Ygrek. Дебет-Кредит., Полностью выдуманная история Опции

Дебет-Кредит.
(Полностью выдуманная история)

Лето 2000г.
Скорый поезд «Кавказ», постукивая колесами на стыках, отходил от Казанского вокзала. Без двадцати девять утра. Леха невольно зевнул, бросив взгляд на уплывающие за окном часы. Молодая женщина, лет двадцати семи, стрельнула в него коротким, оценивающим взглядом и равнодушно отвернулось.
Алексей про себя усмехнулся, её можно понять – яркая, с правильными чертами лица, кареглазая, с густой копной черных волос. И он – худощавый, даже субтильный, очкарик, с легким пушком на щеках, встречающихся с бритвой раз в неделю. Насчет своей внешности Леха уже давно не заблуждался. В его тридцать, редко кто давал больше двадцати пяти.
Снова перехватив чуть вопросительный взгляд девушки, и отметив правую руку, теребящую пуговицы на кофточке, Леха встал, подхватил со столика сигареты и вышел из купе. За окнами проплывали пригороды Москвы. Вагон периодически дергался и покачивался. Балансируя, парень протиснулся мимо вышедших «подышать» пассажиров и прошел в тамбур. Там уже дым висел плотными клубами, скрывающими фигуры курильщиков. На обоих дверях висели пепельницы. Причем, если на одной была фирменная, алюминиевая, с логотипом РЖД, то на другой простая пивная банка, грубо вскрытая и подсунутая под защищающие стекло прутья.
Двое у дальней двери о чем-то ожесточенно спорили, совершенно не обращая внимания на вошедшего. Судя по обрывкам фраз, долетавшим до Лехи, парни до этого резались в карты и сейчас обсуждали некоторые кульбиты игры.
Щелкнув «крикетом», Алексей сделал глубокую затяжку и аккуратно стряхнул пепел в банку. Мысли лениво крутились в голове, периодически соскакивая на предстоящую командировку, но он их упорно гнал прочь. Успеет ещё мозгой поворочать. Сейчас лучше вспомнить о паре бутылок пива, нагревающихся в сумке под полкой. Взял-то он его холодным, даже ледяным, но пребывание среди тряпок багажа явно не шло живительному напитку на пользу.
Пожалуй, одну можно выпить уже сейчас, пока холодное и, расслабившись, завалиться спать. Докурив сигарету, Леха попытался затушить её о край банки. Пальцы скользнули и ткнулись в грязную стенку. Алексей с неудовольствием уставился на испачканные подушечки. Инстинктивно сделал характерное движение, размазывая грязь, и ещё больше расстроился. Раздраженно толкнув дверь, парень вошел в вагон.
Как раз открылась дверь туалета, выпуская из благоухающего антисептиком нутра толстую тетку. Леха попытался протиснуться в освободившуюся кабинку, но услышал сзади ворчание.
- Малой, тут очэрэдь, - обернувшись, парень увидел крепкого кавказца, недобро буравящего его глазами.
- Да я только руки помыть, - попытался он призвать к здравому смыслу. – Я даже дверь могу не закрывать.
- Ага! Мы всэ тут руки помыть стоим, - отозвался житель гор, оттирая его плечом. – Вставай в очэрэдь и хоть душ там принымай….
Уже сквозь закрывающуюся дверь до Лехи донеслись характерные нотки гортанного выговора. Чеченец.
Алексей развернулся в сторону толпящейся в коридоре очереди, но люди как будто не видели его, равнодушно пялясь в пространство. Пропускать его явно не собирались.
Мысленно сплюнув, парень протиснулся мимо них и пошел к своему купе. По пути он украдкой вытер пальцы о цветастую занавеску.

