- НЕТ!
- Ну нет так нет, тогда…
Во-первых я людей убивать не люблю.
Во-вторых, у меня на арбалете прицел НОЧНОГО видения, днем с него стрелять нереально, радуйся, что вообще твоего «Пяточка» и других мутантов на тот свет без прицела....
В-третьих… зачем парню патроны? Хотел бы деньгами разжиться прихватил бы ваши рюкзаки с хабаром, они то, стоят, не тронутые.
В-четвертых. Расстояние уже большое для дальней пальбы без прицела. И это тот самый Кипишной, о котором уже вся приватная сеть «горит»? Который к Исполнителю собрался?
- Тот, не тот, какая разница, денег, богатства решил просить! Один хрен их знает.
- Да не скажи Угар. Ты вот, если бы денег захотел… свою шкурку бы берег, верно?
- К чему ты клонишь?
- К тому самому… мне кажется, что парень не за себя идет просит. Когда за себя и люди там богатства хотят… они осторожнее. Там ораву людей набирают в помощники, охрана и тому подобное, всякие новомодные технологии и прибамбасы…
- Как бы там ни было, вернется – уши надеру… и задницу…и … и… и еще придумаю.
Тут к ним подлетел ворон и сел на плече Хранителю.
Убирая арбалет за рюкзак, тот погладил птицу, в ответ ворон что-то проворковал на своем, Хранитель вздохнул и сказал.
- Все мы в Зону попадем одинаково, причины остаться у всех разные…
Хмур подбежал к ним. И сказал.
- Ну что народ, никого и тихо. Абрамов решил к своим пойти, никто не слышит, конспирация то среди своих не обязательна.
Угар ответил на фразу Хранителя.
- Может ты и права, у каждого свои причины… А сама-то кстати каким ветром тут?
Угар аж как-то косо глянул на Хранителя.
- А ты чего Угорелый на меня так таращишься... Замеры делала как всегда. Выброс то был недавно.
- Ты же обычно около Долга?
- Тебе что допуск и прибор показать!? Прибор вон… бросила, что бы твою шкурку спасти. Видишь, триста метров от нас, коробка валяется между камнями…
- Да ладно тебе, будто меня не знаешь. То я так… Забудь.
Ладно, пойду. Рану обработать надо…
Хмур сказал.
- И это, если будет время, заскочи к нам – дело есть.
Глава 7. Пленник телепорта.
Удалился я с места происшествия довольно быстро. Знаю, как последняя гнида поступил. Жив буду, поблагодарю, отплачу, а если нет… так пусть не поминают злобно.
Странная местность была. Вроде лес, а вроде и нет.
Решил перебрать рожки в сумке. Все уже были укомплектованы по два, перемотаны, синей изоляционной лентой, для удобства в перезарядке. Всего их было шесть по два,
Все полные. И еще нашел пару аптечек. Я все сразу разложил по карманам и закинул в рюкзак, чтобы не было громоздко.
Буквально я ступил после этого метров десять как чувствую, что провалился.
Под ногами нет земли. Полет был не долгим, но жестким. Сильно ударился головой о бетон. Автомат и вовсе отлетел куда-то в сторону.
Потерял сознание.
Очнулся в темноте от стрекота детектора, кое-как сумел сесть, голова раскалывалась и начало тошнить…
- Саша… Саша…
Раздалось в голове.
- Сашенька вставай, идти надо, нельзя тут быть… опасно…
Я включил ПДА и первым делом глянул на карту.
У меня в голове все протрезвело от удивления.
- Гг-глазам не верю… Быть того не может!
Судя по карте, я был практически возле ЧАЭС!
Одно из двух, либо я реально везучий гад и сама Зона уже желает мне помочь, а не убить. Либо всем моим надеждам, скоро придет конец. А может и то и другое вместе.
Я пытался взглянуть по сторонам, но ничего не было видно, счетчик все трещал как невменяемый, извещая про повышенный фон радиации. ПДА выключил и сунул во внутренний карман.
Вспомнил про фонарь, хорошо хоть он целым был. Помещение озарил тонкий луч света.
Я находился в просторном зале с грудой мусора. Нашел свой АК.
Увидел вдалеке поваленную лестницу, а над ней проход. Кое-как расположил ее и выбрался, счетчик перестал орать только тогда, когда окончательно вылез. Голова начала гудеть, во рту почувствовал вкус крови. В глаза ударил свет.
До этого я был в каком-то подвале. Сейчас увидел обычный подъезд, наверняка стандартной пятиэтажки. Стало тяжело, прислонился к стене.
В голове снова раздался голос.
- Саша беги… беги!
Я почувствовал, что у меня вырвало автомат из рук. Меня швырнуло в сторону, а мой АК начал стрелять сам по себе.
Перед тем как упал, увидел лишь пару красных глаз. Автоман развернулся в мою сторону.
Прячась от автоматной очереди, ели успел ввалиться в первую попавшеюся квартиру. Случайно разбил фонарь.
Вот и на тебе, автомата нет.
Попал ты Сашка… тебе бы еще немного удачи, ну совсем чуточку…
Тут меня осенило. Пистолет Базилио!
Обшарил карманы комбинезона.
- Есть! На месте…
АК заглох.
Выглянул в проем увидел уродливую морду карлика. АК полетел в меня, но я успел отскочить и он просто влетел в стену.
Снова выглянул и чудом успел почти всю обойму всадить в урода, а когда тот рухнул, схватил свой автомат и начал добивать прикладом для надежности. Лишь тело окончательно не подало никаких признаков жизни, я успокоился.
- Спасибо родная… Я уже рядом. Скоро все закончиться.
Голова раскалывалась, все перед глазами плывет.
На улице уже темнело. Выходит, я в том подвале долго пролежал. Беглым взглядом было видно, что АК после полета об бетонную стену, к использованию - не пригоден.
Снова плече начало ныть, видимо действие обезболивающего укола и адреналина уже закончилось.
АК сломан, от патронов толку нет, пистолет пуст, но хоть один магазин к нему есть.
Но куда я с одним магазином пойду…
Нет… не может же все так закончиться, я проделал такой путь и все зря?
В голове начало гудеть, и не просто гудеть… Мозг начал вскипать.
В ушах стоял постоянный гул, свист, в глазах двоилось… Я взглянул вперед…
Это был какой-то человек в обносках с уродливой лысой головой, я пытался пошевелиться, закричать, сделать хоть что-то. Но нет. Мое тело было неподвластно мне, а разум бился о стенки черепа, как большая рыбка в маленьком аквариуме.
Я вытащил из карманов все припасы. Почему?! Я же этого не хочу делать! Что со мной?
Почему-то только пистолет остался в руке.
Ноги сами начали идти. Я пытался наставить дуло на монстра, но ничего не вышло.
Я испугался. Кричал мысленно…
- Помогите, прошу, кто-нибудь! ПОМОГИТЕ! Я не могу умереть, все должно быть иначе! Умоляю!
Ноги шли сами…
Я стал пленником, я был марионеткой. Шел к проходу у подъезда, где стоял монстр, смиренно шел, как ничем не бывало. Пытался сопротивляться, но ничего не выходило. Я иду, иду и уже начинаю чувствовать запах этой твари…
Вдали раздался выстрел. Скованность меня тут же отпустила но пришла ужасная слабость, я просто упал на колени у выхода подъезда. Последнее что я помню - монстр рухнул на землю с простреленной головой.
Пришел в сознание. Вокруг меня было двое людей в черных комбинезонах.
- Призрак-Ловчий, обыщи его.
Тот же сталкер увидев, что я проснулся, сказал.
- Опа... Очнулся.
Склонился надомной и сказал.
- В радиацию ты вляпался в том подвале, не откачать тебя. Жить тебе пару часов, а то и час остался. Скажешь, как попал сюда, пристрелю, мучатся - не будешь.
Кто такой?! Почему Зову не поддался?!!
Меня начали обыскивать. Призрак-Ловчий сказал.
- Волк. Да при нем ничего нету… ни оружия… ни защиты. Пистолет один и то…с одним патроном.
- Но Призрак... как-то, он проскочил!!
Второй сталкер нашел мой ПДА и включил его.
- Небесный Волк… Смотри, твою ж грушу в душу… Это тот самый!
Тяжело дыша, я ответил.
- Я.. я.. Кипишной, не убивайте, прошу, мне туда надо…
Сам чувствую, как все внутри горит, голова раскаляется как в печи. Такое ощущение, что я горю заживо. Те двое переглянулись между собой, и Небесный Волк сказал.
- Твою ж мать. Призрак ты прикинь, а все его ищут и ждут около Радара. Вставай парень. Монолит сам тебя ищет. Приказ был.
Призрак-Ловчий спросил.
- От контролера сильно контузит?
Я ответил.
- Плохо… плохо… очень плохо…
Я начал кашлять кровью.
Монолитовец сказал.
- Твою ж… сообщи, что мы его нашли. Приказ Монолита – это выше всех законов. Монолиту от него тоже наверняка что-то надо. Сообщи, что мы его несем. Парень, умирать не вздумай. Мы не такие уроды, как все про нас думают. Так что держись.
Один Монолитовец меня подобрал и понес на плечах. Я начал отключаться. В голове было тысяча мыслей, но их всех перекрывал образ моей жены.
Я шептал.
- Прости родная… прости, если не сумею…
Ели очнулся…
Чувствую, как в меня что-то несколько раз вкололи. Как и где я оказался… не знаю… слышу голос в голове, такой навязчивый и правильный, спокойный и ровный. И еще какой-то шепот на заднем плане. Взглянув впереди себя.
Вот он, источник шума…он говорил со мной. В глазах после этого окончательно потемнело. Что он говорил разобрать на отдельные фразы не предстояло возможным, словно тысячи людей одновременно излагали свои мысли.
Чувствую, меня кто-то держит и помогает сесть. Глаза мои уже не открывались. Пошевелится не могу, а в голове и без того каша. Начал задыхаться.
Говорить я не мог, обратился мысленно…
- ТЫ же, ты же Монолит… выше тебя только сама Зона…
Молю, прошу… ты знаешь что я хочу больше всего… если надо бери что хочешь… душу, разум, силу… только верни…
Верни…
Верни… умоляю…
Я открыл глаза, все было не четким.
Тут мне в руку положили пистолет, который мне дал Базилио.
Голос приказал взять.
Я покорно выполнил приказ, пистолет приставил к виску и нажал на курок…
Глава 8. Пробуждение.
Я проснулся в своем офисе, за рабочим столом. Буквально пару секунд прошло после моего пробуждения - раздался телефонный звонок с номера жены.
– Добрый день, говорит следователь Никелев, Ваша жена попала в аварию, просим Вас подъехать в больницу №17, все хорошо но нужно ваше присутствие…
Пока я собирался… в голове всплывали странные картины из моего сна, мне это все казалось странным… а нынешние события знакомыми и одновременно другими.
Взял такси и в скором времени я был уже около больницы, рассчитался с таксистом, тот дал сдачу, я не глядя, сунул ее в карман. Быстро нашел отдел травматологии.
Вышел врач и подошел ко мне.
- Ну что, у нее потрясение после случившегося и вывих левой ступни, в целом все нормально. Сейчас прошу только оплатить немного в фонд больницы, сами знаете, где мы живем. А через часик второй сможете ее забрать.
- Доктор, можно ее увидеть?
- Да конечно, 12-я палата. Следователь уже расспросил ее и ушел.
Я прошел туда и увидел свою Дашу.
Я заплакал, мне безумно захотелось обнять ее. Прижал ее к себе. Она была в светлом платье, я почувствовал ее шикарные, мягкие рыжие волосы… и духи… ее любимые.
Как мне этого не хватало.
- Дорогой, милый, все нормально… я больше перепугалась, чем все остальные. Ну чего ты плачешь, никто же не пострадал.
- Родная, я так скучал…
- Ты чего котя, мы же всего пару часов назад ушли из дома… вместе… все же хорошо, если ты про аварию, я в порядке. Просто чуточку испугалась. И…
Я ее прервал.
- И ты не представляешь, как я соскучился за это время.
Она покраснела. Смущенным голосом сказала.
- Родной, я хотела дотянуть до твоего дня рождения, но думаю сделать подарок тебе уже сегодня. Ты не против?
- Нет конечно.
- Сашенька… у нас будет ребенок…
На моем лице была улыбка, а на щеках слезы. Я вспомнил все что было.
Все, что было до и после…
Я это сделал, у меня все вышло.
Ей я не дал знать о своих мыслях, но сказал.
- Это замечательно. Ты не представляешь как все это замечательно! Я сейчас вернусь, ты посиди, я сейчас, туда и обратно. Хорошо…
- Да, конечно.
Мне захотелось ей надарить море цветов. При входе в больницу я подошел на кассу, достал деньги, что бы оплатить взнос на благотворительный фонд больницы. Тут у меня из кармана с несколькими купюрами выпала визитка с такси.
Я поднял ее, взглянул.
На ней был нарисован красивый кот, а снизу надпись:
«Такси Кота Базилио - возьмите удачу в свой карман!».
Странно было, что на ней нет ни адреса, ни номера. Хотя, чему уж тут удивляться…
Я улыбнулся и про себя сказал огромное спасибо…
Спасибо всем и каждому…
За все…
Меня зовут Алексей, сталкеры назвали меня Саня Кипишной, мне завтра должно стукнуть двадцать шесть…
Ну а сегодня…
…моя жизнь приобрела новый смысл…
Автор: Ssweta 6.9.2012, 19:00
k0s7er
"Тщеславная сволочь, или песнь о Черном недобоге"
[attachmentid=71159]
"Тщеславная сволочь, или песнь о Черном недобоге"
Злодей коварный В замке жил
ОН церкви жег, котят топил,
Срал в тапки, бил витрины,
Курил траву В День раз пятьсот
Ссал громко В мусоропровод
Нажратая скотина, орал в ночь, что Все козлы
По ЖИЗНИ не слезал С иглы
И. С псилоцибов Тоже
Витраж ОН В церкви разбивал
Туда ОН жопу выставлял, крича: "то образ божий"
Звался он Цепеш Влад,
Сволочь, изувер и гад.
Infernal fuckЪ — Вива Валлахия
ОН церкви жег, котят топил,
Срал в тапки, бил витрины,
Курил траву В День раз пятьсот
Ссал громко В мусоропровод
Нажратая скотина, орал в ночь, что Все козлы
По ЖИЗНИ не слезал С иглы
И. С псилоцибов Тоже
Витраж ОН В церкви разбивал
Туда ОН жопу выставлял, крича: "то образ божий"
Звался он Цепеш Влад,
Сволочь, изувер и гад.
Infernal fuckЪ — Вива Валлахия
Смеркалось. За разрушенным окном шла ядерная зима, уже третья в этом сезоне. Падал снег. Фиолетовый снег, разъедающий все вокруг. Люди, вернее остатки людей, в панике разбегались под крыши, многие не успевали, посему город, а вернее все, что от него осталось, заполнился криками и стонами умирающих.
Этот древний-древний мир. Одномоментно он превратился в груду дымящихся развалин и охваченных ужасом выживших. Странно, но никаких мутантов не появилось, только сотни тысяч трупов и калек, разбросанных по Великим Руинам Анкроума. Анкроум некогда был величайшим городом, а теперь покоится в руинах. И вот по его разрушенным улицам бродят остатки человечества, бьют, пьют, насилуют и всеобще веселятся.
Правитель, а вернее управленец сего города — Мафусаил Дормидонтович Зильберштенхац, мало заботился о выживаемости населения. Вернее сказать люди ему нахрен были нужны. Его заботила его личная слава. Все ничтожно, а он вечен...
-Муся, брось ты ее, го к нам, тут водка есть!
-В Уберхенвуд, сволочь! Лесом иди! Я с нее не слезу!
В общем, пока Мафусаил Дормидонтович был простым бродягой, он тырил металл со всего, что видит. Особенно ему нравились трубы. На одной из труб он и сидел, раскручивая гайки и скидывая их аккуратненько в мешочек.
Муся уже заработал славу вольного металлоискателя, собирая по руинам Анкроума все, что притягивать его магнит. Он толкал сталь и Правленцам, и бригаде Черных Подпольщиков — группировке, бывшей когда-то шахтерской бригадой, но, после неудачно взорванного Мусей лет эдак пятнадцать назад водопровода, не знавшей душа. В общем, собирал сталь и толкал направо-налево за немалую монету. Немножко грабил правленческие караваны и простых путников, гоповал на стальные детали, пил водку, бир морды, насиловал, убивал — в общем делал то, что и делало семдесят процентов ивущих в руинах, только еще и сталь толкал. Честно или как заработанную — всем было накласть, лишь бы толкал. Из стали делали винтовки Шурпа, ножи и прочую хрень для сокращения и без того малого населения городка. Вернее его руин.
-Муся, придурок, это остатки газопровода!!! Там давле...
Раздался взрыв...
-Вот это накрыло! Ву-ху! Пацаны, собирай металл! Эй! Пацаны! Паца... Пацаны?
Муся оглядел поляну. Вокруг была лишь и без взрыва выжженная земля, по которой равномерно разметелило пятерых его помощников.
-Ну и что, мне больше достанется! - обрадовался Муся и пошел собирать трофеи.
Рядом с чьей-то чудом уцелевшей ногой (как уцелел он сам история умалчивает) Мафусаил Дормидонтович нашел книжку. Тоже чудом уцелевшую. Открыв ее он прочел:
«Свалить из брегады.
Нойти пацаноф.
Сколотить банду.
Зохватить аванпост, сделать базу.
Зохватить власть.»
«Вот оно!» - подумал Мафусаил, - «Власть! И слава завоевателя! И меня будут бояться! Все!»
Подумал и бухнул.
«Вчера вечером за углом ратуши была жестоко изнасилована женщина. Кому интересно — ее труп до сих пор валяется там, его охраняет кружок некрофилов.»
«Подобными заголовками пестрили все листовки за последние месяца три. И не лень кому-то бумагу переводить? Людям порой и зад подтереть нечем, а они новости пишут. И еще про маньяка какого-то.»
Мафусаил Дормидонтович, тот самый маньяк, упивался славой, что несли ему газеты. Однако его сосед по подвалу не считал это достижением, а лишь «порчей важного сырья».
Но этого было мало. Муся жаждал большего. Он собирал единомышленников уже третий год, у него в распоряжении уже было три тысячи человек пушечного мяса и «элитная часть» в сотню рыл.
Он готовился к Высшей Цели.
Снести управленцев.
-Измена! Измена! - горожанин с фиолетовой мордой, стекающей ему на грудь, бил в набат. Его руки тоже потихоньку стекали на снег. Под крышами вокруг площади толпился народ, редких неудачников и простое быдло выталкивали на снег, где он, корчась и воя, превращались в гниль.
«Очередная ядерная халтурка!» - подумалось Зильберштенхацу. - «он должен был минут пять как сдохнуть!»
С этой мыслью он достал из сумки тесак, схватил беднягу за волосы и оттащил от набата.
-Слушайте сюда, народ Великих Руин! Этот тип станет первым в сопротивлении, в шагах, которые я предприму, дабы все поняли мою сущность! За моей спиной треть населения Анкроума, они вооружены, на них черные плащи, они пройдут победным маршем по вашим рыдающим и разлагающимся телам даже в сей прекрасный снегопад! Нынешняя власть даже не может вас по нормальному укрыть! Кто из вас обеспечен постоянным укрытием и не скитается по подвалам и руинам? Я вам отвечу — единицы! Посему моя воля — воля народа! А раз так, то я открою вам правду!
Однажды, когда я снимал трубы, я увидел вспышку. Из той вспышки мн явился Некто. Он сказал мне — ты будешь моим заместителем в миру — и даровал мне спасение! Пятеро моих людей погибли, но я, оказавшись в эпицентре взрыва, не получил ни царапины! Теперь я стою пред вами, под этим разъедающим снегом, который уже почти убил этого беднягу, и на мне ни царапинки! Посему сочтите меня посланником Всеверховного, наделенного могучей Силой! За три года меня пытались убить двадцать три раза, но я жив! Чем я не бог? Преклонитесь мне, и я спасу вас! А сейчас я спасу этого беднягу от мучений!
Перехватив удобнее тесак он с силой вогнал лезвие в грудь умирающего. Тело дернулось и обмякло, продолжая гнить и растекаться по снегу. Освинцованные ботинки оратора наступили на спину трупу, сам он был одет в освинцованную куртку-плащ, рука в освинцованной перчатке подняла тесак вверх.
-Ну, кто преградит мне дорогу?
В толпах послышалась возня, под снег вытолкнули десятка два людей, которые начали истерично метаться в поисках укрытия от снега. Три человека в капюшона вышли на улицы. В руках они держали не то тесаки, не то мечи. Специальная снегоустойчивая сталь блестела зеленоватым. К ним присоединился Мафусаил.
-Вы видите? Мои люди тоже не восприимчивы к снегу! Они избранные, они связаны со мной! - Он провел тесаком по площади. - Эти люди выразили протес против нашего движения! Они не хотят жить в покое, они хотят дохнуть под вечно просачивающимся снегом, выплевывая остатки своих органов и сдирая с себя стекающее гниющее мясо! Да будет милостива их смерть!
Четверо в черном окружили ревущих от боли и ужаса бедняг, сжали кольцо. Через секунду началась резня. Жестокий заруб. Легированная сталь, заточенная до остроты бритвы, превратила фиолетовый снег в красную кашу. Крики ужаса больше не раздавались с площади, они лились из толп, что до сих пор стояли по периферии. А вот по площади летали обрывки кишок и лоскуты окровавленного мяса.
Четверо разошлись, двое стали по краям от постамента набата, один отошел чуть назад. Главный остался.
-А теперь я хочу, чтоб вы привели меня к вашим Правленцам!
Через пятнадцать минут толпа была у единственного целого здания в городе — у Бункера Советов.
Внутри, в холле, располагалась молельня. Сюда приходили все, кто верил в то, чего нет. Увидев служителя, Мафусаил вспыхнул яростью.
-Схватить!!!
Вскоре был сооружен во дворе кол, к которому буквой /\ было прилажено и укреплено два бруска. К ним привязали ноги священника, руки вытянули вверх, а в центр кола сзади прицелили большую заточенную арматуру, заряженную в баллисту.
-Они придумали это оружие, они от него и уйдут! Пусть смерть его будет легка!