Девушка уже переоделась в голубые лосины и просторную майку, только подчеркивающие её фигуру. На лязг двери она даже не оторвала глаза от модного журнала. Лежа на верхней полке, опершись на согнутый изящный локоть, она листала яркие страницы.
Могла бы и внизу устроиться, - хмыкнул про себя Леха, - все равно в купе они вдвоем.
Вообще, поезд был заполнен едва ли на две трети. Половину пассажиров составляли кавказцы. Да и девушка….
Сидя на своей полке и расшнуровывая кроссовки, Алексей мысленно вызвал в памяти образ попутчицы. Хм-м-м…. А ведь в ней тоже есть что-то восточное. Еле уловимое. Может метиска?
Разувшись, он поднял полку, и вжикнул молнией сумки. Две ещё прохладные бутылки лежали прямо под клапаном. Обхватив обе пальцами за горлышки, парень другой рукой выудил из бокового кармана книжицу в мягком переплете. Выложив добычу на столик, Леха застегнул молнию и опустил полку. Распрямляясь, он вдруг вздрогнул, почувствовав себя неуютно. На мгновение Алексею показалось, что в затылок воткнулся маленький, но острый буравчик. Быстро повернув голову, он бросил короткий взгляд на девушку. Та, как ни в чем не бывало, листала журнал. Показалось? Хм-м-м-м….
Забравшись с ногами на полку, и удобно подоткнув под спину подушку, Леха зажигалкой вскрыл бутылку и с удовольствием отхлебнул. «Сибирская корона - белое» приятно смочило горло и ухнуло в желудок.
- Уф-ф-ф-ф, - не удержался парень.
Ему показалось, или девушка наверху фыркнула? Снизу лица было не видно, только краешек обложки журнала. Ну и фиг с ней. Сделав ещё глоток, Леха раскрыл книгу – Свержин, «Трехглавый орел». Альтернативка.