С этими словами он сорвал стопор тетивы, усы баллисты разогнулись и арматурина врезалась в бревно, пробив его грудь священника навылет, нанизала еще двоих зевак и застряла в воротах Бункера.
Священник заорал и тут же захрипел, захлебываясь кровью из прорванного и торчащего наружу легкого.
-Я милостив сегодня, но более никогда таким не буду! Преклонитесь, ничтожные, и я отпущу душу сего нерадивого бедняги с миром!
Народ стал опускаться на колени. Мафусаил Дормидонтович (не называть же его снова Мусей после таких делов?!) оргазмировал от лившихся на него черной славы, людского страха и уважения.
Почти сразу новое правление начало плевать в сторону людей, волей или неволей поддержавших его. Публичные казни изменников Новой Руке Власти И Религии проходили почти каждый день в разных частях Великих Руин. На многих из них приговор в исполнение приводил сам Мафусаил Дормидонтович. В народе он звался Черным Богом, Тщеславным Подонком, Убивцем На Снегу и другими именами. И титулами.
Он получил все, что хотел.
Его боялись, его, даже можно и так сказать, уважали.
Ему поклонялись.
Людям запрещалось смотреть на него, при его приближении все должны были падать ниц. Тех, кто не исполнял приказа убивали на месте специально обученные снайперы. Ему никто не мог перечить, у него везде были уши, глаза, и, что самое главное, руки. За год его правления было жестоко подавлено с десяток так и не выхлестнувших на улицы бунтов. Заговорщики были перерезаны еще у стола, во время составления плана.
Он каждый день хватал с улиц ту, что ему захотелось, вел к себе, развлекался с ней, а после мог в чем мать родила выбросить на улицу, даже если шел очередной кислотный фиолетовый снег. Некоторые сами ложились на него, веря, что так на них снизойдет Благодать Всеверховного и милость Черного Бога Мафусаила Дормидонтовича. Но ни о какой милости речи не шло — всех выбрасывали на улицы, измученных, иногда избитых, иногда искалеченных, а иногда и в мешке для трупов.
-Вот же идиоты! - приговаривал Мафусаил Дормидонтович, Вечный Владетель и Управленец земель Великих Руин Анкроума. - И почему они верят мне?
-Страх заставляет поверить во все, мессир. - Его первый помощник был не из робкого десятка, но и он предпочитал смотреть по возможности в пол. Ведь у Мафусаила Дормидонтовича всегда был по рукой тесак, и три головы, некогда принадлежавших его первым помощникам, уже украшали полки его кабинета. - А еще вы дали им веру, надежду, и мал-мальски защитили, построив стену вокруг Руин. Ничего, что колючка на ней висит вовнутрь, минные поля тоже внутри периметра и пулеметы на вышках обращены к городу, зато ни одна мышь не проскочит! Э-э...
Мафусаил Дормидонтович одарил его таким взглядом, что волосы поседели даже в штанах. Он ждал, когда его голова украсит сей кабинет, для него это была честь. Но этой чести он не удостоился. Пока что.
Правленец ухмыльнулся, похлопал его по плечу.
-Знаешь, а ты прав! Чертовски прав! - Правленец наклонился к уху своего помощника и с гордостью и высокомерием, интонацией принижая всех до уровня плинтуса, прошептал, - Они зовут меня Богом! - а затем закричал навесь кабинет, - И мне это нравится!!!
Три дня спустя Мафусаил Дормидонтович вышел на балкон, дабы народ мог пообщаться с Богом и посмотреть на того, в кого верили. Пусть и под страхом смерти, но зато быстрой и безболезненной. А еще он избавил их от наездов Черных Подпольщиков, усадив их головы на колья в разных частях Руин Анкроума.
Его высокие тяжелые черные ботинки с коваными подошвами выглядели шикарно, особенно, когда он вплавил в них стальные шипы, лезвия и прочие отнюдь не декоративные украшения. Пропитанные свинцом черные мешковатые штаны, заправленные в эти самые ботинки чуть ниже колена, украшали цепи, амулеты, маленькие кармашки с ножами и прочая дребедень. К кольцу на поясе цеплялся знаменитый тесак, лезвие которого отливало зеленоватым оттенком. Плащ был обит по краю небольшой цепью, прикрепленной к нему кожаным переплетом. Само полотно плаща состояло из небольших лоскутов, и приглядевшись, можно было разобрать, что сделано оно из скальпов. В куртке, тоже просвинцованной, таилось несколько ножей, тесаков, фальшеонов, в рукавах были вшиты длинные спицы. Грудь была усилена стальными пластинами, на локтях имелись жесткие вставки.
Он натянул капюшон на голову и прошагал к краю. В абсолютной тишине казалось, что звон его подков разносится по всему городу. Люди столпились, глядя на него. Рядом с Мафусаилов Дормидонтовичем стоял его первый помощник, седой что мел.
Мафусаил стоял у края плиты, именуемой балконом, под плитой из земли торчали сотни арматурин. Это была излюбленная казнь Правленца, когда сталкиваешь тело вниз, оно пролетает несколько метров и нанизывается на эти колья. Раз в месяц добавляли еще колов, подтачивали их и снова сбрасывали неверных режиму. В общем, когда Правленец стоял у края, внезапно его помощник сорвался с места и побежал на Мафусаила. Обхватив Мафусаила за грудь, он с силой оттолкнулся и прыгнул вниз, утянув за собой и Зильберштенхаца. Оба они, пролетев вниз порядка трех метров, распластались на частых метровых кольях.
В этот момент в толпе, пришедшей на аудиенцию, взгляды резко изменились. Одни считали, что диктаторство закончено, вторые — что спаситель их погиб. Третьи просто хотели махач. Толпу разогрела бывшая армия бывшего Вечного Правленца, закинув туда несколько десятков ножей, фальшеонов, пистолетов. Им хотелось зрелища и только. Сама стража, наблюдая за зрелищем расселась на крышах рядом стоявших руин, часть из них были все-таки втянуты в кровавую баню. Всем им было наплевать, что сейчас произошло. Наплевать им и на правленца. В городе воцарил хаос и анархия. Сначала произошла резня на площади перед Бункером Советов, постепенно драки и стрельба растеклась во Великим Руинам. Вокруг рушили остатки строений, убивали не похожих на себя, грабили, бухали, били морды, насиловали не успевших спрятаться женщин, подростков, бабушек, всех, кто попадался под руку.
Так был отпразднован Первый День Свободы без тяжелой руки Владетеля Земель Руин Великого Анкроума. Так закончилась история Тщеславного Подонка.
Вскоре на улицах зазвучала песня.
Шел Дормидонтыч лесом раз,
И увидел Анкроумцев отряд,
-Где ваши родители, гады?
Спросил Правленец у ребят.
Мама нашла сто грамм,
Папа снял шлюху на ночь,
Мама нашла сто грамм,
Папа поймал по морде.
Они были в простецких одеждах,
Держали арматуру в руках.
Хотел Правленец пройти мимо,
Но почуяли они от него страх
Мама нашла сто грамм,
Папа снял шлюху на ночь,
Мама нашла сто грамм,
Папа поймал по морде.
Очень суровые пытки
Применили к Мусе ребята.
Заставили пить без закуски,
Называли ублюдком косматым
Мама нашла сто грамм,
Папа снял шлюху на ночь,
Мама нашла сто грамм,
Папа поймал по морде.
С тех пор не любит Дормидонтыч
Руины, степи и лес.
Первую неделю точно
От кошмаров на стенку он лез (и кричал, крича-а-ал!)[center]
И увидел Анкроумцев отряд,
-Где ваши родители, гады?
Спросил Правленец у ребят.
Мама нашла сто грамм,
Папа снял шлюху на ночь,
Мама нашла сто грамм,
Папа поймал по морде.
Они были в простецких одеждах,
Держали арматуру в руках.
Хотел Правленец пройти мимо,
Но почуяли они от него страх
Мама нашла сто грамм,
Папа снял шлюху на ночь,
Мама нашла сто грамм,
Папа поймал по морде.
Очень суровые пытки
Применили к Мусе ребята.
Заставили пить без закуски,
Называли ублюдком косматым
Мама нашла сто грамм,
Папа снял шлюху на ночь,
Мама нашла сто грамм,
Папа поймал по морде.
С тех пор не любит Дормидонтыч
Руины, степи и лес.
Первую неделю точно
От кошмаров на стенку он лез (и кричал, крича-а-ал!)[center]
МАМА-А-А-А!!! нашла сто грамм,
Папа снял шлюху на ночь,
Мама нашла сто грамм,
Папа поймал по морде.
Мораль сей песни такова,
Не стоит на нас лезть и быковать,
А коли решил устроить власть -
То лучше тебе быстро убегать!
Мама нашла сто грамм,
Папа снял шлюху на ночь,
Мама нашла сто грамм,
Папа поймал по морде. [/center]
А на въезде в город висел изрешеченный пулями знак. Из-под ржавчины едва виднелась надпись, и гласила она «Welcome to Ank-Rome».
Автор: Ssweta 27.9.2012, 14:03
Мориарти (LegioN)
"Судно возвращается в док"
Рассказ принимал участие в V Литературном конкурсе на сайте STALKER.UZ
От автора:
"Нас было семеро и мы объединились во имя одной общей цели - культурного переворота.
За основу мы взяли вполне знакомые многим мотивы - человеческие прегрешения.
7 библейских грехов. 7 оккультистов. Блуд, Гнев, Гордыня, Чревоугодие, Тщеславие, Сребролюбие, Уныние.
Каждый из нас воплотил в своём рассказе по одному греху, приправив его доброй порцией чернухи..."
[attachmentid=71613]
СУДНО ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ДОК
Когда просыпаешься на Луне тебя ещё пару минут терзают смутные аллюзии — нет той привычной утренней обстановки пробуждения, к которой привык с самого детства на Земле. Ты открываешь глаза, берёшься двумя руками за голову, лежишь так несколько мгновений, после чего привстаёшь на локте и выглядываешь в окно — непривычно с утра по раньше смотреть сверху вниз на такое количество важных людей. Но ты просто смотришь на Землю.
Первое время ты воспринимаешь её просто напросто космическим телом. Таким же интерьером космоса, как машины во дворах многоэтажек: стоят себе, разноцветные, недвижные, мёртвые. А внутри каждой таится целая жизнь, для возбуждения которой стоит лишь повернуть ключом. Но чем больше ты проводишь времени здесь, на космической базе Луна-1, чем больше ты тоскуешь по людям, рекламам и прочим бесполезным созданиям всевышнего, тем активнее разыгрывается твоя фантазия при одном лишь взгляде на родную планету.
Вот и сейчас Сид, приподнявшись на локте, смотрел в иллюминатор, представляя себе всё в столь ярких красках, в которых всё и происходить, пожалуй, не способно. Сегодняшним лунным утром Земля повернулась к нему Африканским континентом. Он в негодовании харкнул в Землю, едва представив перед собой лицо того чернокожего юноши, к которому ушла его жена семь лет назад. Остановленный стеклом иллюминатора плевок медленно стекал, оставляя за собой пузырчатый склизкий след.
Сид смотрел на это, представляя что Землю сейчас разрезает на две половины, но, всё же не желая терять родной дом и всех близких, он решился спасти свою любимую планету. Высунув язык и прислонив его к стеклу астронавт слизнул выплюнутые собой слюни, успевшие смешаться с грязью и микробами иллюминатора. Поморщившись всего на мгновение от вкуса холодных и грязных слюней он с удовлетворением взглянул на проделанную работу — больше Землю не расходилась по швам. Можно идти в столовую.
***
Русская женщина Светлана готовила какие-то субпродукты, виляя задницей и разбрасывая по полу всякий хлам: обёртки, крошки, капала жидкостями. Когда настала пора снаряжать экспедицию на луну Америка не нашла более достойного кандидата ей в напарники, нежели Сид. Было заранее известно, что работать по соглашению ООН американскому астронавту придётся с русским коллегой, а Сид оказался единственным, чья врождённая ненависть к «Казацким выблядкам» на тот момент оказалась сильно притуплена ненавистью к чернокожим.
Даже сейчас, спустя семь лет, он мог отказаться уступить в метро место чёрному инвалиду, или не придержать дверь магазина для многодетной матери, набравшей пакетов тон на семьдесят, лишь за то, что она чёрная.
Из-за его уникальности НАСА выполняла все его прихоти, лишь бы он согласился отправиться на Луну. На официальном приёме у президента он потребовал отнести блюдо с чёрным хлебом на другой конец стола. И встречаться кроме как в Белом доме он отказался. К его вилле за неделю перед запуском проложили дорогу из белого асфальта — новая экспериментальная смесь. Его секретарю пришлось окраситься в рыжий цвет, так как Сид был высокого роста, и на уровне его глаз постоянно находилась шевелюра собеседника. И если это брюнет, коим и оказался его секретарь, - Сид вскипал.
Светлана, к счастью американца, оказалась лысой. Она была, прежде всего, учёным. За несколько лет до космических миссий она занималась операциями в зонах повышенной радиоактивности. Волос она лишилась в Чернобыльской Зоне отчуждения, которой и посвятила большинство своего упорства. Во всех газетах мира тогда писали о могущественной женщине, единственной выжившей из всей отправленной в Припять экспедиции.
В тот раз группа наткнулась на отряд вооружённых, в отличии от учёных, сталкеров. Яйцеголовые оказались загнаны в зону сильного фона, моментально обезвоживаясь. Правда оно или нет, но говорили о найденных трупах, со следами укусов по всему телу. Кровь из них была высосана под чистую. Никто так доподлинно и не знает, каким образом с проблемой обезвоживания в тот раз справилась учёная из России.
-Что у нас на завтрак, Светлана? - спросил Сид на английском языке.
Она обернулась, упорно обдумывая услышанное. Члены космических операций ООН должны на разговорном уровне располагать знанием английского, но Света явно испытывала затруднения.
-Борщ, - сказала она и отвернулась вновь.
-Какая жалость, а я думал насладиться великолепным огуречным соусом из тюбика... Может у тебя завалялся один? - наигранно спросил Сид.
-Знаешь, повезло тебе, есть один, - она протянула ему тюбик. - Хотя уверена, от борща бы ты фиг отказался.
Сидни сглотнул слюну. Имел он дело с этой русской кухней: уж что-что, а готовить эти казаки умеют. Вкусно поесть вообще всегда для него было решающим фактором во многих вопросах. Однажды он предпочёл пойти к своей знакомой на экзамен по кулинарному искусству, нежели со своими одноклассниками на выпускной бал. В итоге все, кто был на том балу, сгорели заживо: какой-то псих не получивший аттестат ворвался на празднество с огнемётом и совершил свой суд. Ну а Сид в тот вечер не просто вкусно поел. Так как весь их городок был устремлён взорами к выпускному баллу престижнейшей в округе школы, то на экзамене по кулинарному искусству присутствовало лишь двое гостей — Сид и легенда города, генеральный директор НАСА Тони Мак'Нил.
Тогда они оба набили животы и, поочерёдно весело отрыгивая, присели за дальний столик, в ходе разговора за которым нашли друг в друге родственные души. Сид любил вспоминать такие приятные вещи из прошлого, особенно если в них фигурировало неплохое обжиралово. Сейчас же он с отчаянием взглянул на доставшийся ему тюбик, обречённо выдавил его в рот, пережевал и отправился за пульт управления. Работа не терпит отлагательств.
***
Во времена существования Либертании, первого пиратского государства, на каждом судне в ходу было поверье. Оно гласило о том, что твоя сломанная вещь больше не твоя. В кабаках с мясом вырывали деревянные ноги у пиратов, едва их надломивших. Разломленную саблю ты не смог бы отнести к кузнецу перековать — по дороге её отберут, даже разрезая собственные руки в кровь.
Весь шик этой традиции заключался в том, что в течении недели все сломанные вещи собирались в кучку, а в воскресенье, когда вся пиратская рать собиралась в столице своего государства, размахивая чёрными флагами, эта куча хлама вываливалась в огромную яму, вырытую посреди столичного острова, в которую садили старух и детей с захваченных судов.
Если твоё судно разгромлено — это больше не твоё судно. А когда ты просыпаешься от яркой вспышки, режущей сознание сквозь тонкие шторы век, а открыв глаза уже впиваешься взглядом в свою уничтоженную планету, как бы сложно тебе ни было это воспринять — это уже не твоя планета.
Сидни зажмурил глаза, открыл — так оно и есть. У соседнего иллюминатора на крах цивилизации взирала Светлана. Ещё вчера вечером они сидели на лунной поверхности в скафандрах на пляжных лежаках и весело шутили о временах холокоста, а по утру проснулись, чтобы увидеть новый мир.
Мир, в котором нет твоего счёта в банке или могилы отца, на которую ты отнесёшь цветы раз в год, выкраивая время между показушным посещением церкви и просмотром детского порно в своей квартире, обставленной прямо со страниц каталогов IKEA. Эти каталоги, скорее всего, лежали бы в твоём туалете в качестве туалетной бумаги, ведь нормальные рулоны ты не купил, увидев в торговом центре у прилавка напротив симпатичных девушек, которые невесть что о тебе подумают, о покупающем туалетные принадлежности полноватом мужике, прячущем свои складки жира и вечно потные подмышки под громоздким скафандром астронавта. Нет, этого мира больше нет. И, едва об этом подумав, Сидни расплылся в улыбке, повернулся лицом к Свете и жизнерадостно присвистнул.
-Мне кажется, или теперь ты действительно не против испытать оргазм в условиях нулевой гравитации? - он подмигнул и нервно хохотнул всё ещё ошеломлённой женщине. - Если ты не против — я буду ждать тебя снаружи. Не забудь просверлить отверстие в своём костюме.
Американец расхохотался и грохнулся на пол, потирая рукой причинное место, ожившее уже от одних мыслей о предстоящем бесчинстве, которое никем уже не зафиксируется и никем не осудится. За которое не перед кем будет краснеть, кроме этой женщины, ближе которой у него больше не осталось никого в мире.
-Ты понимаешь вообще, что нашу планету только что раскидало кометой на тысячу осколков по всей солнечной системе? - её круглые от возмущения и шока глаза глядели прямо на него.
-И что теперь? Поплачем? Или может похороны устроим? Не, панихиду, вот! - Сид издевательски наклонился вперёд, отвечая на немой ужас в глазах Светы своей ироничной ухмылкой. -Не дури, вставай, у нас мало времени.
Он, наконец, вытащил всё своё тело из кровати и, выйдя из комнаты, бодро зашагал по коридору. Она вновь обернулась к иллюминатору. Землю пронзило в двух местах — на входе и на выходе, всю остальную площадь медленно заволакивало клубами чёрной пыли. Удар пришёлся примерно в площадь России, на выходе захватив территорию северной Америки, безнадёжно уничтожив обе родины астронавтов в первую очередь.
Светлана обречённо вздохнула полной грудью, взяла с тумбочки свой платок, тщательно протёрла лысину, потянулась, встала и побрела вслед коллеге.
-К чему ты это? - спросила она входя в столовую.
Сид не обернулся: он готовил что-то из сублимированной еды и кинул через плечо встречный вопрос:
-О чём ты?
-К чему ты ведёшь, говоря, что у нас мало времени? И как ты вообще можешь после такого есть?
Она взяла стакан воды и попивала мерными глотками, когда он развернулся к ней лицом и с набитым ртом начал объяснять.
-Видишь ли, сам я в науке не силён, но после такого не хилого столкновения выработается приличное количество энергии, - он рассказывает, а жёванная каша вываливается из его рта и стекает по костюму на отполированный голодными и больными детишками где-то в ныне несуществующих странах третьего мира пол. -Энергия пойдёт волной, и, примерно через, - он взглянул на часы, -сейчас, - эта волна преодолеет космическое пространство между Землёй и Луной, и нас тряхнёт с такой си...
Резкий толчок выбил землю из под их ног. Падая у неё в голове успела промелькнуть лишь мысль о том, что выбило у них Луну, а не Землю. На мгновение погас свет.
***
Покачивая головой Светлана приподнялась на локтях и оглядела комнату. Множество вещей были перевёрнуты вверх дном, сломаны в дребезги и приведены в негодность. Чавкающие звуки прямо у себя за спиной она услышала внезапно, что весьма порядочно её испугало.
Сид сидел задницей в каше из пережёванной собой еды, которую ронял со рта ещё до толчка, и с серьёзным видом вертел что-то в руках. Узнав в этом предмете полу переваренный носок она выблевала себе в руки жидкую темноватую массу.
-А я всё думал — куда он делся? - радостно щерился ей Сидни.
-Какого хрена происходит? - она вытерла рот рукавом, ещё больше запачкав лицо, и села, прислонившись спиной к обломкам холодильника, из которого воняло какой-то кашей и плесневелой зеленью. Всё её тело было в агонии какого-то неясного дискомфорта, смешанного с отвращением к этому человеку напротив.
-Взрывная волна от столкновения кометы с Землёй сотрясла нашу новую планету — всё вполне обыденно.
-Взрывная волна в вакууме? Бред полнейший... - они пыталась собраться с мыслями.
Он сунул руку с носком за спину, а вытащив его уже коричневым — бросил через плечо. После этого, глядя прямо в полные изумления глаза русской учёной, он скрестил руки на груди и продолжил:
-К чёрту, самое интересное происходит, всё-таки, сейчас.
-Что? Что происходит то?.. - она только сейчас поняла причину своего смятения. - Почему так жарко?
Светлана расстегнула и сбросила с себя комбинезон. Из её левой щеки торчали поблёскивая осколки стекла от стакана, из которого она пила в момент падения. Задев их снимаемой через голову одежду она спохватилась и упала на пол, истошно вереща.
Её напарник встал и натянул штаны. Только сейчас стало отчётливо видно и не осталось никаких сомнений, что сидел он не только в пережёванной еде. Ужасный смрад расползался в тепле по всей комнате.
-Вставай, пошли. Я покажу тебе кое-что интересное.
***
-Что это?
-Это станция «Мир».
-Вот оно что... Не было никаких мифических взрывных волн. Когда «Мир» потерял притяжение Земли и сошёл с его орбиты — он начал притягиваться к нам. Но нет у нас чего-то такого... Атмосферы может. Так и грохнулся.
Сид тяжёлой походкой астронавта пошёл к орбитальной станции.
-Да, Света, ты права. И именно по той же причине мы сейчас падаем на Солнце.
Глаза Светы в миг округлились. Она поняла всё. В солнечной системе разгар «Парада планет». Ничто сейчас не помешает Луне грохнуться прямиком на раскалённую звезду. Она бросила взгляд вправо. Силуэт Земли почти не различался на фоне чёрной бесконечности космоса.
-И что мы будем делать? - спросила она. Плакать не хотелось.
-Не знаю как ты, - ответил он, раскрывая один из люков орбитальной станции «Мир». -А я всегда мечтал попробовать на вкус человечину.
Он вытащил за ногу на поверхность Луны мёртвого астронавта, с расплющенной в кровавую кашу головой. Светлана подалась корпусом вперёд и её вырвало на забрало скафандра.
***
-Знаешь, я всё понимаю, но почему ты голый? - обессиленная она валялась на полу лаборатории. Он притащил её сюда, бессознательную, и оставил в стороне. Взяв скальпель он препарировал свою добычу, в лице чернокожего астронавта, найденного на борту «Мира».
-Я уже со всем смирилась, - продолжила она. - Что ты говном обмазываешься, на Землю тебе насрать, людей ты жрёшь... - она скривила противнейшую гримасу, глядя как он отдирает зубами куски мяса с бездыханного тела. -Но я, чёрт тебя сзади возьми, одного не пойму — почему ты ходишь голый?!
-Жарко, - бросил он ей, и продолжил вгрызаться в тело мужчины. -Я не пойму, против чего ты пытаешься выступать? Через пару часов мы сдохнем. Мы поджаримся на том сокровенном, которое радовало нас в первые деньки лета. К которому вскидывали правую руку миллионы людей, верящих в идиотские идеалы и которое украшало флаги десятков государств. Именно оно — Солнце, оно сегодня убьёт двух последних оставшихся в живых людей.
-Ты уже не человек, ты зверь, мать твою! - заорала она на него.
Он лишь сделал неопределённый жест головой, укусил негра в ляжку, выдрав жилистый кусок чёрного мяса, который был проглочен в совершенно не пережёванном состоянии, и уставился в неё своим спокойным безрассудным взглядом.
-То, что мы вчера видели, - он ткнул рукой к иллюминатору. -Это называется армагедон. Апокалипсис! Человечеству пришёл конец, и не от эпидемии, не от войны — а всего-лишь от кометы, которую не смогли заметить из-за перерасхода средств на корпоративы. Ты не задавалась вопросом, почему люди готовы тратить тысячи денежных единиц на роскошные яства, на то, что по сути всего-лишь попадёт в них, а после выйдет совершенно бесполезным комком? Почему нельзя потратит это на вещи, которые сослужат тебе долгую службу? Люди ставят, всю жизнь ставят, впечатления на первое место. Лишь потому, что ими можно делиться ничего не теряя. Тем ублюдкам, которые люди, - тем ублюдкам апокалипсис. Мы с тобой — та романтическая тема, ложившаяся под перо тысяч владельцев этой сволочи музы. Тем ублюдкам — апокалипсис. Мы с тобой — постапокалипсис. И напоследок, я думаю, нам стоит хотя бы попытаться стать новыми Адамом и Евой. Иначе нам даже нечего будет предъявить на суду у Всевышнего.
Около пяти минут они просто молчали, глядя кто в стену, кто в потолок. Жарило с неимоверной силой. Они уже оба были голые и в поту. Ещё через пять минут начали плавиться иллюминаторы.
-Но... - робко начала Светлана. -Я не верю во всевышнего.
-А я просто хочу хорошенько натянуть кого-нибудь после такого плотного обеда.
Она улыбнулась и опустила глаза, но начала приподнимать тело навстречу Сиду. Сидни просто смотрел на эту глупо извивающуюся лысую и потную дуру из мерзкой страны, которой больше не существует, на её болтающиеся груди, опьянённые жаром глаза... и смеялся.
Наконец она приблизилась довольно близко. Он притянул её к себе за плечи и они слились, но ни на секунду не замерли в затяжном поцелуе конченных людей. Сплетаясь в луже крови два тела вставали в немыслимые позы и не останавливались ни на мгновение.
Пожирая мизерную серую планету Солнце полыхнуло ярче обычного, и последний услышанный вселенной женский оргазм был настоящим, ничуть не наигранным проявлением пика женского наслаждения. Хотя бы поэтому человеческий род не зря просуществовал несколько жалких десятилетий в бесконечном великолепии галактики.
Первое время ты воспринимаешь её просто напросто космическим телом. Таким же интерьером космоса, как машины во дворах многоэтажек: стоят себе, разноцветные, недвижные, мёртвые. А внутри каждой таится целая жизнь, для возбуждения которой стоит лишь повернуть ключом. Но чем больше ты проводишь времени здесь, на космической базе Луна-1, чем больше ты тоскуешь по людям, рекламам и прочим бесполезным созданиям всевышнего, тем активнее разыгрывается твоя фантазия при одном лишь взгляде на родную планету.
Вот и сейчас Сид, приподнявшись на локте, смотрел в иллюминатор, представляя себе всё в столь ярких красках, в которых всё и происходить, пожалуй, не способно. Сегодняшним лунным утром Земля повернулась к нему Африканским континентом. Он в негодовании харкнул в Землю, едва представив перед собой лицо того чернокожего юноши, к которому ушла его жена семь лет назад. Остановленный стеклом иллюминатора плевок медленно стекал, оставляя за собой пузырчатый склизкий след.
Сид смотрел на это, представляя что Землю сейчас разрезает на две половины, но, всё же не желая терять родной дом и всех близких, он решился спасти свою любимую планету. Высунув язык и прислонив его к стеклу астронавт слизнул выплюнутые собой слюни, успевшие смешаться с грязью и микробами иллюминатора. Поморщившись всего на мгновение от вкуса холодных и грязных слюней он с удовлетворением взглянул на проделанную работу — больше Землю не расходилась по швам. Можно идти в столовую.
***
Русская женщина Светлана готовила какие-то субпродукты, виляя задницей и разбрасывая по полу всякий хлам: обёртки, крошки, капала жидкостями. Когда настала пора снаряжать экспедицию на луну Америка не нашла более достойного кандидата ей в напарники, нежели Сид. Было заранее известно, что работать по соглашению ООН американскому астронавту придётся с русским коллегой, а Сид оказался единственным, чья врождённая ненависть к «Казацким выблядкам» на тот момент оказалась сильно притуплена ненавистью к чернокожим.
Даже сейчас, спустя семь лет, он мог отказаться уступить в метро место чёрному инвалиду, или не придержать дверь магазина для многодетной матери, набравшей пакетов тон на семьдесят, лишь за то, что она чёрная.
Из-за его уникальности НАСА выполняла все его прихоти, лишь бы он согласился отправиться на Луну. На официальном приёме у президента он потребовал отнести блюдо с чёрным хлебом на другой конец стола. И встречаться кроме как в Белом доме он отказался. К его вилле за неделю перед запуском проложили дорогу из белого асфальта — новая экспериментальная смесь. Его секретарю пришлось окраситься в рыжий цвет, так как Сид был высокого роста, и на уровне его глаз постоянно находилась шевелюра собеседника. И если это брюнет, коим и оказался его секретарь, - Сид вскипал.
Светлана, к счастью американца, оказалась лысой. Она была, прежде всего, учёным. За несколько лет до космических миссий она занималась операциями в зонах повышенной радиоактивности. Волос она лишилась в Чернобыльской Зоне отчуждения, которой и посвятила большинство своего упорства. Во всех газетах мира тогда писали о могущественной женщине, единственной выжившей из всей отправленной в Припять экспедиции.
В тот раз группа наткнулась на отряд вооружённых, в отличии от учёных, сталкеров. Яйцеголовые оказались загнаны в зону сильного фона, моментально обезвоживаясь. Правда оно или нет, но говорили о найденных трупах, со следами укусов по всему телу. Кровь из них была высосана под чистую. Никто так доподлинно и не знает, каким образом с проблемой обезвоживания в тот раз справилась учёная из России.
-Что у нас на завтрак, Светлана? - спросил Сид на английском языке.
Она обернулась, упорно обдумывая услышанное. Члены космических операций ООН должны на разговорном уровне располагать знанием английского, но Света явно испытывала затруднения.
-Борщ, - сказала она и отвернулась вновь.
-Какая жалость, а я думал насладиться великолепным огуречным соусом из тюбика... Может у тебя завалялся один? - наигранно спросил Сид.
-Знаешь, повезло тебе, есть один, - она протянула ему тюбик. - Хотя уверена, от борща бы ты фиг отказался.
Сидни сглотнул слюну. Имел он дело с этой русской кухней: уж что-что, а готовить эти казаки умеют. Вкусно поесть вообще всегда для него было решающим фактором во многих вопросах. Однажды он предпочёл пойти к своей знакомой на экзамен по кулинарному искусству, нежели со своими одноклассниками на выпускной бал. В итоге все, кто был на том балу, сгорели заживо: какой-то псих не получивший аттестат ворвался на празднество с огнемётом и совершил свой суд. Ну а Сид в тот вечер не просто вкусно поел. Так как весь их городок был устремлён взорами к выпускному баллу престижнейшей в округе школы, то на экзамене по кулинарному искусству присутствовало лишь двое гостей — Сид и легенда города, генеральный директор НАСА Тони Мак'Нил.
Тогда они оба набили животы и, поочерёдно весело отрыгивая, присели за дальний столик, в ходе разговора за которым нашли друг в друге родственные души. Сид любил вспоминать такие приятные вещи из прошлого, особенно если в них фигурировало неплохое обжиралово. Сейчас же он с отчаянием взглянул на доставшийся ему тюбик, обречённо выдавил его в рот, пережевал и отправился за пульт управления. Работа не терпит отлагательств.
***
Во времена существования Либертании, первого пиратского государства, на каждом судне в ходу было поверье. Оно гласило о том, что твоя сломанная вещь больше не твоя. В кабаках с мясом вырывали деревянные ноги у пиратов, едва их надломивших. Разломленную саблю ты не смог бы отнести к кузнецу перековать — по дороге её отберут, даже разрезая собственные руки в кровь.
Весь шик этой традиции заключался в том, что в течении недели все сломанные вещи собирались в кучку, а в воскресенье, когда вся пиратская рать собиралась в столице своего государства, размахивая чёрными флагами, эта куча хлама вываливалась в огромную яму, вырытую посреди столичного острова, в которую садили старух и детей с захваченных судов.
Если твоё судно разгромлено — это больше не твоё судно. А когда ты просыпаешься от яркой вспышки, режущей сознание сквозь тонкие шторы век, а открыв глаза уже впиваешься взглядом в свою уничтоженную планету, как бы сложно тебе ни было это воспринять — это уже не твоя планета.
Сидни зажмурил глаза, открыл — так оно и есть. У соседнего иллюминатора на крах цивилизации взирала Светлана. Ещё вчера вечером они сидели на лунной поверхности в скафандрах на пляжных лежаках и весело шутили о временах холокоста, а по утру проснулись, чтобы увидеть новый мир.
Мир, в котором нет твоего счёта в банке или могилы отца, на которую ты отнесёшь цветы раз в год, выкраивая время между показушным посещением церкви и просмотром детского порно в своей квартире, обставленной прямо со страниц каталогов IKEA. Эти каталоги, скорее всего, лежали бы в твоём туалете в качестве туалетной бумаги, ведь нормальные рулоны ты не купил, увидев в торговом центре у прилавка напротив симпатичных девушек, которые невесть что о тебе подумают, о покупающем туалетные принадлежности полноватом мужике, прячущем свои складки жира и вечно потные подмышки под громоздким скафандром астронавта. Нет, этого мира больше нет. И, едва об этом подумав, Сидни расплылся в улыбке, повернулся лицом к Свете и жизнерадостно присвистнул.
-Мне кажется, или теперь ты действительно не против испытать оргазм в условиях нулевой гравитации? - он подмигнул и нервно хохотнул всё ещё ошеломлённой женщине. - Если ты не против — я буду ждать тебя снаружи. Не забудь просверлить отверстие в своём костюме.
Американец расхохотался и грохнулся на пол, потирая рукой причинное место, ожившее уже от одних мыслей о предстоящем бесчинстве, которое никем уже не зафиксируется и никем не осудится. За которое не перед кем будет краснеть, кроме этой женщины, ближе которой у него больше не осталось никого в мире.
-Ты понимаешь вообще, что нашу планету только что раскидало кометой на тысячу осколков по всей солнечной системе? - её круглые от возмущения и шока глаза глядели прямо на него.
-И что теперь? Поплачем? Или может похороны устроим? Не, панихиду, вот! - Сид издевательски наклонился вперёд, отвечая на немой ужас в глазах Светы своей ироничной ухмылкой. -Не дури, вставай, у нас мало времени.
Он, наконец, вытащил всё своё тело из кровати и, выйдя из комнаты, бодро зашагал по коридору. Она вновь обернулась к иллюминатору. Землю пронзило в двух местах — на входе и на выходе, всю остальную площадь медленно заволакивало клубами чёрной пыли. Удар пришёлся примерно в площадь России, на выходе захватив территорию северной Америки, безнадёжно уничтожив обе родины астронавтов в первую очередь.
Светлана обречённо вздохнула полной грудью, взяла с тумбочки свой платок, тщательно протёрла лысину, потянулась, встала и побрела вслед коллеге.
-К чему ты это? - спросила она входя в столовую.
Сид не обернулся: он готовил что-то из сублимированной еды и кинул через плечо встречный вопрос:
-О чём ты?
-К чему ты ведёшь, говоря, что у нас мало времени? И как ты вообще можешь после такого есть?
Она взяла стакан воды и попивала мерными глотками, когда он развернулся к ней лицом и с набитым ртом начал объяснять.
-Видишь ли, сам я в науке не силён, но после такого не хилого столкновения выработается приличное количество энергии, - он рассказывает, а жёванная каша вываливается из его рта и стекает по костюму на отполированный голодными и больными детишками где-то в ныне несуществующих странах третьего мира пол. -Энергия пойдёт волной, и, примерно через, - он взглянул на часы, -сейчас, - эта волна преодолеет космическое пространство между Землёй и Луной, и нас тряхнёт с такой си...
Резкий толчок выбил землю из под их ног. Падая у неё в голове успела промелькнуть лишь мысль о том, что выбило у них Луну, а не Землю. На мгновение погас свет.
***
Покачивая головой Светлана приподнялась на локтях и оглядела комнату. Множество вещей были перевёрнуты вверх дном, сломаны в дребезги и приведены в негодность. Чавкающие звуки прямо у себя за спиной она услышала внезапно, что весьма порядочно её испугало.
Сид сидел задницей в каше из пережёванной собой еды, которую ронял со рта ещё до толчка, и с серьёзным видом вертел что-то в руках. Узнав в этом предмете полу переваренный носок она выблевала себе в руки жидкую темноватую массу.
-А я всё думал — куда он делся? - радостно щерился ей Сидни.
-Какого хрена происходит? - она вытерла рот рукавом, ещё больше запачкав лицо, и села, прислонившись спиной к обломкам холодильника, из которого воняло какой-то кашей и плесневелой зеленью. Всё её тело было в агонии какого-то неясного дискомфорта, смешанного с отвращением к этому человеку напротив.
-Взрывная волна от столкновения кометы с Землёй сотрясла нашу новую планету — всё вполне обыденно.
-Взрывная волна в вакууме? Бред полнейший... - они пыталась собраться с мыслями.
Он сунул руку с носком за спину, а вытащив его уже коричневым — бросил через плечо. После этого, глядя прямо в полные изумления глаза русской учёной, он скрестил руки на груди и продолжил:
-К чёрту, самое интересное происходит, всё-таки, сейчас.
-Что? Что происходит то?.. - она только сейчас поняла причину своего смятения. - Почему так жарко?
Светлана расстегнула и сбросила с себя комбинезон. Из её левой щеки торчали поблёскивая осколки стекла от стакана, из которого она пила в момент падения. Задев их снимаемой через голову одежду она спохватилась и упала на пол, истошно вереща.
Её напарник встал и натянул штаны. Только сейчас стало отчётливо видно и не осталось никаких сомнений, что сидел он не только в пережёванной еде. Ужасный смрад расползался в тепле по всей комнате.
-Вставай, пошли. Я покажу тебе кое-что интересное.
***
-Что это?
-Это станция «Мир».
-Вот оно что... Не было никаких мифических взрывных волн. Когда «Мир» потерял притяжение Земли и сошёл с его орбиты — он начал притягиваться к нам. Но нет у нас чего-то такого... Атмосферы может. Так и грохнулся.
Сид тяжёлой походкой астронавта пошёл к орбитальной станции.
-Да, Света, ты права. И именно по той же причине мы сейчас падаем на Солнце.
Глаза Светы в миг округлились. Она поняла всё. В солнечной системе разгар «Парада планет». Ничто сейчас не помешает Луне грохнуться прямиком на раскалённую звезду. Она бросила взгляд вправо. Силуэт Земли почти не различался на фоне чёрной бесконечности космоса.
-И что мы будем делать? - спросила она. Плакать не хотелось.
-Не знаю как ты, - ответил он, раскрывая один из люков орбитальной станции «Мир». -А я всегда мечтал попробовать на вкус человечину.
Он вытащил за ногу на поверхность Луны мёртвого астронавта, с расплющенной в кровавую кашу головой. Светлана подалась корпусом вперёд и её вырвало на забрало скафандра.
***
-Знаешь, я всё понимаю, но почему ты голый? - обессиленная она валялась на полу лаборатории. Он притащил её сюда, бессознательную, и оставил в стороне. Взяв скальпель он препарировал свою добычу, в лице чернокожего астронавта, найденного на борту «Мира».
-Я уже со всем смирилась, - продолжила она. - Что ты говном обмазываешься, на Землю тебе насрать, людей ты жрёшь... - она скривила противнейшую гримасу, глядя как он отдирает зубами куски мяса с бездыханного тела. -Но я, чёрт тебя сзади возьми, одного не пойму — почему ты ходишь голый?!
-Жарко, - бросил он ей, и продолжил вгрызаться в тело мужчины. -Я не пойму, против чего ты пытаешься выступать? Через пару часов мы сдохнем. Мы поджаримся на том сокровенном, которое радовало нас в первые деньки лета. К которому вскидывали правую руку миллионы людей, верящих в идиотские идеалы и которое украшало флаги десятков государств. Именно оно — Солнце, оно сегодня убьёт двух последних оставшихся в живых людей.
-Ты уже не человек, ты зверь, мать твою! - заорала она на него.
Он лишь сделал неопределённый жест головой, укусил негра в ляжку, выдрав жилистый кусок чёрного мяса, который был проглочен в совершенно не пережёванном состоянии, и уставился в неё своим спокойным безрассудным взглядом.
-То, что мы вчера видели, - он ткнул рукой к иллюминатору. -Это называется армагедон. Апокалипсис! Человечеству пришёл конец, и не от эпидемии, не от войны — а всего-лишь от кометы, которую не смогли заметить из-за перерасхода средств на корпоративы. Ты не задавалась вопросом, почему люди готовы тратить тысячи денежных единиц на роскошные яства, на то, что по сути всего-лишь попадёт в них, а после выйдет совершенно бесполезным комком? Почему нельзя потратит это на вещи, которые сослужат тебе долгую службу? Люди ставят, всю жизнь ставят, впечатления на первое место. Лишь потому, что ими можно делиться ничего не теряя. Тем ублюдкам, которые люди, - тем ублюдкам апокалипсис. Мы с тобой — та романтическая тема, ложившаяся под перо тысяч владельцев этой сволочи музы. Тем ублюдкам — апокалипсис. Мы с тобой — постапокалипсис. И напоследок, я думаю, нам стоит хотя бы попытаться стать новыми Адамом и Евой. Иначе нам даже нечего будет предъявить на суду у Всевышнего.
Около пяти минут они просто молчали, глядя кто в стену, кто в потолок. Жарило с неимоверной силой. Они уже оба были голые и в поту. Ещё через пять минут начали плавиться иллюминаторы.
-Но... - робко начала Светлана. -Я не верю во всевышнего.
-А я просто хочу хорошенько натянуть кого-нибудь после такого плотного обеда.
Она улыбнулась и опустила глаза, но начала приподнимать тело навстречу Сиду. Сидни просто смотрел на эту глупо извивающуюся лысую и потную дуру из мерзкой страны, которой больше не существует, на её болтающиеся груди, опьянённые жаром глаза... и смеялся.
Наконец она приблизилась довольно близко. Он притянул её к себе за плечи и они слились, но ни на секунду не замерли в затяжном поцелуе конченных людей. Сплетаясь в луже крови два тела вставали в немыслимые позы и не останавливались ни на мгновение.
Пожирая мизерную серую планету Солнце полыхнуло ярче обычного, и последний услышанный вселенной женский оргазм был настоящим, ничуть не наигранным проявлением пика женского наслаждения. Хотя бы поэтому человеческий род не зря просуществовал несколько жалких десятилетий в бесконечном великолепии галактики.
Автор: Ssweta 16.10.2012, 17:23
Сом Давидович
"Струна"
[attachmentid=72166]
Струна
Прохладный ветер несет на своих невидимых крыльях редкие капли утреннего дождя, с воем обвивает безмолвные лысые холмы, рвет и уносит далеко за горизонт хмурые тучи. Где - то в дали на горизонте видна согнувшаяся человеческая фигура. Формой она походит на силуэт обрубленного голого дерева, выделяющегося на фоне медленно светлеющего раннего неба. Это мгновение тишины, прерывающееся временами шелестом травы и громкими раскатами грома, звонкое эхо которых моментально проносится по широким просторам долины холмов. Яркая вспышка тонкой нитью пронзила мир, словно божественная стрела.
Пронзила душу, поселив в ней жгучую боль и нечеловеческий ужас.
Старик проснулся в холодном поту. Опять сердце сжалилось в невидимые тески. Разноцветные круги поплыли в его глазах. За окном шумел ливень, в комнате было темно и холодно. Тяжелые дождевые капли ритмично барабанили по подоконнику.
Старик сел на кровать, смахнул рукою пот со лба. Мучения на миг покинули его, сердце успокоилось, словно море после долгого шторма, а разум поддался забвению. Великая награда – забыть о бесконечном ходе времени хотя бы на мгновенье.
Тени, будто гигантские чернильные пятна, плавно двигались по потолку и опускались к кровати, на которой сидел старик. Придет время, и они исчезнут под яркими лучами утреннего солнца, чтобы снова появится уже следующей ночью. Если конечно она наступит.