Пиво он допил минут за двадцать, после чего усиленно пытался читать. Но, буквы постепенно начали разбегаться, строчки наползать друг на друга, и под мерное покачивание вагона Алексей задремал, уронив раскрытую книжицу на грудь.
Разбудил его лязг двери и жизнерадостный возглас:
- Девушка? Вы куда меня поселили? Время полдень, а тут какое-то сонное царство!
Продирая глаза, Леха машинально взглянул на часы – одиннадцать двадцать пять. Проморгавшись, он разглядел нового попутчика. А посмотреть было на что, - здоровенный дядька, под метр девяносто с гаком, в плечах такой, что стоять между полками можно только боком.
- Будем знакомы, - прогудел, шевеля черными усами, мужик. – Михал Сергеич.
Протягивая руку, он смотрел на девушку.
- Алексей, - Лехина узкая ладонь буквально утонула в огромной лапище. Ощутимо хрустнули кости, когда новый попутчик сдавил пальцы.
Парень поморщился, что не ускользнуло от мужика.
- Че ты морщишься? Ты мужик или где? Рукопожатие должно быть крепким!
- Угу, - хмыкнул Леха. – Вам с такой комплекцией хорошо…. Стоим долго?
- Минут пятнадцать – двадцать осталось, - отозвался Михаил Сергеевич, бухая на пол свою сумку и стягивая куртку.
- Пойду, курну, - Алексей торопливо натянул кроссовки и выскользнул за дверь, слыша позади уверенное «гудение» усатого и тихие ответы попутчицы.
После душного вагона, пыльный вокзальный перрон Рязани показался раем. Пройдясь по асфальту и разминая ноги, Леха с наслаждением закурил. Слегка хотелось в туалет, но он решил потерпеть – успеет. Судя по всему о спокойной поездке можно крепко забыть, Михал Сергеич точно не даст скучать, общительный мужик. Может, оно и к лучшему.
Докурив первую, парень секунду подумал и потянул из пачки вторую. Ноги сами поднесли его к перронному ларьку.
- Девушка, а что у вас из холодного пива есть? – слово «холодное» он намеренно выделил интонацией.
- Клинское, Очаковское, Старый мельник, Эфес, Бавария, - донесся из «дупла» далеко не девичий голосок.
- А «Сибирской короны» нет?
- Нет, - скорее угадал ответ Леха, чем услышал.
- Тогда две бутылки Старого, холодные, - на всякий случай добавил он.
В полумраке звякнуло, и два донышка показались в окошке. Сунув в ответ деньги, Алексей ухватился за бутылки и чертыхнулся.
- Деву-у-у-ушка! Я же просил холодное!
- Оно прохладное, - равнодушно прозвучало в ответ.
Леха вздохнул. Пиво было дале-е-е-еко не прохладное. Явно просто из подсобки. Но делать было нечего, окошко уже недвусмысленно прикрыли с той стороны. Да и поезд вот-вот тронется. Сплюнув, Алексей направился к вагону, неся в одной руке свой неудачный трофей.
В коридоре он столкнулся с черноволосой попутчицей, которая выясняла у проводницы в какой стороне вагон-ресторан. Леха усмехнулся – Михал Сергеич успел уже достать девчонку. Сбежала.
Толкнув дверь своего купе, он застал мужика уже в спортивных штанах и тельняшке. Чуть заплывшее жиром тело тем не менее так и дышало первобытной мощью и силой. На левом плече были вытатуированы группа крови и резус. Михаил Сергеевич, благодаря природе и видимо регулярным физическим нагрузкам, сохранивший завидную форму, выгружал из сумки пакеты с едой, колбасу, сыр, вкусно запахло жаренной курицей, звякнули водруженные в центр бутылки дагестанского коньяка.
Мда-а-а-а, - мысленно протянул Леха, - весело будет.
Вагон качнулся и тронулся. Поезд пополз вдоль перрона.
- О! – жизнерадостно воскликнул Михаил Сергеевич. – Как тебя? Алексей? Проходи Леха. Мне тут жена в дорогу наготовила, требуется помощь с уничтожении.
- Коньячок тоже жена в сумку подложила? – чуть ехидно поинтересовался парень, беря в руки бутылку и рассматривая этикетку – не паленый ли?
- Не-е-е, - хохотнул здоровяк. – Дождешься от неё! Это я сам уже на вокзале взял. Чего ты её крутишь? Открывай, да разливай!
На столике появились пара пластиковых стаканчиков и устрашающих размеров нож в кожаном чехле. Заметив заинтересованный взгляд Алексея, Михаил Сергеевич гордо вытянул клинок из ножен. Ярко блеснула сталь, покрытая тонкой вязью гравировки. Узор располагался по всему лезвию, оставляя только остро заточенную кромку.
- Кизляр, – гордо изрек попутчик, - «Скорпион».
- Можно?
- Держи, только учти – заточен как бритва.
Деревянная рукоятка с металлическим набалдашником была великовата для Лехиной руки, да и нож был довольно тяжелым. Вот в огромной ладони хозяина он смотрелся очень органично, как продолжение руки. Рассмотрев узор, Алексей положил нож на столик.
- Давай, давай! – подбодрил его Михаил Сергеевич. – Разливай, а я пока колбаску построгаю.
- Ну что? – продолжил он, когда в стаканчиках уже плескалась ароматная янтарная жидкость. – С Алиной я уже познакомился, с тобой тоже. Пора за это выпить!
Они глухо стукнулись и синхронно опрокинули стаканчики в рот. Выдохнули. На глаза Лехи навернулись невольные слезы. Коньяк был не паленый, но как-то не очень удачно пошел. Рука сама потянулась к кружочку колбасы.
- Эх, студент! – Воскликнул со смехом Михаил Сергеевич, хлопнув его по плечу. – Не умеешь ты пить!
Перекосившись от мощного удара, Алексей отчаянно замотал головой.
- Не-е, - протянул он, проглатывая кусок. – Не студент….
- А кто же?
- Бухгалтер я.
- Кто? – Здоровяк аж поперхнулся куском курицы. – Разве это работа для мужика? Счетовод!
Леха не придумал ничего лучше, как пожать плечами. По нему, так его работа была не хуже и не лучше других. Работа, требующая пунктуальности, выдержки и терпения.
Лязгнула дверь купе, вошла Алина – теперь уже Леха знал, как зовут попутчицу.
- О-о-о-о! – переключился на нее Михаил Сергеевич. – Алина! Прошу, проходите, располагайтесь, разбавьте нашу мужскую компанию.
Точеный носик на смуглом красивом лице слегка сморщился.
- Простите, я не пью, - и голос её оказался под стать внешности. Глубокий, бархатистый, с легким, почти неуловимым акцентом. – Да и кушать не хочу. Поела только что.
Девушка грациозно подняла руки, опираясь ими на верхние полки, явно собираясь закинуть гибкое тело наверх. Под майкой четко обрисовались упругие шарики груди. Леха невольно сглотнул.
- Да ну, Алинка! – подскочил Михаил Сергеевич, попытавшись приобнять попутчицу. – Садитесь. Мы совсем по чуть-чуть. Хотите, мы вам сока нальем?
- Отпустите меня, - отстранилась девушка. Акцент в голосе прорезался четче. А потом Алина добавила что-то на гортанном наречии. Что-то такое, от чего глаза мужика сузились и налились чернотой. Леха тоже вскинул голову, внимательнее разглядывая побелевшее лицо.
- Я конечно не все понял, дочка. – глухо, растягивая слова проговорил Михаил Сергеевич. – Но то, что ты меня послала, обозвав русской свиньей, я уловил. Лезь давай на свою полку и не отсвечивай.
Враз помрачневший мужик уселся обратно и молча разлил по стаканам коньяк. Алина же гибкой змейкой скользнула на второй ярус и затихла там.
Леха снял с переносицы очки и достав носовой платок принялся их старательно протирать. Собственно, никакими дефектами зрения он не страдал, но кто-то когда-то сказал ему, что в очках он выглядит солиднее, взрослее. Тогда он ещё слегка комплексовал, а потом уже просто привычка осталась – таскать на носу очки в тонкой оправе и с простыми стеклами.
- Давай, бухгалтер, - Леха невольно вздрогнул, - выпьем с тобой за Россию!
Вернув на место очки, он подхватил свой стаканчик и чокнувшись, выпил коньяк. Второй раз уже пошло как по накатанной. В голове слегка зашумело.
- Ты знаешь, - прожевав, вдруг заговорил Михаил Сергеевич, - я же в Афгане был. Воевал. Пять лет. И арабского там азы понахватал. Разговаривать вряд ли смогу, а вот общий смысл и отдельные слова ещё помню. Я же вертолетчик, подполковник в отставке. Ты сам то служил?
Леха опять пожал плечами, что можно было расценивать по всякому. Бывший афганец расценил это по-своему.
- Нет, значит. Отмазался, - он даже вроде как и не спросил, а скорее констатировал факт.
- Почему отмазался, - не выдержал уже тут Леха. Да и хмель в голову ударил. – Все по закону было….
- Ой! Да знаю я эти ваши законы! – отмахнулся Михаил Сергеевич. – Или справку купил, или папа-мама отмазали. Вот не хочет нынешнее поколение служить в армии! Не почетно! Вот в наше время…. Тебе сколько сейчас? Двадцать три? – заметив протестующее вскинутую голову, он тут же поправился. – Ну, двадцать пять! Я в твои годы уже в Афгане летал, исполнял интернациональный долг. Родину защищал! А ты? Бухгалтер! Бумажки перебираешь? Дебет с кредитом складываешь?
- Бывает, и вычитаю, - черт дернул за язык Леху, - по большей части вычитаю….
- Ну вычитаешь! – совершенно не отреагировал на его дерзкий тон бывший вертолетчик. – За компьютером сидишь, вон зрение себе вообще посадил. Эх, поколение…. И музыка у вас дурацкая, и песни бл@дские! Зайка моя, я твой тазик! Бред собачий! Или это, - Михаил Сергеевич пощелкал пальцами, вспоминая, - техно! Техномузыка, во! Бумс! Бумс! Бумс! Это же с ума можно сойти.
- Ну не все же такое слушают, - невольно вступаясь за «свое» поколение, произнес Алексей, - я, например, Высоцкого люблю, ДДТ, Наутилус.
- Хм-м-м-м, - показалось, или во взгляде подполковника в отставке мелькнула тень уважения, - Высоцкий это конечно вещь. А вот, афганские песни слышал? Виноград? Голубые береты? Хост?
- Да, - кивнул Леха, - приходилось.
- Ну-у-у, - теперь уже точно было видно, что Михаил Сергеевич доволен. – Тогда ты существенно отличаешься от всех этих «дрыгоножек». А давай-ка мы ещё с тобой выпьем. По третьей.
- А не частим?
- Нет, - мотнул головой подполковник, - в самый раз. Да и тема подходящая. За тех, кто не вернулся с войны. С Великой Отечественной, с Афгана. За тех, кого везут сейчас из Чечни. Что ты хмуришься? – заметив промелькнувшую тень на лице собеседника, замер с поднятым коньяком Михаил Сергеевич. Пластиковый стаканчик очень комично смотрелся в его лапище. – Ты хоть знаешь, что в Чечне сейчас война идет? И что там гибнут твои сверстники? Вот, ты сейчас едешь куда? В Кисловодск?
- В МинВоды, - уточнил Алексей. – В командировку.
- Вот! А оттуда до Чечни считанные километры. Или ты испугался? – что-то сообразив, переспросил здоровяк. – В МинВодах все спокойно. Там наши части плотно стоят.
- Да нет, я не об этом, - Леха снял очки, положил на столик, и вдруг, неожиданно для самого себя продекламировал, - А третий.... Пьём молча, За тех, кто остался. Без звона и…, не словоблýдя. Мы помним вас, братья! И что б не случилось, Мы вас никогда не забудем.
Михаил Сергеевич замер, глядя ему прямо в глаза. Потом поднял стаканчик, молча отсалютовал им и выпил. Леха последовал его примеру. Оба не стали закусывать.
- Это кто? – спросил после минутного молчания подполковник.
- Не помню, - мотнул головой Алексей, - слышал где-то….
- Хорошо написано. А целиком не помнишь?
Парень несколько секунд помолчал, потом все же отрицательно покачал головой.
- Жаль.