Где – то за окном раздалось громкое рычание и визг, - это ночная рысь, бездушная, пораженная осколком еще тусклого солнечного луча, поспешно убегает в края вечной тьмы, где громко ухают желтоглазые совы, сидя на ветках кривых и голых лип. Там где – то далеко в чаще густого леса тускло горит костерок и вечно томится сидящий за ним странник. Мир ночной, - он полон удивительных животных, резких пугающих звуков и глубоких откровенных чувств.
Старик зажег керосиновую лампу и тени загорели в ее ярком свете, словно вялые осенние листья в огне. Воспоминания и мокрые чувства ударили старика в душу. «Открылись мои старые раны”, - промолвил он себе. Кровать скрипнула, словно порванная струна. Старик протянул руки во тьму, где пугливые тени спрятались от ярких лучей его светильника. Секундой ранее он вытащил на свет утопленную во тьме и унынии скрипку. Лишь одна струна, будто та божественная стрела во сне, пронзившая израненную душу старика и внушившая в нее холодный, словно лезвие ножа ужас и невероятную боль.
“Я буду играть своими страданиями, как этой струной…и она будет играть мною вечно ” – раздался трубный голос в голове у старика и растворился вскоре звонким, словно тишина эхом.
Он снова погрузил во тьму руки и достал из нее проржавевший и испорченный временем смычек, - “Он также постарел, как и я” – подумал старик. И снова его разум одурманился бесконечным потоком холодных и мокрых мыслей, приносящих в сердца и души многих страдания и боль.
Восход солнца сопровождался фанфарами просыпающихся птиц и зверей. Покой тишины был нарушен частым чириканьем сонного воробушка . Он сел на подоконник старика, словно неся важную весточку, воробушек настойчиво стучался маленьким клювом в окно. Старик не услышал этого. Он давно ушел в долину одиноких холмов, взяв с собой в долгую и трудную дорогу однострунную скрипку. Он больше никогда не вернется домой.
Согнувшись в цепких объятьях холода, старик упорно шел вперед. Его сутулая фигура походила на кривое дерево, срубленное многими ушедшими в бесконечность веками и столетиями. Скрывая своим немощным и слабеющим телом скрипку от проливного дождя и ветреного бурана, старик боролся с холодными мыслями и побеждал. И наградою было забвение. Свобода мыслей улетела в небытие, словно облачко пыли, гонимое слабым ветерком. Дом и очаг, где до сих пор горел одинокий светильник, остался далеко позади. Обитель старика была также далекой, как и костер, свет которого тускло горел в лесу удивительного мира теней.
Усталость закрадывалась в ноги старик, но он гнал ее, будто охотник дикую лань, и шел дальше. Боль закрадывалась в его душу и резала ее, словно нож, облитый жгучей отравой, но старик душил ее, как ядовитую змею.
Разные мысли, без умолку роящиеся у него в голове, вели его кривой дорогой времени в прошлое, но и их старик заставил умолкнуть, поддав забвению свой ум.
Его рассудок был свободен, как некогда. И мир грез, полный ужасов и соблазнений покорил душу и разум старика.
Безмолвные холмы сменились бескрайной каменной площадью. Город грез – земля, закованная в бетон разврата, блуда и греха. И нет ей начала – нет и конца.
И по земле той ходили страшные убийцы и душегубы, бездушные, как раненная ярким светом ночная рысь.
Блудницы разгуливали там, и с языков их капал яд. Там воры, нищеты боясь, в покровах тишины и ночи, крали все, что взор порочит. Там год за годом шла война, причина которой в потоке времени усохла. И канавы кровавых слез, будто аорта в сердце старика от горя разбухала болью и страданиями.
Там безрассудные свой разум, утопив в густом тумане мыслей, предавали души забвению и покорялись времени послушно.
Старик, ослеп, оглох и онемел. И мир пороков его поглотил.
Онемелыми руками старик дотронулся смычком единственной струны на скрипке. Его жизнь висела на ней вечность, ее огонь грел ему душу и успокаивал больное сердце. Прикосновение, как один миг между прошлым и будущим осталось в заключении времен. И все пороки существования, оскалив зубы, набросились на старика безжалостно. И небо, затянутое дождевыми тучами пробила яркая молния. И свет ушел за горизонт…туда, где в лесу ночного мира горит вечность огонь тусклого костра.
Пронзила душу, поселив в ней жгучую боль и нечеловеческий ужас.
Старик проснулся в холодном поту. Опять сердце сжалилось в невидимые тески. Разноцветные круги поплыли в его глазах. За окном шумел ливень, в комнате было темно и холодно. Тяжелые дождевые капли ритмично барабанили по подоконнику.
Старик сел на кровать, смахнул рукою пот со лба. Мучения на миг покинули его, сердце успокоилось, словно море после долгого шторма, а разум поддался забвению. Великая награда – забыть о бесконечном ходе времени хотя бы на мгновенье.
Тени, будто гигантские чернильные пятна, плавно двигались по потолку и опускались к кровати, на которой сидел старик. Придет время, и они исчезнут под яркими лучами утреннего солнца, чтобы снова появится уже следующей ночью. Если конечно она наступит.
Где – то за окном раздалось громкое рычание и визг, - это ночная рысь, бездушная, пораженная осколком еще тусклого солнечного луча, поспешно убегает в края вечной тьмы, где громко ухают желтоглазые совы, сидя на ветках кривых и голых лип. Там где – то далеко в чаще густого леса тускло горит костерок и вечно томится сидящий за ним странник. Мир ночной, - он полон удивительных животных, резких пугающих звуков и глубоких откровенных чувств.
Старик зажег керосиновую лампу и тени загорели в ее ярком свете, словно вялые осенние листья в огне. Воспоминания и мокрые чувства ударили старика в душу. «Открылись мои старые раны”, - промолвил он себе. Кровать скрипнула, словно порванная струна. Старик протянул руки во тьму, где пугливые тени спрятались от ярких лучей его светильника. Секундой ранее он вытащил на свет утопленную во тьме и унынии скрипку. Лишь одна струна, будто та божественная стрела во сне, пронзившая израненную душу старика и внушившая в нее холодный, словно лезвие ножа ужас и невероятную боль.
“Я буду играть своими страданиями, как этой струной…и она будет играть мною вечно ” – раздался трубный голос в голове у старика и растворился вскоре звонким, словно тишина эхом.
Он снова погрузил во тьму руки и достал из нее проржавевший и испорченный временем смычек, - “Он также постарел, как и я” – подумал старик. И снова его разум одурманился бесконечным потоком холодных и мокрых мыслей, приносящих в сердца и души многих страдания и боль.
Восход солнца сопровождался фанфарами просыпающихся птиц и зверей. Покой тишины был нарушен частым чириканьем сонного воробушка . Он сел на подоконник старика, словно неся важную весточку, воробушек настойчиво стучался маленьким клювом в окно. Старик не услышал этого. Он давно ушел в долину одиноких холмов, взяв с собой в долгую и трудную дорогу однострунную скрипку. Он больше никогда не вернется домой.
Согнувшись в цепких объятьях холода, старик упорно шел вперед. Его сутулая фигура походила на кривое дерево, срубленное многими ушедшими в бесконечность веками и столетиями. Скрывая своим немощным и слабеющим телом скрипку от проливного дождя и ветреного бурана, старик боролся с холодными мыслями и побеждал. И наградою было забвение. Свобода мыслей улетела в небытие, словно облачко пыли, гонимое слабым ветерком. Дом и очаг, где до сих пор горел одинокий светильник, остался далеко позади. Обитель старика была также далекой, как и костер, свет которого тускло горел в лесу удивительного мира теней.
Усталость закрадывалась в ноги старик, но он гнал ее, будто охотник дикую лань, и шел дальше. Боль закрадывалась в его душу и резала ее, словно нож, облитый жгучей отравой, но старик душил ее, как ядовитую змею.
Разные мысли, без умолку роящиеся у него в голове, вели его кривой дорогой времени в прошлое, но и их старик заставил умолкнуть, поддав забвению свой ум.
Его рассудок был свободен, как некогда. И мир грез, полный ужасов и соблазнений покорил душу и разум старика.
Безмолвные холмы сменились бескрайной каменной площадью. Город грез – земля, закованная в бетон разврата, блуда и греха. И нет ей начала – нет и конца.
И по земле той ходили страшные убийцы и душегубы, бездушные, как раненная ярким светом ночная рысь.
Блудницы разгуливали там, и с языков их капал яд. Там воры, нищеты боясь, в покровах тишины и ночи, крали все, что взор порочит. Там год за годом шла война, причина которой в потоке времени усохла. И канавы кровавых слез, будто аорта в сердце старика от горя разбухала болью и страданиями.
Там безрассудные свой разум, утопив в густом тумане мыслей, предавали души забвению и покорялись времени послушно.
Старик, ослеп, оглох и онемел. И мир пороков его поглотил.
Онемелыми руками старик дотронулся смычком единственной струны на скрипке. Его жизнь висела на ней вечность, ее огонь грел ему душу и успокаивал больное сердце. Прикосновение, как один миг между прошлым и будущим осталось в заключении времен. И все пороки существования, оскалив зубы, набросились на старика безжалостно. И небо, затянутое дождевыми тучами пробила яркая молния. И свет ушел за горизонт…туда, где в лесу ночного мира горит вечность огонь тусклого костра.
Автор: Ssweta 16.10.2012, 18:20
joker
"Быть собой"
зарисовка
[attachmentid=72188]
БЫТЬ СОБОЙ
Новичек остановился перед небольшой ложбиной, которыми была окружена местность и смотрел как ветер ворочает густые хлопья тумана, словно заставляя их причудливые валуны переползать по кустарнику и мелколесью. Зрелище было завораживающим, почти сказочным. Ни с того ни с сего нахлынули воспоминания о последних часах на Большой земле. Он вспомнил как выскочил из электрички от контролеров, как лихорадочно скидывал смятые вещи в рюкзак, собираясь на встречу с Проводником, как перебирал в углах хрущёвки залежи жизненно-необходимых вещей, хранимых годами, чтоб взять с собой хоть какой-то талисман, как забыл в спешке мусор под раковиной, много всего житейского и такого далёкого сейчас.
Вдалеке, где-то внутри тумана на противоположной стороне ложбины, послышался крик, даже не крик, животный, гортанный и протяжный окрик. Новичек вздрогнул, растерянно глянул на наползающий на сапоги туман и попятился от края ложбины. Под ногой сталкера треснула сушина, он оступился и повалился навзничь. Мокрая трава сомкнулась перед лицом, на щёки и лоб упало несколько больших и холодных капель. Парень лежал не шелохнувшись, прислушиваясь к затихающему, словно удаляющемуся, крику из тумана. Перевернувшись на живот, он подполз к краю ложбины и вдруг почувствовал как на спину что-то упало и над головой кто-то в растяжку выдохнул:
- Да-а...
Конечности оцепенели, новичек лежал словно каменный истукан, лишь сердце предательски-громко стучало, словно колокола на далекой и незримой колокольне.
- Вставай парень и только не беги. Услышал новичек над собой ровный и низкий голос.
- Я … Его слова словно смялись между внезапно пересохшими губами и языком.
- Вставай-вставай, говорю, не лежи долго, холодная земля силу забирает.
Сказанные слова словно обожгли сознание, насмешка в голосе незнакомца была явной и новичку хотелось буквально провалиться сквозь землю и уж никак не поворачиваться покрасневшим от стыда за свой испуг лицом к говорящему.
Кричать или не кричать. Эта мысль заполнила не разум сталкера, все его существо. На фоне доносившихся с окраины Кордона голосов и бряканья гитары, его крик наверняка никто не услышит, вот и БТР шумит скатами по гравийке, видимо вояки готовятся к объезду периметра. Новичек поднялся и медленно, как будто ноги превратились в ножки циркуля, повернулся к незнакомцу. Перед ним стоял и широко улыбался, средних лет человек в невиданном ранее комбезе и что-то протягивал, явно давая рассмотреть. Испуг проходил и протянуть руку за подаваемым незнакомцем предметом оказалось не так сложно как развернуться к нему лицом. Предмет оказался губной гармошкой.
- Откуда она у Вас? Недоуменно спросил сталкер незнакомца.
- Вот и славно, что можешь говорить, Прохор сразу предупредил о твоей разговорчивости, а я то успел подумать, что ошибся, не к тому подошёл. Это тебе в качестве доказательства, что я от знакомого тебе человека, чтоб не побёг с испугу.
- Вы от Прохора? Он жив? Он в ЗОНЕ? Он на Свалке? А где Ваше оружие? А что это за странный комбез? Вопросы сыпались из сталкера как из рога изобилия.
- Жив. В ЗОНЕ. Ждёт нас сегодня, так, что поправь снаряжку и пошагали. Незнакомец развернулся и широко зашагал вдоль ложбины, всё больше удаляясь от гула голосов и бренчания гитары.
Сталкер нагнал незнакомца когда тот уже спустился в ложбину. Туман огромными клочьями, словно ватными шарами, перекатывался по мокрой траве, облепляя лицо, не давая рассмотреть ничего дальше десяти метров перед собой. Незнакомец сбавил шаг, остановился, нагнулся к торчащей из земли коряге и в его руках появилась винтовка с коротким и толстым стволом. Сталкер видел такие раньше у пары явно матерых сталкеров, что приходили о чем-то договариваться с военными на Кордоне, но никак не мог вспомнить как он назывался.
- А ты говоришь без оружия. Незнакомец, весело ухмыльнулся и вновь пошёл вперёд всё ускоряя шаг.
От услышанного крика из тумана, от неожиданной встречи новичек никак не мог придти в себя и поэтому не особенно замечал сколько времени они шли в тумане, словно плыли в молоке, но серого цвета. Вдруг, Проводник скинул винтовку с плеча, дослал патрон в патронник, но шаг не сбавил. Сталкер едва поспевал за ним, то запинаясь о кусты, то шарахаясь и пригибаясь от веток, стремящихся хлестнуть по лицу. Проводник шагнул с тропы в сторону, на цыпочка приблизился к толстенной сосне и замер, подняв над головой сжатый кулак. Сталкер тоже остановился и уже было хотел тихонько спросить, что за причина, как вдруг резкий, пронзительный, булькающе-кашляющий рев наполнил его буквально всего. Ноги непривычно ослабли и подогнулись. Дальнейшее сталкер видел будто фильм на большом и живом экране. Проводник словно танцевал в тумане с винтовкой в руках. Он не подносил приклад к плечу, лишь совершал какие-то странные, движения стволом, словно протыкал им пустоту перед собой и все кружился и кружился между деревьями. Новичку почему-то вспомнился пионерский лагерь, наряд на кухне и повар, толстенный и добродушный дядька, помешивавший кисель в огромной кастрюле небольшим деревянным веслом. Проводник же, как в странном, магическом танце размешивал винтовкой туман, все больше удаляясь от новичка. Внезапно воцарившуюся тишину разорвал низкий, резкий и саднящий перепонки звук выстрела. Рёв смолк, а из тумана раздался голос:
- Подходи, полюбуйся на совершенное творение Господне.
Сталкер видел кровососа так близко лишь однажды, когда вояки волокли привязанного к БТРу мутанта через весь Кордон к домику учёных-микробиологов. Тогда кровосос был весь перепачкан в пыли и выглядел словно человек с которого сняли кожу и вываляли в грязи. Его туша проплыла по гравийке мимо выбежавших к дороге новичков и скрылась в клубах пыли из под колёс БТРа. Сейчас же перед сталкером на спине лежал огромный, явно больше человека мутант с раскинутыми в стороны конечностями ужасный и одновременно завораживающе красивый. Его мышцы только начинали уменьшаться в размерах, по ним ещё пробегали короткие судороги. Незнакомец вынул из ножен приличных размеров тесак и в несколько движений отрезал щупальцы, рассыпавшиеся на груди мутанта словно женские волосы.
- Не стой как пень, сходи поищи проволоки кусок подлиннее.
- Проволоки? Еле выдохнул вопрос сталкер.
- Да, её родимую и присмотри сушинку подлиннее, чтоб нести это создание Божье удобнее было.
Сказанное было не похоже на шутку. Взгляд новичка выкраивал лишь силуэты деревьев вокруг и от пережитого ноги не слушались совсем.
- А его точно нужно нести куда-то? Осторожно спросил сталкер, видя как незнакомец наклонился над кровососом и пытается сложить его передние конечности вместе.
- Слушай, парень, ты вроде всё понял. Какие вопросы, двигай и ищи, что сказано, донесём, не переломимся.
- Уже иду. Выдохнул сталкер и еле-еле передвигая ноги начал удаляться от незнакомца в туман.
Сделав несколько шагов между деревьями он обернулся и увидел лишь силуэт человека копошащегося на земле. Следующие несколько шагов получились значительно короче прежних.
- Эй. Сталкер. Хорош придуриваться. Какая тут проволока, пошутил я. Смех незнакомца буквально вывернул остатки страха и смелости одновременно и сталкер почувствовал как по щекам покатились крупные слёзы.
- Придурок. Выдохнул он и прислонился лбом к стволу ближайшего дерева.
Незнакомец подошёл и положив руку на плечо сталкера развернул его к себе лицом. Вытирать слёзы было уже поздно, они предательски текли по щекам.
- Зачем вы так?
- Не держи обиды парень. За тебя Прохор столько всего порассказал, что уж никак бы не подумал, что можешь обидеться.
- Я не обиделся, испугался. Сначала крик совы в тумане, потом Вы появились как из под земли, сейчас кровосос. Враз слишком много эмоций. Я же толком ещё в ЗОНЕ не бывал, только рассказы слушал, тех кто видел её причуды. Вот мы с Вами сколько шли а ни одной аномалии, о которых все только и говорят я не видел, это тоже удивительно и непонятно. Вы молчите, а я лишь догадываюсь обо всём.
- Будет ещё разговор обо всём, будет, для того и идём. Кстати, ты никому из соседей по жилью не обещал сегодня встречи, разговора, не хватятся тебя на Кордоне.
- Нет. Никому и ничего не обещал. Не хватятся не только сегодня, но и завтра не вспомнят, там сейчас не до меня, впрочем, там ни до кого и никому.
- Лады. Пошагали сталкер. Осталось всего то несколько вёрст до тепла, помывки и постели.
Вдалеке, где-то внутри тумана на противоположной стороне ложбины, послышался крик, даже не крик, животный, гортанный и протяжный окрик. Новичек вздрогнул, растерянно глянул на наползающий на сапоги туман и попятился от края ложбины. Под ногой сталкера треснула сушина, он оступился и повалился навзничь. Мокрая трава сомкнулась перед лицом, на щёки и лоб упало несколько больших и холодных капель. Парень лежал не шелохнувшись, прислушиваясь к затихающему, словно удаляющемуся, крику из тумана. Перевернувшись на живот, он подполз к краю ложбины и вдруг почувствовал как на спину что-то упало и над головой кто-то в растяжку выдохнул:
- Да-а...
Конечности оцепенели, новичек лежал словно каменный истукан, лишь сердце предательски-громко стучало, словно колокола на далекой и незримой колокольне.
- Вставай парень и только не беги. Услышал новичек над собой ровный и низкий голос.
- Я … Его слова словно смялись между внезапно пересохшими губами и языком.
- Вставай-вставай, говорю, не лежи долго, холодная земля силу забирает.
Сказанные слова словно обожгли сознание, насмешка в голосе незнакомца была явной и новичку хотелось буквально провалиться сквозь землю и уж никак не поворачиваться покрасневшим от стыда за свой испуг лицом к говорящему.
Кричать или не кричать. Эта мысль заполнила не разум сталкера, все его существо. На фоне доносившихся с окраины Кордона голосов и бряканья гитары, его крик наверняка никто не услышит, вот и БТР шумит скатами по гравийке, видимо вояки готовятся к объезду периметра. Новичек поднялся и медленно, как будто ноги превратились в ножки циркуля, повернулся к незнакомцу. Перед ним стоял и широко улыбался, средних лет человек в невиданном ранее комбезе и что-то протягивал, явно давая рассмотреть. Испуг проходил и протянуть руку за подаваемым незнакомцем предметом оказалось не так сложно как развернуться к нему лицом. Предмет оказался губной гармошкой.
- Откуда она у Вас? Недоуменно спросил сталкер незнакомца.
- Вот и славно, что можешь говорить, Прохор сразу предупредил о твоей разговорчивости, а я то успел подумать, что ошибся, не к тому подошёл. Это тебе в качестве доказательства, что я от знакомого тебе человека, чтоб не побёг с испугу.
- Вы от Прохора? Он жив? Он в ЗОНЕ? Он на Свалке? А где Ваше оружие? А что это за странный комбез? Вопросы сыпались из сталкера как из рога изобилия.
- Жив. В ЗОНЕ. Ждёт нас сегодня, так, что поправь снаряжку и пошагали. Незнакомец развернулся и широко зашагал вдоль ложбины, всё больше удаляясь от гула голосов и бренчания гитары.
Сталкер нагнал незнакомца когда тот уже спустился в ложбину. Туман огромными клочьями, словно ватными шарами, перекатывался по мокрой траве, облепляя лицо, не давая рассмотреть ничего дальше десяти метров перед собой. Незнакомец сбавил шаг, остановился, нагнулся к торчащей из земли коряге и в его руках появилась винтовка с коротким и толстым стволом. Сталкер видел такие раньше у пары явно матерых сталкеров, что приходили о чем-то договариваться с военными на Кордоне, но никак не мог вспомнить как он назывался.
- А ты говоришь без оружия. Незнакомец, весело ухмыльнулся и вновь пошёл вперёд всё ускоряя шаг.