Они пили ещё. И ещё. Добили коньяк, переключились на Лехино пиво. Об Алине, тихо лежащей на верхней полке, они как будто забыли, спокойно обсуждая женщин и сравнивая разные поколения. В какой-то момент Михаил Сергеевич, которого Алексей уже давно именовал просто Сергеичем, полез в свою куртку и вытянул белую брошюрку.
- Слушай, Леха, - листая книжицу, запинаясь выдал он. – Мне тут на вокзале книжицу сунули. О! «Свидетели Еговы». А, нет! «Свидетели Иеговы»! Во! Ты не знаешь случайно, кто это такие? Мне парнишка что-то про Бога все втолковывал. Объяснить пытался. Это что, кришнаиты?
- Да нет, вроде, - Леха, прохладно относившийся к религии, напряг разбегающиеся извилины и попытался вспомнить, что он слышал об этой секте. – Кажись, христианство. Какая-то из ветвей.
- Ага! Вот и тут, кстати, - открыв брошюрку где-то посредине, ткнул толстым пальцем Михаил Сергеевич, - написано «истинное христианство». Вы мои свидетели, - принялся читать он со страницы, - мой служитель, которого я избрал, чтобы вы знали меня и верили в меня и чтобы понимали, что я тот же. Прежде меня не существовало Бога, и после меня никого не было. Я, я Иегова, и нет Спасителя кроме Меня. Я сказал, и спас, и сделал так, чтобы об этом услышали, когда между вами не было чужого бога. И вы мои свидетели,— говорит Иегова,— а я Бог.
Леха потряс головой, честно пытаясь вникнуть в зачитанный отрывок. Удавалось с трудом.
- Сергеич, да чего ты заморачиваешься? Нафига берешь всякую лабуду у сектантов?
- Не скажи, Леха. Они же о Боге пишут. Вот ты веришь в Бога?
Леха чуть насупился, вспоминая давнее.
- Верю, но не верую, - глухо произнес парень, делая глоток пива. – У меня с ним сложные взаимоотношения.
- А я поверил, - оттянул ворот тельняшки подполковник, демонстрируя крестик на шнурке. – После Афгана поверил. Ты знаешь, Леха, на войне многие приходят к Богу. Начинают верить….
Угу, - думал Алексей, слушая бывшего вертолетчика, - приходят. И уходят к Богу. Часто уходят лучшие. Которым ещё жить и жить.
Потом, как это часто бывает в пьяном разговоре, темы сменяли одна другую. Не могли не вспомнить и о футболе. Леха, болевший разве что на чемпионате мира, слабо разбирался в этом вопросе, но Михаилу Сергеевичу и не нужен был собеседник. Он уже дошел до той кондиции, когда слышит только себя.
- Финал! Финал смотрел!? – горячился подполковник, - Как французы итальяшек сделали! Главное макаронники вели всю игру один – ноль, а на последних секундах Вильтор им на-а-а-а! Получи фашист гранату! Один - один! И потом уже Трагезе им в овертайме вторую пилюлю прописал! Умылись итальяшки….
Леха только поддакивал и в нужных местах кивал, не в силах сфокусировать взгляд и задумчиво тиская в руках стаканчик с непонять откуда взявшейся водкой. Когда сходили? У кого купили? Помнил только, что на какой-то станции выходил покурить на перрон. Но чтобы покупал водку??? Абзац!
- А Романцев?! – уже переключился на соотечественников Михаил Сергеевич, - Я бы его близко к сборной не подпускал! Ему Сёмин с Ярцевым сто очков вперед бы дали. А из игроков только Овчинников с Кириченко могут нормально играть! Остальные – стадо!

Как Леха отрубился, он уже не помнил. Проснулся с больной головой от стука проводницы.
- МинВоды! Через полчаса санитарная зона! – дверь лязгнула, открываясь. – Гражданин! Минеральные Воды. Вам выходить.
- Да, спасибо, - прохрипел он пересохшим ртом и с трудом уселся на полке. – Боже-е-е-е….
Вот когда действительно поверишь в Бога. С похмелья.
Более-менее приведя себя в порядок, Леха прошаркал к туалету. Умылся и вышел покурить в тамбур.
Вот и всё. Через час вокзал. Там уже Толян должен встречать. И пойдет работа – дебет-кредит. С отвращением затушив горчащую сигарету, парень сплюнул и пошел в купе собирать вещи.

Зима 2000г.
Минутка. Для кого-то это слово обозначает шестьдесят секунд, для кого-то одну шестидесятую часа, для кого-то мгновение, а для Лехи это слово уже ассоциировалось с вечностью. Парню казалось, что на этой проклятой площади, в центре стреляющего города он находится целую вечность.
Так до войны называлось небольшое кафе в центре Грозного. Теперь это название стало нарицательным, и обозначало не только площадь или район города, а смерть, кровь и слезы.
«Минутку» оборонял Басаев. Сопротивление было просто отчаянным. И вооружены боевики были очень даже неплохо. Кроме артиллерии и самодельных минометов, у басаевцев были и зенитные орудия. По штурмующей федеральной авиации уверенно работали ДШК. И к городским боям боевики подготовились на отлично – гранатометы, огнеметы, снайперское оружие.
Чеченские снайперы без преувеличения были мастерами. Ещё вчера, они умудрились плотным огнем вывести из строя БМП-2, которая выдвинулась на открытое пространство для эвакуации раненого. Буквально за пять минут у боевой машины не осталось ни одного целого прибора, ни одной фары, ни одного подфарника. А одна уж очень «удачливая» пуля угодила под погон и заклинила башню.
Алексей снова приник к прицелу. Окна высотки, расчерченные прицельной сеткой плавно проплывали перед глазами. Знаменитый дом-кукуруза, ещё в девяносто пятом штурмовавшийся десантниками 45-го полка ВДВ, спецназом ГРУ и СОБРовцами, опять стал пристанищем вражеских снайперов. Полуразрушенная семнадцатиэтажка щерилась дырами оконных проемов, скрывая в темноте притаившуюся смерть. Самое хреновое было то, что с «Кукурузы» отлично просматривался и простреливался весь проспект Ленина, ведущий к «Минутке».
Чем была так важна злосчастная «Минутка»? При её взятии, она сразу отрезала северную, восточную часть города – рассекала их, закупоривая боевиков в городе.