От услышанного крика из тумана, от неожиданной встречи новичек никак не мог придти в себя и поэтому не особенно замечал сколько времени они шли в тумане, словно плыли в молоке, но серого цвета. Вдруг, Проводник скинул винтовку с плеча, дослал патрон в патронник, но шаг не сбавил. Сталкер едва поспевал за ним, то запинаясь о кусты, то шарахаясь и пригибаясь от веток, стремящихся хлестнуть по лицу. Проводник шагнул с тропы в сторону, на цыпочка приблизился к толстенной сосне и замер, подняв над головой сжатый кулак. Сталкер тоже остановился и уже было хотел тихонько спросить, что за причина, как вдруг резкий, пронзительный, булькающе-кашляющий рев наполнил его буквально всего. Ноги непривычно ослабли и подогнулись. Дальнейшее сталкер видел будто фильм на большом и живом экране. Проводник словно танцевал в тумане с винтовкой в руках. Он не подносил приклад к плечу, лишь совершал какие-то странные, движения стволом, словно протыкал им пустоту перед собой и все кружился и кружился между деревьями. Новичку почему-то вспомнился пионерский лагерь, наряд на кухне и повар, толстенный и добродушный дядька, помешивавший кисель в огромной кастрюле небольшим деревянным веслом. Проводник же, как в странном, магическом танце размешивал винтовкой туман, все больше удаляясь от новичка. Внезапно воцарившуюся тишину разорвал низкий, резкий и саднящий перепонки звук выстрела. Рёв смолк, а из тумана раздался голос:
- Подходи, полюбуйся на совершенное творение Господне.
Сталкер видел кровососа так близко лишь однажды, когда вояки волокли привязанного к БТРу мутанта через весь Кордон к домику учёных-микробиологов. Тогда кровосос был весь перепачкан в пыли и выглядел словно человек с которого сняли кожу и вываляли в грязи. Его туша проплыла по гравийке мимо выбежавших к дороге новичков и скрылась в клубах пыли из под колёс БТРа. Сейчас же перед сталкером на спине лежал огромный, явно больше человека мутант с раскинутыми в стороны конечностями ужасный и одновременно завораживающе красивый. Его мышцы только начинали уменьшаться в размерах, по ним ещё пробегали короткие судороги. Незнакомец вынул из ножен приличных размеров тесак и в несколько движений отрезал щупальцы, рассыпавшиеся на груди мутанта словно женские волосы.
- Не стой как пень, сходи поищи проволоки кусок подлиннее.
- Проволоки? Еле выдохнул вопрос сталкер.
- Да, её родимую и присмотри сушинку подлиннее, чтоб нести это создание Божье удобнее было.
Сказанное было не похоже на шутку. Взгляд новичка выкраивал лишь силуэты деревьев вокруг и от пережитого ноги не слушались совсем.
- А его точно нужно нести куда-то? Осторожно спросил сталкер, видя как незнакомец наклонился над кровососом и пытается сложить его передние конечности вместе.
- Слушай, парень, ты вроде всё понял. Какие вопросы, двигай и ищи, что сказано, донесём, не переломимся.
- Уже иду. Выдохнул сталкер и еле-еле передвигая ноги начал удаляться от незнакомца в туман.
Сделав несколько шагов между деревьями он обернулся и увидел лишь силуэт человека копошащегося на земле. Следующие несколько шагов получились значительно короче прежних.
- Эй. Сталкер. Хорош придуриваться. Какая тут проволока, пошутил я. Смех незнакомца буквально вывернул остатки страха и смелости одновременно и сталкер почувствовал как по щекам покатились крупные слёзы.
- Придурок. Выдохнул он и прислонился лбом к стволу ближайшего дерева.
Незнакомец подошёл и положив руку на плечо сталкера развернул его к себе лицом. Вытирать слёзы было уже поздно, они предательски текли по щекам.
- Зачем вы так?
- Не держи обиды парень. За тебя Прохор столько всего порассказал, что уж никак бы не подумал, что можешь обидеться.
- Я не обиделся, испугался. Сначала крик совы в тумане, потом Вы появились как из под земли, сейчас кровосос. Враз слишком много эмоций. Я же толком ещё в ЗОНЕ не бывал, только рассказы слушал, тех кто видел её причуды. Вот мы с Вами сколько шли а ни одной аномалии, о которых все только и говорят я не видел, это тоже удивительно и непонятно. Вы молчите, а я лишь догадываюсь обо всём.
- Будет ещё разговор обо всём, будет, для того и идём. Кстати, ты никому из соседей по жилью не обещал сегодня встречи, разговора, не хватятся тебя на Кордоне.
- Нет. Никому и ничего не обещал. Не хватятся не только сегодня, но и завтра не вспомнят, там сейчас не до меня, впрочем, там ни до кого и никому.
- Лады. Пошагали сталкер. Осталось всего то несколько вёрст до тепла, помывки и постели.
Автор: Ssweta 6.11.2012, 15:36
На просторах интернета пользователем, известным у нас на сайте под ником Мориарти был брошен клич:
"Поэт живёт в каждом из нас, и писать стихи не составит для многих особого труда, но наш конкурс поможет вам раскрыть себя с этого нового ракурса."
Представляю Вашему вниманию одного из конкурсантов АРКАН (Михаил) [attachmentid=72722]
На I этапе в качестве заявки конкурсанды должны были написать несколько строк на любую из тем:
Один день в Зоне Отчуждения (по вселенной STALKER);
На рассвете снова в путь (вольная вселенная).
На рассвете снова в путь
Я был один всегда, везде.
И люди ненавидели меня
И дело даже не в гвозде,
А в том как пропил я коня.
Я был изгоем, хотя даже не бандит
И, вроде, даже на мутанта не похож,
Но жизнь мою разрушил простатит,
И в лагерь к честным сталкам я не вхож.
А все, кто встретит, так и норовят прибить
Как комара, который спать мешал.
Готов я Зоне душу заложить,
Чтобы бы меня хоть кто то уважал...
На II этапе была предложена тема "Разворошив осинное гнездо"(по сталкеру).
Как отметило жюри, лёгкое, с юмором стихотворение.
* * *
Тихо шелестит листвою
Надо мною Рыжий Лес.
Он прощается со мною
Зная точно - я Балбес.
Здесь под кронами деревьев,
Я приму последний бой.
За нетрезвый образ жизни,
Расплатившись головой.
Я сижу и вспоминаю,
Как до этого дошло.
Рукоять Грозы сжимаю,
Понимаю - не свезло...
День начался как обычно,
Встал, оделся, выпил... В Путь!
Топать то ещё прилично,
А в башке одна лишь муть.
Пробежался по Кордону,
И на Свалку заглянул...
Увидал пяток бандитов,
Для порядку их вальнул.
И найдя при шмоне водку,
А на закусь только бинт,
В Бар понёс свою находку.
Вот такой ушами финт!
В Баре посидел душевно...
Много выпил и сожрал...
О своих былых походах,
Всем с три короба наврал.
Так бы и сидел беспечно
Вплоть до самого утра.
Но услышал краем уха:
Кто то вякнул "КОНОПЛЯ!"
Водочка струясь по венам,
Прошептала в ухо мне:
"Конопле одной на поле,
Одиноко по весне."
Ноги сами развернулись ,
И помчались на Склады
Коноплю спасать от скуки,
Общей нашей с ней беды.
Солнце низко опустилось
На болоте лепота...
Громко квакают лягушки,
Хлюпает в берцах вода.
Развесёлой дикой стайкой,
Снорки носятся вокруг.
Злые дядьки из ГринПиса,
С башни что то мне орут.
Про "гробы подорожают",
Про "Свободу навека".
Чую, щас мне навтыкают,
В .... всякого добра.
Грациозною походкой
Балерины на коньках,
С рюкзаком травы болотной,
Мчусь вперёд на всех парах.
Хрюкая и подвывая,
Пробегаю я Барьер.
А ГринПис охреневает,
Это нафиг что за хер?
Пробежал ещё немножко
И залёг с травой в лесу,
Понимая эту травку,
На тот свет я унесу...
Впереди мелькают тени,
"Размолотим" - мне кричат.
Сзади дядьки из ГринПиса
По следам моим спешат.
Я Грозу сожму покрепче,
Под кустом в комок сожмусь.
Бросить пить пообещаю,
Коль живым отсель вернусь.
А противник словно осы,
Носится туда-сюда.
Смерть перебирает косы,
Не дожить мне до утра.
На III этапе Мориарти усложнил задачу, обозначив тему изображением:
[attachmentid=72723]
"Вольная вселенная, не обязательно по постапокалипсису. Все аспекты на ваше усмотрение. Ограничение - 5 четверостиший (20 строк)".
Тусклый свет давно не греет
Тусклый свет давно не греет,
Опустело всё вокруг,
Чёрный ворон в небе реет,
Мой последний в мире друг.
Он всегда со мною рядом,
Символ близкого конца.
Смерть ласкает меня взглядом,
Через верного гонца.
Этот мир лишился красок,
Серый цвет теперь король.
Жизнь ушла в эпоху сказок,
Смерть доигрывает роль...
Небеса опять рыдают,
Пряча смерть в слезах своих.
В ядерном дожде сгорают,
Тени всех надежд моих.
Посох я сожму покрепче,
Глаза к небу подниму.
Ворон, ворон - Вестник Смерти,
Передай Ей: Я Иду...
Если на предыдущих этапах я просто читала стихи, то вот на этом этапе именно это стихотворение (Тусклый свет) тронуло меня до глубины души.
А впереди - финальная схватка. По признанию Аркана, для финала "писал без вдохновения. Я не очень понял саму тему и писал несколько образно, да и второпях. Сам я этой работой не доволен."
Автор: Ssweta 6.11.2012, 16:02
Предлагаю оценить работы и второго финалиста - TihonovBOSS [attachmentid=72728]
На I этапе:
Один день в Зоне Отчуждения (по вселенной STALKER);
На рассвете снова в путь (вольная вселенная).
* * *
Мне виден шпиль заброшенной церквушки.
Он над туманом вырос впереди.
Я точно знаю, что кругом ловушки,
Но мой детектор их не проглядит.
Торговец, гад, готов платить по факту!
А вот аванс не даст, как ни проси,
И потому иду за артефактом,
Что в «кишковёртке» третий год висит.
Его дожди не в силах сдвинуть с места,
А схлынет выброс - снова тут как тут.
Мне рассказал один мужик из местных,
Что артефакт приносит лишь беду.
Твердил, балбес, мол, многие хотели
Его достать, лишь гибель находя.
Но, видит Бог, я лучший в этом деле -
Жестокой Зоны блудное дитя.
Глупцы и трусы ходят лишь на Янов,
Чтоб всё потратить, заявившись в бар.
Я видел ужас в их глазёнках пьяных,
Когда сказал, где отыщу хабар...
Ориентир теряется в тумане
Ещё не оперившегося дня.
А артефакт... он всё сильнее манит
Как многих, очень многих до меня...
На II этапе "Разворошив осинное гнездо" стихотворение даже жюри не оставило равнодушными.
* * *
Разворошив осиное гнездо,
В натуре, трудно убежать от роя.
Да сколько ж их?! Полсотни или сто?
Валите их, братва, не то накроют!
Прижал к плечу трофейную «Грозу»
(я за неё двух доллговцев зарезал).
Нажал на спуск. А то ведь загрызут...
Валера Шунт фигачит из обреза.
Собаки мрут от шквального огня,
В пороховом дыму их тени тают.
Мы, походя, урыли двух щенят,
А к нам навстречу - грёбаная стая!
Да, понимаю, чё-то в этом есть.
Причина, типа, этой злобе лютой -
Почти что человеческая месть
Почти что озверевшим недо-людям.
...У пацанов патронов больше нет.
Прикладами тварюгам пасти крошат.
Гляжу - вожак направился ко мне
С намереньем расправиться, похоже.
На этих берцах кровь его щенят!
Я их слепых, давил - они пищали!
Ну, чё ты, шавка, смотришь на меня?!
Взгляд пса по-человечески печален...
На III этапе
[attachmentid=72727]
За миг до конца света
Подрабатываю титаном.
На плечах у меня - планета.
Вот сейчас во весь рост как встану!
Вот сейчас как швырну я эту
Кучу мусора, то бишь Землю,
И посмотрим тогда, что будет.
А другие титаны внемлют
Настороженно.
«Там же...
Прометей восклицает робко, -
Успокойся, давай обсудим...»
Отвечаю, мол, мир - коробка
С барахлишком людским, по сути.
Вот зачем мне таскаться с нею?
Мне ведь проще совсем без груза!
Я встряхну их мирок сильнее,
Чтоб слетел весь налипший мусор...
Несколько слов о финале Поэтического конкурса.
Сейчас идет финальная схватка. Нашим конкурсантам была предложена тема "Копай, мы всё ближе к корням", с ограничением в 36 строк.
Итак, 2 поэта, 2 стихотворения.
Белые пятна истории
\истфаку посвящается\
Про пятна белые - оно неверно в корне!!!
То белый полог, но его мы живо стянем...
Мы откопали исторические корни
И стало ясно, как трудились египтяне...
Да в страшном сне такая правда не приснится!
Мы через Гугл сумели в Лувр попасть случайно
И отыскали на Туринской плащанице,
На самом сгибе, снизу, надпись «Мэйд ин Чайна».
На самом деле Саша Невский - комбинатор.
Он где-то взял четыре ящика тротила.
Ему сапёры передали детонатор!..
Лёд треснул, тронулся... и этого хватило.
На самом деле люди в космос не летали,
А фотосъемки - лишь монтаж от Голливуда.
На самом деле виноват, конечно, Сталин,
Во всём на свете, может даже в культе Вуду.
Но мы сейчас не об эпохах и героях.
Нам важно знать, что кто-то Истину услышит.
Хотя могли бы рассказать, как брали Трою,
Как Одиссей просил артподготовку свыше...
Считаем, наша курсовая – чудо света.
Гранит науки в трёх местах погрызен, сломан.
На все вопросы бытия даны ответы,
Но их, пожалуй, мы придержим для диплома...
Копай, мы всё ближе к корням
Копай, мы всё ближе к корням,
Давай, доберёмся до сути,
Дерзай, будь силён и упрям,
Взрывай, облака серой мути.
Взгляни, на себя и свой мир,
Пойми, что стоишь ты на грани.
Беги, электронный кумир,
Вознёс над тобой свои длани.
А помнишь, когда то давно,
Гулял по ночам до рассвета.
Смеялся и плакал легко,
Не знал ты тогда интернета...
Давно разучился мечтать,
Стремится к какой либо цели.
Себя перестал узнавать,
Вставая в обед, из постели.
И ночью и днём монитор
Загадочно, тускло мерцает
Сеть вынесла свой приговор
А он его исполняет.
Но есть ещё шанс всё спасти,
Дорыться до корня проблемы.
Лопату в руках пронести,
Как Истины новой эмблему.
Искать её можно везде,
На грядках, в горах , на работе.
На старой, далёкой звезде,
Или в свободном полёте.
На дне её можно искать,
Или в объятьях подруги.
Только нельзя опускать,
При неудаче руки.
Искать её тяжкий труд,
Как идти босиком по камням.
То не в теме словесный флуд,
Ты копай, мы всё ближе к корням...
Автор: Ssweta 14.11.2012, 17:30
Последний букет
Вадим Терницкий
http://radikal.ru/F/s018.radikal.ru/i516/1211/31/24c7f6e8ce05.jpg.html
Последний букет
-Хорошо, что ты пришел. – Лиза прижалась к плечу Гая, взяв его ладонь в свою руку. Погон на форменной куртке больно уколол щеку, но она решила не обращать на это внимания. Они сидели на старом разваливающемся диване в подвале родного дома. На коленях у Лизы лежал букет желтых нарциссов. Крошечную комнату с черными заплесневелыми стенами освещала одинокая чадящая свечка, стоявшая на облезлом столе. За единственным узким окном, под самым потолком, шел осенний моросящий дождь. Сквозь разбитое стекло тянуло холодом. Был слышен гул далёкой канонады.
- Только до утра. В шесть я должен быть в казарме. – Гай вздохнул, освободил руку и встал. Джим, большой пес, устроившийся было в углу, вскочил вслед за хозяином. На туловище собаки был надет объемный брезентовый жилет.
- Фу, Джим, место! – Скомандовал Гай. Он взял свой рюкзак поставил на стол и стал развязывать тесемки. Пес снова лег в угол, положив голову на мощные передние лапы.
- Нам дали паек. Давай поедим. Тут консервы, галеты, сгущенка. Я все оставлю вам.
Гай посмотрел на Лизу. Несмотря на царивший полумрак, она была прекрасна - правильные черты лица, длинные светлые волосы и огромные голубые глаза. Она поднесла букет к губам и стала целовать каждый цветок, не сводя глаз с любимого.
- Как ты смог найти эти цветы? - Девушка улыбнулась. – Ты всегда приходишь ко мне с цветами.
Гай промолчал. Как ни странно, в училище, несмотря на войну, уцелели и теплицы и цветник. Так что нарвать букет ему не составило никакого труда.
- Там совсем плохо, да? - Лиза обхватила руками свои озябшие плечи.
- Ну, не знаю, - Гай пожал плечами, и стал выкладывать продукты на стол. – Просто прорыв. Имперцы ввели свежую танковую дивизию. Завтра – послезавтра мы их остановим. Нужно продержаться всего два - три дня, что бы успела подойти гвардейская бригада Герцога Эго.
- Ничего себе прорыв! – Лиза вскочила с дивана. – Первый курс пехотного училища бросают в бой! Как на мясо. Гай, нам по семнадцать, и ты в своей казарме еще ничего не видел. Явился среди ночи. А я видела! Город бомбят уже вторую неделю. Школы больше нет. Нет церкви и почты. В нашем парке хоронят трупы! Полицейские ездят на полуторках по улицам и собирают убитых, а потом сваливают в огромную яму. Завалы домов никто не разбирает. Помнишь, тетя Элла сшила тебе костюм к Выпускному? Ёе больше нет. Я сама видела, как её дети собирали в ведро то, что от нее осталось!
Лиза закрыла лицо руками.
- Я уже плакать не могу. Тебя убьют, Гай. Императора не остановить. Все взрослые мужчины нашего дома ушли в добровольческий батальон. И никто из них не вернулся! – Голос Лизы сорвался на крик.
Гай молчал. Он был очень красив сейчас – высокий, стройный, в новенькой форме, обвешанный амуницией, со значком отличника службы на груди. С ним был Джим и автомат. И при таком раскладе он не боялся ни черта, ни дьявола, ни Императора с его танками и бомбардировщиками.
В соседней комнате заплакал ребенок. Послышался тихий женский голос.
- Это Марта плачет. Они остались вдвоем с бабушкой. – Успокоившись, тихо заговорила Лиза. – Я отдам им твою сгущенку?
- Как хочешь, - Гай пожал плечами. – Конечно, отдай.
Они сели за стол. Только теперь Лиза поняла, насколько она была голодна.
Ни один магазин в городе не работал. Деньги превратились в мусор. Достать продукты можно было только по карточкам. И продукты и карточки выдавали в разбомбленной вчера утром комендатуре. Куда теперь идти за едой Лиза не представляла.
-Ты не бойся, - прожевав галету, сказал Гай. – Мы не пустим их в город.
Он снял фляжку с пояса и, открутив крышку, протянул Лизе.
-Глотни. Это спирт. Сразу станет теплее.
Сделав большой глоток, Лиза закашлялась.
-Боже, Гай, - улыбнулась она, смахнув набежавшие слезы. – Тебя в твоем училище еще и курить научат.
- Нам раздали табак, а я сменял его на галеты. Ты оставь флягу себе. Поменяете потом на хлеб.
За окном послышались голоса, металлический звон, кашель. Джим зарычал, подняв голову.
- Патруль. По ночам часто стреляют. В городе полно мародеров. Даже здесь, в этом подвале, страшно, а в нашей квартире ни одного целого окна не осталось и дверь кто – то выбил. – Лиза кутаясь в плед подошла к окну, за которым ничего не было видно.
-Знаешь, - Гай подошел и сзади обнял ее за плечи. – Я оставлю с вами Джима. Он никого к вам не подпустит. В училище ещё полно собак и я не завидую их судьбе. Здесь, с тобой ему будет лучше.
-Тебе попадет. Он же на службе, так же как и ты. – Лиза прижалась к Гаю всем телом.
-Ничего. Навру, что ни будь. Зато буду спокоен за тебя.
-Когда ты уйдешь? – Лиза повернулась к нему лицом.
- В полшестого придет машина,- Гай посмотрел на часы. – Через полтора часа.
В ночном небе послышался нарастающий гул тяжелых самолетов.
- Имперские, - вздохнула Лиза. – На Столицу пошли. Нас только утром и днем бомбят.
Она обняла его за плечи, нашла в полумраке губы и, целуя, стала опускаться на диван, увлекая Гая за собой. Летом, перед поступлением в училище, Гай себе и представить не мог того, что происходило с ними теперь.
Потом, Лиза лежала на его плече, взяв обеими руками его ладонь. Второй рукой Гай поглаживал ее волосы. В наступившей вдруг тишине был слышан только шорох дождя, да в углу возился Джим, устраиваясь по удобнее. Они долго молчали, переживая произошедшее.
- Жалко, маму не увидел – наконец сказал Гай. Их матери работали на заводе, не выходя оттуда по несколько суток. Отцы же ушли на фронт в первые дни войны.
- Да. У них на заводе эвакуация. Четвертые сутки домой не приходят. Правда, теперь я не знаю, успеют ли. – Лиза имела в виду то, что фронт придвинулся практически вплотную к городу.
- Мы не пустим их в город! – Гай вскочил и начал одеваться. – Гвардейцы уже на подходе. Нужно продержаться всего два – три дня.
- Это вам командиры так говорят? Ты уже который раз повторяешь чужие слова.
Ни Гай, ни Лиза, ни командир пехотного училища майор Дикс, которому предстояло утром вести в бой своих курсантов, не знали того, что Гвардейской бригады больше нет. Всего две бомбы, сброшенные с небольшого самолета, накрыли идущую походным маршем бригаду ипритовым облаком, и прорвавшая фронт имперская бронепехота, за двадцать минут хладнокровно перестреляла и передавила танками беспомощных, гниющих заживо, солдат герцога Эго.
На улице послышался шум мотора подъехавшего грузовика. Остановившись, тот коротко посигналил.
- Пора, - сказал полностью одетый Гай, закидывая автомат на плечо. – Джим, остаешься здесь. Охранять!
Он потрепал пса за ухом. Лиза, поднялась с дивана, придерживая на груди плед, Гай шагнул к ней. За окном грузовик просигналил ещё раз.
Выбравшись из подвала, Гай побежал к автомобилю, хлюпая по лужам. Забросив рюкзак и автомат в кузов, он уже на ходу схватился за протянутые руки. Курсанты затащили его к себе.
-Ну что, Гай всех своих повидал? – розовощекий, круглолицый курсант по кличке Кот хлопнул его по плечу. Остальные приветливо улыбались из под капюшонов форменных курток.
- Мама на заводе. – Ответил Гай, выбирая себе место по суше.
Старенький грузовик медленно катился по улицам разрушенного города, собирая курсантов из увольнительной. После Гая забрали еще троих. Возле каждого дома приходилось сигналить по два – три раза. Упырь, старый прапорщик, сидевший за рулем, каждый раз трогался с места раньше, чем очередной курсант успевал забраться в кузов. Это всех неизменно веселило. Сидевшие в кузове ребята, смеясь, втаскивали отстающего, подшучивали над ним, и Гай радовался вместе со всеми. Настроение парней поднималось, несмотря на холод и дождь, несмотря на страшные развалины родного города, которые все отчетливее проступали из темноты. Молодым семнадцатилетним мальчишкам хотелось боя, хотелось орденов из рук герцога Эго. Гай представил, как после победы он, бряцая наградами, опираясь на трость, приволакивая раненную ногу, спускается в подвал к Лизе, и как та со слезами бросается ему на грудь. То ли от бравых мыслей, то ли от того, что Кот пустил по кругу флягу со спиртом, и Гай уже дважды приложился к ней, но ему стало значительно теплее.
Даже на КПП, на выезде из города, суровые солдаты из комендантского батальона, проверявшие документы так же дотошно и тщательно как и на въезде, не испортили курсантам настроения. КПП был окружен баррикадами мешков с песком, сваренными из рельсов противотанковыми ежами и позициями зенитчиков с задранными вверх стволами станковых пулеметов.
Вырвавшись из плена городских улиц, грузовик покатился быстрее. На утопающем в утреннем тумане шоссе, ведущем от города к пехотному училищу, повсюду были видны следы стремительного отступления регулярной армии. Обочины были завалены брошенным армейским имуществом. Попадались тяжелые орудия с поломанными лафетами, разбитые снарядные ящики, разбомбленные и просто брошенные автомашины, бронетранспортеры и даже танки. Кое - где виднелись не убранные тела погибших при бомбежке солдат и беженцев. Гай заметил стаю бродячих собак, которые заслышав гул машины, бежали прочь от обглоданного ими трупа.
Вдруг, сквозь гогот курсантов, послышался шум авиационных моторов. В посветлевшем небе показалось двенадцать имперских бомбардировщиков в окружении истребителей. Курсанты переполошились.
- Воздух! – закричал Кот и принялся стучать прикладом по крыше кабины. В ответ грузовик стал набирать скорость. Звонко захлопали зенитные пулеметы со стороны КПП. Подвыпившие курсанты на ходу стали палить из автоматов по низко летящим самолетам. Гай стрелял вместе со всеми. Каждый третий патрон в магазине был с трассирующим, и он точно видел как автоматные пули попадали в борт ближайшего бомбардировщика. Тогда, от группы самолетов отделился один из истребителей, завалившись на одно крыло, он развернулся и стал пикировать вслед удирающему грузовику. Гул двигателя становился нестерпимым. Самолет заслонил собою полнеба. Он был так близко, что Гай увидел лицо пилота. «Почему он не стреляет?» - пронеслось в голове Гая, как вдруг от начинающего выходить из пике истребителя отделилась продолговатая фугасная бомба и, сверкнув оперением стабилизаторов, устремилась к машине.
Спустя секунду фугас взорвался, разметав сидящих в кузове людей. Никто из курсантов так и не осознал, что случилось непоправимое. И только окутанное пламенем колесо грузовика, оторванное взрывом, ещё несколько метров катилось вперед по разбитому отступившими войсками шоссе.
Всего несколько минут спустя, самолеты были над городом. Взвыла сирена, возвещая о воздушной тревоге, и Лиза перешла в соседнюю комнату к старухе и девочке. Пес отправился за ней следом. Марта спала, а бабушка Оманда беззвучно плакала, склонившись над колыбелью.
- Зажигалки! Зажигалки! - послышались с улицы детские голоса. Значит, сейчас подростки полезут на крыши уцелевших домов, чтобы сбрасывать горящие бомбы вниз. Оставив Джима, Лиза, не одевая плаща, выбежала из подвала.
На улице в рассветных сумерках царило нездоровое оживление. По светлеющему небу рыскали лучи прожекторов, бухали зенитки со стороны КПП и завода, по улице бегали вооруженные лопатами и пожарными баграми жители, вой сирены и самолетных моторов закладывал уши.
Схватив прислоненную к стене дома лопату, Лиза забежала в подъезд, вслед за соседскими мальчишками. Спустя две минуты она была уже на покатой крыше родного дома. Видимая отсюда панорама разбуженного города завораживала, холодный ветер пробирал тело легко одетой девушки до костей. Из пролетевших, казалось над самой головой, бомбардировщиков на улицу посыпались сначала листовки, а потом со свистом, перекрывающем рев двигателей и вой сирен, полетели зажигательные бомбы. Лиза заметила, как, одна из них, пробив крышу соседнего дома, молниеносно зажгла пожар в квартире на верхнем этаже. Вторая угодила в самый угол крыши их дома и, зацепившись за водосток, быстро разгоралась белым химическим пламенем. Не раздумывая, Лиза стала пробираться по скату жестяной крыши, чтобы сбить лопатой «зажигалку» вниз. Когда оставалось всего несколько метров, девушка поскользнулась на мокром от прошедшего ночью дождя металле и, упав на спину, стремительно заскользила вниз к бомбе, выронив лопату и выставив вперед руки…
Прошло всего два дня, с тех пор как уехал Гай, а жизнь в подвале кардинально переменилась. В комнате, где раньше Лиза ночевала одна, теперь ютилось много людей из сгоревшего по соседству дома. Усталые женщины и целая орава грязных ребятишек. Из мужчин, здесь был только древний дед Герт, который ходил по подвалу, опираясь на старую двустволку, словно на клюку. Он угрюмо смотрел на всех из под мохнатых седых бровей, кряхтел и поминутно вздыхал. Дети беспрерывно пищали, начиная возню по любому поводу, женщины сидели молча. Уже никто не плакал. Страх сковал сердца обитателей подвала - даже днем никто не выходил на улицу. Канонада, сопровождавшая жизнь последний месяц, практически стихла. В город входили имперские войска.
Старая Оманда, в который раз уже мазала Лизе лечебной мазью изуродованные страшными ожогами руки. Лиза терпела боль молча, только слезы катились по её изможденному лицу. Джим, обеспокоенный страданиями хозяйки, лез к Лизе, мешал бабушке, норовил лизнуть девушку в лицо. Жилет с него давно сняли, под брезентом оказалась взрывчатка. Пёс был истребителем танков.
Послышался рокот двигателя приближающейся тяжелой машины, лязг гусениц. Лиза, отстранив Оманду, подбежала к окну. Чтобы выглянуть, ей пришлось встать на цыпочки. По разрушенной улице полз имперский танк. На его бортах красовались ненавистная городским жителям эмблема Императора - три черных лепестка в желтом треугольнике. Несколько солдат, в тяжелых комбинезонах высшей степени защиты, сидело на его броне, целясь из автоматов в окна. Еще несколько методично обходили дом за домом. То и дело, были слышны короткие автоматные очереди. Лиза видела, как из подъезда дома напротив один из солдат выволок за волосы молодую женщину, прижимающую к груди сверток с младенцем. Вырвав ребенка из рук матери, он швырнул его под гусеницу танка, а женщину повалил на землю ударом приклада.
Танк все так же медленно полз не сбавляя хода приближаясь к их подвалу, наполняя комнату ужасным грохотом. Притихшие было дети, разревелись один за другим.
Дальше медлить было нельзя, и Лиза решилась. Не обращая внимания на боль в руках, она разделась и на голое тело надела жилет со взрывчаткой, закрепив контакты так, что бы достаточно было сжать руку в кулак. Сверху на жилет она надела свой любимый красный сарафан. Сил на то, что бы застегнуть пуговицы, расположенные сзади, у нее не осталось. Люди с ужасом смотрели на ее приготовления. Лиза взяла в другую руку нарцисс, из стоявшего в вазе на столе последнего букета, и босиком вышла из подвала на улицу. Несмотря на вечер, Городские часы на чудом уцелевшей башне показывали полдень, холодный ноябрьский ветер перекатывал по залитой кровью улице имперские листовки с призывом встречать цветами войска освободителей.
- Только до утра. В шесть я должен быть в казарме. – Гай вздохнул, освободил руку и встал. Джим, большой пес, устроившийся было в углу, вскочил вслед за хозяином. На туловище собаки был надет объемный брезентовый жилет.
- Фу, Джим, место! – Скомандовал Гай. Он взял свой рюкзак поставил на стол и стал развязывать тесемки. Пес снова лег в угол, положив голову на мощные передние лапы.
- Нам дали паек. Давай поедим. Тут консервы, галеты, сгущенка. Я все оставлю вам.
Гай посмотрел на Лизу. Несмотря на царивший полумрак, она была прекрасна - правильные черты лица, длинные светлые волосы и огромные голубые глаза. Она поднесла букет к губам и стала целовать каждый цветок, не сводя глаз с любимого.
- Как ты смог найти эти цветы? - Девушка улыбнулась. – Ты всегда приходишь ко мне с цветами.
Гай промолчал. Как ни странно, в училище, несмотря на войну, уцелели и теплицы и цветник. Так что нарвать букет ему не составило никакого труда.
- Там совсем плохо, да? - Лиза обхватила руками свои озябшие плечи.
- Ну, не знаю, - Гай пожал плечами, и стал выкладывать продукты на стол. – Просто прорыв. Имперцы ввели свежую танковую дивизию. Завтра – послезавтра мы их остановим. Нужно продержаться всего два - три дня, что бы успела подойти гвардейская бригада Герцога Эго.
- Ничего себе прорыв! – Лиза вскочила с дивана. – Первый курс пехотного училища бросают в бой! Как на мясо. Гай, нам по семнадцать, и ты в своей казарме еще ничего не видел. Явился среди ночи. А я видела! Город бомбят уже вторую неделю. Школы больше нет. Нет церкви и почты. В нашем парке хоронят трупы! Полицейские ездят на полуторках по улицам и собирают убитых, а потом сваливают в огромную яму. Завалы домов никто не разбирает. Помнишь, тетя Элла сшила тебе костюм к Выпускному? Ёе больше нет. Я сама видела, как её дети собирали в ведро то, что от нее осталось!
Лиза закрыла лицо руками.
- Я уже плакать не могу. Тебя убьют, Гай. Императора не остановить. Все взрослые мужчины нашего дома ушли в добровольческий батальон. И никто из них не вернулся! – Голос Лизы сорвался на крик.
Гай молчал. Он был очень красив сейчас – высокий, стройный, в новенькой форме, обвешанный амуницией, со значком отличника службы на груди. С ним был Джим и автомат. И при таком раскладе он не боялся ни черта, ни дьявола, ни Императора с его танками и бомбардировщиками.
В соседней комнате заплакал ребенок. Послышался тихий женский голос.
- Это Марта плачет. Они остались вдвоем с бабушкой. – Успокоившись, тихо заговорила Лиза. – Я отдам им твою сгущенку?
- Как хочешь, - Гай пожал плечами. – Конечно, отдай.
Они сели за стол. Только теперь Лиза поняла, насколько она была голодна.
Ни один магазин в городе не работал. Деньги превратились в мусор. Достать продукты можно было только по карточкам. И продукты и карточки выдавали в разбомбленной вчера утром комендатуре. Куда теперь идти за едой Лиза не представляла.
-Ты не бойся, - прожевав галету, сказал Гай. – Мы не пустим их в город.
Он снял фляжку с пояса и, открутив крышку, протянул Лизе.
-Глотни. Это спирт. Сразу станет теплее.
Сделав большой глоток, Лиза закашлялась.
-Боже, Гай, - улыбнулась она, смахнув набежавшие слезы. – Тебя в твоем училище еще и курить научат.
- Нам раздали табак, а я сменял его на галеты. Ты оставь флягу себе. Поменяете потом на хлеб.
За окном послышались голоса, металлический звон, кашель. Джим зарычал, подняв голову.
- Патруль. По ночам часто стреляют. В городе полно мародеров. Даже здесь, в этом подвале, страшно, а в нашей квартире ни одного целого окна не осталось и дверь кто – то выбил. – Лиза кутаясь в плед подошла к окну, за которым ничего не было видно.
-Знаешь, - Гай подошел и сзади обнял ее за плечи. – Я оставлю с вами Джима. Он никого к вам не подпустит. В училище ещё полно собак и я не завидую их судьбе. Здесь, с тобой ему будет лучше.
-Тебе попадет. Он же на службе, так же как и ты. – Лиза прижалась к Гаю всем телом.
-Ничего. Навру, что ни будь. Зато буду спокоен за тебя.
-Когда ты уйдешь? – Лиза повернулась к нему лицом.
- В полшестого придет машина,- Гай посмотрел на часы. – Через полтора часа.
В ночном небе послышался нарастающий гул тяжелых самолетов.
- Имперские, - вздохнула Лиза. – На Столицу пошли. Нас только утром и днем бомбят.
Она обняла его за плечи, нашла в полумраке губы и, целуя, стала опускаться на диван, увлекая Гая за собой. Летом, перед поступлением в училище, Гай себе и представить не мог того, что происходило с ними теперь.
Потом, Лиза лежала на его плече, взяв обеими руками его ладонь. Второй рукой Гай поглаживал ее волосы. В наступившей вдруг тишине был слышан только шорох дождя, да в углу возился Джим, устраиваясь по удобнее. Они долго молчали, переживая произошедшее.
- Жалко, маму не увидел – наконец сказал Гай. Их матери работали на заводе, не выходя оттуда по несколько суток. Отцы же ушли на фронт в первые дни войны.
- Да. У них на заводе эвакуация. Четвертые сутки домой не приходят. Правда, теперь я не знаю, успеют ли. – Лиза имела в виду то, что фронт придвинулся практически вплотную к городу.
- Мы не пустим их в город! – Гай вскочил и начал одеваться. – Гвардейцы уже на подходе. Нужно продержаться всего два – три дня.
- Это вам командиры так говорят? Ты уже который раз повторяешь чужие слова.
Ни Гай, ни Лиза, ни командир пехотного училища майор Дикс, которому предстояло утром вести в бой своих курсантов, не знали того, что Гвардейской бригады больше нет. Всего две бомбы, сброшенные с небольшого самолета, накрыли идущую походным маршем бригаду ипритовым облаком, и прорвавшая фронт имперская бронепехота, за двадцать минут хладнокровно перестреляла и передавила танками беспомощных, гниющих заживо, солдат герцога Эго.
На улице послышался шум мотора подъехавшего грузовика. Остановившись, тот коротко посигналил.
- Пора, - сказал полностью одетый Гай, закидывая автомат на плечо. – Джим, остаешься здесь. Охранять!
Он потрепал пса за ухом. Лиза, поднялась с дивана, придерживая на груди плед, Гай шагнул к ней. За окном грузовик просигналил ещё раз.
Выбравшись из подвала, Гай побежал к автомобилю, хлюпая по лужам. Забросив рюкзак и автомат в кузов, он уже на ходу схватился за протянутые руки. Курсанты затащили его к себе.
-Ну что, Гай всех своих повидал? – розовощекий, круглолицый курсант по кличке Кот хлопнул его по плечу. Остальные приветливо улыбались из под капюшонов форменных курток.
- Мама на заводе. – Ответил Гай, выбирая себе место по суше.
Старенький грузовик медленно катился по улицам разрушенного города, собирая курсантов из увольнительной. После Гая забрали еще троих. Возле каждого дома приходилось сигналить по два – три раза. Упырь, старый прапорщик, сидевший за рулем, каждый раз трогался с места раньше, чем очередной курсант успевал забраться в кузов. Это всех неизменно веселило. Сидевшие в кузове ребята, смеясь, втаскивали отстающего, подшучивали над ним, и Гай радовался вместе со всеми. Настроение парней поднималось, несмотря на холод и дождь, несмотря на страшные развалины родного города, которые все отчетливее проступали из темноты. Молодым семнадцатилетним мальчишкам хотелось боя, хотелось орденов из рук герцога Эго. Гай представил, как после победы он, бряцая наградами, опираясь на трость, приволакивая раненную ногу, спускается в подвал к Лизе, и как та со слезами бросается ему на грудь. То ли от бравых мыслей, то ли от того, что Кот пустил по кругу флягу со спиртом, и Гай уже дважды приложился к ней, но ему стало значительно теплее.
Даже на КПП, на выезде из города, суровые солдаты из комендантского батальона, проверявшие документы так же дотошно и тщательно как и на въезде, не испортили курсантам настроения. КПП был окружен баррикадами мешков с песком, сваренными из рельсов противотанковыми ежами и позициями зенитчиков с задранными вверх стволами станковых пулеметов.
Вырвавшись из плена городских улиц, грузовик покатился быстрее. На утопающем в утреннем тумане шоссе, ведущем от города к пехотному училищу, повсюду были видны следы стремительного отступления регулярной армии. Обочины были завалены брошенным армейским имуществом. Попадались тяжелые орудия с поломанными лафетами, разбитые снарядные ящики, разбомбленные и просто брошенные автомашины, бронетранспортеры и даже танки. Кое - где виднелись не убранные тела погибших при бомбежке солдат и беженцев. Гай заметил стаю бродячих собак, которые заслышав гул машины, бежали прочь от обглоданного ими трупа.
Вдруг, сквозь гогот курсантов, послышался шум авиационных моторов. В посветлевшем небе показалось двенадцать имперских бомбардировщиков в окружении истребителей. Курсанты переполошились.
- Воздух! – закричал Кот и принялся стучать прикладом по крыше кабины. В ответ грузовик стал набирать скорость. Звонко захлопали зенитные пулеметы со стороны КПП. Подвыпившие курсанты на ходу стали палить из автоматов по низко летящим самолетам. Гай стрелял вместе со всеми. Каждый третий патрон в магазине был с трассирующим, и он точно видел как автоматные пули попадали в борт ближайшего бомбардировщика. Тогда, от группы самолетов отделился один из истребителей, завалившись на одно крыло, он развернулся и стал пикировать вслед удирающему грузовику. Гул двигателя становился нестерпимым. Самолет заслонил собою полнеба. Он был так близко, что Гай увидел лицо пилота. «Почему он не стреляет?» - пронеслось в голове Гая, как вдруг от начинающего выходить из пике истребителя отделилась продолговатая фугасная бомба и, сверкнув оперением стабилизаторов, устремилась к машине.
Спустя секунду фугас взорвался, разметав сидящих в кузове людей. Никто из курсантов так и не осознал, что случилось непоправимое. И только окутанное пламенем колесо грузовика, оторванное взрывом, ещё несколько метров катилось вперед по разбитому отступившими войсками шоссе.
Всего несколько минут спустя, самолеты были над городом. Взвыла сирена, возвещая о воздушной тревоге, и Лиза перешла в соседнюю комнату к старухе и девочке. Пес отправился за ней следом. Марта спала, а бабушка Оманда беззвучно плакала, склонившись над колыбелью.
- Зажигалки! Зажигалки! - послышались с улицы детские голоса. Значит, сейчас подростки полезут на крыши уцелевших домов, чтобы сбрасывать горящие бомбы вниз. Оставив Джима, Лиза, не одевая плаща, выбежала из подвала.
На улице в рассветных сумерках царило нездоровое оживление. По светлеющему небу рыскали лучи прожекторов, бухали зенитки со стороны КПП и завода, по улице бегали вооруженные лопатами и пожарными баграми жители, вой сирены и самолетных моторов закладывал уши.
Схватив прислоненную к стене дома лопату, Лиза забежала в подъезд, вслед за соседскими мальчишками. Спустя две минуты она была уже на покатой крыше родного дома. Видимая отсюда панорама разбуженного города завораживала, холодный ветер пробирал тело легко одетой девушки до костей. Из пролетевших, казалось над самой головой, бомбардировщиков на улицу посыпались сначала листовки, а потом со свистом, перекрывающем рев двигателей и вой сирен, полетели зажигательные бомбы. Лиза заметила, как, одна из них, пробив крышу соседнего дома, молниеносно зажгла пожар в квартире на верхнем этаже. Вторая угодила в самый угол крыши их дома и, зацепившись за водосток, быстро разгоралась белым химическим пламенем. Не раздумывая, Лиза стала пробираться по скату жестяной крыши, чтобы сбить лопатой «зажигалку» вниз. Когда оставалось всего несколько метров, девушка поскользнулась на мокром от прошедшего ночью дождя металле и, упав на спину, стремительно заскользила вниз к бомбе, выронив лопату и выставив вперед руки…
Прошло всего два дня, с тех пор как уехал Гай, а жизнь в подвале кардинально переменилась. В комнате, где раньше Лиза ночевала одна, теперь ютилось много людей из сгоревшего по соседству дома. Усталые женщины и целая орава грязных ребятишек. Из мужчин, здесь был только древний дед Герт, который ходил по подвалу, опираясь на старую двустволку, словно на клюку. Он угрюмо смотрел на всех из под мохнатых седых бровей, кряхтел и поминутно вздыхал. Дети беспрерывно пищали, начиная возню по любому поводу, женщины сидели молча. Уже никто не плакал. Страх сковал сердца обитателей подвала - даже днем никто не выходил на улицу. Канонада, сопровождавшая жизнь последний месяц, практически стихла. В город входили имперские войска.
Старая Оманда, в который раз уже мазала Лизе лечебной мазью изуродованные страшными ожогами руки. Лиза терпела боль молча, только слезы катились по её изможденному лицу. Джим, обеспокоенный страданиями хозяйки, лез к Лизе, мешал бабушке, норовил лизнуть девушку в лицо. Жилет с него давно сняли, под брезентом оказалась взрывчатка. Пёс был истребителем танков.
Послышался рокот двигателя приближающейся тяжелой машины, лязг гусениц. Лиза, отстранив Оманду, подбежала к окну. Чтобы выглянуть, ей пришлось встать на цыпочки. По разрушенной улице полз имперский танк. На его бортах красовались ненавистная городским жителям эмблема Императора - три черных лепестка в желтом треугольнике. Несколько солдат, в тяжелых комбинезонах высшей степени защиты, сидело на его броне, целясь из автоматов в окна. Еще несколько методично обходили дом за домом. То и дело, были слышны короткие автоматные очереди. Лиза видела, как из подъезда дома напротив один из солдат выволок за волосы молодую женщину, прижимающую к груди сверток с младенцем. Вырвав ребенка из рук матери, он швырнул его под гусеницу танка, а женщину повалил на землю ударом приклада.