- Леха? – раздалось над ухом сопение Толяна. – Бухгалтер? Ты чего так долго?
Алексей поморщился.
- Отвали нах! Не вижу я их!
- Старый говорит, что не можем мы здесь сидеть. Зажмут.
- Знаю, - рассеянно отозвался снайпер, внимательно разглядывая в прицел приглянувшееся окно. Что-то там только что блеснуло. Линза ПСО, неосторожно подставленная под лучик зимнего солнышка? Или просто осколок стекла?
Их взвод сумел выбить басаевцев из пешеходного перехода, но сами же оказались зажаты в полуобвалившемся подземелье. Особенно усердствовала парочка снайперов с «Кукурузы». Именно их сейчас и выцеливал Алексей в оптику.
- Ты лучше уйди подальше, - посоветовал он Толяну, - после первого выстрела придется менять позицию, а я не хочу словить пулю из-за твоей тормознутости.
- Ухожу-ухожу, - буркнул гранатометчик, - только ты уж давай быстрей.
- Слушай, - неожиданно зло развернулся в его сторону Леха, - иди ты в жопу со своей «быстротой»! Вы хоть понимаете, что пара снайперов это наши «восемьсот», а то и «штука»! А если они по обыкновению нам «трехсотых» набьют, то вообще полвзвода поляжет?!
- Какие «восемьсот»? Какая «штука»? – ступил Толян.
- Четыре по «двести», или пять, - снова отворачиваясь к выходу из подземки, пояснил снайпер.
Именно за эту свою черту – все подсчитывать, сводить к общей цифре, а так же за ещё некоторые индивидуальные особенности характера и присказки он и получил позывной «Бухгалтер».
Чеченские снайперы часто использовали подлую тактику – подстреливали бойца аккуратно, так чтобы не убить совсем, но обездвижить. Как правило, ранили в ноги. А потом пасли стонущего и взывающего к помощи человека, отстреливая всех, кто пытался ему помочь. Доходило иногда до того, что на одном небольшом пятачке скапливалось до десятка раненых и убитых.
Взгляд Лехи снова и снова возвращался к тому окну, в котором ему почудился непонятный проблеск. Позади захрипела трофейная «Моторола», снабженная сканером.
- Если русская броня подойдет к дому, -сквозь помехи донесся гортанный голос, - вызывай артогонь, не дожидайся связи.
- Там гражданские, - ответил ему чисто русский фальцет.
- Все жертвы во имя Джихада. В раю разберемся.
- Русские начинают проческу и могут найти наших раненных.
- Закладка в доме есть? – «закладками» назывались фугасы, подрываемые дистанционно, по радио.
- Да, - в русском голосе послышалась неуверенность.
- Тогда действуй при обнаружении.
Всё ясно, констатировал Леха, чеченец отдал приказ на подрыв дома с ранеными, в случае если федералы обнаружат импровизированный госпиталь.
- Бухгалтер! – донесся из глубины перехода голос старлея. – Работай, с противоположной стороны чехи подходят. Если мы здесь не выйдем и не уйдем во дворы, они нас просто гранатами закидают!
Работай! – мелькнула раздраженная мысль. – Куда?
И словно в ответ на этот его невысказанный вопрос, в глубине правого верхнего окна высотки мелькнул огонек выстрела. Тело сработало само – кисти чуть довернули СВД, дыхание замерло, и в короткий полутакт между ударами сердца указательный палец плавно нажал на спуск.
Тоц!
Быстрый кувырок через левое плечо. В пляшущем окуляре уже мелькает давешнее подозрительное окно. И силуэт вражеского снайпера, увлекшегося стрельбой по старой позиции Алексея. Пули высекали искры и крошки из бетона, крошили кафель стены буквально в метре от распластавшегося парня. Выстрелов сквозь общий грохот канонады слышно не было.
Тоц!
Темная фигура сложилась пополам и скрылась за щербатым подоконником.
Минус сорок четыре, - он никогда не делал зарубок на прикладе, не вязал узелки на шнурке. Вся его дебеторка умещалась в голове. Он и так помнил каждый свой выстрел, и каждую сложившуюся фигурку врага. Пока дебет-кредит был в его пользу. Но, только расчет тут был не равноценный: «дебетовать» – увеличивать счет он мог бесконечно, а вот «откредитовать» его могли в любой момент и полностью.
- Чисто! Пошли! – рявкнул он во все горло.
Бойцы, кучковавшиеся в глубине подземелья, прикрывая друг друга, бросились к выходу.
Много позже, когда часть боевиков нашли свой конец на площади «Минутка», а часть всё же смогла прорвать кольцо и уйти, когда полковник Евгений Кукарин собственной рукой водрузил на крыше осыпающейся высотки российский триколор, когда звучал треск солдатского салюта, снайпер Леха по прозвищу Бухгалтер стоял и смотрел на труп того самого вражеского стрелка, которого он уложил вторым выстрелом из перехода. Мешковатый комбинезон, маскировочное пончо грязно-асфальтового цвета скрывали фигуру. Пуля калибра 7,62, прошедшая через окуляр ПСО, превратила в месиво всю правую сторону лица. Но все равно он узнал ту свою давнюю попутчицу по поезду «Кавказ».

Сообщение отредактировал Ygrek - 14.7.2008, 16:35

[Хэш]

как всегда - шедевр! вышибает крышку мозга напрочь.

провернуло на 360 градусов!!!
Занимательно и интересно, как грится - пишы исчо!)))

Хэш , Dead Moroz , спасибо...