Танк все так же медленно полз не сбавляя хода приближаясь к их подвалу, наполняя комнату ужасным грохотом. Притихшие было дети, разревелись один за другим.
Дальше медлить было нельзя, и Лиза решилась. Не обращая внимания на боль в руках, она разделась и на голое тело надела жилет со взрывчаткой, закрепив контакты так, что бы достаточно было сжать руку в кулак. Сверху на жилет она надела свой любимый красный сарафан. Сил на то, что бы застегнуть пуговицы, расположенные сзади, у нее не осталось. Люди с ужасом смотрели на ее приготовления. Лиза взяла в другую руку нарцисс, из стоявшего в вазе на столе последнего букета, и босиком вышла из подвала на улицу. Несмотря на вечер, Городские часы на чудом уцелевшей башне показывали полдень, холодный ноябрьский ветер перекатывал по залитой кровью улице имперские листовки с призывом встречать цветами войска освободителей.
Автор: Ssweta 20.12.2012, 10:54
Сталкеры продолжают писать свои стихи, посвящая из Зоне Отчуждения.
На портале Сталкер.УЗ проходил конкурс Кланов, 3 этап которого был посвящен поэзии.
Тема конкурса была задана "Зона - дом родной".
[attachmentid=74283][attachmentid=74284][attachmentid=74285]
Представляю вашему вниманию стихи клана МОНОЛИТ
автор АРКАН (Михаил)
Вновь загадочно мерцает,
Синим светом Монолит.
Души Зовом отравляет,
Манит к центру как магнит.
По знакомой всем дороге,
По истоптанной тропе.
Путешествуем по Зоне,
Словно в бесконечном сне.
Вновь затаримся в Деревне,
Через Свалку пробежим,
А потом в Тёмной Долине
Перестрелку учиним.
Унеся оттуда ноги,
В Баре снимем чутка стресс,
И помчим к солдатам Воли,
А оттуда в Рыжий Лес.
Погуляем по Радару,
И заглянем на Янтарь.
Зададим всем Зомби жару,
Может выползет главарь...
Порыбачим на Скадовске,
И поймаем Карася.
Вооот такая вот зараза...
Только жрать увы нельзя.
Всё вокруг мне как родное,
Каждый ржавый самосвал.
Каждый чахлый кустик в Зоне,
И сгоревший сеновал.
Я готов бродить тут вечно,
Сжился с этою землёй.
Здесь нашёл я своё место,
Зона-дом теперь родной.
Синим светом Монолит.
Души Зовом отравляет,
Манит к центру как магнит.
По знакомой всем дороге,
По истоптанной тропе.
Путешествуем по Зоне,
Словно в бесконечном сне.
Вновь затаримся в Деревне,
Через Свалку пробежим,
А потом в Тёмной Долине
Перестрелку учиним.
Унеся оттуда ноги,
В Баре снимем чутка стресс,
И помчим к солдатам Воли,
А оттуда в Рыжий Лес.
Погуляем по Радару,
И заглянем на Янтарь.
Зададим всем Зомби жару,
Может выползет главарь...
Порыбачим на Скадовске,
И поймаем Карася.
Вооот такая вот зараза...
Только жрать увы нельзя.
Всё вокруг мне как родное,
Каждый ржавый самосвал.
Каждый чахлый кустик в Зоне,
И сгоревший сеновал.
Я готов бродить тут вечно,
Сжился с этою землёй.
Здесь нашёл я своё место,
Зона-дом теперь родной.
Представляю вашему вниманию стихи клана БАНДИТЫ
автор Капюшон (Грек)
Мы забытые веками,
Наше прошлое - туман,
На районе мы годами
Лезли всё в чужой карман.
Зона нас укрыла лаской,
Схоронила навсегда,
Но под призрачною маской
Воплощалась нам она.
Здесь была свобода воли,
Здесь разжиться можно всласть,
На твоей тяжёлой доле
Выпал шанс почуять власть.
Здесь не встретишь ты ментяру,
Не грозит тебе тюрьма,
Наливай себе водяру
И не жди себе письма.
Человечеством забыто
Это место навсегда,
Но отдельные субъекты
Промелькают иногда.
Здесь законов минимально,
Лишь понятия одни,
И довольно актуально
Прожигать под ними дни.
Раскидало нас по Зоне,
Натекло сюда рекой,
Каждый бродит в капюшоне,
Местность смотрится с тоской.
Хоть и Зона стала домом,
Мир для каждого далёк,
У костра сидим рандомом,
Догорает уголёк.
Наше прошлое - туман,
На районе мы годами
Лезли всё в чужой карман.
Зона нас укрыла лаской,
Схоронила навсегда,
Но под призрачною маской
Воплощалась нам она.
Здесь была свобода воли,
Здесь разжиться можно всласть,
На твоей тяжёлой доле
Выпал шанс почуять власть.
Здесь не встретишь ты ментяру,
Не грозит тебе тюрьма,
Наливай себе водяру
И не жди себе письма.
Человечеством забыто
Это место навсегда,
Но отдельные субъекты
Промелькают иногда.
Здесь законов минимально,
Лишь понятия одни,
И довольно актуально
Прожигать под ними дни.
Раскидало нас по Зоне,
Натекло сюда рекой,
Каждый бродит в капюшоне,
Местность смотрится с тоской.
Хоть и Зона стала домом,
Мир для каждого далёк,
У костра сидим рандомом,
Догорает уголёк.
Представляю вашему вниманию стихи клана ЗОМБИ
Сын Зоны
автор kos7er (Александр)
Ветер гонит пыль дорог, жизнь моя.
Я не апостол, не пророк, сталкер я.
Что найду на то живу - не впервой
Слышать сзади на бегу собачий вой.
Не уйти мне отсюда никак
Не могу теперь без Зоны я - мрак!
Раз попробовал сбежать, но не смог!
Друг погиб — вот напасть! Не уберег.
Вот теперь томится здесь моя душа.
Теперь не вижу я покоя нишиша.
Не отпустит никуда Зона-мать
Лишь заставит за себя воевать.
Вижу сон я уже третью ночь.
Будто Зона мне желает помочь.
Словно кто-то охотится за мной
А она бережет мой покой.
Сыном я ее негласно наречен
И быть рядом всегда обречен.
Она станет меня оберегать,
Непонятно от кого защищать.
И идет война двух сторон
Не побеждают ни Зона, ни он.
И душа моя — трофей на той войне!
Не подохнуть мне теперь в тишине...
Автор: Ssweta 1.11.2016, 16:32
* * *
Это случилось после одной удачной вылазки, когда я, сытая и довольная, возвращалась в логово. Охотничьи угодья в моём случае приходятся на довольно большом удалении от места ночлега, так как характерные запахи отпугивают осторожную дичь от праздного шатания вблизи столь опасного существа, коим являюсь я — их сосед сверху в пищеварительной цепи. Странные звуки я заметила загодя, ещё не увидев, но уже осознавая их источник – такие издают гадкие двуногие твари, что частенько умудряются жалить и кусаться издали. Я припала к земле принюхиваясь…
У костра, характерно пофыркивая и бубня, сидели трое особей. Созерцание их мало что могло мне сказать, а вот запах меня заинтересовал. Запах этот исходил от одной из фигур, сидевшей чуть поодаль от остальных – она не пахла вонючим дымом, как две первые, которые этот дым испускали изо рта. От нее исходил призрачный, казалось бы, аромат, и он дурманил меня…
***
Когда-то так пахла моя приемная мать, такая же двуногая тварь, как и эти. Она гладила меня за ушами и терлась щекой о мои щеки; изредка, когда никто не видел, чмокала в нос. А я в ответ вылизывала ее лапки, странные лапки без когтей. А еще она всегда разговаривала со мной – совсем не так, как они общаются между собой. Она шептала мне что-то на ухо, и иногда я даже улавливала свое прозвище - Яссссься. Как же мне не хватает ее голоса...
Поначалу она казалась такой огромной и сильной, что у меня не возникало сомнений в её способности защитить меня от всех невзгод этого мира. Но в один из дней такие же двуногие твари неожиданно схватили меня за шкирку, а ее отбросили в сторону, как котенка. Она бежала следом, что-то кричала, но ее не подпускали близко и отталкивали. Раньше я никогда не слышала, что бы мама так кричала. Из-за ее криков и волнения я тоже встревожилась, продолжая, однако, надеяться на то, что всё происходящее лишь часть какой-то непонятной мне забавы.
Через какое-то время я оказалась в странном помещении, в котором отовсюду бил свет. Я не понимала что со мной делают: привязывались какие-то веревки, затягивались ремни, щёлкали зажимы. А потом вдруг стало больно... Очень больно. Болела то голова (казалось, что в нее впивается огромный коготь), то все тело разом, словно меня пинали и били (хотя это было вовсе не так). Моментами же доходило до того, что всё вокруг словно распадалось на сотни частей, колючих осколков, режущих все мои органы восприятия... А еще я понимала, что мне пытаются что-то скомандовать. В ответ я шипела.
Один из моментов окончательно лишил меня сил: кто-то из них подошел слишком близко, чтобы я могла дотянуться. Толчок произошёл где-то на уровне рефлексов, моё искалеченное тело выгнулось, я рванулась вперёд, вцепилась одной челюстью прямо в горло, а второй в морду. И снова обжигающие свет и боль, которым не было конца…
Очнулась я от шипения и мяуканья. Шипела я сама. Шипела на всё и всех, не подпуская к себе двуногих чужаков. Мяукала тоже я, жалобно подзывая ту, что не смогла защитить меня от этого кошмара. Тело саднило, голова болела, а вокруг всё не переставали о чём-то говорить эти двуногие твари . Каждый звук, который они издавали, отдавался в моей голове словно ударом. Вскоре чужаки впустили мать, и хотя я ждала ее, но первым делом зашипела и даже попыталась цапнуть за руку, хотя сил укусить уже не было. Она напоила меня водой, даже собиралась покормить, но ей не разрешили, а вскоре вновь выставили вон.
Но я ждала. Я ждала её, и она вернулась, отцепила от меня какие-то проводки, расстегнула ремни, завернула в тряпку, которая пахла так же, как и она сама. Я было собралась ей пожаловаться, но, услышав еле слышное шипение, поняла – угроза рядом и надо затаиться. Она взяла меня на руки и бережно прижала к себе. Я же в ответ вцепилась в ее одежду, чтобы не свалиться, уткнувшись одной мордой ей в плечо, а второй прижавшись к щеке. Мы тихо-тихо ушли: сначала из здания, а затем все дальше и дальше...
По ее щекам стекала влага, которую я слизывала под нежный шёпот: «Ясссьссенька, что они с тобой сделали... Выходим тебя, моя кроха, и покажем им». Это было очень странно. Все издаваемые ею звуки, кроме «Ясссься», всегда были для меня абстрактными, непонятными, не запоминающимися. А тут мало того, что она твердила все время одно и тоже, так ведь самым удивительным было то, что я понимала смысл этих звуков. Звуков её речи.
Спустя какое-то время я стала понемногу приходить в себя. Уже не было так больно, но я все еще ощущала дискомфорт во всём теле. Поправке способствовала и эта нежность, которой теперь я была окружена повсеместно. «Ясссьсся», и мать крепче прижимала меня к себе.
Но никогда прежде на прогулках мы не заходили так далеко. Она, словно заяц, петляла среди деревьев, от оврага к оврагу, хотя сама уже еле держалась на ногах. «Да провались оно всё, одна на одной..». Мы стояли перед пустотой на опушке почерневшего голого леса, воздух впереди, казалось, подрагивал, а тонкий запах чего-то колючего щекотал мои рецепторы. По звукам бормотания я поняла, что мама озлобленна, но одновременно и испугана. Вот она достала из кармана тяжёлый маленький предмет. Такими она со мной играла во дворе, в вольере – кинет, тот катится по земле, а я ловлю, словно мышонка. Вот и теперь она его подкинула. Первый полетел, а я инстинктивно рванулась за ним, и мама меня чуть не выронила. Вот ещё один, ещё. Держали меня уже покрепче.
«Ага... тут лазеечка!» Еще пара бросков. Воздух снова зарябил перед глазами. Мама всё вынимала из кармана и раскидывала одинаковые гайки, а от того, как они ложились, зависела скорость нашего продвижения к ближайшей спасительной поляне, добравшись до которой она осела, отцепила меня, аккуратно уложила рядом с собой, достала что-то из большого кармана, который обычно болтался у нее за спиной, положила в рот, пожевала и вскоре протянула мне на ладони. Сама не знаю почему, но я любила этот разжёванный хлеб с ее слюной. Вкуснее было только воспоминание о молоке, но не о том, что мне доставалось с блюдца… Я начисто вылизала ее ладони и, уткнувшись в мягкий и тёплый бок, замурлыкала. Мое мурлыканье, словно колыбельная, убаюкало и мать.
Свежий вечерний воздух разбудил меня отдохнувшей, а кроме того немного пьянил своими запахами. Может от того мне и захотелось пошалить. Я схватила зубами тряпку, в которую меня укутывали, и побрела к канавке, мимо которой мы проходили с мамой перед тем как прилечь на отдых. На дне ямы виднелась лужица воды, у самой кромки которой воздух неожиданно зарябил перед глазами, я испуганно мотнула головой и разжала зубы. Тряпка полетела в лужу, но после неожиданного легкого щелчка она, словно ожившая, взметнулась вверх и упала около куста шиповника. Я так растерялась, что даже не успела зашипеть. Медленно подходила к тряпке, принюхиваясь – пахла она так же как и прежде – немного мамой, немного мной. И хотя теперь я ее боялась, но все же аккуратно взяла зубами, когда меня привлек сам куст шиповника.
Что там виднеется среди его корней? Нора. Хм.. Похожая нора была в почти забытых воспоминаниях, от нее пахло мамой, настоящей, теплой, пушистой. Здесь же запахов не было. Вместе с тряпкой в зубах я попыталась пролезть под густо растущими ветками, колючки царапали морду, спину и лапы, но по сравнению с пережитым ужасом было уже совсем не больно. Уже сама не своя, ужиком я пробралась вглубь норы и спряталась, как барсук.
Темнота все плотнее окутывала лес, который постепенно погружался в сон. Из своей норы я вглядывалась в темноту, с интересом наблюдая за пауком, который ткал свою паутину, густую и узорчатую, словно запечатывая меня в этом убежище. Все поплыло, темнота навалилась окончательно, чувства ушли на второй план, а когда вновь засаднило морду и лапы — снаружи уже светало. Сквозь узорчатую паутину просвечивали листья шиповника. Вдобавок ко всему, под утро сбрызнул дождь, не сильный, но достаточный, чтобы сбить след.
Чем светлее становилось вокруг, тем больше я нервничала - вдруг опять нестерпимый свет ударит в глаза и снова станет больно? Из-за резко возобновившегося страха я не отозвалась и на голос приемной матери. К тому же так навевало ощущение защищённости наличие плотных земляных стен вокруг, что покидать их не хотелось панически. Она звала меня негромко, бормотала что-то странное, но иногда, вблизи, более менее разборчиво.
«Что там за яма, за кустом? Ясссьсся… Неужели в нору забралась? Ясссьсся! Яссссься! Паутина. Чёрт подери... Вход заткан паутиной. Значит там ее нет. Ну не сквозь землю же она провалилась! Яссссься!..»
Затем последовал странный звук, словно надувной шар, лопающийся от острых когтей. Уже позже я всегда узнавала этот звук, с которым двуногие твари кусались и царапались издали, раня то бок, то лапы. А мама охнула, пошатнулась и осела прямо в лужу, чуть в стороне от того места, где вечером ожила тряпка. Затем ее подхватило, закружило, что-то лопнуло и разлетелось во все стороны…
Выждав, когда голоса стихнут, я снова поигралась в ужика. Жрать охота… А еще этот запах, странный запах, который и выманил меня из норы. Мясо, сырое мясо, которым мама иногда меня подкармливала, только у того мяса и вкус и запах были иными.
Автор: BoBSoN 13.8.2017, 12:47
http://radikal.ru
Саша Рид
Самое заветное.
«И чего же ты все-таки хочешь?» – спросил тихий голос.
«Спасти его!» - таким был ответ.
Все прошлые желания, что были не раз перебраны в уме, потеряли важность и значимость. Осталось лишь одно – спасти.
«Так ли это?» - простой вопрос вызывает страх и отчаяние. Но никакое другое желание просто не приходит в голову, ставшей вдруг тяжелой, просто неподъемной.
«Да. Да! Да!!!» - голос срывается в крик. Это очень мучительно – раз за разом пытаться вспомнить то, что вспоминать совсем не хочется. А потому раздражает. Желание уже озвучено. Зачем переспрашивать?
«Да будет так!» - Легкий усталый вздох слышится в неожиданно сильном и властном голосе. Это странно – не слышать ушами. Словно какой-то сигнал посылается прямо в мозг. И ты ощущаешь все оттенки эмоций собеседника. Они болезненно бьют по оголенным нервам. Ты вздрагиваешь, словно от неожиданного щелчка над самым ухом…
И просыпаешься.
***
- Зачем тебе Монолит? – Ханыга вопросительно приподнял бровь. Удивляться было нечему. Каждый второй сталкер мечтает добраться до центра Зоны, к самому Монолиту, и загадать свое желание. Каждый мечтает, что ему повезет. И исполненное желание не обернется для него страшным проклятьем.
- Я думал, риторические вопросы не в твоем стиле, - легонько улыбнулся в ответ Три Ха-Ха.
- Ладно-ладно, - Ханыга поднял ладони кверху. – Сам я не дурак, туда тащиться. Но есть у меня пара знакомцев. Безбашенные ребята. За хабаром отправятся хоть к черту на рога. Хоть к центру Зоны. Могу за них поручиться – ребята опытные, надежные. Не раз вместе из-за Периметра выходили. Как видишь, не с пустыми руками.
Ханыга обвел пространство вокруг рукой. Тут было на что посмотреть. Огромный дом с шикарной обстановкой на любого произвел бы впечатление. Наверное, на любого, кроме сталкеров. На них производила впечатление разве что Зона.
- Удачно сбыли хабар? – поинтересовался Три Ха-Ха.
- Не одну ходку пришлось сделать, – Ханыга вдруг понизил голос. – Только я вот никогда Зону не любил. Не могу я в ней находиться. Как только накопил достаточно деньжат – с радостью избавил Ее от себя. А ребята уже не могут от Нее отказаться. Любят они Ее. Любят и ненавидят. Извечное проклятье сталкеров.
- Неужели, тебе самому ни разу не хотелось вернуться?
Старый сталкер лишь неопределенно пожал плечами.
Ханыге едва перевалило за тридцать, но выглядел он, словно прожил все восемьдесят. Шесть лет в Зоне – это вам не шутки. И ведь дело не в цвете кожи – немного желтоватой и тусклой, не в морщинах, избороздивших лоб. И не во множестве шрамов. Настоящий его возраст выдавали глаза. Бледные, выцветшие, полные тоски и сожаления. Три Ха-Ха был его ровесником, но сам осознавал, что выглядит гораздо моложе. Уже довольно опытный сталкер, он все равно видел, как резко отличается от остальных Ханыга. В Зоне быстро взрослеешь. Возможно, еще три-четыре года, и Три Ха-Ха станет таким же стариком. Но, скорее всего, он не доживет до этих лет.
Зона убивает. Не в словах это понимание, нет. Всем своим существом понимаешь. Каждой клеточкой тела. Убивает не в принципе, а именно сейчас. Когда ты сидишь на поваленном дереве или спишь в комнате в баре для сталкеров. Именно сейчас. Когда ты просто думаешь о ней.
Три Ха-Ха с трудом заставил себя отвлечься от таких размышлений. Все это – просто слова. В реальности он чувствовал только жажду адреналина и желание что-то изменить в Зоне. Найти в ней что-то хорошее. Именно за этим он собирался идти к Монолиту. Глупо, правда, но таким было его Желание. Конечно, Монолит исполнял только Заветные желания, но почему-то Три Ха-Ха был уверен, что внутреннее чувство, то, что можно назвать Желанием, было рождено чем-то подобным. Чем-то, что можно выразить именно этими словами.
- В общем, я договорюсь с ребятами, - Ханыга поднялся, показывая этим, что разговор окончен. Три Ха-Ха не стал сопротивляться. Сталкер уже много сделал, согласившись хотя бы просто поговорить с незнакомым человеком. Помогут. Встретишься с ними в Баре через неделю. Кликухи их – Слоник и Тень. Учти Тень – женщина. Грустная у нее история. Я узнал уже здесь, в миру. И, пока Зона не слышит, я тебе скажу – бросили ее родители во младенчестве. Я ее нашел, когда ей исполнилось шестнадцать. Самородок. Честно тебе скажу – не спрашивай о том, что с ней было раньше. Тенью за мной ходила, потому так и прозвали. Даже в Зону. Ну что, по рукам?
Три Ха-Ха оставалось только согласиться. Поддержка такого человека как Ханыга значила немало. И отказаться от его помощи – означало быть полным дураком. Даже, несмотря на то, что один из предложенных Ханыгой людей – женщина.
Женщин Зона не любила. Ревновала, наверное. Когда только образовался Периметр – мужчин и женщин, желавших рискнуть и поискать хабар, было примерно поровну. Но только женщины погибали гораздо чаще мужчин. И вскоре представительниц прекрасного пола можно было встретить только в барах или поселках. Возможно, в аномальной смертности женщин виноват их специфический запах, а может какая-то гормональная особенность. Но Зона истребила почти всех. Если эта Тень действительно так хороша, что выжила на протяжении этих лет и готова идти дальше – то это по-настоящему достойно уважения.
***
Неделя пролетела быстро. Три Ха-Ха с самого утра поджидал в Баре обещанных спутников. Время уже близилось к полуночи, а Слоник и Тень все еще не появились. Три Ха-Ха снова попытался мысленно представить их. Слоник – наверняка крепкий сбитый мужчина ближе к сорока годам. А Тень представлялась загадочной фигурой в черном. Мягкая, кошачья походка, эротичные движения рук. Она представлялась сталкеру этакой женщиной - кошкой. Опасной ночной хищницей. Железным кулаком в лайковой перчатке. Задумавшись, он не сразу откликнулся, когда его бесцеремонно дернули за рукав. Подумал, что случайно зацепили и не обратил внимания. Когда дернули настойчивее, Три Ха-Ха все-таки обернулся.
На него смотрели глаза, потрясающие своей морской синевой. В одном он не ошибся – девушка была одета в черное. Пальцем она поманила сталкера за собой.
- Эй, парниша, как закончите, запишите меня в очередь! – крикнул веселый подпитый голос из зала. Сталкеры давно привыкли к тому, что женщина в Зоне – либо проститутка либо танцовщица. Ну, иногда бармен или официантка – но это большая редкость. На танцовщицу девушка не походила. Не та манера движения.
- Три ха-ха, - ухмыльнулся сталкер. – Она тебе не по зубам!
Он вышел на улицу и, пройдя за незнакомкой несколько двориков, оказался в небольшом доме на три комнаты. Большинство домов в деревеньке с Баром пустовали. Поэтому без труда можно было занимать любой пустующий дом, предварительно проверив его на отсутствие аномалий и всякого радиоактивного зверья. Как он и подумал, женщиной, провожавшей его к месту встречи, была Тень. В доме ждал еще один человек. Три Ха-Ха стал бесцеремонно разглядывать его. Маленький человечек, жилистый похожий на хорька выглядел не старше тридцати. Он был из той породы людей, которые бросаются сразу, не глядя, едва выбрав свою жертву. И казался весьма неприятным на вид.
- Я Слоник, - представился мужчина. В Зоне не называли настоящих имен. Здесь вообще не говорили о «той» жизни. Зона этого не любила.
– Это Тень.
Девушка прошмыгнула за спиной сталкера. Она была слишком молода для опытного сталкера. Для такого старика как Ханыга. Ей сейчас, наверное.… Три Ха-Ха задумался. Двадцать два. Это чистое самоубийство – идти в Зону с теми, кому не доверяешь. Особенно за Монолитом.
- Трих, - вежливо представился сталкер, хотя понимал, что они и так знали к кому шли. Слоник кивнул и стал раскладывать снаряжение, предлагая выбирать. Выбор был небогатый, однако самому Три Ха-Ха пришлось бы долго ползать на брюхе по Зоне, чтобы насобирать такой арсенал. Слоник не взял ничего нового и привлекающего внимание, а, значит, проблем с мародерами будет меньше. Три Ха-Ха взял почти новый АКМ – надежное оружие. Проверено не однажды. Рассовал рожки с патронами по карманам на жилете. Два рожка прикрепил по бокам автомата в специальные пазы. Это уже местные мастера модернизировали оружие для большего удобства. В Зоне не носили автомат за спиной. Он всегда должен быть в руках.
Большая часть снаряжения у Три Ха-Ха - собственная, но оружие и патроны – быстро расходуемый материал в Зоне. Заклинивший затвор или перегревшийся ствол – это только самые мелкие неприятности, ведущие к гибели. Конечно, после каждого похода в Зону оружие ремонтировали в мастерских, да и ухаживали за ним старательно. Но…
Но, увы, больше трех походов Зону не выдерживал ни один ствол. Приходилось менять. Вот и спрашивайте потом – куда у сталкеров деньги деваются. Три Ха-Ха был благодарен Ханыге и его друзьям за помощь. Они фактически спонсировали всю экспедицию. Однако на душе было тяжело как никогда.
***
- А что, Трих, бывает у тебя на душе так, словно кошки нагадили? - шепотом спросил Слоник, стоя на одной ноге посередине лесной проплешины.
- Три ха-ха, - так же шепотом ответил сталкер. – Я с ним родился. Давай медленно назад.
Слоник вел группу. Уже несколько дней трое сталкеров шли мимо аномалий и радиоактивного мяса в виде жутких слепых псов. На большие группы эти твари не нападали, трусливо обходя стороной. Но маленькую они всегда пытались атаковать. И делали это удивительно слаженно, заходя с двух сторон.
А сейчас впереди был целый ряд самых различных аномалий. И ведущий группы по какой-то страшно нелепой случайности не заметил их. Воронья карусель располагалась чуть правее Слоника. Тень не успела шагнуть следом за ними и стояла на безопасном пятачке, грозно поглядывая на собачью свору неподалеку. А сам Слоник едва не угодил между контактной парой – одной из самых распространенной в зоне аномалией. Два аккуратных холмика, ничем не примечательных. Попадешь между ними – и ты «сталкер-гриль».
Сдать назад – дело осложненное хотя бы тем, что в недалеком прошлом группа прошла мимо огромной мясорубки. В общем, аномалий – полный комплект. А возвращаться по своим следам – нельзя. Три Ха-Ха уже считал себя гарантированным покойником. Слепые псы где-то рядом. Если хоть одна тварь ломанется к ним напрямик в приступе бешеной страсти к еде, то активизировавшиеся ловушки накроют всю группу. Три Ха-Ха чувствовал, как встают дыбом наэлектризированные слабыми разрядами волосы у шеи. Мерзкие, холодные мурашки ползли к самым пяткам.
- Нельзя по своим следам. Нельзя, - отчаянно бормотал Слоник, отступая шаг за шагом. Его Зона и покарала первым.
Там где двое свободно прошли две минуты назад, появилась комариная плешь. На ровном месте Слоник споткнулся и упал затылком точнехонько в аномалию. Зрелище далеко не самое приятное. Раздавленная чудовищной массой голова даже не брызнула кровью. Усиленная во много раз гравитация не дала ей взлететь в воздух. Три Ха-Ха зажмурился. Ну, все. Теперь и его очередь. Минута проходила за минутой, но почему-то ничего не происходило. Сталкер стоял с закрытыми глазами долго. Очень долго. Страх не разрешал телу даже пошевелить пальцем. Дышалось и то с трудом. Три Ха-Ха вдруг почувствовал раздражение. Откуда-то из глубины души оно слабо заворочалось в неудовольствии. Хотелось расслабиться. Прямо сейчас. Три Ха-Ха пошел. Прямо так, с закрытыми глазами. Сумасшествие, конечно. Но сталкер просто махнул на все рукой. Умирать так с музыкой!
Открыл глаза он, когда услышал изумленный возглас. Тень, не успевшая шагнуть за остальными в ловушки, с изумлением смотрела на сталкера. Такой финт она видела впервые. И видимо Зоне понравилось подобное отчаяние. Даже слепые собаки ушли, сочтя, что не стоит ради пары кусков мяса соваться на верную гибель. Тень судорожно ухватила Три Ха-Ха за пояс и оттащила на безопасный пятачок. Там у сталкера подкосились ноги, и он со всхлипом опустился на землю.
Отпустила. Пока отпустила Зона. Долго рассиживаться не стоило. Поэтому, Три Ха-Ха постарался как можно быстрее взять себя в руки. С третьей попытки ему это даже удалось. И Тень неслышно двинулась следом.
***
Расстояние в Зоне – понятие весьма относительное. Оно измеряется не в километрах и метрах, а во времени, за которое можно пройти от места до места. Все зависело от количества аномалий и мутантов на квадратный километр. Количество это менялось после каждого выброса, а потому предсказать, сколько ты будешь идти – было совершенно невозможно.
Сталкеры старались не шуметь. Теперь, потеряв одного стрелка, шансы дойти до центра Зоны стали гораздо меньше. Особенно учитывая то, что на звук выстрелов сбегаются самые опасные твари. После событий на поляне Три Ха-Ха и Тень благополучно добрались до бара «Сталкер». Видимо, отчаянный сталкер развеселил Зону своей безумной выходкой.
В баре, подкрепившись, отдохнув и пополнив запасы патронов, было решено идти дальше. Тень неожиданно стала разговорчивей. Помянули Слоника. Теперь уже Тень безбоязненно рассказывала о напарнике. Зона забрала причитающееся. Кличку Слоник получил за то, что всегда в выяснениях отношений ломился напролом и потому обычно одерживал верх. Опять же частые вспышки необоснованной агрессии только подтверждали прозвище. Но до Слона он не дорос. В прямом смысле слова. Сталкеры просидели за столиком почти всю ночь. А наутро на бар напал контролер…
Три Ха-Ха проснулся от жуткой головной боли. Видно пойло, которое продавал бармен, было некачественное. В общем-то, если по-честному, этому бару было далеко до пятизвездочного отеля. Да и до трехзвездочного. Если честно, то и одну звездочку едва ли можно дать с натяжкой. Зато здесь была нейтральная территория для всех кланов. Оружие сдавалось при входе и тщательно охранялось под присмотром Темных. Эти неразговорчивые полулюди-полумутанты были абсолютно нетерпимы к дракам.
Три Ха-Ха помотал отупевшей головой. Мысли таяли, словно вата в воде, и не хотели связно укладываться в черепной коробке. Мозг отказывался думать.
«До чего ж хреновое пойло тут продают. И стоило так напиваться?» - подумалось Три Ха-Ха. Усилием воли он заставил себя подняться. Уж чего это ему стоило – никто никогда не узнает. На негнущихся ногах он пошел к выходу. В один момент сталкер даже увидел себя деревом, вросшим прямо в пол, но отогнал видение прочь.
Сталкеры в зале вели себя странно. Они ходили словно…
Тут Три Ха-Ха понял причину неожиданного отупения. Дело было вовсе не в алкоголе. Сталкеры двигались и что-то делали, но так, как будто ими кто-то управлял. Будто они стали… зомби.
Три Ха-Ха похолодел. Сознание заметалось в поисках возможного выхода, но неожиданно начало таять. Контролер заметил несоответствие среди подчиненных ему людей и стал заглаживать брешь. Сталкер неожиданно расслабился и постарался вернуть своим мыслям то мутное движение, с которым проснулся. Постепенно расслабился и контролер.
Три Ха-Ха бродил среди сталкеров, копируя их движения, потихонечку передвигаясь в сторону арсенала. Темных не было нигде. Завалить в одиночку контролера – дело очень не простое. Он не столько силен физически, сколько постоянно окружен «живым щитом». Сталкер надеялся, что люди не так долго находятся под воздействием контролера и смогут прийти в себя, когда все закончится. Иначе, даже уничтожив тварь спастись невозможно. Зомби накинуться на убийцу и растерзают его на части.
Контролер сидел за барной стойкой. Одетый в черный плащ с капюшоном, он, молча, осматривал свое новое окружение. Это был сильный экземпляр – в зале находилось не менее полутора десятка человек. Многие сидели неподвижно, раскачиваясь из стороны в сторону. Некоторые бессмысленно бродили по залу. Похоже, контролеру было скучно.
Три Ха-Ха все труднее становилось удерживать сознание на нужном уровне. Все больше самая обычная паника выплывала на поверхность. Контролер, казалось, задремавший, беспокойно заворочался. А до арсенала оставалось еще несколько шагов.
«Поле одуванчиков, - вдруг пришло в голову сталкеру. – Я иду по полю одуванчиков».
Три Ха-Ха заставил себя увидеть пушистое бело-желтое поле впереди.
«Я иду к одуванчикам. Мне так хочется сорвать один цветок», - руки привычно взяли автомат.
«Я срываю одуванчик. Он такой белый, воздушный, на гибкой зеленой ножке», - сталкер нащупал металлический рожок с патронами, вставил его и перезарядил оружие. А вы пробовали когда-нибудь увидеть одуванчик вместо четырехкилограммового автомата? В этот момент Три Ха-Ха очень искренне пытался заставить себя увидеть этот чертов одуванчик. Может поэтому контролер и забеспокоился. Он рывком соскочил со стула. Вскинули головы зомби.
«Я дую на одуванчик. Его пушинки разлетаются вокруг меня легкими белыми жучками». Контролер опоздал. Громкий выстрел в замкнутом пространстве оказался просто оглушающим. Прицелиться одуванчиком прямо в голову контролеру – дело весьма хлопотное и опасное. Однако натренированное тело не подвело. Три Ха-Ха не промахнулся. Контролер упал на пол с пробитой навылет головой. Люди, лишившись ментального (или как там это у контролеров называется) контроля попадали на пол.
«Это хорошо», - отметил про себя сталкер. Значит, они все еще люди. Затем неожиданно очистившийся разум вспомнил о Тени. Три Ха-Ха бросился в ее комнату. Девушка лежала на полу. Из носа у нее текла кровь, а подрагивающая рука держала выломанную ножку стула. Отобрав ножку, сталкер перенес Тень на кровать. Сбегал за водой и нашел чистую тряпицу. Вскоре лицо девушки приобрело вполне приличный вид.
Когда Тень пришла в себя, Три Ха-Ха уже не было рядом. Он приводил в чувство остальных сталкеров. Мало кто хотя бы смутно понимал что произошло. Но бармен и еще несколько посетителей боролись с контролером до последнего, а потому все-таки сумели припомнить случившееся.
Среди спасшихся от жуткой смерти людей двое, что запомнили вмешательство контролера, пожелали сталкера отблагодарить. Три Ха-Ха не стал им препятствовать и потому попросил проводить к четвертому энергоблоку. Это было справедливо – путь был столь же опасен, сколь близка была гибель этих людей. Они также понимали это и готовы были рискнуть. Назвали они и свои прозвища – Муха и Партизан.
Оба среднего возраста и схожего телосложения. На этом сходства заканчивались и начинались различия. Муха – веселый улыбчивый парень, находившийся в обычном для него подпитии, балагурил по поводу и без оного. Партизан - хмур и неразговорчив. Муха – блондин с задорными веснушками. Партизан – жгучий брюнет, такого цвета волосы бывали только у цыган. В общем вместе с их появлением у Три Ха-Ха появилась надежда дойти до саркофага. А там… там будет видно.
***
- Понимаешь, Тень, - полушепотом рассказывал сталкер девушке. – Есть в Зоне нечто. Оно по-своему справедливое, честное. В мире нет такой чистоты. Зона видит все: помыслы, душу – все. И воздает соответственно. Вот смотри, взять Болотного Доктора. Так уж ли он несчастлив своим «проклятьем». Это мы, вынужденные – в результате собственного несовершенства – заметь – отстреливаемся от тварей Зоны. Возможно, не будь в человеке агрессии – могли бы ходить здесь без оружия. Ведь Доктор ходит. Ходит свободно и не наталкивается на ловушки. Лечит кровососов, собак, кабанов, псевдоплоть. Все что мы считаем мерзким и отвратительным. Возможно эта его терпимость ко всем тварям – даже к людям – позволила ему стать чем-то большим, чем человек. Зона дала ему не проклятье. Зона дала ему возможность стать кем-то здесь. Его почитают все. Сталкеры делают для него все – знают, что поможет, никогда не откажет.
Три Ха-Ха и Тень лежали очень близко друг от друга. В Зоне было необычайно тихо. Люди лежали на животах, подтянув автоматы как можно ближе к себе. Тишина настораживала. Три Ха-Ха говорил шепотом, но Тени казалось, что его голос громыхает кузнечным молотом по наковальне. Муха покинул их несколько дней назад. Подкравшийся кровосос, успешно провороненный сталкерами, мгновенно вцепился парню в лицо, лишив его глаз и языка. Расстрел чудовища уже ничем не помог бедняге. Он изошел кровью раньше, чем к нему успели даже приблизиться. Партизан ушел от них еще раньше. Ушел на своих ногах, а не в переносном смысле. После того, как группа сталкеров двое суток отбивалась от псевдоплоти, слепых псов и зомби, находившихся под влиянием контролера. Когда все закончилось Три Ха-Ха предоставил ребятам выбор. Он считал их долг выплаченным и никого не удерживал. Партизан ушел с чистой совестью. Легкораненый в ногу, он довольно бодро захромал, взяв левее той стороны, откуда они пришли. Муха остался, сказав, что всю жизнь будет сожалеть, побывав так близко от центра и не попытавшись загадать Желание.
- А чего ты желаешь? – тихо спросила Тень, внимательно глядя в чернильную темноту. Огонь разжигать было опасно, он мог привлечь ненужное внимание. Чем ближе к центру Зоны, тем тварей больше.
- Хочу понять ее. Не знаю, как это выразить в словах. Зона – это нечто несоизмеримо большее, чем мы привыкли видеть.
- Кажется, я тебя пониманию, - прошептала девушка. – Я тоже чувствую что-то такое. Давно уже. Какую-то связь…
- Да-да, - возбужденно зашептал Три Ха-Ха. – Точно. Многие чувствуют себя неразрывно связанными с Зоной, поэтому они не могут уйти от нее. Что-то держит нас в ней! И это что-то в нас самих, внутри. О, Силы Небесные, я так близок к пониманию! Настоящему пониманию Зоны!
Нечеловеческий рев перекрыл возбужденный шепот. Сталкеры вскочили, поднимая автоматы. Они находились сейчас в аномалии, заглушающей любую электронику, поэтому включенные фонарики не освещали ни клочка пространства вокруг. Невдалеке раздался тихий шорох.
- Не стреляйте, это я, Партизан, - зашептал во мраке человеческий голос. – Брат, помоги. Я ранен, не стреляйте.
Тень метнулась было вперед, но Три Ха-Ха удержал ее за рукав. Одними губами он прошептал:
-Псевдоплоть? – и навел ствол оружия в сторону голоса. Откуда-то слева выскочило существо, напомнившее сталкеру сильно выросшую блоху, с человеческом лицом. Острые конечности ударили, но промахнулись. Короткая очередь сопроводила неудавшегося охотника. Псевдоплоть копировала звуки, но сама разума не имела. Ею управляли инстинкты и интуиция. Справа тоже что-то зашевелилось. Что-то непонятное и, судя по всему, большое. Три Ха-Ха и Тень замерли, не в силах оторвать взгляд. Темнота сгущалась. Они чувствовали это. Словно живое существо группировалось для прыжка.
Псевдоплоть в ужасе сбежала. Бросила желанную добычу.
-Химера, - Тень отступила в сторону. Выстрелы далеко слышны. В темноте химера ориентировалась куда лучше людей. – Бежим?
- Бежим, - Три Ха-Ха сказал это, уже набирая скорость. Даже не так. Это прозвучало как: «Бежи-и-им». С затихающим окончанием. Тень не отставала от него. Бегать в темноте от химеры – дело очень нехорошее. Мало того, что каждое мгновение рискуешь влететь в аномалию, так и понимаешь, что занимаешься бессмысленным по сути делом. Как сказал один знакомый Три Ха-Ха сталкер: «Не бегай от химеры. Умрешь уставшим».
Каким-то чудом сталкеры не попали в ловушки и даже выбрались на свободный от электромагнитной аномалии пятачок. Фонарики дали два тоненьких лучика света. Три Ха-Ха, обернувшись, выстрелил в сторону надвигавшейся опасности. Огромная, похожая на львиную, лапа снесла половину его головы. Тело, дергаясь в конвульсиях, успело нажать на спусковой крючок, и пальцы не ослабили хватку даже после смерти. Тень стреляла почти в упор, не отвернувшись, когда ее с ног до головы залило чужой кровью. Откуда-то сбоку добавилась еще одна автоматная очередь. Химера была безжалостно расстреляна. Хотя удивительная живучесть этих тварей отличала их от остальных, против такого напора тварь не устояла. Она упала рядом с телом Три Ха-Ха.
Тень опустилась на колени. Три Ха-Ха оказался вдруг ближе, чем все, кто когда-либо окружал ее. Он выразил именно то чувство, которое много лет мучило и не давало покоя девушке. И вот Зона забрала его жизнь. Тень поднялась на ноги, забирая из карманов магазины с патронами.
«Я верну тебя», - со злостью подумала она. - «Верну. И ты загадаешь ЕЙ свое желание!»
Человеком, поддержавшим огонь по химере, оказался Партизан. Одна рука его плетью висела вдоль тела. Голова наспех перебинтована, повязка пропиталась кровью.
- Мы должны дойти, – сказала ему девушка. – Мы просто обязаны.
Партизан молча подхватил окровавленный автомат Три Ха-Ха, повесил его через плечо. Пригодится. Тень шла впереди.
***
«Иди ко мне», - шептал Монолит. - «Сюда. Ко мне».
Голос звучал в ее голове невыносимо громко. Подземелья четвертого энергоблока оказались полны снорков и тушканов. Если на тушканов можно было почти не обращать внимания, то живучие и крайне агрессивные снорки доставили немало хлопот. Когда потерялся Партизан, Тень не помнила. Она просто шла на голос, пальцы сами нажимали на спусковой крючок, когда опасность возникала на дороге. Но теперь опасностей стало меньше. Монолит звал ее.
«Иди КО МНЕ!!!», - почти разрывал голову голос.
Тень поднялась по железным ступеням. Неожиданно стало легче. Голос прекратил свое «радиовещание».
Голове неожиданно стало легко.
«Чего ты хочешь?»
Голос раздается не в голове. Просто рядом. Будто стоит человек и разговаривает с тобой. Но так четко его слышно, что становится понятно – не ушами слушаешь.
- Ты – Монолит? – спрашивает Тень.
«Да»
- Ты выполнишь мое желание?
«Выполню», - легкий вздох. - «И чего же ты все-таки хочешь?»
«Спасти его!» - таким был ответ.
Все прошлые желания, что были не раз перебраны в уме, потеряли важность и значимость. Осталось лишь одно – вернуть.
«Так ли это?» - простой вопрос вызывает страх и отчаяние. Но никакое другое желание просто не приходит в голову, ставшей вдруг тяжелой, просто неподъемной.
«Да. Да! Да!!!» - голос срывается в крик. Это очень мучительно – раз за разом пытаться вспомнить то, что вспоминать совсем не хочется. А потому раздражает. Желание уже озвучено. Зачем переспрашивать?
«Да будет так!» - Легкий усталый вздох слышится в неожиданно сильном и властном голосе. Это странно – не слышать ушами. Словно какой-то сигнал посылается прямо в мозг. И ты чувствуешь все оттенки эмоций собеседника. Они болезненно бьют по оголенным нервам. Ты вздрагиваешь, словно от неожиданного щелчка над самым ухом…
И просыпаешься.
***
- Доброе утро, Тень, - поздоровался Три Ха-Ха. От него пахло сосновой смолой и свежеразогретой тушенкой. – Ты подремала пару часов. Завтра мы уже будем на месте. Муха и Партизан проверяют периметр, пока кроме небольшой электромагнитной аномалии, ничего не нашли.
Он улыбнулся какой-то детской, задорной улыбкой, и, почему-то, всегда хотелось улыбнуться в ответ. Вот и опять. В который раз…
Форум Invision Power Board (http://nulled.cc)
© Invision Power Services (http://nulled.cc)